Изгнанник

– Штрафной изолятор – сострил Серега.

В сарае раздался дружный смешок.

– Так связанного и продержали месяц или не знаю сколько. Мне там календарь не сподручно было вести. Красноперый, этот ублюдок, каждый день кормил и в туалет выводил. Придет, миску возле носа поставит и, как собаку, мордой в миску – ешь. А черножопые мне каждый день что-то вкалывали. Это я потом понял, когда подсел, что это героин был. Что б я, значит, зависел от них и рабом стал. Вколют тебе дозу и все тебе по фигу – кайф! И так каждый день. Холодно, а тебе по фигу – кайф! А когда подсел, спрашивает этот Рашид проклятый – ну что, ты теперь от меня зависишь, будешь работать? А я ему – хрен тебе! Потом снова каждый день, что бы крепче подсел. А после того, как я себя рабом признал, вообще дозу давать перестали. Неделю на ломках был. Как только полегчало, меня сразу к вам работать отправили.

В сарае повисла тишина. Все молча сочувствовали страдальцу.

– Ладно, давайте ложиться спать – предложил Борода – завтра Красноперый опять всех на каторгу погонит.

– Ложись на мое место у печки, Капитан! – сказал Дима – Отогреешься после будки.

Невольники лежали на настиле, но никто из них так и не уснул.

В сарай зашел Олег.

– Артист – позвал он Деда – на выход, Рашид ждет!

Дед послушно поднялся и вышел с Олегом из сарая. Послышался собачий лай и крики Красноперого на волкодавов.

– Опять на гастроли вызвали – усмехнулся Борода – как пьянка у них, так обязательно Деда зовут. Нальют ему стакан, – давай Артыст, стыхи читай, пой!

– Дед опять сегодня пьяный приползет, а завтра на работу хрен поднимется – завистливо сказал Серега.

– От него все равно толку мало – ответил Вова.

– А ты если бы квартиру ментам не подписал, вообще бы сейчас дома сидел – весело сказал Дима.

– Попробуй не подпиши! – проворчал Вова – Он мне – тебе восемь лет светит, подпиши на меня хату – получишь два. Я подписал. Получил восемь и без хаты остался.

В сарае снова раздался смешок.

– Все мы здесь такие – мрачно сказал Серега – меня жена выписала, пока сидел, у Кости квартиру конфисковали…

– Слушай, Вадим – спросил лежавший рядом с изгнанником Алексей – а мы что теперь до самой смерти в этом рабстве будем? Как ты думаешь?

– Не боись, долго не протянем – ответил с иронией за Вадима Борода.

– Да уж! – сказал изгнанник, передразнивая Ваську.

– Ладно, давайте спать, время покажет! – сказал Капитан – А "звери" сейчас пируют. Долго же они меня ломали, очень долго!

Глава 9

Прошло полгода. На строительстве коттеджа все шло своим чередом: разгружался стройматериал, жужжала циркулярка, стучали топоры и молотки, да временами поднимали лай два больших черных волкодава.

Печник Борода со своим верным помощником Дедом сложили большой камин на первом этаже коттеджа и две двухэтажные печки. Капитан с Вадимом выложили черепицей крышу и занимались вместе с остальными работниками внутренней отделкой коттеджа. За лето Капитану и Бороде предстояло построить в подвале большой бассейн и пару душевых кабин рядом с сауной, сауну, выложить плиткой весь подвал в коттедже вместе с бассейном и построить вокруг участка забор из красивого узорчатого серого кирпича, такой, чтобы между столбами можно было установить толстые металлические решетки с острыми концами.

Васька, ставший маляром, "ноя и уставая больше всех", выкрасил коттедж, гараж, сарай, туалеты и вольер, а также Олегову сторожку и большую хозяйскую избу. Он так и остался в бригаде изгоем. Снисходительным к нему был только православный Дед, да и тот, понимая, что можно ждать от труса и предателя, относился к нему недоверчиво.

Вова с Димой провели электричество и теперь, не смотря на весеннее прибавление дня, как пошутил однажды Борода – "негры" должны были работать круглосуточно.

Неуклюжий Алексей постоянно работал в паре с Серегой или другими плотниками. За эти полгода, а точнее за целый год успел у них многому научиться. Подводила его только психическая болезнь. Алексей путал цифры, названия, материал и часто забывал сделать то, о чем его просили.

Эта зима была теплой и в сарае, где жили рабы их жизнь была не очень тяжелой. Сильно изнуряли лишь тяжелый физический труд, недосыпание, недоедание и постоянные издевательства эксплуататоров, да подлость и тщеславие Олега, возомнившего себя большим начальником. Олег ходил по участку, держа в руках травматический пистолет и постоянно угрожал им невольникам.

Рашид и его родственники были всем довольны. Они жили припеваючи: часто пили коньяк, ежедневно курили "травку" и частенько к ним в усадьбу приезжали по вызову молодые девицы. Чаще всего это были блондинки. И тогда до самой глубокой ночи в усадьбе и во дворе слышались веселые пьяные крики и озорные девичьи визги.

На чердачном этаже коттеджа бандиты планировали сделать биллиардную и с нетерпением ждали окончания внутренних работ. Летом они собирались купаться и загорать на озере, а к зиме, по их расчетам, должны быть готовы в подвале коттеджа шикарная финская сауна и большой красиво облицованный бассейн.

В центре участка рабы должны были построить красивую беседку-барбекю. По окончании всех строительных работ семейство Рашида мечтало украсить свой участок клумбами и зелеными газонами.

Весь объем работ должен был бы завершиться года за четыре. Но нетерпеливые рабовладельцы не жалели сил своих подневольных, эксплуатируя их, словно животных.

За год непосильного труда здоровье работников изрядно поизносилось, особенно у тех, кому было за пятьдесят.

В начале марта произошло несчастье. После разгрузки тяжелых мешков с цементом и таскания кирпичей, не выдержав тяжелого труда, умер Костя на пятьдесят четвертом году жизни. За пару лет до попадания в рабство он пережил инфаркт. Скорой и милиции не было. Морга, поминок и пышных похорон хозяева тоже не устраивали. Причина смерти без осмотра врача осталась не выясненной. Друзья покойного считали, что у инфарктника остановилось сердце. Эксплуататорам было глубоко наплевать на причину смерти. Их волновало только одно – смерть Кости снижала темп выполняемых работ.

Хоронили Костю в небольшом лесу, что находился километрах в пяти от стройки. Невольников отвезли в лес, где под охраной своих поработителей они кирками и лопатами рыли мерзлую землю. Ночью под покровом темноты покойного, завернутого в старые одеяла (жадные азербайджанцы даже пожалели старые доски, из которых невольники хотели сколотить гроб) погрузили в Джип и отвезли на захоронение. За час работы погребение было закончено. Ни креста, ни надгробий, ни траурных венков на могиле не было.

– Не разрешила администрация кладбища – метко сострил Борода, украдкой с неприязнью покосившись на Рашида.

Могильный холм завалили еловыми ветками. Дед украдкой положил на могилу маленькую иконку Божьей Матери, возможно, единственную, которая у него была.

В копании могилы и похоронах Кости участвовало восемь человек. Девятый – Капитан сидел весь день, запертый в железной будке. Его туда и раньше помещали, каждый раз, когда бандитам надо было куда-нибудь уехать, оставив рабов под надзором Олега, Мухаммеда и пары волкодавов.

На следующий день вечером, когда Вадим и его товарищи после трудового дня готовились ко сну, в их домик явился Мухаммед. Он принес своим подчиненным пол-литра водки. Впервые за все время он заговорил с ними чисто по-человечески:

– Нате, помяните вашего друга! С трудом у Отца выбил, больше не дал, сказал – Костя плохо работал.

Мухаммед явно был не в восторге от черствости своих родственников. Он искренне выразил свои соболезнования друзьям покойного и, выпив с ними "за упокой" новопреставленного, на прощанье подарил подневольным пачку Мальборо. А перед этим он извинился за те «забавы», которые он устраивал несчастным рабам.

Рабовладельцы не считались ни с горем своих подчиненных, ни с их радостью, ни с их праздниками, традициями и обычаями. Новый год, Рождество и Пасха были у рабов обыкновенными рабочими днями.

Верующий Дед на Рождество и Пасху отказался работать. Оба раза он был избит и работать не мог по причине тяжких побоев. Бунтарь Капитан в такие минуты сидел в "штрафном изоляторе".

Вадим, будучи по характеру ранимым и впечатлительным был глубоко травмирован смертью своего товарища. И циничность похорон, и бессердечие поработителей, и сама безысходность случившегося терзали душу. Изгнанник понимал, что случившееся с Костей, в любой момент может случится и с любым из его друзей, особенно более старших по возрасту.

– А что с нами будет, когда строительство на этом участке будет законченно? – думал изгнанник – Куда Рашид денет своих рабов? Просто на улицу выкинет? Или убьет или продаст в рабство к другим бандитам или новым русским?

Эти вопросы мучили не его одного. Об этом часто говорили в бригаде. И все жили в ожидании и страхе, работая на износ и медленно приближая этот конец.

Вадим пережил раньше смерть матери, потом гибель друга, смерть отца и теперь смерть еще одного человека, ставшего ему другом. Каждая из этих смертей переживалась по–разному, ведь смерть настолько трагична, насколько дорог и близок умерший человек.

Однако изгнанник, прожив в порабощении, недоедая, недосыпая, терпя все трудности, через год почувствовал, что стал сильнее духом, выносливее, крепче душой и даже немного окреп физически. Он был еще молод. Этой весной ему исполнилось двадцать шесть лет и пережитые трудности закалили его. Он умел жить во всех этих лишениях, умел терпеть и выживать и давно не боялся того, чего боится любой человек, не переживший подобного. Он по-прежнему часто вспоминал Оксанку и, вспоминая, поносил ее и Сергея последними словами, на которые только был способен человеческий язык. Года полтора назад он ни за что бы не поверил, если бы ему кто-нибудь сказал, что он, Вадим Александрович Дубинин, бывший курсант мореходного училища станет бесправным бомжем и рабом, на могилах которых даже не ставят ни крестов, ни надгробий.

Глава 10

На дворе уже был сентябрь. Погода в основном стояла ясная, несмотря на иногда случавшиеся теплые дожди.

Прошедшее лето было дождливым и мечта Рашида и его братьев – беспечно купаться и загорать на озере не осуществилась. Поэтому Капитана и Бороду сняли с плотницких работ и, дав им двух подсобников – Вадима и Деда, заставили строить бассейн, сауну, душевые и обкладывать все это вместе с полом плиткой. Эксплуататоры торопили. Им хотелось, чтобы бассейн и сауна были готовы, как можно быстрее.

Бежать ни этой зимой, ни этой весной никому из рабов не удалось. Капитан, хоть и помышлял об этом, но возможности не представлял.

– И так роту в Афгане погубил – вздыхая, думал он – что бы из-за меня еще кто-нибудь пострадал.

Чернов помнил угрозы Рашида. Остальные невольники тоже не знали, как сбежать от эксплуататоров.

В бригаде не было ни одного сантехника, и семья бандитов наняла вольных работников для проведения всех сантехнических работ. Рабам было запрещено с ними общаться. То же самое было и когда Рашид и его братья наняли бригаду, которая за неделю вставила в коттедже пластиковые окна и застеклила на втором этаже два балкона, выходящие на озеро.

К концу лета мечта бандитов сбылась. Третий чердачный этаж был полностью готов. Помимо двух небольших комнат на нем был немалый биллиардный зал, который украшал биллиардный стол, два маленьких столика и несколько плетеных кресел.

Сауна, душевая и бассейн тоже были готовы, и теперь бандиты, довольные сладкой жизнью, могли подолгу купаться, париться, пить пиво и коньяк и, накурившись "травки" играть в биллиард. Остался недоделанным первый и третий этаж, там был не выложен паркетный пол, не построена винтовая лестница с красивыми резными перилами из красного дерева. Материал лежал в строящемся доме на первом этаже.

Снова случилось несчастье. В этот день на стройку привезли кирпич для строительства забора и черные большие металлические решетки. Во время разгрузки, одна из решеток упала с кузова машины и очень сильно придавила ногу Славе Бороде.

Борода дико взвыл. Упав на землю, он держался за ногу и, корчась от боли, принялся кричать и звать на помощь.

Подоспевшие друзья вместе с Олегом и оказавшимися рядом Нюрнордом и Гасаном увидели, что нога бедного печника практически оторвана. Сильный открытый перелом на месте лодыжки. Из раны сочилась кровь и торчала толстая белая кость.

Ревущего Бороду невольники отнесли в сарай. Вокруг него собралась вся бригада, а следом за ней и все бандиты. По лицам последних было видно, что они не довольны происшедшим. Ни жалости, ни сочувствия их темные лица не выражали. Рашид ломал голову – что теперь делать.

Вадим догадался, о чем он думает – с таким переломом невольник не сможет работать, как минимум полгода. Ему срочно необходима операция, лечение в больнице. Вся эта забота падала на плечи отнюдь не сердобольного Рашидова семейства.

Изгнанник умел оказывать первую помощь потерпевшему и теперь они вместе с Капитаном возились с ногой Бороды, пытаясь остановить кровотечение.

К сараю подошли Айгюль и Зульфия. Они принесли обезболивающие средства. Женщинам было запрещено находиться в компании мужчин. Они никогда даже близко не подходили к рабочим. Теперь же передав лекарства одному из рабов, они тут же удалились.

Рашид ходил вдоль сарая вперед-назад. Видно было, что он что-то обдумывает. Лицо его искажала черствая и жестокая гримаса. Он заговорил по-азербайджански, обращаясь к своим братьям. С минуту они вместе что-то обсуждали.

В сарае не унимались дикие вопли Бороды. Наконец ему дали обезболивающее, которое подействовало только через пятнадцать минут. Все невольники наперебой пытались подбодрить и утешить своего пострадавшего друга. Ему обещали вызвать скорую и отвезти в больницу.

– У меня паспорта нет и страхового полиса – проныл Борода сквозь вопли и стоны.

Вадим заметил, как хмурый и без того Рашид нахмурился еще сильнее.

– Вадым, ты остаешься со Славой – наконец сказал он – а всэ остальныэ продолжайтэ машину разгружать.

Невольники повиновались.

– Потэрпи, Слава, сэйчас рэбята машину разгрузят, отвэзем тэбя в больницу – сказал Бороде Рашид, когда бригада рабов покинула сарай.

Борода продолжал стонать, но постепенно тише и тише.

Работники все, кроме Вадима и Бороды вернулись к машине. К Капитану тут же подошли Меджит и Максуд.

– Рашид вэлэл посадить тэбя в будку – с самым непринужденным видом сказал Меджит.

Капитан недоуменно пожал плечами. Он был удивлен таким распоряжением. Да и не он один. Удивились и его друзья. Однако им никто ничего не объяснял. Капитана, как всегда, в тяжелые минуты держали в "изоляторе".

Разгруженная машина выехала со двора.

– Собэрайтэсь – тут же раздалась команда Максуда – бэритэ с собой лопаты. Сэйчас всэ в лэс поедитэ.

Невольники были удивлены. Только теперь они догадались, что задумали бандиты. Но деваться было некуда.

Олег уже сидел в "пятерке". Рашид, Максуд, Ахмед, Гасан и Меджит открывали ворота гаража. Рабов усадили в автомобили и увезли.

Вадим сидел возле Бороды. Что происходило на территории участка он не знал. И был удивлен, когда, выйдя ненадолго из сарая, он обнаружил полную тишину и отсутствие людей.

На дворе был вечер, но еще не стемнело. Изгнанник сидел в сарае рядом с Бородой и недоумевал, куда делись его друзья и куда делись бандиты.

Вскоре из усадьбы вышел Нюрнорд единственный не уехавший с братьями. Он зашел в сарай и подошел к Бороде.

Вадим сначала ничего не заметил. Потом внезапно раздался пистолетный выстрел. Слава больше не стонал и не шевелился.

– Заворачивай эго в одэяло и нэси в машину – приказал Нюрнорд.

Машина, миновав озеро, быстро приблизилась к тому самому лесу, в котором полгода назад был так цинично предан земле Костя. Было уже около полуночи.

Бороду осторожно вытащили из Мерседеса и так же осторожно отнесли к свежевырытой рядом с Костиной могиле.

Снова чувство собственного бессилия охватило Вадима. Ненависть к поработителям, ведущих их под дулами пистолетов закапывать в землю их друга, охватило его. Хотелось выть, кричать, вцепиться зубами в горло хоть одному из этих ненавистных тиранов.

По молчаливому сопению и нахмуренным бровям своих товарищей, Вадим понял, что в их душах творилось то же самое. У Деда и Алексея на глазах поблескивали слезы. Изгнанник сам едва сдерживал рыдания.

Под прицелом шести пистолетов семь беспомощных и беззащитных рабов опускали в землю восьмого. Рядом стоял Олег. Он поторапливал своих подчиненных.

Началось погребение. Невольники медленно, стараясь не смотреть в могилу, лопата за лопатой кидали землю на своего друга. Многие больше не сдерживали рыданий.

Бандитам это не понравилось. Они не любили, когда кто-то давил им на жалость. Дима, а следом за ним Алексей и Серега получили ногой в бок. Это было сделано для того, чтобы прекратить в бригаде "соплераспускание". Дима, Алексей и Серега были первыми, кто попался под руку.

Наконец на месте свежевырытой ямы появился свеженасыпанный холм земли.

Была глубокая ночь. Небо было туманным. Моросил мелкий дождь.

Рабы и рабовладельцы рассаживались по машинам. В темноте бандиты светили фонариками, что бы никто из невольников не потерялся.

Все молчали и, молча, приехали на участок. Рабочие, молча, прошли в свой домик и, также молча легли спать. Рано утром их совершенно не выспавшихся снова погнали на работу.

Капитан в эту ночь остался в железной будке. То ли про него забыли, то ли специально не стали выпускать. О происшедшем событии он узнал лишь на следующий день, когда его выпустили из заточения и вкололи хорошую дозу.

Через два дня бандиты закололи барана. До поздней ночи из беседки-барбекю слышались их веселые крики, доносился беспечный девичий смех. Все было, как обычно, словно вовсе ничего не случилось. А бригада рабов долго не могла привыкнуть к тому, что с ними больше нет их веселого друга, вечного шутника Славы по прозвищу – Борода.

Еще одна смерть близкого человека поразила Вадима, оставив в душе сильный и глубокий рубец.

– Чем дальше, тем хуже и подлее! – думал он – Для чего человеку дается жизнь? Для того что бы промучившись свой век, а то и гораздо меньше, оказаться по ту сторону могилы? Кто в роскошных цветах в сопровождении тысяч рыдающих глаз, кто в цинковом гробу, обгоревший или лишенный конечностей, а кто и просто зарытый в лесу, где на могильном холме нет ни креста, ни надгробия, ни даже имени и даты рождения и смерти.

Глава 11

Золотая пора октября давно миновала и красивые желтые листья, обычно радующие глаз черно–желто–коричневой пестротой, давно пожухли, потемнели и потускнели. День был серым и мрачным. Рано темнело. В этом году первого снега еще не было, но по утрам и почти до полдня лужи и даже озеро покрывались тонкой кронкой льда.

Капитан и два подсобника – Вадим и Дед закончили класть кирпичную кладку забора и теперь занимались сварочными работами, приваривая чугунные решетки к столбам.

Шустрый Серега колол на зиму дрова. При легком морозе, особенно с утра они кололись легко. Ленивый нытик Васька, изо всех сил строя из себя отменного труженика, таскал их охапками, укладывая в огромный дровник.

Алексей, Вова и Дима заканчивали стелить паркет.

Работа невольников на строительстве подходила к концу. В ближайшие два месяца дом должен был быть сдан "под ключ".

Рабам предстояло еще собирать мебель, которую Рашид со своими братьями собирались закупать, чтобы обставить в доме все помещения.

Весной или в конце зимы бандиты собирались переселиться из усадьбы в коттедж.

Недавно закончился Рамазан и не особо набожное Рашидово семейство не отказало себе в удовольствии отметить очередной праздник очередным гулянием с шашлычком. Запах жареной баранины обычно распространялся из беседки далеко за пределы Рашидова участка и рабы–невольники, сидя в своем доме–сарае, жадно втягивали его носами. Все мечтали поесть шашлычку.

Через неделю у хозяев наступил другой праздник – сын Меджита вернулся из армии.

Этот рабочий день был короче обычного. Около семнадцати часов вечера, едва начало темнеть, рабов посадили в сарай. Олег наскоро выдал им бич-пакеты и хлеб, сказав, чтобы невольники больше сегодня не появлялись во дворе.

Возле гаража стояли новые машины – Вольво и Джип. Они стояли за воротами между гаражом и Олеговой будкой. Развалюху "пятерку" ради этого выгнали со двора, и она стояла за воротами возле забора.

В честь приезда сына Меджита был устроен шикарный пир. На веселье еще приехали невиданные невольникам до сих пор родственники темнокожих. Человек десять, если не меньше.

И снова та же картина: веселящиеся со своими гостями хозяева, похотливо обнимающие аппетитных девиц, девичьи визги и смех, и острый запах жареной баранины.

Невольники завистливо глазели в окошко сарая на царившее веселье.

Пир продолжался до полуночи. Затем половина гостей стала разъезжаться. Деда забирали на "гастроли" и теперь еле-еле тащили его под руки Мухаммед и Меджит. Дед что-то бормотал и пытался запеть. Его бесцеремонно затащили в сарай и толкнули на настил.

– Вернулся Артыст! – весело проворчал Капитан – странно, что про меня забыли – в будку не посадили.

Олег тоже, заметно пьяный (ему выдали водку и отправили одного в сторожку), вывел из вольера собак.

– Все, концерт окончен! – прокомментировал Серега окончание веселья– пора и нам спать.

Вадим и Дима убирали с настила шашки.

Вдруг во дворе послышался громкий собачий лай и рев.

– Смотрите, волкодавы черножопого кусают! – злорадостно сообщил Алексей. Он от нечего делать продолжал смотреть в окно. Невольники разом прилипли к окошку.

Один из оставшихся гостей, выйдя из усадьбы, направился в туалет. Волкодавы, почуяв чужого, тут же со злобным лаем накинулись на него. Раздались крики отчаяния, рев и лай собак. Из сторожки поспешно выскочил Олег. Затем из усадьбы появились хозяева и гости.

Собак оттащили от жертвы, но после этого, посовещавшись, бандиты посадили их в вольер. Азербайджанцы удалились в свою усадьбу, Олег, сильно шатаясь – в свою сторожку.

– Самый удачный момент для побега – сказал сообразительный Дима.

Он говорил это шутя, но его слова тут же всерьез воспринял Капитан.

– А ведь верно! – быстро подхватил он Димину идею– Олег пьяный, скоро заснет, чурки тоже пьяные, собаки в вольере. Подождать надо пока "зверье" уснет и бегом отсюда, пока ночь. А утром попробуй нас найди!

– А куда бежать то, кругом степь? – недоверчиво спросил Вадим – В степи нас всю ораву видно будет.

– Тут недалеко отсюда соседняя деревня есть – начал Дима.

– В соседней деревне тут же искать начнут – перебил его Капитан.

– Там на окраине возле самого болота хутор стоит. В нем раньше цыгане жили, наркотой торговали. Сейчас сидят. Там и переночевать можно будет. А чурки наши неместные. Они, поди, и окрестности не знают.

– Возле болота говоришь? – спросил Капитан – где это ты в воронежской области болота видел? Степи одни, да немного леса.

– Там есть крошечное болото – ответил Дима. Он даже подскочил на настиле, оскорбленный неверием друзей. – Я сам там жил у цыган, пока Мишу не посадили.

– Какого еще Мишу? – не понял Капитан.

– Ну, так этого главаря звали ихнего.

– Вот что "Миша", раз места знаешь, дорогу показывать будешь –

– Да мы все это место хорошо знаем – сообщил Серега. – Там раньше такой притон был!

– Да там найти просто. Через деревню выходишь к лесу и прямо в этот дом упираешься – вдруг неожиданно подал голос Васька.

– А ты что, тоже бежать собрался? – насмешливо спросил Капитан. – А если поймают?

– А если нет? – Ответил за него Вова – что всем в этом рабстве подыхать?

Разговор принимал серьезный оборот. Выяснилось, что бежать хотят все.

– А если не получится? – спросил робкий Алексей – с нас всех потом живьем шкуру спустят?

– Боишься – не беги – ответил Капитан – тогда с тебя одного шкуру спустят, а я, лично, в этом рабстве подыхать не намерен.

– Да, бежать надо – подхватил Вадим – а не то все, как Костя и Слава в этом рабстве загнемся.

– Все так все – согласился Алексей – только вот как сбежать отсюда? Собаки лай поднимут, "звери" проснутся и Красноперый тоже и все – хана нам.

– Подождать надо, пока заснут, собак прибить придется и Красноперого тоже, а усадьбу поджечь – сказал Капитан после некоторого раздумья – пока "звери" проснуться, пока сообразят, что случилось, пока во двор в одних трусах выскочат, да тушить начнут, про нас забудут на время, а мы как раз и уйти успеем.

– Красиво говоришь, складно все у тебя получается! – с сомнением проговорил Серега – а мы не мокрушники. Я лично никого убивать не буду.

– И я тоже – сказал Дима.

– И я тоже – добавил Вова – украсть – пожалуйста, а мокруха – не мое.