скачать книгу бесплатно
– Разве бывают рассеянные жуки?
– Так, видите ли, моя фамилия…
– Ох, как это я сразу не догадалась? Но у меня в голове возник только месяц май. Значит, Олег… Ну так вы меня, пожалуйста, тоже Зиной зовите, а то я не привыкла. Да, Олег, а как же Вы меня просто так впустили? У вас тут никакого мужичка с кобурой не видно. Даже консьержки, и той не завели!
– Бездельников не к чему плодить. Я сказал уже – мы всё сами. Зиночка, всех секретов я Вам всё равно не открою. Но «просто так» сюда к нам войти нельзя. Вы пока мне на слово поверьте, хорошо? Майский включил ноутбук в сеть. Его пальцы забегали по клавиатуре. На экране появилась… Зинина фотография и надпись: Зинаида Михайловна Горошек. А под ней большая таблица.
– Это… Олег! – воскликнула Зина, – я Вас вижу впервые в жизни, я здесь никогда не была, так откуда тогда вот… вот… – Руки Зины были заняты сумкой и телефоном. Она зачем-то его из нее достала по рассеянности, и как раз собиралась снова туда сунуть. Поэтому на своё изображение, таинственным образом возникшее на дисплее, она возмущённо указывала подбородком. И так как Майский, несколько озадаченный её энергичным протестом, улыбаясь, молчал, продолжила с не меньшей эмоциональностью. – Вы что же, следите уже за нами? Или только за мной одной?
– Что Вы, Зиночка! Не сердитесь. Ну, какая, к дьяволу, слежка? Посмотрите, ведь это фотография, которою Ваш Сева носит с собой. Мы её сканировали и ввели всюду, куда требуется. Поймите, вот придёт к нам девушка и скажет, что она Зина. Как мне это проверить? А бывают всякие варианты. Да и, как Вы убедились, входное устройство тоже правильно сработало. Я дал ему команду впустить Зину Горошек, и Вы вошли!
– Уф! Извините. Очень уж вышло неожиданно. Я до сих пор никакого опыта, никаких контактов с такими делами… С пропажами, розыском, детективами никогда дела не имела. Я ведь не из пугливых. Только… Да ладно, чепуха, давайте работать, – с облегчением рассмеялась Зиночка и уселась рядом с компьютером.
– Вот и хорошо. Это я виноват, не предупредил, – добродушно развёл руками Олег. – Мы сейчас всё, что нужно внесём, а тем временем шеф прибудет. Тогда чай будем пить. Чайник готов, я сейчас заварю, и Луша придёт! У нас земляничное варение есть, пахнет офигительно!
– У Вас и так тут пахнет необычно… и впрямь теремок, даром, что с виду контора как контора. Чем это…? Знаете, просто опасно, можно расслабиться, так и контроль над собой потеряешь!
– Не пугайтесь, это травами пахнет, ну и печкой. Я травы разные собираю. А теперь серьёзно! Зиночка, я Вам буду задавать вопросы. Но Вы совершенно не обязаны отвечать. Процедура такая – Вы сначала принимаете решение, отвечать или нет. И единственная просьба – если согласны, то говорите правду.
– А если не согласна?
– Вы так и скажете, а я в таблицу внесу. Для этого есть коды, например, «БК», что значит, без комментариев, затем «НС»– нет сведений, ну и т. д. Вы готовы? Тогда начали.
Зинуля быстро и толково отвечала про «год рождения-профессию-образование» и прочее. Но порой она энергично качала головой, разводила руками или пожимала плечами, и тогда в таблице появлялись прочерки, БК и НС.
Минут через десять всё из-за тех же штор в комнату один за другим вошли рыжий и весёлый Пётр Андреевич и крошечная Луша. За окнами совсем стемнело. В удивительной «конторе» под завыванье осеннего ветра сделалось необыкновенно уютно. Когда таблица была закончена, трое соратников объявили, что всё готово, и все они вместе сейчас отправятся за таинственную занавесь пить чай, а потом уж Пётр Андреевич собственной персоной побеседует с Зиночкой о пропавшей Эрне Мухаммедшиной[1 - В книге «Черный портер» описано еще одно расследование, которое проводило агентство «Ирбис»].
Из-за штор, между тем, слышалось порой тихое бормотание, пощёлкивание, свирестение, а то и поскрипывание дерева, и бульканье ручейка.
«Что бы это могло означать?» – пронеслось в голове девушки. – «Где-нибудь в другом месте я подумала бы про «экологическую» музыку» – звуки леса, успокаивающие нервы. Но здесь…»
И когда перед ней совершенно бесшумно, словно из ничего появилась вдруг большая пушистая японская лайка с голубыми глазами, широкой грудью и мощными лапами и ткнулась влажным носом в её левую руку, Зина уже даже не удивилась.
4. Эрна Мухаммедшина продолжает прием
– Здравствуйте, садитесь, пожалуйста. Меня зовут Эрна Александровна. Где Вам удобнее? Осмотритесь и выбирайте не спеша. У нас с Вами будет неторопливый разговор. Мне надо, чтобы Вы себя чувствовали комфортно.
– Здравствуйте, доктор. – Пациент, несмотря на все принятые здравые решения, заметно спал с лица. Он остановился посередине просторного помещения, не зная, куда девать руки, и огляделся.
– Я врач, да ещё с большим клиническим опытом, это верно. Но сейчас я буду для Вас не доктор, а консультант. Если потребуется осмотр, мы это устроим. А сначала я должна разобраться. Смотрите, Вы можете просто сесть со мною за стол. Другой вариант – Вы садитесь в кресло за ширмой, так что мы друг друга не будем видеть. Иногда так легче рассказывать о себе. А ещё Вы можете прилечь на кушетку. У меня тут есть подушки на любой вкус. Свет тоже – яркий или нет, как прикажете… Кстати, как мне Вас называть, Вы уже выбрали? Вы же заполнили наш вопросник?
– Я… да, я написал… «Константин Эдуардович». Я в детстве, знаете, такое имя хотел. Как Циолковский! А потом почувствовал себя страшно глупо. Да ещё вспомнил, что сам от Кости пришёл, от Антоныча то есть. Ну бред. Раз уж Вы моего начальника и однокашника знаете, он Вам доверяет, и я приперся со своими трудностями… Доверять так доверять. И потом, я хоть и не Мона Лиза или президент США, но тоже… Если захотеть, вычислить меня не так трудно. Ну, короче, я – Владлен Николаевич. Президентом США Рябинину Владлену Николаевичу стать бы не получилось. Президент по закону должен родиться в Штатах, Владик же по рождению и воспитанию был москвич, в Москве окончил физфак МГУ, распределился в крупный московский ВУЗ, защитил одну за другой две диссертации, всю жизнь преподавал физику и рос, проходя одну обычную ступень за другой. Он сделался своевременно доцентом, затем профессором, заведующим кафедрой физики и… Тут, надо сказать, «ветер перемен» вмешался в его упорядоченную жизнь достаточно радикально. Нет, ещё проректором, не будучи особым карьеристом, способному, надёжному, ответственному доктору наук вполне можно было стать. Особенно если ты понимаешь правила игры, не конфликтен и с кем надо, конформен. Но вот дальше… Ректорское кресло как генеральские погоны требовало совсем других амбиций, связей, влиятельных покровителей! Ничего такого Рябинин не имел и стать совсем большим начальником не мечтал. Только было такое время, помните? Нашим людям вдруг показалось, что образование – это не особенно важно. Мы, мол, как-нибудь и без этих, «больно умных учёных» обойдёмся! В институтах зимой тогда сделалось холодно и грязно. Преподавателям платили гроши, а поток абитуриентов уменьшился в разы. Народ побежал, куда глаза глядят. Долго ли коротко ли – «серьёзные дяди» ли замешкались, делили что-то другое, продавали-покупали, «Парад планет» в эти дни как раз образовался или в Книге судеб стояло его имя, только ректором вследствие обширного инфаркта своего предшественника сделался Владлен Николаевич Рябинин, пятидесяти четырёх лет от роду, женат, детей нет, член почившей в бозе КПСС, по уши влюблён…
Эрна Александровна, эта история довольно давно началась. Я ещё тогда кафедрой заведовал. Ей было около тридцати, она только защитилась и из МИФИ к нам перевелась. Там ей доцентство не светило, а у нас года через три беспорочной службы это вполне реально. Надо, само собой, наукой заниматься, публиковаться, делать методические работы и… Впрочем, неважно.
Мне она понравилась сразу, но не больше. Флирт, правда, постепенно начался, не без того. У нас, как положено, что-то отмечали регулярно. Да и «престольные праздники» не забудьте вроде седьмого ноября и первого мая по старинке или новых этих… Словом, повод выпить по рюмочке, смотаться в ресторан и потанцевать всегда найдётся. Это, знаете, очень располагает, многие кафедральные романы так начинались. Но я человек осторожный. И она держалась корректно, никаких инициатив, ничего сверхэмансипированного в ней не было. Она, кстати, замужем тоже, я с ним знаком… В общем, я с ней танцевал, провожал пару раз домой, предпочитал её общество другим, и только. Ничего тогда у нас не случилось.
А через некоторое время я проректором, а потом и ректором стал. Мы с Ниной перестали видеться постоянно. И ещё – у неё не было детей, и тут вдруг узнаю, что она ушла в декрет! Ну конечно, я её потом долго вообще не видел. Позвонил – поздравил, она в ответ тоже позвонила, и всё. И вот приходит она снова на работу, получает, наконец, своего доцента и приглашает всех коллег в ресторан. А я кафедру себе тоже оставил, когда большим боссом стал, чтобы окончательно не забуреть, да и положено по этикету… В общем, меня, разумеется, тоже пригласили, а я, хоть и занят был чрезвычайно, но явился. И вот с этой вечеринки что-то сдвинулось во мне. Я ей на следующий день позвонил, и мы встретились первый раз вдвоём – отправились в Пушкинский музей, потом на выставку Филонова. В следующий раз – в кино, она выбрала Годара. Потом гулять. Я её стал с работы встречать чуть не каждый день – ждал где-нибудь в подворотне как мальчишка. Пытался чем мог помочь – всё как раз поисчезало, пустые полки в магазинах, инфляция чудовищная, а у неё малыш! Она мне потом сказала, что вовсе не была уверена, что готова на большее пойти, на развитие, так сказать, отношений! Ты мне, мол, раньше страшно нравился, но ты тогда осторожничал – как бы чего не вышло, а теперь я остыла. Мне приятно, конечно, твоё внимание, но… не знаю, не знаю!
Время шло, мы виделись уже постоянно, я сделался постепенно необходим, у нас образовалась какая-то своя общая жизнь, но хотите верьте, хотите – нет, полгода, целых долгих полгода – никаких близких отношений! А потом… Я и сейчас не знаю… Может, она меня пожалела? Она говорила: «Ты так трогательно заботишься обо мне!» С мужем-то у неё не очень ладно стало, он вплотную занялся коммерческими делами, когда социализм начал рассыпаться, и они здорово друг от друга отдалились. Ну и однажды Нина всё-таки пришла ко мне!
Я уже в то время без неё совершенно не мог жить. Лекцию читаю, и вдруг накатывает горячая волна, в глазах темно, язык просто не слушается. Или в ректорате, в министерстве на коллегии, ещё где-нибудь среди больших бонз – что-то отчаянно важное происходит, я сам должен выступить или на вопросы ответить, принять какие-то решения, а я ничего, просто ничего не соображаю! Не слышу, что они говорят! Думаю, только о ней одной. Даже и не думаю вовсе, а горю, голова гудит, ощущение такое, будто воздух вокруг горячий, да ещё и красноватого цвета!
Он замолчал. Вытащил зачем-то авторучку, поискал что-то глазами на столе, но спохватился и раздражённо засунул её обратно. На лбу Рябинина появились мелкие капельки пота, а небольшие серые глаза за стёклами массивных очков сделались беспомощны и печальны.
Женщина, сидящая напротив, и не подумала его торопить. Она тоже сняла очки и тихонько вздохнула.
– У меня в горле пересохло. Я сейчас чаю попрошу. Присоединяйтесь! Или я Вам клюквенного морса могу предложить.
Владлен Николаевич с облегчением задвигался в кресле и ухватился за брошенный спасательный круг.
– Эрна Александровна, вот зачем Вы спросили? Я сразу вспомнил! Я не пил и не ел с полудня. Но я потерплю, не в первый раз.
– Совсем не надо терпеть. У нас на втором этаже круглосуточное кафе. Я распоряжусь, если хотите. У них отличные острые сосиски «гриль» с зеленым салатом.
– С удовольствием. А сейчас Вашего морса, если можно. Звучит очень соблазнительно.
Эрна позвонила по телефону, а Рябинин за это время передохнул. К его удивлению, пока она доставала из холодильника морс, наливала его в пузатый бокал, на что потребовалось всего несколько минут, в дверях появилась давешняя немолодая сестра с едой, и в воздухе разлился аппетитный дух жареного мяса. Сестра резво накрыла небольшой лёгкий столик на колёсах, подкатила его к ним и исчезла. Тогда они вместе перекусили и начали болтать о бесконечных реформах в высшем образовании. Владлен даже, незаметно разгорячась, заметил, что с этой чрезвычайно консервативной сферой обращаться следует очень осторожно, традицию необходимо беречь, новаторство дозировать аккуратно, умело и тактично. Потому что наломать дров проще некуда, ломать не строить и… Тут он решительно положил вилку, сделал последний глоток и объявил.
– Знаете что, я, пожалуй, отправлюсь «за занавеску». Свет мы, действительно, сделаем не слишком ярким, и я начну. – Эрна села по другую сторону от полупрозрачной ширмы, выключила верхний свет, отрегулировала специальную лампу, и потому видела теперь только его силуэт. Записей она при этом первом разговоре делать не стала. А пациент сначала говорил медленно и довольно громко. Затем он заволновался, голос его стал прерываться, понизился и под конец он почти шептал.
– Это для меня просто превратилось в кошмар! Я так её люблю! И она! Я теперь уж не сомневаюсь, что и она! И – ничего! Вы понимаете, никогда! И ни разу!
– Владлен Николаич, Вы уже сделали самое важное дело и преодолели главные трудности. Теперь у нас с Вами будут «рабочие» разговоры, и я стану задавать вопросы. Вы не устали?
– Устал безумно! У меня даже руки-ноги болят, будто после физической работы.
– Так и должно быть. Шутка ли – всё это рассказать постороннему человеку, переступить через самого себя! У нас с Вами есть ещё четверть часа до следующего пациента, но если хотите, мы закончим прямо сейчас.
– Нет, давайте я отвечу, если смогу.
– Хорошо. Сначала подведём итоги. Вы считаете, у Вас самого всё в порядке. Я буду называть вещи своими именами: у Вас никаких проблем с потенцией, Вы любите Нину, она – Вас. Интимные отношения между Вами с её стороны совершенно добровольны. Она не боится и не стесняется чрезмерно. Вы с ней нежны. Половой акт длится достаточно долго и повторяется неоднократно. И несмотря на всё это оргазма у неё никогда не бывает.
– Всё изложено совершенно точно.
– Хорошо. А скажите, пожалуйста, ей не больно?
– Не знаю… я не спрашивал. Но почему, ведь она же…?
– Вы хотите сказать, она взрослая женщина, даже и ребёнок есть. Ну и что? Ей может быть тем не менее больно по тысяче причин, и, в отличии от мазохистов, для обычного человека этого достаточно для аноргазмии.[2 - Аноргазмия – отсутствие оргазма (при) после полового акта] Ещё вопрос. Вы разговариваете во время близости? Если да, то постарайтесь вспомнить, о чём?
– Ох, ну и вопрос! Не могу же я.
– Извините, наверное, я тоже уже устала. Голова сегодня тяжёлая, и работы было много. Я по-дурацки это сформулировала, я поясню. Видите ли, человек сложно организован. Он реагирует на разные вещи. И реакции эти тоже разнообразны. Вы мне рассказали о Нине. И я заметила, что это она захотела пойти, к примеру, на выставку Филонова, а не в бар или на дискотеку. Потом посмотреть фильм «артхаус». Потом Вы бегали по Москве и искали для неё даже в тяжёлые времена не только продукты, которых тогда не было, но и книги, верно? Вы ни разу не помянули, что она… Слушайте, Вы же большой начальник. Ну чего проще ожидать, что Вы ради неё посодействуете, так сказать, кому-нибудь поступить в институт, или постараетесь ей зарплату повысить?
– Нет, что Вы, бог с Вами! Нина? Да никогда!
– Вот именно! И по всему поэтому я рискну предположить, что она человек тонкой душевной организации. Может это быть? Может. Вот я и спрашиваю, может также быть, что Вы с ней вообще не говорите в эти минуты или, не дай бог, в том числе просто от смущения, или от того, что раньше с Вами в этих ситуациях были совсем другие люди – я хочу подчеркнуть – не хуже, не лучше – но другие! – Вы с ней говорите примерно так. Я сейчас огрубляю, но Вы поймёте.
– Детка, мне неудобно, подвинься влево. А теперь повернись. Нет, ещё. Ну вот теперь отлично! Какая у тебя задница, просто класс!
– Нет, я не так, но… Я никогда не задумывался над этим, а это важно? Я подумаю, мне нужно сообразить…
– Конечно, Владлен Николаевич, ведь мы только начали. Я ещё о многом Вас попозже спрошу. Я хочу, чтоб однажды и Нина тоже пришла. А что касается того, важно или не важно… Вы удивитесь, но на этот вопрос нет однозначного ответа. Кому-то совершенно не важно! Кровь стучит в висках, безумное возбуждение таково, что всё идёт на тактильном уровне. Слова просто не слышны. Прикосновения, запахи – да, остальное всё чепуха. А для другого человека достаточно невпопад сказанного слова, и всё к чертям собачьим летит. Ну хорошо, а скажите…?
Они поговорили ещё несколько минут, а затем в комнате зажегся верхний свет, Владлен вышел из-за ширмы и, близоруко щурясь, стал собираться на выход.
– Давайте сразу договоримся о следующей встрече, а то у меня, Вы сами понимаете, дел хватает, так я сразу её в ВИП – категорию переведу, -сказал он, прощаясь.– Спасибо Вам. У меня на душе легче стало, и знаете, почему? То, о чём мы сегодня говорили, для меня неожиданно и нетривиально прозвучало. Пусть простые вещи, но я о них не думал. Всего хорошего. Побегу Косте звонить. Хорошо, что он меня убедил к Вам обратиться.
5. Дело Мухи
Прошло несколько дней с того времени, как Синица и его команда начали работу по новому делу. Ирбисовцы энергично бегали по разным адресам, вели переговоры с соседями Эрны, встречались с сотрудниками пропавшей, осматривали ее квартиру. То и дело Петр и Сева Польских звонили друг другу, а Севина невеста снова забегала в «теремок», как она с удовольствием стала называть их рабочее место. Ее улыбчивое личико становилось озабоченным. И она серьезно и подробно рассказывала обо всем, что могла вспомнить о привычках и характере матери Севиного школьного друга.
Настала пора подвести первые итоги. Петр собрал своих сотрудников и усадил их за стол.
– Ребята, давайте сначала просто обменяемся впечатлениями, поделимся – кто что накопал по новому делу,
– А потом я, как всегда… Гениально! – дополнила Луша.
– Подведу итоги, – с разбегу не удержался начальник, но тут же и осекся. – Э, Лукерья Арнольдовна, разве я такой надутый индюк?
– Пётр Андреевич, это я для создания нормальной рабочей обстановки.
– Ох, ты меня сбила с мысли. Да и немудрено, когда у человека такое зубодробительное сочетание имени-отчества.
– Ещё скажите, что я маленькая, а уже такая ехидная! А про имя моего папы я Вам не рассказывала?
– Нет, Луш, а что такое?
– У нас, цирковых, всегда в ходу были звонкие имена. Обязательно с претензией на иностранность. Это ещё с тех времён пошло, когда все работали под итальянцев: «Всемирно известный цирк Чинезелли!!! Только одна гастроль!!!» Папу назвали Арнольдом, и он это имя просто терпеть не мог. Поэтому, когда я родилась, он маму упросил. Сам мол, выберу имя. Ты не вмешивайся. Ну и выбрал! Модного он ничего тогда не хотел. Слишком избитых Тань с Наташами тоже. И теперь все, ну просто все новые знакомые рано или поздно, но спрашивают, как это получилось, что у меня такое необычное имя?
– Ладно. Завуалированные извинения приняты. Объявляется пятиминутная готовность. Сконцентрировались? Олег, перестань. Ничего с рыбой не случится. Закончим и пожарим. Лады? Итак. Пропала доктор Эрна Александровна Мухаммедшина. Лукерья, у тебя краткая биографическая справка готова?
– Конечно, шеф. Прочитать?
– Давай.
– Эрна Александровна Мухаммедшина, доктор медицинских наук, уролог, затем сексопатолог родилась в Москве в *** году в семье военной переводчицы Киры Фёдоровны и артиста оперетты Александра Николаевича Мухаммедшиных. Отец Эрны через три года умер от эмфиземы лёгких. Тогда Кира Фёдоровна вторично вышла замуж за инженера-маркшейдера метростроевца Семёна Цаплина.
– Сколько лет было девочке в это время? – спросил Олег.
– Только пять. Они жили на Каляевской, и отчим тоже переехал туда. Я все сведения о прописке у друзей шефа из «органов» получила. И тут первая странность. В милиции имеется акт обследования школы номер 69, где Эрна училась. В ней в подвальном этаже возгорание произошло.
– Что произошло?
– Не придирайтесь, пожалуйста. Это же язык протокола. В общем, ничего страшного. Электрический чайник задымился и салфетку поджёг. Приехали пожарные и милиция и установили, что там в маленькой комнате живут старенькие нянечки и ученица шестнадцати лет девятого класса «Б» Эрна Мухаммедшина.
– Вот так штука! Отлично. С самого начала есть за что зацепиться, – обрадовался Пётр. – А сколько она там прожила и почему, и…
– Нет, Пётр Андреевич. Больше никаких сведений.
– Ладно, давай дальше. Мы этим непременно займемся.
– Трудовой стаж у Эрны начался сразу после школы. Она поступила в роддом имени Грауэрмана в регистратуру. А через год её перевели в родильное отделение медсестрой.
– Без окончания курсов? Странно. А где она в это время жила?
– В крошечном общежитии при этом роддоме. Когда я удивилась, работник архива мне объяснил, что в те времена так бывало. Очень многим было хронически негде жить. И учреждения, если могли, заводили себе – кто маленькое общежитие, кто – гостиничку.
– Значит, какой-то конфликт дома, полный раздрай. Иначе она бы с матерью жила. Судя по всему, тогда ей жить и не на что было. Я всё жду, когда ты про высшее образование начнёшь. Наверное, она поступила на вечерний?
– А вот и не угадали! Ещё через год она поступила на дневной в медицинский. Эрна вышла замуж еще студенткой. Но этот брак продлился недолго. Сын родился уже после разрыва с мужем. Жила Эрна в общежитии, а потом получила небольшую комнату в коммуналке. Там они оставались с сыном до недавнего времени, как нам Сева Польских рассказал.
– На дневной! Это будет вторая зацепка. Обязательно выясним, как бедняге это удалось? Человек, вроде, абсолютно без поддержки и без гроша. Надо же что-то есть! – заметил Синица.
– А стипендия?
– Что ты, Лушенька! Стипендии и сейчас крошечные, и тогда были чисто символические – деньги на проездной, на кино и мороженое, – грустно улыбнулся Олег. – Давай дальше.
– У меня уже совсем немного осталось. После института Мухаммедшина была распределена в институт имени Вишневского в отделение урологии. Она защитила сначала кандидатскую, а потом докторскую диссертации. Когда началась перестройка и открылись возможности частной практики, она начала работать как сексопатолог. В интернете у неё отличный профессиональный рейтинг. Эрна – одна из лучших специалистов по борьбе с импотенцией, аноргазмией и вагинизмом[3 - вагинизм – спазматическая судорожная реакция мышц влагалища]. Потом Эрна Александровна возглавила профильный сексопатологический филиал медицинской фирмы «Асклепий». Она у них оперирует как уролог тоже, правда на другой территории.
– Ладно, пока остановимся на этом, – кивнул Пётр и продолжил. – Поговорим о другом. Совершенно ведь загадочная история! Никаких следов насилия или кражи в квартире. Никаких требований от возможных похитителей. Нет пока никакого сколько-нибудь правдоподобного мотива её исчезновения. Я, по крайней мере, такового не обнаружил. Предположений-то сколько хочешь, я по ходу дела их изложу. Скажу только, что на похищение с целью вымогательства не похоже. Эрна зарабатывала хорошо, но они всё ещё отдают долги за квартиру и живут нормальной жизнью.
– То есть не откладывают каждый грош в кубышку? – уточнил Олег.
– Вот именно. А у неё даже машина только служебная. И моя первая мысль – проблемы, связанные с профессией. Человек, занимающийся сексопатологией, становиться конфидентом многих чрезвычайно деликатных секретов. Эти вещи посерьёзней, чем венерические заболевания. Те хоть можно вылечить.
– Ты это про импотенцию? Так Эрна, вроде, и с ней тоже справлялась.
– Да, Олежка. Но ты представь себе, например, мужика, про которого начинают где-нибудь, скажем, на работе, шептаться, что у него с этим делом непорядок. Я думаю, что один повесится, а другой, если узнает, кто источник – убьёт! А уж сколько историй о непозволительных интимных делах ей приходится выслушивать! В этом направлении мы будем обязательно работать. Расскажи, кстати, о твоих первоначальных результатах.
– Я, ребята, сначала сходил к ней на работу. Дома автоответчик у Эрны Александровны просто дымился. И обрывали телефон коллеги и пациенты. Сразу стало понятно, что они в полном недоумении. Я снял с дисплея телефоны и навёл справки. У неё в «Ариадне», где она консультировала как сексопатолог, ассистент Эдик Дёмин и две медсестры. Одна из них Рая, много старше Эрны, работает с ней очень давно и пришла тоже из института Вишневского. Есть ещё и инженер -технический помощник. У них много современной сложной аппаратуры, – начал Олег.
– Об этой Рае ещё Зина Горошек говорила. Она действительно очень опытная, пришла в урологию сразу после курсов и бессменно там работала позже, как операционная сестра, пока не ушла вслед за Эрной, – добавила Луша.
– На первый взгляд, не так уж много сотрудников?
– Так это не всё. Она два раза в неделю оперировала в «Асклепии», о котором Луша упоминала. А ведь есть ещё институт Вишневского и…
– Слушай, ты не пугайся, – вмешался Синица, – я тебе быстро приоритеты выделю. Ты сам с кого собираешься начать?
У неё научный руководитель был ещё кандидатской из «Вишневского» некто профессор Маркин, они потом и дальше сотрудничали. Я в интернете посмотрел. А по текущей работе это Эдик. Он толковый и въедливый, он…
– Олег, ты собрался с нашей потерпевшей статью писать или оппонировать на защите? – ехидно возвысил голос его начальник.
– Так она и докторскую уж осилила, как ты знаешь. Вернись с неба на землю. Нет, брат, мы в первую очередь с медсестрой Раей побалакаем. Луша говорит, эта Рая в урологии прямо после курсов начала работать. Наша «пропавшая девушка» туда впервые попала после завершения высшего образования. И к этому времени такая вот Рая, которой сейчас за шестьдесят, уже два десятка лет там оттрубила, сделала свою сестринскую карьеру и стала под конец операционной сестрой. Она по сравнению с зелёной девчонкой была уже опытнейшим специалистом и, возможно, ей очень помогала. Не зря же они дальше всегда были вместе.
– Пётр Андреевич, Эрна пришла тоже с некоторым опытом. Она же перед институтом успела поработать в роддоме. Кстати, вероятно, ей везде потом легче было: и в учёбе, и на работе, – заметила Луша.
