скачать книгу бесплатно
Так нечестно. Просто представил, как эта зимняя мышка, учуяв вкусный запах, оголодавшая настолько, что, презрев опасность, прямо перед глазами кошки на дрожащих лапках потянется за куском хлеба. А тут ее – цап! И убьют. Нет уж, так нельзя. Кошка сторожит, мышь прячется. Кошка догоняет – мышь убегает. Все правильно. Все по законам природы. А подличать и хитрить нельзя. Особенно человеку.
13 декабря 2016 г.
Папа жуткий эконом. Правда, надо отдать должное, экономит он прежде всего на себе. Как я приехал, старается не есть мяса.
Я уж и так и эдак, ни в какую, но я его обхитрил.
Беру уверенной рукой самый лакомый кусочек и, слегка обгрызая, кидаю обратно в чашку. И в холодильник. Когда папа садится обедать, говорю: «Слушай, там я кости оставил какие-то, не знаю, выбросить, нет…» Папа, конечно, выпучив глаза, кричит: «Какое выбросить, с ума сошел! Дай немедленно, я доем, ничего… ха, тут мяса еще с килограмм! Вот вы там, в Германии, зажирели…» Или говорю: «Слушай, этот кусок уже третий день лежит, вон подванивает уже…» – и делаю шаг к мусорному ведру.
Папа, как Котася на мышь, кидается на чашку в моей руке. «Ничего! Ерунда! Оно даже полезно немного, если мясо подпорчено!»
Если упасть на диван без сил и обвинить в этом авитаминоз, он сперва в панике замечется по дому и, найдя таким образом шляпу, сумку, деньги и ключи, умчится на рынок и принесет полные сумки перемороженных фруктов, которые на радостях напихают ему не очень порядочные торговки.
Сам он их есть не будет. «Да ну», «Я не ем такое».
Страдать он будет потом, но молча. Будет ходить по дому грустный и считать дни до срока, когда мы с ним по миру пойдем.
Сперва я папу мучил. Разломлю мандарин при нем, так, чтоб сок ему в глаз брызнул, разложу оранжевые ломтики прямо перед ним и ем.
Но папа смотрит, как я ем, и не ест ни кусочка. Только в конце не удержится и робко возьмет один ломтик. «Я только попробовать… фу, гадость какая, чавк-чавк-чавк». Потом отряхнет руки, оближет пальцы и торжествующе скажет: «Я такое не ем!» И уйдет пить чай с серым хлебом и самым дешевым старым повидлом, которым я по первости чуть ботинки не почистил.
Если я приношу что-то с рынка, чтобы поел по-человечески, – это из дому беги. Скандал будет на два дня, причем папа так кричит, что, боюсь, все вены на лбу полопаются на хрен.
Вот почему мне стало ужасно везти. Как ни выйду вечером, обязательно что-нибудь найду. То пакет с хурмой. То виноград. Прямо россыпью. Валяется, блин, еле собрал, надо только помыть хорошо.
Папа, как все люди, считающие себя очень хитрыми, совершенно простодушен.
И каждый раз счастлив, это ж бешеные деньги сын находит каждый раз.
Сегодня я нашел великолепные гранаты. Разломили в чашку зернистые, упругие жемчужинки, налитые светящимся красным соком, прямо в прохладный белоснежный фарфор. Папа счастливый, грызет их и похож на сухонького глазастого бурундука. А я гранаты эти и вправду не люблю.
За такое бабло – да меня жаба задушит…
14 декабря 2016 г.
Животные всё понимают на энергетическом уровне. Вовсе не надо кричать собаке «Ай, я тебя боюсь!» – она сама это почувствует. Или «а давай дружить!» – тоже почувствует. Слова – это так, для тупых. Людей то есть.
Сегодня я долго орал на собаку Белку. Ночью кто-то ходил по крыше. Я проснулся и с бурчанием «никакого покоя, нельзя воровать днем, что ли, пока никого нет», натянув халат, вышел во двор. На плексигласовой крыше навеса явственно слышалось чье-то топанье. Из будки испуганно смотрели глаза немецкой овчарки.
– Это что, блин, такое? М? – зарычал я, но не на воров, а на собаку.
Воры что – придут и уйдут, а с этой трусихой жить.
– Тебя за что кормят? Я убираю за тобой каждый день – думаешь, за красивые глаза?
Топанье прекратилось. Там, наверху, тоже внимательно слушали. Собака Белка нехотя вылезла из конуры и смущенно сказала: «Гав».
– Кто так лает? Смотри, как надо.
От моего лая собака Белка снова забилась в конуру. Сверху снова затопали и раздалось: «Миа-а-ау!»
– Вы, там, сверху, не можете потише жениться? Зима уже! Опомнились.
Собака Белка, поняв, что это не воры, а всего лишь стерилизованная Котася занимается безопасным сексом, выскочила из будки и залилась безудержным лаем.
– Брехло! Болонка! Дармоедка!
Разгневанный, я зашел в дом, сдирая с себя халат.
Что, мне теперь и сторожевой собакой здесь работать, что ли…
15 декабря 2016 г.
Хотите, я скажу вам, как посмотреть на строительство пирамид? Нет, не инсценировку и даже не реконструкцию, а реальную, как оно было? А хотите, живых неандертальцев покажу? Настоящих.
А динозавров? Любых! Фараона Тутанхамона, пока он не мумия, а живой? Нефертити в юности? А… вознесение Христа увидеть хотите? Не в кино, а своими глазами.
Петр Первый интересует, как он Меньшикова колотит палкой, например?
Дуэль Пушкина?
Я не придумал машину времени. Но я знаю, как все это посмотреть. И это можно будет посмотреть, думаю, в ближайшие лет сто.
Все очень просто.
Вы, конечно, знаете, что звезды, которые мы видим на небе, – это не они сами, а только их свет, изображение, долетевшее до нас через огромные расстояния, а звезд этих самих, может, сейчас уже и нет.
Догадываетесь, о чем я?
Запустите на это же расстояние от земли камеру с огромным телескопическим разрешением, постройте эти спутники в ряд, чтобы снимали разные времена, настраиваем резкость, увеличение и… вот они, динозавры. Вот пирамиды. Вот Моисей бродит в тростниках…
Это вполне возможно. Как только человек, как всегда, раздвигая горизонты, научится преодолевать скорость света.
Но даже не это чудо. Главное чудо в том, что ничего не пропадает. Ничего не исчезает. Радуйтесь.
16 декабря 2016 г.
– Нельзя так таблетки пополам колоть…
– Да сиди ты, понимаешь ты тут.
У папы желание все делать самому. Я не препятствую не только потому, что ленив, просто знаю, как необходима деятельность и особенно мелкая моторика старикам. Это говно убирать, сумки таскать – работа грубая, сам справлюсь.
Папа колет себе таблетки от давления. Нужно по полтаблетки. Проблема в том, что таблетки российского производства – то есть все сделано человеку назло. Они мало того, что не разделены чатинкой пополам, так еще и округлой формы.
Папа морщится от напряжения, пытаясь кухонным ножом попасть точно в середину и, зафиксировав момент, в одно короткое мгновение резко надавить. Короче, папин результат – сокрушительное фиаско, и это мягко говоря.
– Папа, дай мне.
– Да отстань.
– Папа, ну ты только крошишь, вон уже в порошок три штуки, так нельзя.
– Кто сказал, что нельзя!
– Мой отец говорил, что нельзя так таблетки колоть.
Пока папа впал в сюрреалистический транс, ища в нем подвох, забираю у него нож. Щелк, щелк, щелк по блистеру.
Папа смотрит на минутное дело рук моих, дело, на которые он потратил уже час своей жизни.
– Хе, а твой отец был умный мужик.
– Его надо слушаться, я считаю.
Надо будет впрок наколоть. Дело с оформлением документов слишком долгое, мне еще предстоят путешествия. Без дома, без прописки, без ничего. Фигня вопрос, первый раз, что ли. Все-таки я дурак, дурак, а как вовремя принял решение переехать к отцу. Пока он еще в силе и может пусть худо-бедно, но сам себе таблеток наколоть.
Главное – все делать вовремя. Самое страшное слово на свете – «поздно».
17 декабря 2016 г.
В доме стоит постоянный шум.
Собака Белка со скуки целый день облаивает невидимых мужиков. Но тон лая жизнерадостный, с этим еще можно как-то мириться. Начинает, правда, она с самого рассвета.
Потом просыпается папа и начинает орать на доброе утро. Причем отец высыпается вполне, но, видимо, вся защита от осознания неприятностей, которых в старости куда больше, чем нам тут всем кажется, за ночь выветривается, и он остается с ними один на один.
Поэтому достается всем: провизору в аптеке, Трампу в телевизоре, соседям и мне, само собой. С ним в эти часы лучше не спорить, благо я просыпаюсь полным сил и могу разговаривать четко, спокойно, по-военному. Хорошо, что я у папы еще в пошатнувшемся, но авторитете, поэтому мне прилетает в основном за лишние покупки.
Зачем я мыло купил? Вот зачем? Есть же ведро шампуня, налей во флакончик и мой свои грязные лапы, какая разница? Призываю в помощь Малышеву, интернет и собственную фантазию, описывая разницу между шампунем и мылом для рук. Папа ненадолго мрачно замолкает, предварительно напомнив, что мне надо было идти в адвокаты самого себя и «да заткнись уже». Потом, не найдя более причин для крика под рукой, он вспоминает про сестру в Америке, которая болтается там неизвестно зачем, и заодно поминаются все знакомые женского пола.
Соглашаюсь с ним, все время подчеркивая, что такая наша нелегкая мужская доля – бабьи косяки разруливать. И это надо делать спокойно, мужественно и, главное, молча. Трамп еще ладно, вот если б Клинтон к власти пришла… И Трамп становится сразу лучше. Провизор в аптеке – а голос у нее какой, как она выглядит? Симпатичная, наверное. Ну, сестра у меня герой вообще, ты на нее не гони, она станет там, в этой сраной Америке, когда-нибудь миллионером – всех нас вытащит, и тебе будет стыдно за свои слова. Ну, не стала пока, подождем, это не причина так орать.
Вот это было ошибкой. Кто здесь орет? Он орет? Он не орет!
Беру тайм-аут, сморозил.
Не знаю, похож ли папа на разведчика, но я тут точно стану первоклассным дипломатом. Если с ума не сойду.
К обеду папа что-то придумывает себе, копаясь по дому, и немного успокаивается. Это благостные несколько часов. Ну так, покрикивает, как испуганная чайка, но отрывочно, короткими очередями.
К вечеру папа устает, и тут либо мы впадаем в мрачный депрессняк, либо слушаем классическую музыку и впадаем в депрессняк романтический.
Самое время внедрять в папино подсознание позитивные установки. К утру все выветрится. И в доме с приходом ночи воцаряется тишина. Если Котася орать не будет.
У нас проблема – мыши кончились. И она, насидевшись несколько часов в одной позе, приходит под утро в спальню и, сидя на столе, начинает жаловаться прямо в мою спящую голову на скучную жизнь.
Ни у кого нет мышей? Я б купил.
18 декабря 2016 г.
Мелкий дождь зимой – это не только скользкие ботинки у папы (незаметно удрал погулять все-таки), это еще и раскисшие подарки от собаки Белки. Собирая их в целлофановые пакетики, наслаждаясь цветом, ароматом и, простите, консистенцией, я каждый раз медитирую. Ну, иначе сдохнешь потому что.
И сегодня думал: сколько должно пройти времени, чтобы под действием солнца, дождя, мороза и ветра все это само превратилось в цветы и траву? Все-таки природа волшебна: из вот этого воссоздавать не только прекрасное, но делать саму жизнь. И еще я подумал, что мы, люди, суть такие же кусочки дерьма, с семенами, а иногда и с искрами золота внутри, тоже когда-нибудь станем чем-то прекрасным. Травой и цветами как минимум.
Или Творец вырастит, очистит частицы золота в нас и взрастит? На то, может быть, и жизнь. И тоже только так, через ветер, и дождь, и холод…
* * *
Мне кажется, я знаю, отчего такой поток звезд, как Депардье, Орнелла Мути, а теперь и Стивен Сигал, вдруг рванул за российским гражданством. Дело не только в спасенном от налогов бабле, уверен, не только.
На Западе по-своему прекрасная жизнь, но когда все красавицы трахнуты, рестораны исхожены, лучшие шмотки куплены, а Мальдивы давно стали дежурными поездками на дачу, встает вопрос: «И это… всё?»
Да, всё.
Жизнь похожа на приятный развлекательный фильм, но конец тебе известен. И это не Герман и даже не Тарантино в лучшие годы. Это даже не Михалков. Ты смотришь дежурный сериальчик. Неожиданность, непредсказуемость возможна только в случае технических неполадок.
Все, что тебя ждет неожиданного, резкого и непредсказуемого, это инсульт. И это вся перспектива иррациональности и вмешательства судьбы в твою жизнь. Если Бога на Западе нет, то по одной причине – он там не нужен.
Когда у человека в повседневности горят глаза от чувства жизни, жизни как чуда, как трагедии, как ужаса или, бывает и такое, – любви, ты видишь этот огонь, и ему нельзя не позавидовать. Ощущение жизни, чувство ее непредсказуемости, жизнь как творчество возможна только при этом условии. Нет такой жизни на Западе. Там и Голливуд – фабрика.
Даже самый разумный, сухой человек, человек-автомат – насквозь иррационален по природе своей хотя бы потому, что на исходе каждого дня на несколько часов впадает в странное оцепенение, уходя в фантастические миры, цель и смысл которых он не может постичь.
Безалкогольное пиво придумано на Западе. Да, резиновая женщина тоже, более того – она там хорошо продается.
Ты будешь всегда сыт, зад будет в тепле, и так будет завтра и через год. Так будет всегда.
Всегда! Так где взять топливо для огня в твоем глазу?
В России девушка, выходя из дома за хлебом, готовит себя как на праздник. Потому что пошла за хлебом, а вышла замуж.
Мужчина здесь хищен и мачист именно потому, что выскочил вечерком на улицу просто пройтись – покурить, а получил нож в бок или стал миллионером, встретив школьных друзей, а те закричали: «Витек! Сто лет в обед! Где ты был, тут у нас такая тема…» Глаза погасшие только у тех мужиков, кто уже получили свой нож или упустили свои миллионы, да и те на что-то надеются.
Такая земля здесь, такой воздух, что либо действовать, либо пить. Дельные мужики сохраняют пропорцию. Остальные уходят в запой.
Удивили запоем Депардье. Напугали ножом Сигала. Мути влюбится в двадцатилетнего русского мачо, который дерется, пьет и трахается каждый раз как последний. Через год он бросит ее, не спасут бабло и известность, и она будет плакать. Настоящими бабьими слезами. От остальных же превратностей российской жизни звезд прикроют их миллионы, за этих ребят можно не волноваться.
И, чувствуя себя Кисой Воробьяниновым перед дверью отца Федора, приготовившего цветочный горшок, тихо скажу: «И за меня тоже».
У меня нет миллионов.
Да и хрен с ними.
Скоро вечер – пойду пройдусь.
19 декабря 2016
Папа пишет письмо старой подруге мамы. Она ему всегда нравилась.
