Я подарю тебе крылья

– Отнеси в мою каюту. Пусть помоется и поест, будет ещё время разобраться, –пророкотало над головой, и меня сгрузили на другие руки, больше похожие на человеческие.

Я повернула голову и увидела того самого парня. Похоже, в этой компании он был самый молодой. Попыталась высвободиться, но он укоризненно покачал головой:

– Мне не трудно, лания, а вы слишком слабы, чтобы самой о себе позаботиться.

Я сжалась в комочек, с ужасом думая, что будет дальше. Наверное, парень почувствовал моё напряжение, его губ коснулась грустная улыбка:

– Вам незачем бояться меня.

Он уже заносил меня в большую каюту, усадил на внушительных размеров кровать. Проследил, как я сжалась, прикрывая грудь руками. В коридоре послышались шаги, и в каюту протиснулись двое мужчин: один с большой ванной, другой с двумя вёдрами воды. Молча всё поставили и ушли, так же не проронив ни слова. Парень вылил воду в ванну, извлёк из стенного шкафа несколько пузырьков разного цвета и обернулся ко мне.

– Я сама, – просипела, со страхом глядя на него.

Он молча сделал шаг назад и, демонстративно сложив руки, поглядел на меня.

– А отвернуться можешь?

– Если отвернусь, а вы вновь начнёте падать, я могу не успеть подхватить вас. Я не такой быстрый, как лан Карим.

В чём-то он был прав, поэтому я поднялась, но тут же покачнулась и поняла, что помощь мне действительно необходима. Парень уверенно подхватил меня и с лёгкостью усадил в горячую воду. Принялся взбивать пену, вливая тонкой струйкой жидкость из одного из пузырьков. Я наблюдала за ним, по-прежнему прикрывая руками грудь, воды было маловато, чтобы погрузиться в неё полностью.

Дверь открылась, и в каюту вошли её хозяин и мужчина с ещё двумя вёдрами воды. Чудовище – как он там себя назвал, эдранилец? – мазнув взглядом, проследило, как мужчина вылил воду из одного ведра, оставив второе, вышел. Уселось на единственный стул в этой каюте и задумчиво взглянуло на меня. Парень меж тем деловито намылил мне волосы и принялся массировать длинными пальцами кожу головы. Будь это женщина я бы, наверное, расслабилась, получая удовольствие. Однако сейчас я зажмурилась, ещё больше напрягаясь, сжимаясь. А ещё на меня смотрел этот…

– Роф, сходи на кухню, принеси лёгкий бульон и укрепляющий отвар для лании. Да, и найди лана Караха, думаю, нашу гостью надо осмотреть.

– Но я не закончил, лан.

– Смыть пену с головы я помогу, а что касается всего остального, думаю, ей не помешает подольше посидеть в воде.

Я слышала, как за юношей закрылась дверь, и поняла, что не дышу.

– Ты не знаешь, как попала в лабиринт, но хоть имя своё ты знаешь? – Мою голову вновь начали массировать, но уже другие пальцы, жёсткие.

– Я слышала шёпот, меня называли Талиша. Не знаю кто, там было слишком темно, – прошептала.

– Хорошо. Ты боишься эдранильцев, потому что мы не похожи на вас, но почему ты боишься Рофа? Он очень хороший парень и мог бы помогать тебе.

– Но он мужчина…

– Талиша, к сожалению, он никогда не сможет стать мужчиной. Врождённое уродство, оно скрывается под одеждой, но никогда не позволит обрести этому мальчику мужское счастье.

Я вскинула голову и неосмотрительно открыла глаза – и тут же пожалела о своём порыве, мыльная пена, попав в глаза, ужасно щипала. Однако в следующее мгновение на мою голову обрушился поток воды.

– У меня на корабле нет женщин, но есть Роф, – продолжил говорить Карим спокойным голосом, – он способен заменить тебе подругу и помощницу. А помощь тебе необходима. Роф хоть и раб, но очень внимательный и понятливый, мне не хотелось бы, чтобы ты его обижала своим страхом и недоверием.

– Он раб? – протёрла я глаза, чтобы взглянуть на мужчину.

– Как и все люди, покинувшие койи и живущие рядом с эдранильцами. – Он вновь нахмурился, вглядываясь в меня. – И мне было бы любопытно узнать, почему на тебе нет даже эсани.

– Что это? – спросила я и прикусила язык, потому что эдранилец помрачнел ещё больше.

В этот момент вернулся Роф, он быстро окинул взглядом нашу композицию: я, судорожно прижимающая к груди руки, и хмурый мужчина, нижняя пара рук которого сложена на груди, а верхняя опирается на край ванной. Парень поклонился, прошёл к столу и поставил на него поднос, накрытый крышкой.

– Талиша, все вопросы можешь задавать Рофу. – Мужчина встал, встряхнул мокрые руки и, не оборачиваясь, вышел.

– Значит, вас, лания, зовут Талиша? – парень чуть улыбнулся.

– Похоже на то, – я чуть поёжилась, вода в ванной остыла, и мне захотелось быстрее покинуть её.

Парень смекнул, в чём дело, и принялся намыливать мочалку:

– Вам надо согреться, лания, давайте я быстро вас помою.

Спорить не стала, позволила помочь подняться: слабость не позволила стоять без посторонней помощи. Но парень, в отличие от меня, и не думал смущаться, он быстро и чётко выполнял все действия. Вымыл меня, только недовольно качая головой, натыкаясь на всё новые синяки и ссадины. Облил тёплой водой и, обернув огромным полотенцем как маленькую, подхватил на руки. Перенёс на кровать и удивлённо посмотрел на меня, когда я вдруг покраснела от осознания того, что нахожусь в кровати того огромного монстра, которого все называют Каримом. Хотя, ну какой он монстр, вон даже парня отослал, чтобы рассказать мне о нём. И голову мне мыл очень аккуратно, наверное, боялся напугать.

– Лания Талиша, сейчас придёт лан Карах, он друг нашего господина и хороший лекарь. Не пугайтесь его, он тоже эдранилец.

– Спасибо, лан Роф, – тихо ответила я.

– Лания, рабов не называют лан, это для свободных, а у нас только имя.

– Хорошо, я запомню. Скажи, а о чём говорил лан Карим, что-то о каком-то эсани, это что?

Парень улыбнулся, закатал довольно широкий рукав, обнажая верхнюю часть плеча, на которой красовалась причудливая вязь символов. Я подалась вперёд, пытаясь рассмотреть, но, к сожалению, знаки мне были не знакомы. Под тремя строчками символов находилось ромбовидное клеймо с каким-то странным рисунком внутри.

– И что это значит? – Подняла я глаза на лицо парня.

– Это, – он присел рядом со мной на кровать и указал на верхнюю строчку символов, – название койя, в котором я родился, это дата моего рождения, – его палец прошёлся по средней строке, – а это имя моего рода и моё имя, – указал на третью строку, – но обычно никто не использует имя полностью, только личное. А это, – он коснулся клейма, мне даже показалось, с какой-то гордостью, – клеймо моего хозяина.

– Понятно, – растерянно пробормотала я, снова опускаясь на подушки. От слабости кружилась голова.

Дверь отворилась, и в каюту вошли двое эдранильцев. Невольно я снова сжалась, неосознанно стягивая на себе полотенце. Всё-таки они были большими, каюта моментально стала тесной от их массивных тел. Но Роф невозмутимо поклонился вошедшим и занялся тем, что, зачерпнув воду из ванны, понёс выносить вёдра, полные мыльной воды. Мужчины воззрились на меня, наверное, опять увидели страх в моих глазах, а я поняла, что неосознанно пытаюсь отползти к изголовью кровати. Тот, что был чуть ниже Карима, печально качнул головой и присел на край кровати.

– Лания, вас зовут Талиша? – Проследил, как я согласно кивнула. – Очень странно, что вы никогда не видели эдранилов, ведь это наш мир… – он запнулся, зрачки его глаз стали расширяться, а через несколько секунд он медленно повернулся к Кариму. – Друг, тебе это ничего не напоминает? Её странное появление на острове, отсутствие эсани и то, что она никогда не видела представителей нашей расы?

Я перевела вопросительный взгляд на Карима, заметила, как и его зрачки тоже расширяются, наверное, это должно было означать удивление. Он присел на другой край кровати, глядя на меня. Я непонимающе переводила взгляд с одного эдранильца на другого и чувствовала, как каюта всё быстрее начинает кружиться.

– Свободная женщина… – прошептал Карим.

Каюта перевернулась, а я почувствовала, как меня легонько бьют по щекам. Опять потеряла сознание, и когда только успела? Увидев, что я пришла в себя, Карах потянул за край полотенца, но я снова вцепилась в него как в единственную защиту.

– Девочка, – тихо проговорил мужчина, – я лекарь, а ты слишком часто теряешь сознание. Позволь осмотреть тебя, – верхними руками он без усилий отвёл мои руки, а нижними принялся распутывать полотенце.

Я сжала губы, разумеется, у меня не было сил сопротивляться этому мужчине. Хорошо, он лекарь, но второй-то тут что делает, и, заливаясь краской, я перевела взгляд на Карима.

– Карим, выйди, пожалуйста, иначе я не смогу нормально осмотреть ланию, – на минуту остановившись, так и не лишив меня полотенца, спокойно проговорил эдранилец.

– Но… – растерялся громила.

– Ты смущаешь её, разве не видишь?

Сглотнув, Карим прошёлся по мне взглядом и вышел. Однако тут же появился Роф, он уже управился с ванной и теперь остановился, с сочувствием глядя на меня.

– Попросить Рофа тоже выйти? – спросил Карах.

Я мотнула головой, в присутствии парня мне было даже спокойнее. На лице эдранильца появилась улыбка.

– Хорошо, а теперь попытайтесь расслабиться. – Мои руки отпустили, и это, как ни странно, помогло.

Я закрыла глаза, заставляя тело расслабиться, чтобы лекарь смог осмотреть меня.

Карим стоял в коридоре у двери своей каюты и пытался осознать то, что только что произошло. Рабыня не могла сама появиться в лабиринте, нет, не рабыня, свободная женщина – лания. Маленькая хрупкая лания. Его лания? Он просил у светлоокой богини Марании благословения, и вот это маленькое чумазое чудо, едва не умершее от его, Карима, вида, и есть благословение? Мотнул головой, не может быть. Впрочем, испившие слёзы богини не выживают… Он беззвучно приоткрыл дверь. В его направлении повернулись двое – Карах и мальчишка. Девушка лежала с закрытыми глазами, совсем бледная, кусала нижнюю губу. Карах неодобрительно качнул головой, но комментировать не стал, продолжая прощупывать живот пациентки.

– Милая, сколько времени вы ходили по лабиринту?

– Не знаю, долго, – услышал Карим тихий голос, – там совсем темно было. Я, кажется, пару раз засыпала от усталости, есть и пить хотелось, потом только пить.

Она замолчала, а Карим увидел, как она прижала тыльную сторону ладони к глазам, видимо, пытаясь не выпустить наружу слёзы. В груди у него кольнуло. Ладонь была покрыта кровавой коркой. Он вспомнил, как увидел её входящую в центральный зал лабиринта, скользящую руками по стене. Это сколько же она в полной темноте бродила? День? Два? Больше?

– Успокойтесь, лания, сейчас я обработаю ваши раны, и Роф накормит вас, – спокойно произнёс Карах, тоже рассматривая ладони девушки, – а потом вы будете спать, столько, сколько потребуется вашему организму.

– Я не знаю, где я, – всхлипнула девушка и из-под ресниц всё-таки выкатились слезинки.

– Что вы помните до того, как очнулись в лабиринте? – спросил Карах, щедро нанося на ладони девушки желтоватый крем. Она дёрнулась и зашипела от боли, но лекарь не выпустил её рук. – Знаю, что печёт, но потерпите, скоро пройдёт.

– Ничего, – ответила она, с трудом сдерживая стон, – я как будто только родилась, если возможно родиться взрослой, даже имени… – снова всхлипнула.

Он быстро закончил, потом намазал шишку на её лбу и несколько особенно больших ссадин, накрыл простынёй, лишая Карима возможности смотреть на ланию.

– Роф, позаботься, чтобы на ладонях лании постоянно оставался крем, пока не отвалится корочка. Накорми, а потом пусть выпьет вот это зелье и спать, спать, спать.

Парень с почтением поклонился, а девушка неожиданно открыла глаза и увидела замершего в дверях Карима. Её лицо вновь залилось краской смущения, и она потянулась за простыню, чтобы вновь сжать её. Но Карах остановил её руки, укоризненно покачал головой:

– Лания Талиша, вам придётся довериться Рофу. Теперь он ваши руки дня на два, не меньше, смиритесь с этим.

Как бы в подтверждение слов эдранильца Роф наклонился и подтянул простыню к самой шее девушки, ободряюще улыбнувшись при этом. Карах поднялся и, взяв под локоток Карима, увлёк его в свою каюту.

Усадив слабо сопротивляющегося друга за стол, Карах вытащил из стенного шкафа вино, два кубка и тарелку с нарезанным холодным мясом и сыром, присел напротив.

– Я не убил её вчера только потому, что нельзя было позволить эманации смерти выплеснуться там, – хрипло прошептал Карим, глядя сквозь кубок.

– Богиня отозвалась на твои мольбы, – тем же успокаивающим тоном, каким несколько минут назад разговаривал с девушкой, ответил лекарь.

– Я готов был убить её сегодня за то, что она помешала мне и не умерла сама, – как будто не услышав друга, Карим сжал кулаки, устроив их на столе перед собой.

– Богиня услышала тебя, – уже с нажимом повторил друг.

– Я просил благословения на предательство саэра, а получил девчонку, которая до дрожи боится меня. Карах, что мне с ней делать?

– Ты не знаешь, что делают с женщинами? – усмехнулся друг.

– Она не рабыня, и я даже приказать ей не могу быть со мной. Теряет сознание от моего вида и громкого окрика. Смотрит как дикий, загнанный в ловушку бурнуз.

– Ну так приручай, – вздохнул лекарь, – девочка и вправду напугана, истощена, травмирована и ничего не помнит. Может, и хорошо, что у неё отсутствует опыт прежней жизни. А рабыней ты можешь её сделать в любой момент, вот только если бы тебе нужна была рабыня, наверное, богиня и привела бы ещё одну рабыню, а не свободную ланию.

– В голове не укладывается, – Карим уронил голову в ладони верхних конечностей, а нижними потёр плечи, зябко ёжась.

– Выпей, друг, и успокойся. Если девочка оказалась в твоих руках в таком неожиданном месте…

– Пять месяцев в море, – перебил его Карим, он по-прежнему не слышал друга, – Хорошо, мальчишку взял с собой, кажется, она хоть его перестала бояться.

Глава 3

Удивительно вкусный бульон наполнил желудок. Роф покачал головой, сказав, что можно бы и с гренками его поесть, но пока не стоит. Как только раны перестало печь, а организм получил долгожданное питание, глаза начали слипаться. Пришлось, правда, выпить горьковатую настойку, что оставил лекарь, но её вкус не шёл ни в какое сравнение с той гадостью, что мне пришлось испробовать в лабиринте, когда я буквально умирала от жажды. В сон провалилась, как в пушистое, мягкое облако. Сновидений не было.

Проснулась как от толчка, распахнула глаза и не удержала звук, вылетевший из горла вместе с рваным вдохом. Глаза эдранильца, голова которого покоилась на соседней подушке, распахнулись, а узкий вертикальный зрачок расширился. За его спиной из кресла поднялся Роф. Почему-то последнее сразу успокоило.

– Простите, – сдавленно просипела, осознавая, что вокруг темно, наверное, ночь. Постаралась отодвинуться подальше от огромного мужчины. Пусть сейчас он лежал поверх одеяла и в штанах. Но рельеф мышц на его груди, массивные плечи, не прикрытые тканью одежды, внушали трепет, – не хотела вас разбудить, – произнесла ещё тише и вновь отодвинулась.

Его огромная рука потянулась ко мне, я сделала попытку отодвинуться ещё, но тут же была перехвачена другой. Сдержала крик ужаса, чувствуя, как от лица вновь отливает кровь.

– Ещё одно движение – и ты упадёшь с кровати, – совершенно спокойно произнёс Карим, аккуратно подтягивая меня к себе. – Почему ты так боишься?

Я не нашлась что сказать, только умоляюще посмотрела на парня, по-прежнему стоявшего за спиной мужчины.

– Роф, – позвал тот, не оборачиваясь, – принеси лании успокаивающего отвара.

Парень поклонился и вышел, а моё тело начала сотрясать крупная дрожь.

– Так не пойдёт. – Эдранилец наконец убрал свои руки и сел на кровати. – Талиша, это корабль, здесь нет отдельных кают, рассчитанных на пассажиров. Если только тебя не устроит место в трюме, раз уж я так пугаю. Вот только не пойму, чем заслужил это. – Мне показалось, в голосе звучала обида.

– Простите, – вновь прошептала, – конечно, это ваша каюта, а я…

Что говорить дальше, я не знала и теперь сидела, закусив губу. Возможно, и правда стоило попроситься в трюм, тогда не придётся делить с ним кровать. Глаза мужчины прищурились, он как будто прочёл мои мысли:

– Ты действительно предпочтёшь сидеть в холодном, сыром трюме?

Вскинула на него удивлённые глаза.

– Нет, я не читаю твои мысли, просто у тебя очень живая мимика, – невесело усмехнулся Карим.

– Зачем вы возитесь со мной? – спросила я, наконец совладав с собой.

– То есть? – Брови мужчины взметнулись вверх.

– Мужчины здесь нужны для управления кораблём, Роф – он слуга, а я… То, что я думаю… – недоговорила, опустила лицо, пряча пылающие жаром щёки.

– А если и так? – Прищурился мужчина.

Я метнула на него быстрый взгляд и сжалась, сделав попытку обхватить себя руками. Это движение мужчина пресёк, перехватив мои запястья и не давая стереть крем с рук.

– Неужели решила, что я возьму тебя силой?

– Да вам и силу применять не придётся, – прошептала совсем осипшим голосом.

– Давай договоримся, ты называешь меня на «ты». – Он проследил, как в открывшуюся дверь вошёл Роф с кружкой, из которой повеяло ароматом каких-то трав. – Сейчас ты выпьешь отвара, постараешься успокоиться и поспишь. А завтра я расскажу всё, что тебя интересует.

Странно, но его речь успокоила. Он отпустил запястья, внимательно наблюдая за мной. С помощью Рофа я послушно выпила отвар и благодарно улыбнулась парню. Повинуясь его рукам, опустила голову на подушку.

– Спи, маленькая лания, – эдранилец тоже опустил голову на подушку, не отрывая от меня напряжённого взгляда, – я бы не хотел, чтобы ты боялась меня.

Несколько минут мы так и смотрели друг другу в глаза, потом мои закрылись, и я вновь уплыла в сон.

Карим вздохнул, с трудом отводя взгляд от миловидного лица девушки, начавшей тихонько посапывать. Перевернулся на спину, поправив крылья.

– Роф, – позвал еле слышно.

– Да, господин, – ответил парень так же тихо из большого кресла, которое принесли из кают-компании специально для девушки и в котором рабу было позволено спать, раз уж тут негде поставить для него кровать.

– Думаешь, она сможет не бояться меня?

– Думаю, господин, вам не стоит опасаться этого. Лания Талиша, она просто ещё не освоилась в нашем мире.

– Постой, – Карим приподнялся на локте, глядя прямо на парня, – с чего ты взял, что она из другого мира? – Не то что бы он сам не сделал подобные выводы, да и слова друга подтверждали такую догадку, но мальчишка…

– Лания не похожа на наших женщин, – Роф замялся, – отсутствие эсани, кожа… Вы обратили внимание, какая она тонкая у неё? От излишне грубого прикосновения у неё образуются синяки…

Карим повернулся к девушке. Действительно, он отметил те следы, что оставил сам, когда рассматривал её тело в поисках эсани ещё там, на верхней палубе. Великая богиня, как же хрупко это создание! Он вспомнил высокую полногрудую Шуарин с золотистой, загорелой кожей, его любимую рабыню, что сейчас дожидается его в родовом замке. Безотказную, податливую, готовую выполнить любое желание своего господина. Её всегда полные желания карие глаза, как же они не похожи на те глаза, что смотрели на него несколько минут назад, – серые, изучающие… Стоп, а ведь действительно сейчас, прежде чем закрыться, глаза девушки изучали его, и в них не было страха, быть может настороженность, но не страх. Пожалуй, парень прав, и прав Карах, её надо приручить как горного бурнуза, аккуратно, не торопясь. Улыбка растянула губы мужчины, она будет его, ведь не зря же светлоокая Марания преподнесла ему такой подарок.

Карим проснулся от того, что девчонка вновь пыталась сползти с кровати. Ну что опять? Однако едва он взглянул на неё, увидел не страх, а полные слёз виноватые глаза. Виноватые? Она кусала губы и без помощи рук пыталась слезть на пол, глупенькая. Каким-то своим чутьём он понял, в чём дело.

– Что, отвара было слишком много? – улыбнулся он.

Девушка вновь закусила губу и виновато кивнула. Он и сам бы помог ей сходить в туалет, но пылающие щёки лании подсказали, что лучше позволить это сделать мальчишке. Перед ним, конечно, она тоже стесняется, но вовсе не так, как перед эдранильцем. Он поднялся, повернулся к окну, потягиваясь и расправляя крылья, и с удовольствием почувствовал, как девушка рассматривает его, затаив дыхание. Одевать рубашку не стал, шепнул вошедшему Рофу о проблеме Талиши и пошёл на палубу абсолютно счастливым от осознания, что страх его лании постепенно уходит, заменяясь любопытством.

Ох, как же мне было стыдно, ужасно стыдно, казалось, что вот прямо сейчас я самым натуральным образом сгорю от этого самого стыда. Но Роф ободряюще улыбнулся, вытащил из-под кровати сосуд, вероятно используемый как ночной горшок, и, аккуратно придерживая, помог сесть на него. Я не знала, куда девать глаза, особенно, когда, после того как я сделала свои дела, парень принялся подмывать меня. Боги этого мира! Меня подмывал парень… ну а что я хотела, вчера он точно так же невозмутимо мыл моё тело, как будто делал привычную работу…

– Роф, – позвала я, едва оказалась снова в кровати под лёгкой простынёй, – ты уже ухаживал подобным образом за женщинами? Прости, что задаю такой вопрос, но ты делаешь всё так, как будто… – я замялась, подбирая слова.

Парень вновь улыбнулся, только сейчас как-то печально:

– Приходилось. Господин, наверное, уже рассказал вам о моём уродстве, женщины не воспринимают меня как мужчину. Лания, вам не надо стесняться, на корабле нет рабынь, но не думаю, что, если бы они были, кто-то из них лучше меня ухаживал бы за вами.

На секунду мне почудились в голосе парня обидные нотки, и я поспешила оправдаться:

– Прости, Роф, ты действительно всё делаешь замечательно, но мне всё равно ужасно стыдно, ничего не могу с этим поделать.

– Вы привыкнете, лания Талиша. – Парень поклонился. – Кроме того, скоро ваши руки заживут и часть того, что я делаю, вы сможете делать сами.

– Да уж. По крайней мере в туалет смогу ходить сама, – я усмехнулась и почувствовала, как парень расслабился. Надо же, оказывается ему было не всё равно как я отношусь к тому, кто за мной ухаживает. – Роф, – тихо позвала, когда он отвернулся, чтобы вылить содержимое ночного горшка в окно, выходящее прямо в море, – а я могу попросить тебя не кланяться мне?

– Я привык, но если лании не нравится, то конечно. – Он задумчиво посмотрел на меня. – Лания Талиша, а вы так ничего и не вспомнили о своём мире?

– Нет, – я качнула головой, потом усмехнулась, – я не очень вписываюсь в ваш мир, да?

Парень сел на край кровати, глядя мне в глаза:

– Вы как дикий цветок, пересаженный в клумбу. И земля подходит, и света достаточно, но захотите ли вы расцвести?

Секунду или две я сидела поражённая таким сравнением.

– Да ты поэт, Роф, – качнула головой, – думаешь, всё зависит только от меня?

– От вас в первую очередь. Великая богиня-мать не приводит кого бы то ни было в наш мир просто так, она будет присматривать за вами раз уж вы здесь. Но как жить, решать всё равно только вам.

– А лан Карим, он, наверное, считает, что ваша богиня привела меня для него и я должна… – я судорожно втянула воздух и почувствовала, как щёки вновь запылали.

– Думаете, это не так? – Парень внимательно посмотрел на меня. – Но как случилось, что именно он нашёл вас в лабиринте, где вы никак не могли оказаться?

– Не знаю, – я опустила глаза, рассматривая ладони.

– Вы боитесь его?

– Нет, – неожиданно быстро ответила и сама себе поразилась, – только когда впервые увидела, – добавила еле слышно.

Но Карим услышал, он уже несколько минут стоял в коридоре и слушал разговор своего раба и лании. Парень довольно умён и наблюдателен. Он и раньше это знал, и не иначе светлоокая Марания направила его к этой маленькой девушке, чтобы поговорить, объяснить, успокоить.

– Роф, – снова услышал тихий, такой нежный голос Талиши. – Мне неловко, но есть у тебя какая-нибудь одежда, а то я не знаю, как в глаза лану смотреть.

– Конечно, лания Талиша. Ещё вчера я принёс лучшее, что у меня было, но не решился вам предложить. – Слышно было, как парень прошёл по каюте, открыл и закрыл шкаф. – Это всё велико вам…

– Ничего, – тихонько засмеялась девушка, – думаю, рубашка лана Карима мне вообще будет ниже колен.

– Болван, – беззвучно прошептал эдранилец, – мог бы и сам догадаться, что девушке нечего надеть, – он толкнул дверь, проходя внутрь.

Охнула, спрятавшись за рубахой Рофа, которую он придерживал так, чтобы я могла в неё влезть, не испачкав кремом, когда дверь распахнулась и на пороге появилась массивная фигура Карима, закрывая дверной проём. Щёки уже почти привычно зарделись, глаза невольно зажмурились. Роф быстро натянул на меня одежду и, обернувшись, поклонился хозяину. Это я не могла видеть, но явственно представляла. Почувствовала, как щеки коснулась шершавая ладонь и подняла веки. Он стоял, чуть склонившись надо мной, а тёмный янтарь радужки рассекал чуть увеличенный зрачок. Его ладонь застыла на щеке, и мне показалось, он не дышал, всматриваясь в моё лицо. Неосознанно я подняла руку, желая коснуться его, и тут же запястье мягко обхватили. Взгляд мужчины переместился на мою ладонь, другая рука тоже оказалась в плену.