скачать книгу бесплатно
– Из-за чего был сыр-бор на этот раз? – спросил Марков.
– А вот смотрите, – Рамиз достал из кармана небольшой пластиковый пакет с прикрепленным к нему картонным ярлыком, внутри которого находилась какая-то круглая вещица темно-оранжевого цвета со светло-коричневыми прожилками. Он вынул тонкий кружок с неровными краями и передал Игорю. Тот положил его на ладонь и повернулся к Сергею.
– Золотая штучка, несомненно. Только вот что это?
– Монета? – предположил Лыков, наклоняясь ближе.
– Вряд ли, – покачал головой Марков. – Здесь нет ни надписей, ни изображений, да набатеи и не чеканили золотых монет, только свинцовые и бронзовые, иногда серебряные. Кроме того, монеты по размеру гораздо меньше – от пятнадцати до двадцати миллиметров в диаметре. Думаю, это медальон, – задумчиво сказал он через несколько минут, повертев в руках находку. – Видишь, здесь что-то вроде сломанного ушка, очевидно, для шнурка.
– Или серьга, – предположил подошедший Воронцов. – У набатеев было распространено изготовление таких украшений. Кругообразные серьги из цельного листового золота прикреплялись к проволоке, которая продевалась в мочку уха, – закончив объяснение, профессор обернулся к Лыкову и сделал широкий гостеприимный жест. – Ну что ж, прошу к нашему шалашу.
Сергей с недоумением поглядел на отвесную скалу, на которую указывала рука археолога. Марков расхохотался:
– Ни за что не догадаешься, что здесь раскоп, верно?
– Да где же?
– Сейчас увидишь, – Игорь взял Лыкова под руку, и они вслед за главой экспедиции, который прошел вперед, озабоченно обсуждая что-то с Рамизом, завернули за тот самый уступ налево от фасада храма Ободы, за которым скрылся буянивший раскопщик.
Оказалось, что сразу за поворотом начинается своеобразная улица, состоящая из множества пещер, выдолбленных в толще массивной скалы. К ее вершине вела сильно попорченная каменная лестница, рядом с которой красовалась табличка с надписью на английском: «Работает Археологический институт Российской академии наук, просьба не беспокоить». Лыков осторожно ступил на истертые веками и ветрами ступеньки. Крутой подъем продолжался минут десять, так что он с непривычки даже запыхался, когда лестница наконец закончилась перед двумя высокими обелисками, которые, как стражи, охраняли вход в святилище, расположенное на вершине горы. Оно представляло собой небольшую круглую площадку, в центре которой возвышался выложенный из камней жертвенник с отходящими от него желобами для стока крови жертвенных животных. Но Сергея в данный момент мало интересовали подробности религиозного культа набатеев – как завороженный, он медленно поворачивался кругом, восхищенно обозревая открывшуюся его глазам невероятную панораму. Словно застывшее внезапно море красно-коричневых волн окружало его со всех сторон. Разноцветный песчаник под солнечными лучами играл массой необычных оттенков, что выглядело особенно эффектно на фоне лилово-багровых тонов скал, остающихся в тени.
– Ну как? – спросил Марков с таким гордым видом, словно показывал свое имение.
– Знаешь, просто не нахожу слов…
– Погоди, это только начало, ты еще закат посмотришь. Кстати, отсюда видно даже гробницу Аарона на горе Ор или, как ее называют арабы, Джебель-Гарун, – Игорь ткнул пальцем куда-то вдаль, – хотя она находится на юге примерно в пяти километрах от основного комплекса памятников Петры, а мы в самой северной ее части. Я тебя туда отведу как-нибудь. А теперь пойдем к нашему шалашу, как сказал босс.
Они пересекли площадку и стали спускаться по внутренней стороне горы в довольно узкую расщелину. Лестница, ведущая вниз, хотя и более крутая, была в гораздо лучшем состоянии, чем наружный серпантин, очевидно, благодаря своему расположению – скала защитила ступеньки от разрушительного действия ветра и дождя. Достигнув дна расщелины, Марков поманил историка вглубь, тот сделал несколько шагов в тесном пространстве и увидел вход в пещеру.
– Ого, у вас здесь дверь! – воскликнул он. – Как странно.
Действительно, грубо сколоченная деревянная дверь, сейчас распахнутая настежь, была оснащена основательной величины засовом, на котором висел примитивный амбарный замок.
– Ничего странного, – ответил Игорь, бросив на Лыкова недовольный взгляд. – Совершенно необходимое средство защиты от любопытствующих и черных археологов.
– Как, и здесь есть черные археологи?! – Сергей даже остановился от удивления.
– Ты наивный, – Марков рассмеялся. – Черные археологи везде есть. Это закон природы. Человеческой, разумеется. Ну, входи.
Переступив порог, Лыков оказался в обширной пещере с гладкими стенами правильной геометрической формы, на которых кое-где виднелись следы лепнины, и высоким потолком, цвет которого составляли, казалось, все мыслимые оттенки багрянца – от нежно-розового до темно-лилового. Левую часть помещения занимало археологическое снаряжение: лопаты разной формы, шпатели, фонари «летучая мышь», сита, рулетки, свинцовые отвесы и еще масса неизвестных Сергею инструментов. Картонные коробки, частично уже заполненные глиняными черепками, соседствовали с кучей пустых пока пластиковых мешков. В дальнем углу чинно выстроились в ряд компрессор, два пневматических молотка и несколько складных металлических лестниц, рядом издавал тихое гудение электрический генератор, от которого через всю пещеру тянулись разноцветные провода. Некоторым диссонансом громоздкому оборудованию выглядел раскрытый ноутбук на компактном переносном столике, над которым склонилась худощавая женщина в рабочем комбинезоне и соломенной шляпе с загнутыми полями. Она сосредоточенно набирала какой-то текст, то и дело заглядывая в блокнот.
– Привет, Лидуша, – окликнул ее Игорь. – Познакомься с нашим гостем. Сергей – историк. Вот, захотел посмотреть, как на самом деле собираются те материалы, из которых они потом делают столь далеко идущие заключения по части жизни человечества в далекие эпохи.
Лыков обменялся рукопожатием с легко поднявшейся со складного табурета женщиной.
– Ваше желание может оказаться опасным, – сказала она красивым контральто, улыбаясь и глядя на него проницательными серыми глазами.
– Почему же? – усмехнулся он.
– Наша работа по структуре похожа на айсберг. Основная часть скрыта от глаз посторонних, она происходит в лабораториях. А с виду все очень просто, даже примитивно, так что непрофессионал может легко сделать вывод о ненадежности добываемых нами сведений.
– Ну, мы, историки, строим свои гипотезы не только на основании данных археологии, хотя, не спорю, они очень важны. Кроме того, я знаком со спецификой вашей работы, так как уже бывал на раскопках.
– Где, если не секрет?
– В Крыму и в Каппадокии на раскопках Хаттусы.
– О, это интересно, а вы?.. – но что Лидия хотела спросить, осталось неизвестным, поскольку в этот момент из находящегося в правой части пещеры квадратного отверстия, в которое спускались, извиваясь, электрические провода, послышался грохот и оттуда высунулась голова в каске с прикрепленным к ней фонарем, впрочем, тут же нырнувшая обратно.
– А-а, проклятье, я уронил его, – послышался сдавленный низкий голос.
Все трое столпились у отверстия.
– Это Аркадий Чертков, – бросил Игорь историку и громко крикнул в темный лаз, из которого пробивались сполохи света. – Что случилось, Аркаша?
Вместо ответа в проеме показался здоровенный камень с округлыми краями, в центре которого красовалась белая этикетка, а затем послышался хриплый голос Черткова:
– Эй, кто там, помогите вытащить эту штуковину.
Мужчины ухватили тяжелый камень с обеих сторон и осторожно положили на пол.
– Э-э, да тут никак надпись, – воскликнул Игорь. – Здорово. Теперь наконец опять будет работа для Олега, а то он уж затосковал.
– А он что, специалист по эпиграфике? – поинтересовался Сергей, рассматривая неровную словесную вязь, выбитую на плоском камне.
– О да, Олежка специализируется на семитических языках, он отличный дешифровщик набатейского, – живо отозвалась Лидия. – Правда, до сих пор, Игорь прав, для него было мало работы – нам всего трижды встретились надписи, и то лишь одна относится к времени Набатейского царства, а остальные более поздние. Кстати, надпись набатейского периода была на похожем камне, только несколько необычном – он весь разрисован черными поперечными полосами. Мы еще гадали, кто и зачем это сделал. Помнишь, Игорь? Олег предположил, что это часть какого-то набатейского обряда.
– Угу, – кивнул Марков. – Хотя религиозная обрядность набатеев нам почти неизвестна, не исключено, что Олег прав: кому и знать, как не ему…
– Да уж, будь Сироткин сейчас здесь, я бы его самого заставил тащить этот булыжник, – проворчал Аркадий, который тем временем выбрался наружу и присоединился к ним. – Уф, ну и запарился я, пока его выволок.
После короткой процедуры знакомства с Лыковым Чертков направился к ноутбуку, бросив на ходу:
– Не ждите меня. Я только занесу в дневник номер квадрата, где нашел камень.
– Мы сейчас работаем на втором уровне, – объяснил историку Игорь, пока они осторожно спускались по стремянке, – а вообще тут не меньше тринадцати культурных слоев.
– Так много?
– А что ж тут удивительного? В этих местах люди живут около пяти тысяч лет.
Внизу работа кипела вовсю. Наибольшую активность проявляли трое раскопщиков-арабов, которые под руководством Рамиза гремели металлическими ведрами и лопатами. Как пояснил Марков, они выполняют наименее квалифицированные операции, в том числе вытаскивают из пещеры отработанную каменную крошку. Затем он познакомил гостя со всеми членами экспедиции, кроме Олега Сироткина, который сегодня работал в музее Петры. Лыков, который впервые видел, как происходят раскопки в пещере, с любопытством наблюдал за действиями археологов. Особенно он заинтересовался работой художницы Дины Леруа. Ее тоненькая грациозная фигурка бесшумно скользила в перекрестном свете мощных фонарей среди занятых своим делом коллег. Острым карандашом она делала какие-то наброски в альбоме.
– Честно говоря, я не понимаю, что здесь можно изображать, – наконец, не выдержав, сказал ей историк. – Да и зачем, раз есть снимки?
– Но это же совсем другое, – улыбнулась Дина, глядя на него широко раскрытыми глазами почти фиолетового цвета. – Снимок запечатлевает настоящее, а рисунок восстанавливает прошлое. Моя задача – на основании имеющихся следов показать это место таким, каким оно было, когда здесь жили люди. Ведь это сегодня, когда вы входите в исторический комплекс, минут пятнадцать приходится идти по пустынной насквозь продуваемой равнине. А две тысячи лет назад Петра являла собой большой цветущий город-сад.
– Сейчас в это трудно поверить, – медленно проговорил Лыков, в памяти которого вновь возник так поразивший его вид бесконечного каменного моря.
– Тем не менее так было. Петра утопала в зелени: здесь росли абрикосы, маслины, инжир, а вокруг города на десятки километров простирались плантации финиковых пальм, виноградники, поля пшеницы и ячменя…
Глава 4
????? ???????
Заходящее солнце уже коснулось края самой высокой горы каньона, окрасив раскинувшиеся вокруг скалы в зловещие кровавые цвета, когда усталый всадник достиг предместий Рекема. Сбавив темп, он закинул за плечо сбившуюся от ветра полу лацерны – широкого плаща из темно-золотистой овечьей шерсти – и окинул взглядом окрестности. Бесконечные стада верблюдов, коз и овец, пасущихся вокруг набатейских шатров, сплетенных из пальмовых листьев, уступили место зеленеющим полям ячменя и пшеницы, виноградникам и финиковым рощам, среди которых все чаще попались сложенные из камня небольшие дома. Проскакав мимо расположенных справа от дороги трех огромных каменных кубов, украшенных глубокой резьбой, путник удовлетворенно кивнул.
– Ага, вот и они – три блока с этим странным орнаментом, похожим на вороньи следы, – тихо пробормотал он и переключил внимание на левую сторону, где поднявшийся ветер лихо трепал пушистые ветки финиковых пальм. Вскоре очередная плантация закончилась и Марк Марций Молест, сотрудник секретной службы Римской империи, наконец достиг места назначения. Два портика, один над другим вырезанные прямо в покатой скале, примыкающей к дороге, служили входом в недостроенное здание. Нижнюю часть, выполненную в форме триклиния, украшали шесть колонн в дорическом стиле, но ниши для статуй пока пустовали. Верхний этаж представлял собой четыре конических обелиска, высеченных в глубине скалы, с входом посредине. Еще не оснащенные дверями входы, включая два боковых в нижнем секторе, зияли чернотой. Повсюду, мешая проходу, громоздились кучи камней и песка, не убранные строителями.
Оглядевшись по сторонам и убедившись, что за ним никто не наблюдает, римлянин спешился, отвел лошадь в пальмовую рощу и привязал к дереву так, чтобы ее не было видно с дороги. Потом, еще раз внимательно осмотревшись, бесшумно вошел в здание. Внутри было темно, пахло смолой мастикового дерева и кедровым маслом. Когда его глаза немного привыкли к сумраку, он обвел взором пустую просторную комнату, по трем сторонам которой размещались вырубленные в стенах скамьи. На одной из них, опустив голову, неподвижно сидел человек, одетый в тунику темного цвета и кукуль – короткую накидку с капюшоном, в каких ходят ремесленники и крестьяне. Вдруг, словно почувствовав на себе чужой взгляд, он резко вскочил и настороженно уставился на вошедшего. Его правая рука непроизвольно потянулась к поясу.
– Ad valorem,[5 - Ad valorem (лат.) – сообразно цене.] – громко произнес Молест.
– Multum non multa,[6 - Multum non multa (лат.) – многое в немногих словах.] – немедленно откликнулся его визави тонким хриплым голосом.
Обменявшись паролями, двое тайных агентов сразу почувствовали себя свободнее. Ожидавший римского посланника жестом пригласил гостя сесть, а сам с почтительным видом остался стоять возле скамьи.
– Ну как дела? – спросил приезжий. – Слежки не было?
– Не волнуйтесь, господин, все под контролем, хотя, по моему скромному мнению, все же лучше назначать встречи в городе, как раньше. Среди толпы безопаснее.
– Возможно, ты прав, Дримиле, но пойми, попасть в Рекем можно только через каньон, а там мне пришлось бы показать свидетельство о римском гражданстве. Ты ведь знаешь недавнее распоряжение набатейского царя?
Дримиле кивнул:
– Да-да, теперь при въезде в Рекем надо обязательно предъявлять стражникам документы.
– Ну вот. А мне не с руки сейчас объявляться под своим именем. Обстановка накалена до предела, и набатеи в каждом римском гражданине готовы видеть соглядатая. Можно было, конечно, сделать фальшивые документы, но с ними возиться… – римлянин поморщился. – Да и зачем, когда есть возможность решить вопрос проще?
– Вы правы, господин. Я только хотел сказать, что в таком пустынном месте людям Раббэля выследить нас гораздо легче.
– Не думаю, укрытие надежное. Во всяком случае, я так считаю, – Молест вдруг подозрительно воззрился на своего агента. – А у тебя что, есть основания полагать?..
– Нет-нет, что вы, – испугался Дримиле. – Я бы не пошел на встречу, если бы почуял неладное.
– Ну то-то, смотри, – римлянин поднялся и сурово взглянул на собеседника. – Выдашь – живым тебе не быть, так и знай. Теперь о деле. Сначала давай, что у тебя.
– Вот, тут все описано, – суетливо пошарив за пазухой, Дримиле вынул перевязанный веревкой пергаментный свиток и с поклоном передал Молесту. – Настроения в народе, имена тех, кого можно попробовать завербовать, и все, что удалось разузнать о военных приготовлениях набатеев.
– А окружение царя?
– Это трудно, понимаете, – замялся лазутчик, – в смысле, информацию добыть. Возле Раббэля нет ни одного предателя…
– Трудно, тоже мне сказал! – возмущенно фыркнул римлянин. – А за что мы тебе платим, если не за трудность и риск? Небось ты за работу на плантации у Саломеи по десять денариев в месяц не получал! Кстати, вот, держи очередную награду, – отцепив от пояса, он небрежно подбросил небольшой кожаный мешочек, который с мелодичным звоном упал в протянутые руки Дримиле.
– О, благодарю вас, – тот проворно сунул кошель за пазуху и несколько раз подряд поклонился.
Вдруг лицо его омрачилось, и он, запинаясь, смущенно произнес:
– Конечно, вы правы, я получаю у вас большие деньги, но, знаете, иногда мне бывает жаль…
– Что, жаль?! Не угодно ли снова стать рабом? Это мы тебе в два счета устроим! – Молест издевательски захохотал, и разнесенные эхом громкие грубые звуки посыпались на них со всех сторон просторной комнаты.
Щуплый Дримиле сжался в комок и затравленно глянул на хозяина:
– Умоляю вас, тише, – почти прошептал он.
– Да не бойся, никого здесь нет, я же проверил, – высокомерно бросил римский посланник и властно поднял руку. – Теперь молчи и слушай. Вот тебе очередное задание. Император не желает больше ждать, пока дерзкие набатеи добровольно согласятся признать владычество Рима, поэтому нам приказано перейти к активным действиям. И первое из них – убрать друга царя Саллая.
Дримиле, внимательно слушавший, опустив глаза, вздрогнул всем телом и остро взглянул на Молеста, но римлянин этого не заметил. Чуть морщась, он несколько раздраженно продолжал:
– Это нужно сделать очень быстро. Он нам опасен. Пока жив этот человек, мы бессильны. Он окружил Раббэля преданными людьми, которые защищают его, как эти скалы Рекем.
– Так значит, главная цель все же Раббэль, – замирающим голосом произнес Дримиле полувопросительным тоном. – Неужели вы собираетесь… царя?..
– Цыц! – сердито оборвал его Молест. – Не твое дело знать, что мы собираемся делать. Ты должен выполнять мои приказания не рассуждая, вот и все.
Неожиданно агент покачнулся и медленно опустился на колени.
– Господин, пощадите меня. Я готов вам служить – собирать сведения, доносить, но убить… я не смогу…
Римлянин презрительно скривил губы:
– Да не бойся ты. Я прекрасно знаю, что у тебя кишка тонка. Это сделает другой человек, а твое дело – всего лишь раздобыть нужную информацию: чем планирует заниматься Саллай до следующих календ. Особенно обрати внимание – где и когда его можно застать одного или с одним-двумя людьми. Насколько я знаю, он довольно смел и часто ходит без охраны. Так вот, все вызнаешь точно, составишь график и передашь послезавтра в полдень на рыночной площади человеку, который назовет тебе пароль…
– Тот же, что и сегодня?
– Не перебивай! Другой. Запомни хорошенько: пароль – periculum in mora,[7 - Periculum in mora (лат.) – опасность в промедлении.] отзыв – alea jacta est.[8 - Alea jacta est (лат.) – жребий брошен.] Все понял?
– Да, господин.
– Ну так за дело. И смотри, без колебаний. Помни: один неверный шаг – и ты покойник! Vale![9 - Vale (лат.) – прощай.] – Марк Молест небрежно кивнул поникшему собеседнику и, запахнувшись в плащ, быстро вышел.
Оставшись один, Дримиле некоторое время стоял замерев, затем, словно очнувшись от забытья, растерянно огляделся и, тяжело вздохнув, побрел к выходу. Осторожно выглянув наружу, он несколько мгновений всматривался в сгустившуюся темноту холодного вечера, поеживаясь от пронизывающего ветра, потом набросил на голову капюшон и, крадучись, стал пробираться среди куч строительного мусора. Выйдя на дорогу, лазутчик бросил последний взгляд на место тайной встречи, горько усмехнулся и торопливо зашагал по направлению к скалам, окружающим город.
Возле недостроенного дворца стало тихо и пустынно. Воцарившееся безмолвие нарушал лишь нежный шелест пальмовых ветвей, колеблемых усиливающимся бризом.
Вдруг в эту мелодию вторгся посторонний звук – со второго этажа постройки осыпалось несколько мелких камешков, затем послышались неспешные мягкие шаги, и в проеме бокового входа показалась фигура человека в длинном темном плаще. Высокий худощавый мужчина постоял, прислушиваясь, затем, убедившись, что вокруг никого нет, легко спрыгнул вниз и, завернув за скалу, углубился в чащу масличных деревьев. Отвязав спрятанную в зарослях лошадь, он вывел ее на дорогу и поскакал в сторону Рекема.
Вымощенная известняком мостовая вскоре привела всадника к выложенной из камней дамбе, которая защищала город от зимних паводков. Поднявшись по ее пологому склону, а затем спустившись, он оказался внутри узкого каньона, по обе стороны которого располагались неглубокие ниши. Здесь, кутаясь в плотные шерстяные плащи, стояли часовые. Один из караульных решительно двинулся было навстречу приближающемуся всаднику, взяв наизготовку короткое копье, но тут же, узнав друга царя Саллая, склонился в почтительном поклоне и посторонился, давая дорогу.
– Все в порядке? – спросил Саллай стражника, спешиваясь.
– Так точно, господин мой, – отрапортовал тот.
Подбежавший конюший принял у советника царя поводья и повел лошадь в стойло, расположенное тут же неподалеку в широкой нише.
– Среди проезжающих сегодня никого подозрительного не заметили? – продолжал расспрашивать Саллай.
