скачать книгу бесплатно
– Точно, моя аналитичка объясняла, что «цензура», мол, вытесняет у тебя в область бессознательного собственные чувства, мысли и понятия, если сам ты их не приемлешь. А еще не даёт этому бессознательному вылезти, – вспомнил Глеб.
– Молодец, – похвалила его Эрна, – идём дальше. Основоположник утверждает: если твоё поведение кажется немотивированным, значит, мотивы кроются в этом «бессознательном». Но они обязательно есть! И задача психоаналитика – их найти». Вот человек испытывает некую потребность. По мере её нарастания растёт напряжение. Он стремится удовлетворить потребность и, тем самым, сменить напряжение релаксацией. Действует, ищет способ, но неправильно, результат чем-то ему не подходит. И тогда аналитик должен помочь эту потребность, она же – инстинкт – удовлетворить в оптимально форме.
– Вы знаете, раз уж мы заговорили о терминах… Мой консультант без конца поминал либидо и мортидо. В целом, понятно, но всё равно, если бы Вы мне уточнили! Учиться, так учиться, – попросила Марина.
– Пожалуйста. Фрейд пытался всё разнообразие человеческих инстинктов свести к двум группам: те, что поддерживают жизнь – сексуальные, а разрушающие жизнь – деструктивные. Обе группы, по его мнению, обладают энергией. И вот либидо – это энергия, присущая инстинктам жизни. Либидо – это по-латыни «желание»?
– Совершенно верно. А мортидо – агрессивная энергия деструктивных инстинктов. Этимология этого слова тоже понятна, да? И сейчас приведу ещё один термин. Это – «катексис» или процесс помещения вышеупомянутых энергий в разные сферы психической жизни, идеи и действия.
И Эрна рассказала, что, по мнению Зигмунда Фрейда, котектированное либидо не может перемещаться к новым объектам. Оно укореняется в той области психической сферы, которая его привлекла и удерживает. Если представить либидо, как определённую сумму денег, то катексис -процесс покупки, вкладывания денег в ценности. Чем больше вложено денег в одни ценности, тем меньше их остаётся для других.
– Психоаналитик ищет непропорциональность катектирования либидо и старается перераспределить его. Вообще же обнаружение и канализация психической энергии с его точки зрения – одна из основных проблем понимания личности.
– Знаешь, чего не слышал, того не слышал, «катексис» этот я до сих пор еще нигде не встречал, – покачал головой Глеб. – Маринка, запоминай!
– Ты уже переел сухмени? Может, хватит? – спросила Эрна.
– Ой нет, Эрна Александровна. Пожалуйста, рассказывайте дальше! -запротестовала Марина, а Глеб кивнул.
– Ну хорошо. Значит так. В структуре личности Фрейд выделяет отдельности, которые в переводе обычно называют: «Оно», «Я» и «Сверх-Я» или «Ид», «Эго» и «супер-Эго». Я принесла свои записки. Некоторые вещи буду просто читать, чтобы не переврать формулировки. Вот, слушайте! – Эрна открыла тетрадь.
«Оно» или «Ид» – это первоначальная, основная, центральная и вместе с тем наиболее архаичная часть личности. «Оно», считает Фрейд, «содержит всё уникальное, всё, что есть при рождении, что заложено в конструкции – кроме всего прочего, следовательно, те инстинкты, которые возникают в соматической организации и которые в «Оно» находят первое психическое выражение в форме, нам неизвестной» – это цитата. И далее: «Оно» служит источником энергии для всей личности, и вместе с тем, «Оно» целиком бессознательно. Однако, мысли или чувства, вытесненные из сознания в бессознательное «Оно», по-прежнему способны влиять на психическую жизнь человека. При этом со временем сила этого влияния не уменьшается. «Оно» можно сравнить со слепым и глухим диктатором, власть которого не ограниченна, но, однако, властвовать он может только через посредников.
– Ох, я как раз Вас собиралась спросить, что такое «Ид». Теперь понятно, – удовлетворённо заметила Марина.
– Ну как, не устали ещё от терминов? – с сочувствием осведомилась Эрна.
– Мы – нет. Вот если ты устанешь, слопаем десерт, а потом устроим обсуждение, – предложил Глеб.
– Хорошо. Тогда переходим к «Я». «Я» в отличие от «Оно» находится постоянно в контакте с внешним миром. «Я» защищает «Оно» как кора дерева, но при этом питается его энергией. «Я» накапливает опыт с помощью памяти, избегает опасных раздражителей, адаптируется к раздражителям умеренным. Но, главное, «Я» осознаёт мир посредством активной деятельности и может перестроить его себе на пользу.
И вот, развиваясь, «Я» постепенно обретает контроль над требованиями «Оно». «Я» решает, удовлетворить инстинктивную потребность немедленно или отложить это до благоприятного момента. Таким образом, «Оно» реагирует на потребности, а «Я» – на возможности.
«Я» находится под постоянным воздействием внешних – среда – и внутренних – Оно – импульсов. Нарастание этих импульсов сопровождается напряжением, чувством «неудовольствия». Уменьшение – релаксацией, чувством «удовольствия». Фрейд считает, что «Я» стремится к удовольствиям и старается избежать неудовольствия.
«Супер-Я» развивается из «Я» и является судьёй и цензором его деятельности и мыслей. Это хранилище выработанных обществом моральных установок и норм поведения. У него три основных функции -совесть, самонаблюдение и формирование идеалов
В качестве совести «супер-Я» судит, ограничивает, запрещает или разрешает сознательную деятельность. Самонаблюдение возникает из способности «супер-Я» (независимо от «Я» и «Оно») оценивать деятельности по удовлетворению потребности. А формирование идеалов связано с развитием самого «супер-Я».
Основная цель взаимодействия всех трёх систем – «Оно», «Я» и «супер-Я» – поддерживать или (при нарушении) восстанавливать оптимальный уровень динамического развития душевной жизни, увеличивая удовольствие и сводя к минимуму неудовольствие.
От напряжения, испытываемого под воздействием различных внешних и внутренних сил, «Я» оберегает себя с помощью защитных механизмов. А это – вытеснение, отрицание, рационализация, реактивные образования, проекция и регрессия.[6 - Вытеснение – удаление из сознания мыслей, чувств и намерений действовать, потенциально вызывающих напряжение. Однако вытесненные в бессознательное, эти «комплексы» продолжают действовать на душевную жизнь и поведение человека и постоянно ищут выхода «наружу». Поэтому для удержания их в бессознательном требуется постоянный расход энергии.Отрицание – это попытка не принимать за реальность события, нежелательные для «Я». Примечательна способность в таких случаях «пропускать» в своих воспоминаниях неприятные пережитые события или заменять их вымыслом.Рационализация – это нахождение приемлемых причин и объяснений для неприемлемых мыслей и действий. Естественно, что такие «оправдательные» объяснения мыслей и поступков более этичны и благородны, нежели их истинные мотивы.Реактивные образования – поведение, противопоставляемое желанию. Это явная или неосознанная инверсия желания.Изоляция – это отделение психотравмирующей ситуации от связанных с ней душевных переживаний.Проекция – подсознательное приписывание собственных чувств, качеств и желаний другому человеку.Регрессия – соскальзывание на более примитивный уровень поведения и мышления. Даже здоровые люди, чтобы защититься от стресса курят, пьют, делают рискованные вещи Рационализация – это нахождение приемлемых причин и объяснений для неприемлемых мыслей и действий. Естественно, что такие «оправдательные» объяснения мыслей и поступков более этичны и благородны, нежели их истинные мотивы] Я на них подробно не буду останавливаться. Но если хотите…
– Еще как хотим! – почти в один голос отозвались супруги Ерофеевы.
– Да погодите, ребята! Я вам просто отдам свои бумажки. Так вот. Наиболее же распространённый защитный механизм – это сублимация. С ее помощью либидо и мортидо трансформируются в различные виды деятельности, приемлемые для индивида и общества. Разновидностью сублимации может быть интеллектуальная деятельность, творчество, спорт. Фрейд считал, что эта сублимированная энергия создаёт цивилизацию. А «механизмы запретов» – это способы, с помощью которых «Я» защищает себя от внутренних и внешних напряжений.
Теперь немного о психоневрозе. Это, в его понимании, проявление защиты сознательной части душевной жизни от неприемлемых переживаний и стремлений. Например, с вытеснением он связывает некоторые симптомы истерии, импотенцию, фригидность, психосоматические заболевания: язву желудка, астму. Для невроза навязчивых состояний характерны изоляция и реактивные образования.
Принципиальная цель психоанализа состоит в том, чтобы усилить «Я», сделать его более независимым от «супер-Я», расширить поле его восприятия и усовершенствовать его организацию, чтобы оно могло освоить новую порцию «Оно».
– Стоп, я слегка обалдел, – откинулся на спинку стула Глеб и в ответ на иронический взгляд Эрны, тотчас поправился.
– Погоди, я, само собой, про всякие релаксации и сублимации слышал, просто надо же и остальное переварить. Ты мне скажи, структурирование личности, это самое – «Я»-»Оно»-»супер-Я» ещё актуально?
– Нет, сейчас считают эту тройственность очень примитивной. Современные психоневрологи полагают, что эта модель не соответствует процессам в человеческой психике и ей самой.
– Однако, знаешь, вытеснение и сублимация… Вообще, многое звучит не так глупо, – задумчиво возразил он.
– Господи, ну конечно! Не надо вместе с водой выплёскивать и ребёнка. Фрейд на своём пути был абсолютным новатором и сделал колоссальный прорыв. Ведь он едва ли не впервые в истории психологической мысли обратился к изучению главных вех человеческой жизни – рождению, взрослению, любви и смерти. Ты не забывай, он работал в начале… Ой, я чуть не сказала – прошлого. А надо уже сказать: позапрошлого века!
Эрна оживилась. Ее глаза блестели. Она с явным увлечением продолжила.
– Ну, хорошо. Термины мы ввели. Едем дальше. Одним из открытий Фрейда считается воздействие полового влечения на человеческую психику, в особенности на её становление. Причём главный конфликт, о котором идёт речь, это половое влечение младенца – мальчика к матери и ревность к отцу. Соответственно, у младенца-девочки – наоборот, влечение к отцу и ревность к матери. Под знаком этого конфликта формируется характер, темперамент индивида, весь его психологический облик.
– Эрна Александровна, я вообще стараюсь, услышав это, вести себя прилично. Не кричать: «чушь, не может быть!» Только вот вопрос. А если нет никакого отца? Ну, нету? И девочек, например, растит одна мать? К кому тогда влечение и к кому ревность? Также и наоборот! И что с психикой? Никакого становления? – возмутилась Марина.
– Я с Вами согласна. И Ваш вопрос как раз про меня. Вот у меня не было никакого отца! Отчим, правда, лет с шести появился. Только тут было не влечение, а отвращение. Я уж не говорю о том, что не было и ревности к маме, но всегда можно сказать, что я этого не осознавала.
– Эрна, а дети… младенцы то есть, ну и потом… Растут это они, и что? Как они с его точки зрения это самое влечение – бог ты мой, половое влечение к своей маме или отцу – обнаруживают? – с недоумением спросил Глеб.
– Ты попал в точку. Я хочу сказать, здесь узловой момент его представлений о развитии неврозов. Видишь ли, он считал, что эти влечения по мере развития индивида загоняются в подсознание под влиянием общепринятых норм социальной жизни. Этот вытесненный комплекс Фрейд у мужчин и назвал – «Эдипов комплекс», а у женщин -»комплекс Электры». Ну а потом при нормальном развитии эти инфантильные представления благополучно вытесняются в «бессознательное» и сублимируются. Но иногда это происходит не полностью. И тогда «ущемлённый» комплекс проявляется в виде странных, некорректных поступков, оговорок и сновидений. В более же тяжёлых случаях – в форме невротических расстройств. Их причина – недозволенные обществом влечения. Они всю жизнь терзают человека и проявляются во взаимоотношениях с другими людьми.
– Девочки, вы обе настроены критически по отношению к классику-австрийцу, а ведь бывают же инцесты, и не так редко. Причём наверняка куда чаще, чем это становится известно. Это же почти всюду подсудное дело.
– Эй, по-моему, ты путаешь божий дар с яичницей! – возразила Эрна. – Мы говорим не о том, что взрослые проделывают с детьми в разных видах. Нет, речь идёт о детском сексуальном развитии.
– А скажите, пожалуйста, как современная наука смотрит на эти идеи Фрейда? – вставила Марина.
– Так и хочется ответить – слава богу, не подтвердилось! Нет, в самом деле. Современные биофизики, например, опровергли представление, что любые человеческие мотивы, в конечном счёте, представляют собой превращённую форму полового влечения. Современные психологи с помощью самых тонких экспериментов не смогли обнаружить никаких устойчивых доказательств того, что содержание снов обнаруживает суть вытесняемых бессознательных стремлений. И, наконец, Фрейд и его последователи, как показали долговременные эмпирические исследования в области возрастной психологии, непомерно преувеличили роль ранних детских переживаний в становлении человеческой психики.
– Слушайте, но ведь этих психоаналитиков и сейчас пруд пруди. Особенно в Америке. Совсем недавно где-то читал, что, мол, у всякого уважающего себя штатника имеется свой психоаналитик.
– Психоаналитиков достаточно, и не только в Америке. Этот метод лечения неврозов, усовершенствованный, конечно, продолжает в конкретных случаях работать. С помощью грамотно выстроенных бесед постараться выяснить, не было ли в прошлом у невротика какой-либо травмы, о которой он сам мог забыть, не придать ей значения и т. д. Постараться разобраться самому и помочь разобраться и преодолеть её пациенту – всё это применяется и сейчас. Иногда очень даже успешно. Несомненно, бывают такие травмы и в раннем детстве, в том числе в интимной сфере. Только…
– Мне кажется, дело в широчайших обобщениях некоторых частных случаев на всё человечество, – заметил Глеб. – И я так думаю. В чём-то Фрейд, как любой живой человек, просто заблуждался. А порой распространял диагнозы нескольких конкретных невротиков на всех остальных, в том числе – здоровых людей.
– Итак, ребята, введение закончено, – подытожила Эрна. – Это очень коротко, но, по-моему, о самом важном. У меня горло пересохло. Я предлагаю, и правда, перейти от «горького» к «сладкому». Глеб, скажи официанту, пусть они мне теперь сварят твой хвалёный кофе. И, знаешь, я возьму ещё миндальный крем и птифуры.
– Сей секунд! «Мы славно поработали и славно отдохнём!» – подмигнул Эрне Глеб.
– Глебушка, это что – цитата? – поинтересовалась Марина.
– Это Высоцкий. Помнишь такого? Ты не знаешь, наверно, это мы…
– Ох, ну ты и скажешь! Конечно, знаю.
– Ладно вам. Смотрите, нам принесли. И Эрна с удовольствием принялась уплетать нежную палевую трясучку, хвалить действительно отличный кофе и весело болтать о том, о сём.
С памятного посещения ресторана миновало несколько месяцев. Потянулись обычные будни. Глеб работал, сдавал отчёт, возился с машиной, гулял с ребенком. Но три раза в неделю неуклонно, как бы ни был занят, посещал ставшую ему быстро привычной, «Ариадну». У него была небольшая аритмия, это он знал. Но нашлось ещё и воспаление почечных лоханок, и кое-какие другие хворобы. Его исследовали, лечили, гормональные анализы сменялись «андрогинной» терапией, наступил черёд корейского массажа в совокупности ваннами из горных трав. Наконец, Мухаммедшина занялась его кровообращением в органах малого таза и заставила записаться в спортклуб и сбросить вес. Он и раньше никогда особых алкогольных проблем не имел. Теперь не пил вовсе.
А дома стало налаживаться. Марина тоже раза два приходила в консультацию. Она ничего не рассказывала об этих беседах. Но в выходной, когда им удавалось отдохнуть и хорошо провести время, она, напротив, наливала себе хрустальный гранатовый бокал красного вина. А затем надевала синий кружевной пеньюар, хитро застёгивающийся всего на одну пуговицу. А под ним абсолютно ничего! При каждом шаге он распахивается и обнажает её стройные ноги! Серые глаза ласково блестят!
Она уводила мужа в спальню, и всё получалось! Ну, может, и не совсем идеально. Но постепенно лучше и лучше.
Однажды, после прекрасного субботнего вечера с прогулкой, ужином, Вивальди дома на диване, а за ним вполне гармоничным продолжением в спальне, Глеб уснул. Он был типичный «жаворонок» и, если удавалось, с удовольствием часов в десять укладывался, чтобы проспать до утра. Дочка тоже давно была в кроватке, а Марина в пол-одиннадцатого чувствовала себя совершенно бодрой. Ей надо было сдать статью в «Вопросы микробиологии». Если примут, будет третья публикация для защиты. Еще она выступит с докладом на конференции в Питере в ВИЗРе, доложит свои результаты.
Она включила компьютер, открыла свой лабораторный журнал и углубилась в работу. Писалось на удивление хорошо. Она увлеклась, и поэтому телефон услышала не сразу.
– Маринка, как дела – зазвенел в трубке голос задушевной подружки Динки. – Я уж подумала, что ты спишь!
Они работали раньше вместе, только Дина была постарше. Дина Жилина и сейчас продолжала трудиться в институте как флеболог.[7 - врач, специалист по сосудистой терапии и хирургии.] Это была жизнерадостная хохотушка, которую любили пациенты за хороший характер и побаивались коллеги за острый язычок. Но Жилина умела, когда надо, молчать как могила. И потому вовсе не трепливая Ерофеева рассказывала ВСЁ только одной Динке. Она в Москве, пока училась, и позже на работе ни с кем больше близко не сошлась. В родном Рыбинске остались две школьные подружки, но с тех пор прошла, как ей теперь казалась, целая жизнь. Да, Динка была «в курсе». Ничего удивительного, что в ответ на довольный голос и заверения, что «всё путём», настроение – лучше не надо! Дина недоверчиво протянула.
– Всё будет путём, если ты уйдёшь от своего пенсионера!
Дина была глубоко уверена, что подруга совершила ошибку, и «старый перечник» её охмурил. А теперь или новую нашёл на стороне, или окончательно вышел в тираж.
– Есть ещё вариант – завести себе нормального молодого друга! -продолжала Дина.
– Прекрати, хулиганка, ты же знаешь прекрасно, что я его люблю! Перестань дурачиться, у нас в интимных делах всё образовалось! – перешла на шёпот Марина.
– Ты хочешь сказать, Ерофеев исполняет супружеские обязанности? Уж не знаю, как к этой новости относиться. Я так надеялась, что ты образумишься. Хотя Таньку жалко. Да ты меня не слушай. Я известная охальница, – смилостивилась подруга.
– Ну, объясни. Он что, просто отдохнул или эту Виагру пьёт? Ему же нельзя, ты говорила.
– Нет, он проходит комплексное лечение. Я тоже по мере сил участвую. И знаешь, кто помог? Она – доктор наук, у нас тоже работала. Раньше была чистым урологом, а потом ещё в институте сексопатологией занялась. Теперь у неё своя консультация в «Асклепии».
– Да кто это? Назови фамилию.
– Эрна Александровна Мухаммедшина.
– Не может быть, что ты говоришь! Его «бывшая»?
– Что-о-о?
– Как, ты не знала? Об этом многим у нас было известно, их встречали в городе то там, то здесь года два. Марин, да ты что? Это же до тебя было! Я тебе точно говорю, у нас есть общие знакомые. Мариночка! Ох, я идиотка! – пыталась Дина исправить положение в ответ на молчание в трубке. Но через несколько секунд раздались короткие гудки, и больше к телефону никто не подходил.
В воскресное утро Глеб проснулся как всегда рано. Но хмурый день располагал ещё подремать. Он завернулся в одеяло с головой и так и сделал. И только в девять, поднявшись и увидев, что в спальне он один, надел халат и отправился на кухню. Там тоже не было никого.
– Девочки? – позвал с недоумением Глеб, – вы где?
Ему никто не ответил, и он с нарастающей тревогой обошёл всю их двухкомнатную квартиру. Он заглянул в шкаф и не нашёл Марининых и детских вещей. Не было коляски. Не было и пальто на вешалке. Зато на столе в столовой лежала записка. Жена ушла.
Дня через два в консультасции «Ариадна» зазвонил телефон. Разгневанный мужской голос требовал позвать немедленно Мухаммедшину. Он разговаривал со всеми на высоких тонах. Чего-то настырно добивался от старшей сестры. Скандалил с ассистентом, а когда, наконец, прорвался и Эрна Александровна подошла, обрушился на нее с упреками.
Несколько его фраз, и на ее лице отразилось выражение брезгливого изумления. Она слушала Ерофеева, порой коротко отвечая на его громы и молнии. «Нет», «зачем мне это надо?», «ты не в своем уме», «полная ахинея!» – доносилось до сотрудников, пока она с явной досадой не положила трубку.
– Это пациент. Вы все его знаете. Он выбрал имя Иван Долгов! Его курс лечения почти закончен. Так вот. Придет продолжать – пожалуйста. В строгом соответствии с планом. А в остальном – никаких приватных разговоров. Меня к телефону более не звать. Меня нет, и не будет. Сегодня я уже не вернусь. Понятно?
– А как же! Но, шефа! Мы скажем – сегодня нет. А он захочет узнать – когда? – удивился Эдик непривычному тону своей начальницы.
– И вы ответите – для Вас никогда! – отрезала Эрна Александровна, повернулась и ушла.
– Эдик, ты меня сразу зови. Я привычная, – Рая потихоньку наставляла молодого смущенного Демина, не отрываясь от основного дела. – Лариса эта, ну помнишь? Рябинина жена, базарная тетка, толстая такая! По телефону хамила. Потом сюда явилась. Сначала-то меня не было. Но однажды ей не повезло.
Она как раз принялась орать, Эрну вызывать – я на нее смотрю в упор, и ни слова. Она вопить! У вас тут не консультация, а бордель! Я все молчу. И тут она: «Доктор Мухаммедшина – грязная сводница! Я здесь все разнесу, запомните надолго меня!» А я снимаю трубку и очень громко – милиция? В консультацию «Ариадна» ворвалась хулиганка. Пришлите, пожалуйста, наряд. А ты сержант, передай, будь ласка, начальнику – его хирургу, доктору Мухаммедшиной угрожают. Так если что не так, резать будет некому. И некому зашивать!» Ее, Ларису эту, как ветром сдуло! Испарилась в момент, словно не было ее, а бабища – будь здоров. А ты говоришь, Иван!
10. Снова Анита Таубе. Серый изверг. Настоящий кураж.
«Проклятые пробки! Если ты работаешь в центре, добираться можно и нужно только на метро. Я зареклась на машине ездить, а сегодня, как назло, бес попутал. Не хотелось с сумкой с проспектами таскаться. И продукты собралась купить. А теперь эта девочка… как её? Луша! Не иначе стоит она у дверей, потому что никого дома нету.»
Анита заехала в гараж, припарковалась и, бормоча себе под нос и чертыхаясь, поспешила к выходу, увешанная пакетами и свёртками.
В первый раз Лушу в дом впустил муж. Алексей Николаевич поговорил с ней по телефону, поохал по поводу пропажи старинного друга семьи – Эрны Мухаммедшиной и добродушно предложил:
– Конечно, приходите! Мы с Вами чайку попьём, покалякаем немножко, а потом и жёнка с работы вернётся.
«Жёнка» и вправду прибыла примерно через час и быстро похерила домашнюю идиллию. Она увидела хорошенькое личико и круглые наивные серые глаза, а рядом своего благоверного, распустившего хвост веером. Алексей Николаевич уже выпил рюмочку и собирался приступить ко второй. Он как раз рассказывал гостье, как он, автор проекта знаменитого реактора…
– Алексей, ты не хочешь представить мне свою знакомую? – холодно спросила его лучшая половина в самый разгар захватывающей истории.
– Ниточка, это скорее, твоя знакомая, это, видишь ли… – он замялся, а Анита зло подумала, что «шестой десяток не прибавил мужу находчивости. Это сколько ж может быть лет вертихвостке? Самое большое – шестнадцать? И домой явилась! Ну, понятно! Ведь сама она собиралась после работы в спортивный клуб, а потом с подругами в баню. Но не получилось, всё пришлось отложить на завтра, на субботу. И на тебе, ишь, уютно расположились, ну и парочка!»
И тут заговорила «вертихвостка». Она встала, и Анита искренне изумилась, увидав целиком её пропорциональную, но крошечную фигурку.
– Лукерья Арнольдовна Костина, представитель детективного агентства «Ирбис», – красивым звонким голосом с отличной дикцией вымолвила она.
«Нет, не шестнадцать. А что ещё за детективы? Втёрлась к Алексею в доверие! Что, впрочем, совсем не трудно. Да может, и врёт. Или от «Вокруг света с нами!» веет ветерок? Это такие ловкие ребята. Разместились напротив и пытаются клиентуру нашу переманить.»
…Хотела бы попросить Вас рассказать о Вашей подруге Эрне Александровне. Мы работаем по поручению… , – донеслись до Аниты слова «наглой девицы», но она уже слушала в пол уха.
«Да, понятно. Это не «очередная» Алексея. Это что-то другое. Только что за бесцеремонность, явиться к ней в дом без спроса и приглашения. Бог знает кто!»
– Эрна пропала? Мне звонили. Если нужно будет, мы родные и друзья примем меры. Да. Да, я поняла, но она не уполномочивала меня рассказывать незнакомому человеку о своих делах. Ах, Вы полагаете, Вам будет трудно работать? Но это меня уже не касается. А теперь, прошу меня извинить. Я после работы дома хочу отдохнуть!
Таубе тогда выставила «детективицу» без малейшего сожаления. Но теперь другое дело. Теперь она обещала. И опаздывает, а Анита ненавидит необязательность. Сама безалаберности и непунктуальности не выносит и другим не прощает. Ну, положим, она не опаздывает ещё. Сейчас ровно половина.
«Так, у нормальных людей гараж прямо в доме, а тут тащись через дорогу… Уф-ф-ф! Вот и подъезд. И девочка тут как тут! Я ворчу-ворчу, а сама думаю, что малышка, небось, явится через полчаса. Это я всегда заранее прихожу – переоденусь спокойно, приготовлю поесть… Что ж, однако, молодец! Запишем ей плюс одно очко.»
– Здравствуйте, Лукерья Арнольдовна. Я сейчас открою, заходите, – улыбнулась Анита и впустила гостью в квартиру.
Как только дверь отворилась, на пороге появился бархатный крупный кот. Он потянулся, заурчал и принялся крутиться около ног хозяйки, трогать её лапой и тереться о ноги.
– Отстань, Феликс, – Анита между делом погладила антрацитовую спинку. – Это он требует своего тунца. Представляете, серый негодяй ест только консервированного тунца в собственном соку!
– Подумать только, – подивилась Луша, – а если вдруг тунца нет?
– О, это не его заботы! В крайнем случае этот тип соглашается на креветки или курицу-гриль. Но курицу… ай, да хрен с ним, – пожала плечами Таубе и покорно полезла в холодильник.
