Кто-то выжил

скачать книгу бесплатно


Марк не стал допытываться, а жаль. Мне хотелось понять, но для решения этой головоломки катастрофически не хватало подсказок. Марк тем временем остановился у того мраморного строения.

– Здесь.

Оно правда смотрелось внушительно, даже в таком виде. Раненый гигант, не растерявший величия, даже стоя на коленях. Мда, как-то уж слишком поэтично для обычной развалины.

– Так идём? – Вебер шагнул к широкой лестнице, раскрошившейся почти до состояния горки щебня.

– Не уверен, что стоит. Они тут шныряют везде, – Марк кивнул головой туда, где цапались за птицу бомжи. – Заметят, что мы сюда ходили, могут решить, что прячем или ищем там еду. Имплант не на видном месте, но им всё равно нечем заняться, могут и перерыть там всё.

– Согласен, но тогда мы вообще зря сюда тащились.

– Ты видел, а там внутри не так сложно ориентироваться. Имплант в подвале, как ты и просил. Там есть подсобка, внутри навалены коробки и пенопласт. Найдёшь под ними, – эти слова прозвучали особенно чётко, хотя Марк явно не старался их выделить. Просто Вебер наверняка проговорил про себя несколько раз как во время разговора, так и после. – Хотя я всё же не собираюсь помирать и надеюсь, что смогу взять сам, если понадобится.

– Хорошо, спасибо тебе, Марк. Я постараюсь вернуть долг.

И мысль следом: «Кто же ты такой?..»

Когда они возвращались назад, к месту боевых действий подтянулись и другие бездомные. Носок уже успел отжать у противника дохлую птицу и пытался сбежать. Но другие окружили и тыкали в воздух палками.

За их грязным лохматым фасадом настолько сложно было разглядеть людей, что зрелище меня поначалу шокировало. Будто сознательность неожиданно проявила кучка червяков. Миллионы лет эволюции были забыты, а потом изобретены по новой.

Вебер не останавливался, но потом, когда они отошли шагов на двадцать, он оглянулся. Бомжам удалось отвоевать добычу, но теперь они, кажется, не хотели делить её поровну, хоть и чувствовали, что это вроде как подразумевается после всего.

Но чем всё закончилось, я не увидел. Мир наполнил туман и неразборчивые движения фигур, голоса, что-то говорящие, но будто на другом языке. Видимо Вебер счёл происходящее недостаточно важным, чтобы запоминать в деталях. Мне даже не потребовалось перематывать, всё само собой размылось и так же самовольно вернулось утренней картиной, где Вебер куда-то собирался.

Они выходили из подъезда вместе с Марком, и Вебер оглядывал округу, будто фотографируя взглядом на память. Странное ощущение, я сам всю жизнь прожил с имплантом и почти не нуждался в естественной памяти. Теперь ему приходилось заново учиться, прилагать усилия, чтобы просто удержать в голове слова и образы. Он думал о том, как далеко придётся идти пешком, о том, хватит ли скромных припасов, которыми с ним поделился Марк. И как он обойдётся без оружия.

Тогда я понял, что в его руках больше нет винтовки. Она почему-то была у Марка. Значит, так он решил расплатиться? С другой стороны – а чем ещё.

Во дворе дополнением к уже привычной картине собрались оборванцы. Только теперь они не слонялись и не валялись по-одиночке, а толпились вокруг Носка. Рычали, недовольно бормотали. Вебер вряд ли понимал хотя бы половину их слов, а мне не доставалось и того. Однако он отчётливо понимал и делился со мной знанием – от Носка хотят избавиться.

Агрессивный, жадный, наглый – он сильней других и портит им жизнь. Но из-за его же силы справиться с ним трудно даже сообща. Каждый боялся нападать, потому что перепасть могло именно ему, а новообразовавшаяся общность бомжей окрепла и развилась ещё не настолько, чтоб единичная особь была готова жертвовать своим здоровьем или даже жизнью для других. Когда кто-то осмеливался шагнуть вперёд, Носок кидался на него, и доброволец немедленно нырял в толпу. Страх и напряжение становились почти осязаемыми.

Мне было любопытно. Комментарии и подначки зрителей сообщали мне, что и им тоже интересно увидеть развязку. И очень не хотелось, чтобы Вебер просто так сейчас ушёл, не дождавшись. Народ потребовал бы принудить его остаться, или даже вмешаться, а я не мог. И опозориться так было бы слишком.

Пока мне везло, и уходить он не собирался. Наоборот, остановился и прервал разговор с Марком. Носок стоял к нам спиной и делал броски вперёд, заставляя остальных пятиться. Они злились, ненавидели и не могли себя пересилить. Если бы сейчас мне нужно было поставить деньги на победу той или иной стороны, я без сомнений выбрал бы Носка.

– Можешь одолжить на минутку? – вдруг негромко произнёс Вебер.

Я не сразу понял, о чём он просит, но тут же ощутил, как его пальцы сомкнулись на прохладной поверхности приклада. Потянули на себя, не дожидаясь разрешения. И Марк выпустил винтовку из рук.

Вебер не думал о том, что собирается делать, в нём горело лишь одно осознание правильности, и я не представлял, что именно он задумал.

Действительно ли он так хорошо обращался с оружием, или память снова сделала его более быстрым и ловким, сгладила углы? Но выстрел прозвучал сразу, едва Вебер вскинул винтовку.

Носок упал, раскинув по земле руки. На бурой от застарелой грязи одежде кровь было почти не различить. И жижа, в которую окунулось тело, тоже забрала свою долю без следа. Но никто не сомневался в том, что произошло. Бомжи растерянно стояли, видимо решая, радоваться им или бежать во все стороны. Марк ошеломлённо глядел в лицо Вебера. Несколько секунд не поступало сообщений зрителей, потом медленно, точно оттаяли, стали проявляться короткие фразы и смайлы.

Охренеть, огонь, давай всех!

Но Вебер опустил винтовку и передал молчавшему Марку. Тот на автомате забрал оружие. Вряд ли кому-то из нас было жалко наглого ублюдка, но неожиданность произошедшего выбивала из колеи. А ещё – непонимание.

– С меня один патрон, – спокойно сказал Вебер.

Его, кажется, даже не задело содеянное. Если это то, что хотела показать мне Мара, то выбор был, мягко говоря, странноватым. Не то, чтобы я был какой-то особый человеколюб или ценитель бомжей, но в этом поступке не было ни геройства, ни гуманизма, ни ещё чего-нибудь такого, за что проникаешься к человеку уважением.

– Ещё раз спасибо, друг, – Вебер хлопнул Марка по плечу. – Бывай.

И безоружный, он побрёл через заброшенный город без особой надежды, что сможет дойти до цели. Но так было надо.

Глава 10

– Окей, я впечатлён, – написал я Маре сразу, как только решил сделать перерыв.

После ярких впечатлений последних минут размыленные дёрганные пейзажи, плохо закрепившиеся в памяти Вебера, не могли удержать внимание. Нужна была разрядка. Но Мара, как назло, молчала.

Мои подписчики живо обсуждали в сети увиденное, в этот раз не отписался никто. Значит, первая и основная волна схлынула, можно расслабиться. И пока никто не интересовался, почему я не меняю события, быть может, временно приняли новые правила игры.

– Я следила, – пришёл ответ, и сжавшееся внутри напряжение немного отпустило.

Мне не хотелось, чтобы именно сейчас, когда я балансировал на грани принятия её религии, Мара исчезла. Глупо, учитывая, что тишина длилась лишь несколько минут. Я тоже немного помедлил, после чего написал:

– Мне хочется знать больше.

– Я рада, Влад. Давай немного прогуляемся?

– Давай.

Мне как раз не хотелось снова звать её в личку. С близким человеком маленький пятачок среди космического пространства мог бы показаться приятным, дать нужное уединение. С Марой получалось иначе. Неловко, скованно. Некуда было бросить взгляд и нечем заняться. У нас не было общих тем на поболтать, и когда заканчивалась та, ради которой мы встретились, само совместное пребывание теряло смысл. Может, другое место, возможность молча пройтись, другие люди, наконец, сделают всё менее принуждённым.

Но в конечном итоге её выбор меня немало удивил. Мара написала координаты – по первым же цифрам я понял, что это не какое-то общественное место, а зона для симуляций. Я не мог проверить, что именно там будет, но переживать по этому поводу не стал. Это общая зона, технически безопасная. Обычная песочница. И вряд ли Мара могла придумать легальный контент, который мог бы угрожать моей психике. Только не после стольких десятилетий в лайферах.

Меня перенесло в голубовато-белый коридор. Чистые идеально гладкие панели на стенах, тонкие трубочки ламп под потолком, блестящий светлый пол. Напротив скамеек, отделанных белой кожей, висели голопанели. По обеим сторонам коридора – закрытые двери. Больница? Слишком уж странный выбор даже для Мары. Но я узнавал эту обстановку из своей ещё реальной жизни. Открылась дверь палаты, внутри – подключённые к приборам люди на койках. Из-за угла вышла медсестра в жемчужном комбинезоне, перед ней катилась коляска с пациентом.

– Когда ты умер? – спросила Мара, о присутствии которой я успел забыть.

– Что?

– Хочу знать, когда ты умер, Влад. До запрета переноса?

– Нет, я ещё застал и закон новый, и демонстрации против, – обычно стертая память о смерти затуманивала и события незадолго до, но этот период я помнил отчётливо. – А что?

– Тогда понятно, почему не встречаю в тебе энтузиазма, – Мара неспешно шла по коридору рядом со мной. Никто не препятствовал тому, что мы тут разгуливали, будто бы даже вовсе не замечали. – Знаешь, для многих жителей виртуала их нынешнее положение кажется естественным. Да, если заставить их немного подумать, как тебя в нашем разговоре, они понимают, что действительно было время, когда перенос запрещали, когда их нынешняя жизнь была под вопросом. Но здесь и сейчас всё благополучно, поэтому проблемы прошлого кажутся далёкими и не имеющими особого значения.