скачать книгу бесплатно
Крейсер, погасив скорость, с черепашьей медлительностью вписался в орбиту планеты. Внизу лежала чёрная марсианская ночь. Над горизонтом виднелся изуродованный метеоритным ударом Фобос, а Деймос прятался на той стороне Марса.
– Орбита Марса, сэр. – Глыба стал выпутываться из паутины ремней.
После гиперпрыжка почему-то всегда мучила странная жажда. Человек пил и пил, а желудок будто оставался в нуль-пространстве, вода улетала в чёрную дыру, и чувство всё усиливалась. Спустя полчаса это состояние проходило, и если ты поддался искушению, то твой желудок превращался в тяжелый бурдюк. Новичков об этом всегда предупреждали, но не всем удавалось устоять перед желанием утолить жажду.
***
– Согласно приказу первый взвод высаживается на станцию «Коперник», второй – на «Терешкову», третий – на МНС-1, – искажённый динамиком голос вещал на весь крейсер.
– МНС раз! – воскликнул раздосадованный Андрей.
– Один раз – не МНС! – добавил Женя.
– Как всегда, нам самая захолустная база досталась. Вечно нам с распределением везёт. Будем теперь среди кучи металлолома существовать.
– На ней ещё мой прадед работал… – заметил Женя. – Там оборудование с сорокалетним стажем… А ведь именно их кулибины первыми засекли посадку пришельца!
…Они стояли на стартовой площадке ангара в полной походной экипировке – в тяжёлых боевых скафандрах, при оружии. На скафах желтели эмблемы особого отдела.
Первый взвод загрузился в шлюп. Командир взвода заходил последним, как этого требовали правила. Перед тем как войти в люк, неуставно помахав рукой Глыбе. Створки ангара разъехались в стороны, открывая панораму марсианского восхода с высоты пары сотен километров. Шлюп загудел, жерла двигателей рыгнули вулканической лавой и, заработав в полную силу, бросили машину в открытый космос.
Минут через десять отчалил второй взвод. Майор завёл своих людей в третий шлюп, и тот тоже оторвался от массивного тела крейсера.
Из-за горизонта показался яйцеобразный Фобос. Ясно были видны широкие трещины, они веером расходились от Стикни, кратера диаметром около десяти километров. Изменив курс, шлюп полетел на Запад, навстречу Фобосу, к материку Фарсида.
Поверхности не было видно за грязно-жёлтой пеленой Пылевого Дьявола, как называли здесь бешеные весенние бури. Северная Полярная шапка состояла из замёрзшего углекислого газа, она таяла, и из-за перепада давления поднимался ураганный ветер, который дул строго на Юг и взвихрял миллиарды тонн пыли.
Над ровной бесконечной поверхностью желтоватой мглы возвышались конусообразные горные вершины – Арсия, Акреус, Павонис и Олимп. С высоты богов они равнодушно смотрели на взбесившуюся планету.
– Даже не мечтал, что увижу Марс! – восторгу рядового Петра Сергеева не было предела. – Будет что ребятам рассказать.
– Расскажешь им, как пришельца завалил голыми руками, – в тон ему ответил Егор Шахназаров, такой же салага, что недавно прошёл курс молодого бойца.
Глыба взглянул на изображение развёрнутой карты на экране и ткнул пальцем в жёсткой металлизированной перчатке в красную точку радиомаяка МНС-1.
– Готовимся к посадке! – приказал майор по громкой связи.
МНС-1, основанная в 2025 году, в документации и официальных сводках называлась «Марсианской Научной Станцией № 1», но космонавты придумали для неё название попроще – «Крокодил». Древнейшая, ужасно захолустная база. В своё время она считалась одним из самых перспективных плацдармов освоения Марса. Несколько раз обновлялась, но последние двадцать лет модернизировать её смысла не было – конструкция МНС-1 не позволяла использовать новые технологии, а подводить старую станцию под современные стандарты сочли слишком дорогим удовольствием, так и оставили старушку доживать свой век.
– Говорит МНС один, – прошелестело в шлемофоне Андрея. – Площадка для посадки шлюпа готова. Мы обозначили место посадки радиомаячками. Борт 134/234, вы нас слышите? Площадка готова.
– МНС раз, прекрасно вас слышу, – ответил майор. – Борт 134/234 вас слышит.
– Прекрасно! Борт 134/234, мы вам приготовили праздничный ужин!
Андрей хмыкнул и заметил:
– Да мы вроде обедали.
Диспетчер «Крокодила» перешёл на сухой, деловой тон:
– Борт 134/234, вижу вас визуально. Пламя двигателей просвечивает завесу Пылевого Дьявола.
– О! Ну всё, идём на снижение! Всем перейти на автономный режим!
Извергая из дюз снопы пламени, шлюп опустился в отмеченном радиомаячками углу посадочного поля. Невдалеке, на краю бетонного покрытия возвышались два жутких пигмея, своими уродливыми формами они слегка напоминали рейд-десантный транспорт. Этими беззубыми пародиями на боевое судно оказались древние транспортные боты, приписанные к «Крокодилу». Судя по их виду, они выработали уже не один ресурс и продолжали летать лишь на честном слове и на одном движке.
– Ни хрена себе! – удивился Чернов. – Древность какая… они под парусом, что ли, ходят?
– На вёслах, – ответил Глыба. – Это транспортные боты «Космос-М», их уже лет пятьдесят как не выпускают… Таких больше нигде и не осталось…
– А, ну точно, у меня батя на таком летал. А вон, смотри, один вообще раскуроченный, патрубки торчат из-под кожуха. Они гидравлику, что ли, сами ремонтировали? Афиге-еть! Прям колхоз «Сорок лет без урожая»! Им ещё тракториста сюда с баяном, и картина маслом будет!
Майор гыкнул, кивнув в сторону чахлой ограды:
– Ага, здесь ещё защита от ветра, как частокол в тринадцатом веке от монголов. Ветрище по полю гуляет, а им по фигу. Ладно, пошли, ребята, по одному, спускаемся на площадку.
Они спустились по трапу на бетонную площадку, выщербленную марсианскими ветрами и выжженную горячим дыханием посадочных двигателей. Сила урагана впечатляла. Если бы не боевые скафы с экзоусилителями, устоять на ногах было бы тяжело.
– Ноги размять надо… – Женя обошёл Андрея кругом.
– Да разомнёшь ещё… – Глыба прокрутился вокруг оси. – Чует моя жо… моё сердце – набегаемся мы ещё с этим Странником.
Солдаты стояли, разминая ноги, насколько это позволяли тяжёлые армейские скафандры. «Титан-хамелеон» командира окрасился в цвет бетона и привлёк внимание новобранцев. Они окружили майора и стали разглядывать одно из последних достижений «Космо-техно». Резкие порывы ветра, как компрессором, нагнетали жёлтую пыль, и скафандр временами становился жёлто-серым.
– А что это с вашим скафандром, командир? – удивлённо воскликнул Сергеев. – Чего это он цвета меняет?
– Смотрите, жёлтым стал! – подключился Шахназаров. – А теперь серым! Снова жёлтым!
– Шоб мне так жить! – воскликнул рядовой Изя Гольдман. – Хороший у вас скафандр, товарищ майор! Нам бы такие тоже не помешали!
– Не заслужил ещё! – хохотнул рядовой Севар Юсупов.
– Офицерская штучка, – поведал рядовой Семён Расстригин. – Не для простых смертных.
– А это, детки, последняя разработка концерна «Космо-техно», – объяснил Глыба. – «Титан-Хамелеон». Кроме стандартного гидравлического экзоусилителя, он имеет функцию «хамелеон». Мгновенно подстраивается под обстановку, меняя цвета. Подарок от концерна за то, что наш взвод спас их людей в прошлом рейде… О, идут вроде. – Андрей всмотрелся в жёлтую взвесь. – Здравия желаю!
Две фигуры в лёгких скафандрах типа «уникум» шли по полю посадочной площадки, пересекая её по диагонали. Они топали, с трудом преодолевая силу ветра, будто в джунглях продирались сквозь заросли. Остановились в двух шагах от взвода особовцев, и в наушниках Андрея что-то проскрежетало. Он с трудом разобрал слова запыхавшегося от борьбы с ветром человека:
– Здравствуйте! А вот и мы. Я Жан Лафайет, начальник станции. Я рад вас видеть. А это наш старший техник Алексей Железнов, он тоже рад вас видеть. Но у него в шлеме сломан передатчик, и Алёша не может выказать своей радости.
– И стоило вам ради этого торжественного момента выходить нам навстречу? – спросил Глыба.
– А это у нас вроде традиции. После того как проверяющий с Земли едва не заблудился в урагане, мы выходим всех встречать. Да и скучно здесь, а так хоть развлечение.
«Ещё бы хлебом солью встретили!» – подумал с усмешкой Андрей.
– Покажите нашим ребятам, куда можно сложить оружие и приборы. Для этого нам нужно помещение, которое надёжно запирается и имеет один вход. Жень, отряди Сергеева и Шахназарова, пусть ящики на погрузчик покидают и отвезут к модулю. Да дневального сразу поставить у входа.
Лафайет повернулся к Железнову:
– Алексей, вы слышали? Покажите солдатам комнату… Ну да, тьфу, чёрт, услышит он! Глухомань! Ладно, я сам покажу, останусь с солдатами. Алексей проводит вас.
…Вскоре всех солдат разместили на станции. Особых излишеств не предусматривалось – хим-душ, столовая, каюты на троих – поделились по-братски, что имели, то и дали.
3
Когда ребята устроились, Глыба созвал всех в комнату отдыха, оставив рядового Белозерова охранять оружейку. Им есть о чём поговорить. А заодно просветить гражданских, они о многом даже и не догадывались.
Все собрались в комнате отдыха, и под запись какой-то идиотской ТВ-передачи стали обсуждать положение. Персонал станции был одет в синие комбинезоны свободного кроя, а особовцы – в серую войсковую униформу. Они разделились на два лагеря, будто воевать собрались.
Из слов Лафайета майор выяснил, что гражданским об операции «Странник» ещё не сообщали.
– Итак, друзья, – обратился к новоприбывшим начальник станции. – Места у нас маловато и вам придётся пожить немного в тесноте. У нас есть свободные двухместные каюты… И вам придётся располагаться в них по трое… Как-нибудь разберётесь…
Начальник станции был пожилым, седеющим и слегка лысеющим человеком лет под шестьдесят.
– Насчёт этого не переживайте, нам не привыкать, мы солдаты, мы уже неплохо разместились, – ответил Андрей.
Лафайет поглядел на него снисходительно и продолжил:
– Командую здесь я. Уходить за пределы станции можно лишь с моего разрешения. Я за всех вас в ответе и не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось. После захода солнца – никаких вылазок!
Чернов не смог сдержать улыбку. Скольких гражданских начальников они уже обламывали, Лафайет не первый и не последний. Все эти местные князьки ломаются после серьёзного разговора с боевым офицером.
– Разумеется, – заметил Женя. – Но я боюсь вас немного огорчить. Мы принимаем все ваши условия, но с незначительными поправками. Начиная с этой минуты весь персонал станции, и вы в том числе, подчиняется майору Глыбе. Покидать станцию вам и вашим людям запрещается. Вести радиопереговоры без разрешения запрещается. От того, как будут соблюдены эти немногочисленные требования, зависит безопасность, а может быть, и жизнь человечества Солнечной системы.
Лафайет округлил глаза, губы его задрожали, залысины покраснели. Он был страшен в гневе. Но гнев его будет недолог.
– Мне говорили, чтобы я разместил вас на станции! Ни о каких запретах не было и речи. Это возмутительно!
– Ну ясно, что открытым текстом по радио вам никто ничего такого не скажет, – грубовато добавил Глыба. – Не было запретов, так теперь будут. Вот, можете ознакомиться с документом. На мемке всё записано, все предписания.
Расстегнул «молнию» на форменной серой куртке и вынул из кармана мемокарту с эмблемой особого отдела. Толкнул её, и она поехала по столешнице прямиком к Лафайету.
– В пределах станции занимайтесь своей работой. Дальше ни шагу. Считайте, что ничего не стряслось, и ведите себя, как обычно. А мы в свою очередь постараемся вам не мешать.
Лафайет сграбастал мемку и недружелюбно бросил:
– Всего хорошего.
Поднялся и, высоко подняв голову, степенно вышел из помещения. Ему бы ещё синюю треуголку под цвет комбеза, вылитый Наполеон. Маленький такой наполеончик, которому не дают тешить свои амбиции. От них, от этих мелкопоместных князьков все беды на Земле и на Марсе.
«Как бы этот старый балбес не натворил дел! – думал Андрей, глядя ему вслед. – Надо бы за ним присмотреть. Эти мелкие царьки – очень вредные типы, особенно когда ставишь их на место».
– А что, собственно, случилось? – спросил маленький щупленький и растрепанный мужчина в белом халате, накинутом на комбинезон, не то лаборант, не то доктор. – Связано с этим объектом, который мы засекли?
– Да, это и есть виновник сего торжества, – ответил Глыба. – Вы же сами полагали, что этим объектом может управлять разумное существо?
– Я астрофизик… Производил наблюдения… ну и заметил его. Я не был уверен в этом, а всего лишь предположил.
– Вы предположили, на Земле решили, а нам придётся работать.
– На посадочное поле выходить-то можно? – спросил крепко сбитый молодой парень, лет двадцати пяти.
Судя по бейджу, это Алексей Железнов, тот самый, с неисправным передатчиком.
Андрей внимательно осмотрел мощную фигуру Железнова и ответил:
– Если для того, чтобы покинуть станцию – нет. Заниматься своими делами на территории – пожалуйста. На планете чрезвычайная ситуация, мы пришельца ищем, и он может быть агрессивен и очень опасен.
Железнов поднялся.
– Ну, меня инопланетяне не интересуют, и фантастику я не читаю. Мне бы бот отремонтировать…
– Это хорошая позиция. Вас-то он не интересует, хоть это радует… Лишь бы вы его не заинтересовали. А это нас беспокоит куда больше.
– С вашего позволения, я пойду, у меня много работы.
Алексей покинул помещение. После этого, будто Железнов оказался какой-то скрепляющей деталью, коллектив рассыпался, и все стали расходиться. Беседа окончилась.
Вечер пролетел в хлопотах – солдаты устраивались, осваивались на станции, изучали коридоры, входы-выходы, определили наиболее короткий маршрут до шлюз-тамбура, через который им предстояло выходить на поверхность. Андрей посетовал, что пропускная способность тамбура невелика, и если сразу выпускать весь взвод, то выход может затянуться на целую минуту. А второй тамбур заварен несколько лет назад, когда оказалось, что одного выхода достаточно.
Отбой объявили поздним вечером. Не легли спать Артём Белозеров, охранявший оружейку, да Расстригин, которого посадили за пульт в операторской следить за показаниями ультразвуковых и инфракрасных сканеров.
Первый вечер на «Крокодиле» прошёл без эксцессов. Не долетало тревожных сообщений и от других взводов.
***
…Утро на «Крокодиле» началось с музыки. Прошин врубил плеер, разбудив старших по званию товарищей. Дурная привычка, он был агрессивным меломаном и видел смысл жизни в том, чтобы доносить любимую музыку до народа.
– Радует, что ты хоть джаз любишь, а не тяжёлый рок, – проворчал Чернов, открывая глаза.
– Джаз – это музыка для души, а не для ног, – заметил Сергей.
– А когда-то джаз был оружием в идеологической войне, и ты эту войну продолжаешь! Когда-нибудь мы тебя отмутузим и выбросим в открытый космос вместе с твоим джазом.
– Сегодня ты играешь джаз, а завтра Родину продашь! – сказал майор.
Они поднялись. Минус космических будней – умываться приходилось без воды, её нещадно экономили. Нет, конечно, при желании можно умыться как положено, потратив на это стакан воды и при этом немного урезать питьевой запас. Первый месяц в ОсОБе, по молодости, Глыба так и делал, но потом плюнул на это, ведь умываться можно и сухими комплектами – неприятно, но экономно.
Андрей подошёл к иллюминатору и раздвинул шторки. В серой мути пылевого Дьявола майор заметил, что вокруг бота с разобранной опорой суетились две фигуры. Это был Железнов с напарником. Андрей присвистнул:
– Ого! Смотрите, что они вытворяют!
Женя с Сергеем подошли к нему и поглядели на посадочную площадку.
– Эх, люблю я работу, – повернулся к ним Глыба. – Могу часами сидеть и наблюдать за нею.
