скачать книгу бесплатно
Если сущность, которая видит и т. д.,
Не существует в прошлом, настоящем и будущем,
Это говорит о том, что эти функции не существуют.
Измышления становятся опровергнутыми[36 - Четвертая строка тибетского текста, которым мы пользовались, отсутствует, по-видимому, в тибетском тексте, который переведен Геше Нгавангом Самтеном и Джеем Гарфилдом [Tsong Khapa 2006, p. 243]. В английском переводе санскритского текста ММК эта строка также отсутствует [MMK 1993, p. 79].].
Никто не станет отрицать личность как агента таких действий как видение, слышание и т. д. Ее полное не-существование неприемлемо. Другие школы считают, что, вне всякого сомнения, следует признать [существование] личности, которая видит и т. д. Однако, понимая, что отождествление скандх и атмана [«я»] было бы неправомерным, [некоторые школы] признают [существование] «я» (атмана) личности как сущности, отличной от скандх.
Другие буддийские школы, [отличные от мадхьямаки], видят необходимость постулирования только [такой] личности, которая накапливает карму и т. д. Некоторые из них, видя вредоносность идеи о существовании «я» (атмана) как сущности, отличной от скандх, говорят, что «я» (атманом) или личностью является поток совокупности скандх. [Другие считают,], что самостью является сознание[37 - Тиб. rnam-shes – сознание.] (rnam-shes), которое выполняет функцию отбрасывания и принятия тела.
Что касается нашей собственной системы, в качестве «я» (nga), я-самости[38 - Тиб. bdag.], личности следует постулировать объект, являющийся базисом объективации[39 - Тиб. dmigs-pa в данном контексте может переводиться также как «воображение», «визуализация», «представление».] со стороны врожденного цепляния за «я». Даже животные и прочие существа, которым не свойственно цепляние за такое существование личности, которое концептуально приписывается [ей] небуддийскими школами, вовлечены в джигта[40 - Тиб. ‘jig-lta – вера в преходящее собрание скандх как «я»; инстинктивный эгоцентризм, основанный на врожденном паттерне самосущего «я».], цепляющееся за «я» и «мое». Следовательно, отличная от скандх я-самость также не может быть базисом объективации, производимой врожденным цеплянием за «я», и [нами] утверждается, что она не существует даже просто конвенционально. В «Мадхьямака-аватаре» говорится:
Нет смысла в ней даже как в опоре схватывания «я».
Она не признается существующей даже условно [VI: 122cd][41 - См. также русский перевод А.М. Донца: МА 2004, с. 208.].
А также:
Обычные люди даже не признают ее как опору ума, цепляющегося за «я».
Ибо несознавание этого также есть вера в атмана[42 - Тиб. bdag-lta, переводимое нами как «вера в атмана», в английской версии передано как «the self is still seen» («самость все еще видна») [Tsong Khapa 2006, p. 244].] [VI: 124cd][43 - См. также: МА 2004, с. 209.].
В мирской конвенции, когда произносят слова «мое тело» или «мой ум», «я» (атман) воспринимается как хозяин скандх, а скандхи – как ее рабы. Поэтому [с мирской позиции] было бы вообще невозможно постулировать поток скандх или их совокупность, или их часть в качестве основы характеристики «я» (личности)[44 - Тиб. bdag-gi-mtshan-gzhi можно перевести и как «характерная основа личности». В английской версии это переведено как «an instance of a self» («пример (случай, иллюстрация) самости») [Tsong Khapa 2006, p. 244].]. {208}
В текстах Арьи [Нагарджуны] излагается именно такое объяснение. В этой главе объясняется, что из [скандх – чувственных способностей и т. д.] видения и других чувственных способностей раскрывает (обнаруживает) какого рода я-самость[45 - Тиб. gang-zhig-po’i-bdag в английской версии переведено так: «which kind of self» [Ibid.].]. Поэтому было бы противоречием, если бы совокупность [скандх], раскрывающая [личность], или ее часть была бы тем, что подлежит раскрытию (обнаружению). Ибо в десятой главе способ, каким скандхи и «я» идентичны либо различны, объясняется посредством аналогии с огнем и топливом. В заключительной главе также говорится[46 - В тибетском тексте, цитируемом Цонкапой, эта шлока такова:|nye-bar-len-pa-ma-gtogs-par||bdag-yod-ma-yin-byas-pa’i-tshe||nye-bar-len-nyid-bdag-yin-na||khyod-kyi-bdag-ni-med-pa-yin| [Tsong-khapa 2012, p. 208]. В ней первая строка содержит незначительное отличие от текста MMK, изданного в Сера Дже, где эта строка такова: |nye-bar-len-pa-ma-gtogs-pa’i| [MMK 2016, p. 42].]:
Когда говорят, что нет существующего «я»
Помимо схватывания,
Если бы схватывание являлось «я»,
Ваше «я» являлось бы несуществующим[47 - В английской версии шлока переведена так: When is said that the is no self / Other than the appropriator, / If the self were the appropriator / Your self would be nonexistent [Tsong Khapa 2006, p. 245]. В этой шлоке говорится все же не об «апроприаторе», а об «апроприации», или «схватывании», то есть о присвоении скандх личностью. В более узком смысле под «схватыванием» имеется в виду перцептивное цепляние.]. [ММК XXVII: 5]
1.2.1.2.2. Отбрасывание возражений против этого способа
Кто-то может думать так: «Если «я» и скандхи подобны хозяину и рабам, то разве они не воспринимаются как различные сущности?» Их восприятие как субстанционально разных сущностей не входит в мирскую конвенцию. Иначе, когда у Лхеджина болит рука, а затем он излечивает ее, то не считалось бы, что болен был Лхеджин, и что он излечился. Это подобно тому, что когда Ньербе был болен, а затем выздоравливает, то мы не можем сказать, что Джампа болен и затем излечился, потому что нет соответствующей конвенции. Этот аргумент представляет перефразированный стих из «Мадхьямака-аватары»:
Известно, что в обычной жизни люди, бросив семя, говорят:
«Я породил этого сына»,
И что они думают: «Я посадил это дерево». Следовательно,
Возникновение из другого неприемлемо даже в обыденном смысле [VI: 32].
Как сказано здесь, в то время, когда в повседневной жизни заболевает рука, мы говорим: «Я болен». Даже с мирской точки зрения, эти две вещи – рука и «я» – не являются двумя субстанционально разными сущностями.
Таким образом, когда мы станем искать, помимо простого обозначения именем, ту основу, которая вводит в конвенцию «я»[48 - Тиб. bdag-gi-tha-snyad.], то мы не найдем ни сущность, которая была бы идентичной со скандхами, ни сущность, отличную от скандх и т. д. Следовательно, [личность] является просто обозначением «я», которое осуществляется в зависимости от скандх.
Кто-то может размышлять так: «Когда чья-то рука болит и потом выздоравливает, то действует конвенция, в силу которой говорят, что человек был болен и выздоровел. {209} Хотя так говорят, разве в силу действия конвенции та же самая рука не определяется двояко – и как “я”, и как “то, что является моим”?» Такая мысль отражает непонимание смысла мирской конвенции. Ее смысл заключается в том, что когда рука болит и затем выздоравливает, то по [конвенциональному] определению «я» был болен и выздоровел, а не в том, что рука определяется в качестве «я», ибо нет цепляния за мысль «рука – это я». «Я» [Лхеджина,] которое является базисом объективации, не цепляющейся за [то] чувство «Я!», которое не различает «я» во временной последовательности, есть простое я (nga-tsam), пребывающее с безначального времени. «Я» различных индивидов, которые в процессе перерождений принимали тела богов и других живых существ, являются частными случаями этого простого я. То «я», за которое Лхеджин цеплялся, воспринимая, как отдельный, атман в каждой из своих жизней, когда говорил: «Я!», есть частный случай простого «я»[49 - Тиб. bdag-phyogs-re-ba, переводимое нами как «частный случай простого “я”», выражает, на наш взгляд, идею Цонкапы о том, что «я» каждой отдельной жизни, воспринимаемое Лхеджином как «Я!» (атман), является в принципе частным случаем личностного потока существования – простого я. В английской версии это тибетское выражение передано как «in part the self of each life» («часть самости каждой жизни») [Tsong Khapa 2006, p. 246]. То есть получается наоборот: простое Я является частью самости каждой жизни.] в каждой из жизней. Точно так же как самость объекта[50 - Тиб. yul-gyi-bdag.] следует познать также и субъектное цепляние за «я»[51 - Тиб. yul-can-gyi-ngar-‘dzin – эго-фиксация, реификации «я».] – как имеющее [определенный] способ цепляния – индивидуально различающий или не различающий.
Если искать объект обозначения[52 - Тиб. btags-don можно перевести и как «обозначаемый объект» или «объект обозначения». Речь идет об объектной основе наименования.] «я» как такого рода самость, которая не является просто условным обозначением, то такую самость (атман) нигде не найти. Мы можем утверждать, что [для атмана] является бессмысленным накопление кармы, переживание ее результатов и т. д.
Если относительно материальной формы и прочих вещей искать объект обозначения, не являющийся просто условным обозначением, то они, подобно я-самости, не могут быть обнаружены ни как идентичные своим частям, ни как отличные от них и т. д. Поэтому для них не существует возможность выполнять функции. Хотя при поиске в одинаковой степени невозможно обнаружить существование и номинальной самости, и субстанциональной самости, тем не менее они не одинаковы в том, опровергнуты или нет благодаря тому, что не найдены. Ибо субстанциональное существование должно выдержать анализ посредством логики, а номинальное существование – не обязано.
1.2.2. Разъяснение того, что тем самым опровергнуто
и самосущее существование объекта схватывания (присвоения)
Кто-то может утверждать следующее: «Хотя [самосущее] «я» (атман) опровергнуто таким способом, возможно, способность видения и прочие существуют по собственной природе, потому что это не опровергнуто. Если они существуют, то такие вещи как сосуд и прочее, не обладающее природой «я (самости)»[53 - Тиб. bdag-gi-ngo-bo-can-min-pa.], не имеют связи с такими вещами как способность видения и прочее. Следовательно, самость, связанная с теми [вещами], тоже существует в силу собственной сущности». {210}
ММК, глава IX, шлока 12[54 - Тиб.: |gang-zhig-lta-ba-la-sogs-pa-yi||snga-rol-da-lta-phyi-na-med||de-la-yod-do-med-do-zhes||rtog-pa-dag-ni-ldog-par-‘gyur| [MMK IX: 12; MMK 2016, p. 14].]:
Того, что отсутствует до способности видения и прочего,
[А также отсутствует] в настоящем и будущем, не существует.
[О том, что] «это существует» или «это не существует»,
Измышления являются опровергнутыми.
Когда было показано, что присвоитель способности видения, слуха и прочего, ощущений и прочего – объектов присвоения – не существует по собственной сущности, разве кроме того не было ясно указано, что способность видения и прочее – все это тоже не является существующим по собственной природе? Итак, ни способность видения и прочие объекты присвоения не существуют самосущим способом, ни самость присвоителя также не существует в силу собственной сущности.
1.2.3. Отбрасывание аргументов против самосущего несуществования присвоителя
Здесь оппонент, подумав, что отсутствие самосущего бытия личности является не просто элиминацией объекта отрицания, а достигается аффирмативным отрицанием[55 - Тиб. ma-yin-dgag.], задается вопросом: «Почему ты убежден в идее о том, что «я» (атман) не существует?». Кто произносит подобные речи? Спрашивается, разве до этого не было сказано, что, поскольку, нет способности видения и т. д., то нет и атмана? Хотя это было сказано, мы не вкладываем в эти слова тот смысл, который вы им приписываете. Вы здесь воображаете, что атман существует в силу собственной сущности. Я же в качестве противоядия от этого цепляния сказал: « “Я” не является существующим в силу собственной сущности», используя эту фразу, просто элиминирующую объект отрицания, чтобы нейтрализовать цепляние. Иное, помимо простой элиминации объекта отрицания – отсутствия собственной природы этой самости – не воспринимается нами в качестве объекта рационального познания. Ибо обе привязанности – к сущему[56 - Тиб. dngos-po.] и к не-сущему[57 - Тиб. dngos-med.] – следует отбросить. Подобного рода аргументы проводят различие между не-аффирмативным и аффирмативным видами отрицания. Но это не составляет также отличительную особенность прасангики, потому что, как это было ранее много раз объяснено, необходимо постулировать личность подобно тому, как об этом сказано в «Чатухшатаке»:
То, что является вашим «я», не есть мое «я»,
Поскольку он не уверен, что это не его «я»,
Разве этот концепт не возникает
В отношении непостоянных вещей? [X: 3]
{211}
Сказанное означает, что если бы это «я» существовало в силу собственной сущности, то, подобно тому, как одна личность цепляется за нее, чувствуя «Я!», все другие тоже должны определенно цепляться за нее. Но самость, в отношении которой возникает ваше цепляние за «я», не является той же самой, в отношении которой у меня возникает цепляние за «я». Этот аргумент состоит в том, что та самость не является существующей посредством ее сущности, ибо не является истинным то, что у всех возникает в ее отношении цепляние за «я».
Возникает вопрос: если «я» (атман) не существует, то по отношению к чему возникает цепляние за «я»? Для цепляния за «я» не существует иного объекта восприятия (объективации) помимо непостоянных скандх, и также нелогично, что им являются именно скандхи. Следовательно, цепляние имеет место благодаря исключительно тому измышленному чувству в отношении «я», обозначенному в зависимости от непостоянных скандх как «Я!». Таким образом, смысл утверждения, что «я» не является существующим в силу собственной сущности, и утверждения, что неверно [утверждать,], что оно не существует как просто зависимое обозначение, также указан словами «Того, что отсутствует до способности видения и прочего…» и т. д. [MMK IX: 12].
Если самость подвергнуть основательному анализу, то [окажется, что] она не существует до способности видения и прочего, потому что [в этом случае] оказывается, что не существует причинной связи для обозначения. В настоящем, одновременно со способностью видения и прочим, она тоже не имеет самосущего бытия, ибо, поскольку в отдельности каждая из них не существует посредством собственной сущности, то и их одновременное самосущее существование не обнаруживается. Более того, если бы каждая из них существовала по отдельности силою собственной сущности, то тогда самость и присвоение (схватывание) оказались бы существующими без взаимозависимости, поэтому их отдельное существование является нелогичным. Также не может быть так, чтобы способность видения и прочее имелись раньше, а самость – позже, потому что без существования деятеля не выполняется действие. Во время такого рода [анализа] отбрасываются идеи о том, что «я» имеет самосущее бытие. Поскольку [«я»] обнаруживается посредством способности видения и прочего, то концептуальные измышления о том, что личность не существует, также устраняются.
2. Подтверждение цитатами из сутр окончательного смысла
Для того чтобы показать, что установленные факты – то, что личность, присвоитель, и объекты, схватываемые им, не имеют самосущего бытия, – подтверждаются сутрами глубинной линии, и чтобы продемонстрировать, что все наставления на эту тему из Слова Будды объясняются в данной главе, подтверждение цитатами из сутр окончательного смысла можно найти в параграфе, дополняющем цитатами главу II «Исследование движения (ухода и прихода)». Здесь они должны быть точно так же поняты. {212}
3. Резюме главы IX и название главы
Если бы положения «присвоитель этого тела – личность» и «то, что присваивается этой личностью, есть феномены» не являлись установленными силою условности, а выражали бы то понимание, которое цепляется [за вещи] как существующие самосущим образом, то никакой конвенции в отношении присвоителя и объектов присвоения не было бы. Породив убежденность в этом, следует размышлять об этих двух очень логичных способах [установления их бытия] – о том, что они благодаря простому обозначению именем имеют зависимое возникновение.
Это был комментарий к главе IX, которая имеет 12 шлок и называется «Исследование предшествующего состояния»[58 - Тиб название девятой главы: snga-rol-na-gnas-pa-brtag-pa-zhes-bya-ba в английской версии Геше Нгаванга Самтена и Джея Гарфилда переводится как «The examination of the prior entity» («Исследование предшествующей сущности») [Tsong Khapa 2006, p. 248]. В английском переводе К. Инады: «Examination of the Antecedent State of the Self» («Исследование предшествующего состояния самости») [MMK 1993, p. 76].].
Глава X. Исследование огня и топлива
(2.2.2.1.1.2.1.2.2.) Опровержение доказательства существования личности
в силу ее собственной сущности
Мы находимся во второй части второго большого раздела текста «Океан аргументов», посвященного подробному объяснению двух видов бессамостности, и в рамках этого – раздельного объяснения бессамостности феноменов и бессамостности личности. Мы находимся во второй части этого раздела: «Объяснение бессамостности личности» (2.2.2.1.1.2.1.2.). Мы завершили первую из двух ее частей: «Опровержение того, что личность существует в силу ее собственной сущности» (2.2.2.1.1.2.1.2.1). Теперь приступим ко второй части: «Опровержение доказательства существования личности в силу ее собственной сущности» (2.2.2.1.1.2.1.2.2.). В ней две части: 1) опровержение примера, приводимого для доказательства; 2) опровержение аргументации, приводимой в доказательство. Глава X относится к первой части.
(2.2.2.1.1.2.1.2.2.1)Опровержение примера, приводимого для доказательства
Здесь три части: 1) объяснение главы X «Исследование огня и топлива»; 2) подтверждение цитатами из сутр окончательного смысла; 3) резюме главы X и ее название.
1. Объяснение главы X «Исследование огня и топлива»
Здесь кто-то может сказать: «Неправомерно говорить о нелогичности того, что схватывание (присвоение) и присвоитель являются взаимозависимыми и поэтому не являются установленными к бытию как самосущие. Ибо зависимые вещи выглядят существующими самосущим образом. Хотя огонь возникает в зависимости от топлива, природа жара и функция сжигания воспринимаются как результат; хотя топливо зависит от огня, сжигаемое имеет природу четырех великих элементов. Следовательно, подобно огню и топливу, присвоение[59 - Тиб. len–pa в английской версии передано как «appropriator» [Tsong Khapa 2006, p. 250].] и присвоитель также установлены [к бытию] в силу их сущности».
Опровержение такой аргументации содержит три части: 1) опровержение самосущего существования огня и топлива; 2) применение этого аргумента к другим феноменам; 3) дискредитация взглядов оппонентов на объект опровержения.
1.1. Опровержение самосущего существования огня и топлива
{213}
Здесь три части: 1) опровержение с помощью аргумента, который не был объяснен ранее; 2) опровержение с помощью ранее объясненного аргумента; 3) сводное заключение из них.
1.1.1. Опровержение с помощью аргумента, который не был объяснен ранее
Здесь две части: 1) опровержение утверждения о том, что огонь и топливо имеют одну природу; 2) опровержение утверждения о том, что огонь и топливо имеют разную природу.
1.1.1.1. Опровержение утверждения о том, что огонь и топливо имеют одну природу
ММК, глава X, шлока 1[60 - Тиб.: |bud-shing-gang-de-me-yin-na||byed-pa-po-dang-las-gcig-‘gyur||gal-te-shing-las-me-gzhan-na||shing-med-par-yang-‘byung-bar-‘gyur] [MMK: X: 1; MMK 2016, p. 14].]:
Если бы это топливо являлось огнем,
Тогда деятель и действие являлись бы тождеством.
Если бы от топлива огонь был отличен,
Тогда возникал бы даже без топлива.
Если бы огонь и топливо существовали самосущим способом, то определенно были бы тождественными либо различными. В случае элиминации тождества из пары [этих противоположностей] – тождество и различие – другая противоположность – различие – должна наличествовать, потому что третьего не дано.
Агентом, выполняющим действие сжигания объекта – того, что подлежит сжиганию, – дров
и т. д – является огонь. Если бы то, что является топливом, и огонь были по природе идентичны, и если бы агент и действия являлись тождественными, тогда гончар и чаша или то, что подлежит отсечению, и секатор были бы тождественными, чего не наблюдается и не может быть, поскольку это бессмысленно. Эта редукция к абсурду в качестве противоположного [заключения] позволяет установить посредством аргумента о действии и агенте действия, что сущностно идентичные огонь и дерево не существуют.
1.1.1.2. Опровержение утверждения о том, что огонь и топливо имеют разную природу
Здесь две части: 1) опровержение тезиса[61 - Тиб. bsgrub-bya.] о том, что у огня и топлива – две разные природы; 2) опровержение обоснования[62 - Тиб. bsgrub-byed.] того, что огонь и топливо имеют разную природу.
1.1.1.2.1. Опровержение тезиса о том, что у огня и топлива – две разные природы
Здесь две части: 1) если бы они были по природе разными, тогда [огонь] не зависел бы от топлива; 2) если бы они по природе были разными, тогда не было бы контакта с топливом.
1.1.1.2.1.1. Если бы они были по природе разными, то тогда [огонь] не зависел бы от топлива
Здесь две части: 1) необходимость опровержения; 2) отбрасывание неопределенности.
1.1.1.2.1.1.1. Необходимость опровержения
Здесь две части: 1) огонь возникает в отсутствие топлива; 2) редукция к тому, что огонь постоянно является горящим и т. д.
1.1.1.2.1.1.1.1. Огонь возникает в отсутствие топлива
Если бы огонь в силу собственной сущности отличался от дерева, он являлся бы возникающим независимо от топлива. Это было бы подобным тому, как, например, шерстяная одежда, являющаяся объектом иным, чем сосуд, воспринимается вне зависимости от сосуда. Здесь опровергается несостоятельность проведения различия между возможностью видеть одежду в отсутствие сосуда и невозможностью видеть огонь без топлива на том основании, что они одинаково независимы, и что нелогично для вещи зависеть от того, что является сущностно иным.
Для тех вещей, которые являются в сущности разными, зависимость [друг от друга] неправомерна, а если нет зависимости, то они одинаково независимы, и тогда возможно появление шерстяной одежды в отсутствие сосуда. {214} Но невозможно увидеть огонь без топлива. [Здесь] признается несостоятельным проведение различия между [случаем, когда возможно видеть одежду в отсутствие сосуда,] и [случаем, когда] невозможно видеть огонь без топлива. При опровержении возникновения из другого говорится, что если бы нечто возникало из другого, являющегося от него независимым, и поскольку все [объекты] одинаковы в инаковости [с этим нечто], то не было бы разницы между тем, из чего оно возникает, и тем, из чего не возникает. Поэтому здесь не тот случай, когда нет разницы между аргументами.
1.1.1.2.1.1.1.2. Редукция к тому, что огонь постоянно является горящим
ММК, глава X, шлоки 2[63 - Тиб.: |rtag-tu-‘bar-ba-nyid-du-‘gyur||’bar-byed-rgyu-las-mi-’byung-zhing||rtsom-pa-don-med-nyid-du-‘gyur||de-lta-yin-na-las-kyang-med| [MMK X: 2; MMK 2016, p. 14].] и 3[64 - Тиб.: |gzhan-la-ltos-pa-med-pa’i-phyir||’bar-bar-byed-rgyu-las-mi-‘byung||rtag-tu-‘bar-ba-yin-na-ni||rtsom-pa-don-med-nyid-du-‘gyur| [MMK X: 3; MMK 2016, p. 14].]:
[Огонь] был бы вечно горящим,
Пламя не возникало бы из причины
И не было бы смысла в возгорании огня.
В этом случае не было бы также действия [возгорания].
Поскольку нет зависимости от другого,
Действие возгорания не возникало бы из причины.
Если бы он постоянно горел,
Тогда не было бы смысла в возгорании огня.
Более того, если бы огонь отличался от топлива в силу собственной сущности, то он был бы вечно горящим, и это происходило бы не из причины воспламенения. Начало пламени также являлось бы лишенным смысла, и в этом случае отсутствовало бы также действие возгорания. Смысл сводится к следующему: нет огня, который существовал бы как сущность иная, чем топливо. Если бы огонь не зависел от другого, топлива, тогда в силу этого выполнял бы функцию горения. Топливо горит. Следовательно, [при допущении самосущей инаковости огня и топлива] это происходило бы не из причины горения.
Огонь, зависимый от того, что горит, погас бы в отсутствие причины, а если бы он не зависел от этого, то, поскольку неполны условия для затухания, горел бы вечно. В том случае, если бы огонь являлся постоянно горящим, то все действия по предотвращению его затухания и такие усилия как подкладывание топлива, разжигание и прочее являлись бы бессмысленными. Если бы это было так, то огонь, даже не совершая действия сжигания, являлся бы агентом сжигания, т. е. деятелем без действия. Следовательно, утверждение о том, что огонь существует как нечто в сущности иное, чем топливо, является нелогичным. Здесь также следует понять, что позиция, противоположная абсурдному выводу, обоснованно доказывает, что другое не существует.
1.1.1.2.1.1.2. Отбрасывание неопределенности
