Грядущее вчера

Я хмыкнула.

– Ты, видимо, очень плохо знаешь женщин, раз сомневаешься в моей способности бежать на каблуках, – рассмеялась, а после рванула за ним.

Через несколько минут он успел запыхаться, а я мельком оглядеть город. Ничего особенного: монументальная современность, модерн по большей части, а ещё стойкое ощущение холодной прямолинейности.

– Я… я нигде не мог тебя видеть до этого? – забежал в переулок он, – лицо знакомое.

Я последовала за ним.

– Понятия не имею, – оперлась о стену, – мы же должны бежать быстрее?

Он кивнул.

– Это место встречи, – пояснил он, – скоро… – примерился к часам, – через минуту будут, – кивнул, – если их, конечно, не поймали.

Я кивнула, подобралась ближе и села на корточки, надоев самой себе стоять.

– Куда мы отправимся позже? – поинтересовалась у него.

Он упал прямо на землю. Где-то я уже видела это.

– В нашу деревню, там безопасно, – парень начал внимательно меня осматривать, – почему ты решила перейти к нам? Таких как ты немного.

Я пожала плечами.

– Мне здесь не место, – ответила, – я, если честно, мало что помню и совсем не знаю, что здесь происходит.

Он удивился:

– Ты сбежала из местной больницы?! – вскочил на ноги, – то… то есть, смотри! Блин, как же это проще? Ты помнишь же, что Либэн – это город, в котором живут ньянговцы?

Пришлось мотнуть головой, хотя он на меня внимания почти не обращал.

– Хотя, это мы их так называем, – продолжил, – мы – это те, кто отказался от их бессмертия в колбе, – он усмехнулся, – и этого не помнишь? Ладно, – сдался, – я не знаю, когда это произошло, но очень-очень давно ученые создали вакцину бессмертия. И её мог вколоть каждый – их раздавали бесплатно. После пошли все эти протесты, потому что эта гадость принесла с собой кучу проблем, и образовалась наша деревня. Хотя… думаю, что таких деревень, как и городов много – они же на вертолетах куда-то летают, – он выругался, – нам не нужно быть бессмертными, иначе люди перестают быть людьми. Сидят в своих городах, истребляют всех несогласных и считают нас отбросами. Они перестали развиваться, только и делают, что жрут и пьют в своё удовольствие, а мы…

Молчание затянулось. Потому я продолжила его сама:

– А я… ты начал говорить что-то про меня и клинику?

Он скривился.

– Говоришь так же «изысканно», как они, – он опомнился, – но ничего, несколько месяцев и будешь как мы, – он по-доброму улыбнулся, – а насчёт больницы, то они могли только недавно вколоть тебе эту гадость, поэтому ты можешь ничего не помнить, – он рассмеялся, – если только ты не робот!

Мои щёки стянуло вниз.

– Эй! – встряхнул за плечи меня он, – ты не пугайся так! Роботов же легко отличить! Я тебе точно говорю, – заверил он, – и ты совсем не похожа на робота! У тебя вон… – он засмущался, – рука мягкая, теплая, а ещё не похожа на резину.

Шумный выдох я удержала в груди, однако кивнула ему быстрее, чем нужно было. Не спроста же Белые перчатки говорил о сканировании. Это ещё тогда прозвучало странно.

– Ладно, – кивнула, – да, ты прав. Я, очевидно, только недавно приняла эту вакцину. Иначе и быть не может! Поэтому и память возвращается, но медленно. Угу. Да.

– Не робей! – положил руку мне на плечо он, – главное, что ты теперь на правильной стороне. Мы тебя спасём, а потом ты сама поймёшь, как тебе повезло!

Я смогла лишь выдавить улыбку.

– Ты прав, – согласилась, – но зачем вы тогда ходите в Либэн?

Он замялся.

– У… у нас с едой и вообще… со всеми припасами туго, вот мы и…

Воруете. А жители города стреляют по вам и убивают. Разве можно за обычное воровство наказывать так?

– Это кошмар, – буркнула, качая головой из стороны в сторону.

Парень поник.

– Всё не так плохо, – встрепенулся он, – вернее, мы не плохие! Мы бывает оставляем что-то взамен! Но только… иногда.

Хотелось зажмурить глаза.

– Ты сказал, что он придут через минуту, – напомнила ему, осознавая, что всё совсем не так хорошо, – но прошло уже несколько!

Его глаза широко распахнулись, а руки задрожали.

– Ещё несколько минут, – втолковывал сам себе он, – нужно подождать.

– Мы сможем выбраться без них? – спросила прямо.

Парень кивнул.

– Да, конечно, – натянутая веселость, – меня, кстати, Лой зовут. А ты?

Светлые глаза обратились в мою сторону. Не кроваво-коричневые, а… зачем я сейчас про них вспомнила?

– Ауфер, – выдохнула, – меня зовут Ауфэр Стандэн.

Его лицо стянулось вниз, как бы говоря, что он не впечатлен, и тем более не обрадован.

– Вот, где я тебя видел, – шумно сглотнул он.

Я нахмурила брови.

– Где?

Печальной ухмылки я от него не ожидала.

– Везде, – взгляд поверх моей головы и резкие неаккуратные движения: рука в карман, нож, острие в моё горло.

Я обомлела.

– Навредишь ей, и я лично вырву твоё сердце, – леденящий тело голос за спиной.

Не знаю почему, но человеку с холодным оружием у моей сонной артерии я доверяла больше.

– Я тоже хочу уйти, – шепнула ему.

Он прижал нагретое теплом кармана лезвие ближе. Все равно немного прохладное.

– Я отпущу её невредимой, если дадите мне выйти из города! – объявил Лой.

Я мотнула головой. Неужели он оставит меня здесь? С ним?

– Ты идиот, – только и сказал Белые перчатки.

Выстрел!

Я зажмурилась. Лицо было мокрым от крови только что застреленного человека передо мной.

А чудовище с кровавыми глазами не побоялся попасть в меня.

– А если бы я… – не открывая глаз.

Шаги за спиной.

– Я не промахиваюсь, Рэффи, – помог, а вернее поднял меня сам мужчина.

Вновь подобное прошлому одеяние. Перчатки в этот раз были грязными от пыли.

– А ещё быстро учусь и, – усмешка, – умею вешать маячки.

Я встретилась с ним глазами. Он держал меня за запястье.

– Планируешь сопротивляться? – спокойный тон.

Я стёрла с ресниц кровь. Какой ужас!

– Если да, то застрелишь меня? – хотела добавить «как и его», но по ощущениям меня должно было вывернуть с минуту на минуту.

Он замер на секунду, вглядываясь в моё лицо, а после ответил:

– Нет, Рэффи, – потянул меня из переулка, – чёрт тебя дёргает за язык спрашивать меня такое!

– М-маячок был на мне? – спросила, шагая вслед за ним и разглядывая спокойно спешащих по улице людей, – я была… приманкой?

Мужчина усмехнулся.

– Конечно нет, – дернул головой он, – а маячок нужен был только для того, чтобы найти тебя быстрее обычного. И смог это сделать не только я, – он вытянул меня, заставив идти рядом с собой, а не позади, – должен быть какой-то триггер появления твоего сбоя, – он положил мою руку себе на локоть, – это может быть встреча с этими проклятыми мятежниками, – усмешка, – но почему? – он внимательно оглядел цепочку людей в чёрном, разместившихся у оградительной ленты вокруг этого места, – Ханс, что насчёт остальных?

– Трое ушли, – отчитался мужчина, к которому обращались, – жаль, что вы теперь не в строю, госпожа Ньянг.

Обращался он ко мне. Я не нашла, что ответить.

– Ты их выслеживала до того дня, когда я запретил, – пояснил для меня Белые перчатки, – я не разрешаю тебе приближаться к ним. Надеюсь ты запомнишь, Ауфэр, – внимательный взгляд, – сообщи это всем своим ответвлениям сознания, – он улыбнулся.

Я боязливо кивнула. Он тяжело вздохнул и закатил глаза.

– Это всего лишь шутка, Рэффи, – направился вверх по дороге он.

Что странно – автомобилей здесь не было. Ни одного.

– Куда мы идём? – решила спросить.

– Сканировать твоё сознание, пока ты находишься в этом состоянии, – он повернул меня вправо, – у меня не остается адекватных догадок, а ты удивляешь всё сильнее. Как, говоришь, тебя зовут? Твоя фамилия. Я же не ослышался.

Хмурость наплыла на моё лицо сама.

– Стандэн, – повторила, запутавшись совершенно.

Он поджал губы, но остался довольным. Каким-то воодушевлённым.

– Ты не могла этого знать, – усмехнулся он, – видишь ли, ты каждый раз даёшь мне небывалую надежду и низвергаешь так глубоко под землю, что я должен был уже вариться в магме.

Легче мне не стало.

– Я хочу существовать отдельно от того сознания, – сообщила ему.

Он медленно кивнул.

– Либо ты останешься, либо вы вместе – другого не дано, – был категоричен мужчина.

Я забрала свою руку и остановилась.

– Т-тогда выключи меня, – попросила, – я не хочу знать, что меня отключат… вернее, втолкнут в другое сознание.

Он легко приподнял бровь.

– Отключат? – повторил он, – звучит забавно, – хмык, – но несколько далеко от истины, – он вновь взял мою ладонь, – я усыплю тебя перед тем, как объединять.

Верить ему или нет, выбора у меня не было. Ступени, казалось бы, самого высокого здания в этом городе. Может так и было? Не зря же те люди называют всех городских и… долгоживущих «ньянговцами». Образовалось это от его фамилии. Я запомнила.

– Ты ощущаешь себя полностью властной над этим телом? – спросил мужчина.

– Я…

Взрыв!

Я успела лишь прижать голову к коленям, чтобы хоть как-то защитить её от удара. Боль обожгла спину огнем. Я закричала, не в силах терпеть.

– Господин Ньянг! – крик сквозь кучу бессвязных воплей.

Странно, что на меня в это время никто не смотрел. Я чувствовала, как моё собственное сознание ускользает в темноту.

Последнее, что я подумала перед темнотой, была уверенность в том, что я точно не робот – роботы боль чувствовать не должны.

***

Тильда уткнула нос в учебник биологии. Она ненавидела её сильнее, чем я физику.

Откуда я это знала? Понятия не имею, но сестра обычно о таком не распространялась. Она вообще в последний год закупорилась со всех сторон, не подпуская к себе никого, кроме Клаудии. Обе они часто обсуждали подростковые изменения и то, что происходит с Тиль, в то время как я сидела у вентиляционного ответвления, которое связывало наши комнаты в своей гардеробной.

Со мной, конечно же, такого никогда не было – я же бессердечная.

– Солнышко, как дела в школе? – только что спустившаяся на первый этаж мама опустила руку на макушку Тиль.

Отвечала сестра сквозь зубы:

– Биологичка сказала, что я не сдам экзамен, – выдала она злобно.

Я хмыкнула. Никто не обратил на это внимания.

– Конечно сдашь, – позитивный тон мамы всегда бесил меня.

– Ага, – рассмешили они меня, – если включит голову, – щека растянулась от язвительной ухмылки, – и начнёт учиться хотя бы сейчас.

Тиль взглянула на меня из-под бровей, в то время как Клаудия, которую я перестала называть мамой ещё три года назад, скривила лицо.

– Я не права? – растеклась в довольстве я, – и ещё: ты не хочешь спросить о моих успехах, Клауди? Нет?

Я хотела бы знать, о чём она думала в этот момент. Я оставила позади возраст, который сейчас проходила Тиль, но даже сейчас, спустя столько лет вместе с этой семьей, я иногда впадала в состояние опостылевшей обиды.

– Я знаю, что ты справляешься на отлично, Ауфер, – сузила глаза она, – мне незачем спрашивать о твоей идеальной жизни.

Камень в сторону отца. Она ненавидит то, что у него всегда всё получается. Хорошими считает только людей, которые совершают ошибки – я слышала, как она говорит что-то подобное Тильде.

– Тиль не сдаст экзамен, потому что в её голове сейчас новый ухажер, – я подняла крышечку на чашке.

Двадцать секунд, Пуэр готов.

– Зачем ты так, Фыр? – исказила моё имя она, – ты вчера помогала мне, да, – она всплеснула руками, – но я ничего не понимаю. Мне сложно, – её брови слиплись и упали до переносицы, – мы с мамой считаем, что учёба – не главное, – глаза вмиг подёрнулись страхом, – только папе не говори.

Это я уговорила папу поместить её в туже школу. Это я из собственных карманных трачу на её обучение деньги. Это я была той, кто сделал учебу для Тиль сложнее.

Может, не зря отец тогда предупреждал о бесполезности моих стремлений? Он называет Клаудию и Тильду плебеями. А «обучать науке плебеев бессмысленно». Ей это попросту не нужно.

– Я не стану помогать, когда тебя будут отчислять, – сдержанный глоток чая.

Она кивнула.

Правильно. Она же ничего не знает, так зачем ей рассказывать о её же ошибках? Оценить это она не сможет.

– Я купила тебе платье на день рождения Ауфер, – поспешно приблизилась к кухонному островку Клауди, – синее – тебе идет этот цвет. Примеришь?

Тиль обожала такие моменты. Её лицо всегда озаряла восхищенная улыбка, на щеках появлялись полосы от носа к уголкам губ, а лоб наоборот – разглаживался, потянувшись за мышцами вокруг глаз.

Симпатичная, пусть и не удостоившаяся гордого отцовского наследия. Аристократического и прямого, как Эмпайр-стейт-билдинг. Всё успела вобрать в себя я.

– Как тебе, Фыр? – покрутилась она совсем рядом.

Блестящая и безвкусная, как всё, что могла приобрести Клаудия.

– Как всегда стрёмно, – допила чай из пиалы я.

Она рассмеялась.

– Это где-то между твоими: «Тошнотворно» и «Погано», я права?

На меня тоже напала улыбка.

– Значит оно и в самом деле милое, – направилась к зеркалу сестра.

Дурочка.

– Осталось только подобрать туфли и заплести что-нибудь интересное, – искренне радовалась Клауди, – что думаешь насчёт нитей для волос? Тильда, милая?

Пуэр второй крепости. Хотя… сколько двадцатисекундных отрывков вместилось в один неприятный диалог?

– Длинные причёски на вечернее мероприятие – непристойно, – ответила ей я, – я уже молчу о длине платья. До колена. Ты снаряжаешь её на детский утренник?

Мне шестнадцать. Но отдавать приказы и критиковать я умела с рождения. Забрала добрую половину презрительности и чопорности папы, при внутриутробном развитии отметя материнские черты.

– Ты сказала, мне, что я к тебе невнимательна, – неуверенно пошептала Клауди, – ты права, Ауфер. Поэтому займись подготовкой к школе. В своей комнате.

Как же она тряслась произносить это. Как же переживала о последствиях. О словах, которыми я сейчас ей отвечу.

– Постарайся не сотворить из Тильды себя, – я хмыкнула, вставая, – вспомни собственный итог. Ты же не хочешь ей такого?

В проёме я столкнулась с сестрой и уже совсем по-другому сказала:

– Зайди ко мне вечером – у меня есть подходящие туфли. Если не понравятся, то закажем другие.

Она часто закивала, радуясь тому, что я допущу её в свой гардероб. Я, в отличие от них, вкус имела, причём осознанный и признанный ими двумя и папой.

***

Волосы разметало ветром.

– Рэффи? – смотрел на меня с ожиданием Белые перчатки.

Мы стояли в компании ещё нескольких мужчин, вглядывающихся в линию горизонта.

– Да? – сделала вид, что прослушала я.

В реальности же слышала его изначальный вопрос вовсе не я. Ответвление сознания? А может часть меня самой, уже отошедшая от «укола бессмертия»?

– Ауфер? Что ж, тогда веди себя сдержанно, желательно молча и непринужденно. Я не стану напрягать тебя сейчас, но позже мы спустимся в лабораторию, – сразу же узнал меня он, – меня раздражает стремление Тариана заполонить собой нашу нишу, – повторил то, о чём, вероятно, уже рассказывал ранее, – он даже посмел оставить моё наименование, слегка исказив его, – мужчина ядовито усмехнулся, – что толку от переноса сознания в робота, если он имеет изначальные регулировки. Установки типичны, оттого и критичны.

– Мы способны возродить жизнь, а они – лишь продают родственникам железо в безвкусной обертке, – с другой стороны от мужчины застыла та самая женщина, которую я встретила обеспокоенной в коридоре.

Сколько дней прошло с того вечера? Произнесла ли вторая я ту речь, о которой говорил Белые перчатки?

– Я права, Парзи? – она явно была не против иметь с ним личные отношения, – твоя рука полностью зажила? Невероятные успехи медицины – я впечатлена достижениями вашей лаборатории. И чего только стоят попытки Тариана, да? Сравниться с первым создателем невозможно! Не зря все в Либэн и за его пределами толкуют…

– Первым был не я, – даже не повернул к ней голову мужчина, – вертолёт на горизонте.

Её глаза нашли мои, пренебрежительно окрестили и исчезли из поля зрения.

Мы стояли на вертолётной площадке – к этому были его слова: мы, очевидно, кого-то ждали. Не собрался же он садиться в вертолёт в костюме?

– Мы женаты? – расценила взгляд женщины на себе я.

Ньянг кивнул, слегка ухмыльнувшись.

– Сделай при их прибытии более мягкий взгляд – Тариан не отёсан, груб и имеет склонность к древним воспоминаниям из своей невежественной жизни, – вновь обратился ко мне мужчина.

Невежественный здесь был скорее синонимом слова «простолюдин». Белые перчатки был настолько похож на моего отца, что мне резко захотелось вжаться в его объятья и забыть о том, что он безжалостный убийца. Был ли таким папа?

– Не то слово неве… – не оставила без внимания женщина, ненавидящая меня.

– Я просил бы оставить нас с Ауфер наедине до прибытия вертолета, – постно, но культурно заявил Ньянг.

Наваждение спало – отец припечатал бы больнее.

– Тариан тоже… ему тоже вкололи это бессмертие? – проронила тише обычного.

Кроваво-карие глаза вперились в меня.

– Как и всё здесь, Рэффи.

– И ты? – оттягивала момент с нужным мне вопросом я.

– Я был первым, Рэффи, – дернул губами он, – не испытуемым. Скорее просто решившимся.

Вязкая тишина. Резко стали ощущаться и каблуки на моих ногах, и тяжёлое пальто и ветер, разрезаемый лопастями, и поднятая пыль с поверхности высотного здания.

– А я? – одними губами.

– А ты – вторая, – грустно улыбнулся и направился в сторону уже посаженного вертолета.

Что произошло дальше я не смотрела – перед глазами стояла ясная пелена радости и свободы.

– Ауфер, нужна твоя подпись, – отвлёк меня от мыслей Белые перчатки.

Тот же длинный стол – зал для конференций с множеством людей и Ньянгом во главе. Мне пришлось отвлечься от стеклянной перегородки с видом на город, пройти к возложенной, как на пьедестал, бумаге и поднять её, чтобы вчитаться.

– Пункт 23.4 «Синхронизация и переответвление деятельности материнской компании на сервера дочерней в случае непредвиденных актов изменения территориальной целостности». Обтекаемо, помимо… почему возможно это изменение? – спросила.

И зачем прописывать это так явно?

– Либэн атакуют деревенские террористы, забыли? – рассмеялся мужчина в той стороне стола, – по слухам добрались до главной башни неделю назад.

Всматриваться в его лицо было лишним.

– Контроль в любом случае будет за нами, Рэффи, – попытался успокоить меня подозрительный по виду Ньянг.

Что-то его в моих словах впечатляло и одновременно беспокоило.

– Это покупка, а не слияние акционеров, – качнула головой я, – зачем прописывать это условие в договоре?

К тому же всё изначально выглядело странным: тот парень, встреченный мною во второй раз в городе, да и, быть честной, первые девушка с мужчиной на террористов похожи не были. Логично, что взрывы происходили во время вылазок тех деревенских, однако… что-то было не так.

– Это повторная вычитка и утверждение? – спросила исключительно у «мужа», пусть от такового он был далёк.

– Четвёртая, – прошипел и подался вперед Тариан, об имени которого догадаться было не сложно, – вы находите новые косяки в идеальном договоре.

И в самом деле плебей.

– Сожалею, но мы с коллегами обсудим ещё несколько пунктов и отошлём вам на сверку в течении нескольких дней, чтобы ваш юрист так же изучил документ, – заученно произнёс по какой-то причине улыбающийся Ньянг, – следующий визит будет наш, – наплевательский тон, – мы способны расценить ваш жест доброй воли, поэтому последуем вашему примеру и повторим его.

Я нашла ещё пару интересных мест, способных спровоцировать что-то непоправимое.

– Юрист? – удивился Тариан, – в каком веке застряла ваша… – он осёкся под жестким взглядом Белых перчаток, – как скажете, – выплюнул, – пусть я и не понимаю, зачем нам сложности с юристом-человеком, если роботизация жизни продвигается именно нашими компаниями.

– Желаете ещё чая перед отправкой? – деловой этикет никто не отменял.

Мужчина из другого города смотрел на меня в упор.

– Вы впечатляете, – хмыкнул он, а после направился по указаниям улыбчивой девушки в приметной юбке-карандаше.

К чему относилась его фраза – догадаться было сложно. Он, казалось, ненавидел тот факт, что подписание вновь перенеслось.

– Подожди меня пятнадцать минут, – попросил вышедший из зала Ньянг.

Я кивнула, снова погрузившись в договор. Чего же добивается этот Тариан? Он преподносит всё как продажу, но ведёт себя так, будто покупает он сам.

– Нужно посмотреть, в какой роли он оставит себя в дочерней компании, – пробурчала для самой себя, – что-то мне подсказывает, что…

Стекла задрожали. Земля под ногами пошатнулась и поехала вбок. Только после этого послышался грохот, шум и крики будто со всех сторон.

Я поднялась, бегом направилась к двустворчатым дверям, и только рванула их, открывая, как в мою голову упёрлось дуло винтовки. Опасность накрыла с головой.

– Ты идёшь со мной, детка, – Тариан снова ухмылялся, – Untersuchung.

Это мы уже проходили, – подумала я и попыталась выбить из его рук оружие. Руку обожгло болью, дуло отвернулось, а запястье сжали цепкие, казалось железные пальцы. И я догадалась:

– Traum! – выкрикнула что есть сил.

В глазах потемнело. Пол ударил по спине. Я же не сделала хуже?

***

Выпускной бал. Не мой – Тиль позвала, когда узнала, что Клаудия слегла с простудой в этот же день. Билет был оплачен, как намекнули мне они обе. Словно бросили мне кость, или я сама настаивала на их глупости.

Я не смогла осилить церемонию с вручением бумаг, потому тянула припасённый в клатче виски и морщилась от яркого света, подобно вампиру. Через час глаза раздражали уже отблески статоскопа, от которого пришлось прятаться на самую дальнюю лавочку в углу. Это было плюсом – маленькие, только что окончившие школу мальчики не пытались подобраться ко мне, подмечая и нетрезвый вид, и общую привлекательность на фоне остальных. Знали бы они, насколько трудно было отбиваться от сокурсников в колледже, в котором я числилась уже третий год.

Акула, как и отец. Лучшая на потоке. Признанный лидер. Умнее, ярче, способнее, упорнее всех.

Какой же никчёмной в глазах родственников казалась отчисленная из частной школы Тиль. Троечница. Грязная кровь. В колледж ей путь был закрыт – она бы и вступительные не прошла, даже если бы хотела.

Уговорить папу оставить Тильду дома, а не отправлять жить отдельно, было самым трудным, что я сделала за свою жизнь. Клауди успела приписать эту заслугу себе, прежде чем отец приставил к её голове пистолет, выстрелив убивающей усмешкой из правды. Семейные ужины были местом откровений. Не поэтому же она слегла с «простудой»? Может поняла, что все её действия были бесполезны?

– Ты с кем-то пришла? – упал рядом парень, единственный, наверное, во всей школе додумавшийся направиться в спортивных штанах на выпускной.

Насыщенно синих в дуэте с распахнутой рубашкой не первой свежести, если присмотреться внимательно.

– Тебе не нужна эта информация, – я сделала неспешный обжигающий глоток из фляжки.

Они даже пунш разливали безалкогольный. Дряной настолько, что глаза слезятся при виде него. Чудаковатые люди.

– Да ладно, можно найти в этом городе хоть одну не суку? – всё ещё у меня спрашивал он.

Я хмыкнула.

– Спустись на несколько уровней ниже и найдёшь кого, – усмешка, – себе под стать.

Он склонил голову, распознав в моих словах насмешку.

– Слушай, давай заново и нормально, – почти требование от парня, – мне сейчас не до твоих закидонов, я с девушкой только что расстался.

Я закинула ногу на ногу и сказала честно:

– Мне нет до этого дела, – прямой взгляд, – ты мне не подходишь, – я пожала плечами, – каково твоё будущее? Спортивная стипендия? Или без колледжа вовсе? – я слегка подалась вперед, – тебе не подняться до моего уровня, а нести тебя я не планирую. И смысл не в тяжести, а именно в нежелании, если ты понял.

Он фыркнул:

– Какая разница как поступил, если я это сделал? Звучит, как что-то тупое.

Я дёрнула бровью.

– Разница есть, – уверенно, – в уровне подготовленности. В факторах дальнейшего развития. Вероятности закончить, помимо прочего. Дальнейшем статусе после выпуска, в конце концов, – ухмылка, – ты же не строишь иллюзорных планов, что, поступив, начнешь учиться лучше, чем в школе? Колледж – не старшая школа, вести тебя за руку не станут. И это я не углубляюсь в подробности о том, в какое именно заведение поступать ты планируешь.

Он закатил глаза.

– Ты республиканка что ли? – хмыкнул с насмешкой.

– С чего ты решил, что я консервативна? – сузила глаза.

Он впервые вызвал во мне интерес. Как-то же он определил во мне это качество. Наблюдательный, вероятно.