Полная версия:
Девять шагов до рая
Триэн
Девять шагов до рая
Глава 1
14 октября 2014 года, где-то после 11-ти утра
Черт… Голова раскалывается. Что они вчера пили?
Виктор нехотя открыл глаза. Не было желания даже думать, не то что двигаться.
Попытался повернуть голову – в ней словно камень бултыхнулся. Умереть можно! И дышать тяжело, будто грудь чем-то придавило…
Или кем-то?
Он скосил глаза на грудь и… Чуть не умер. Снова.
В одной с ним кровати спала Аня.
***
Он стоял у окна, все еще пытаясь осмыслить только что пережитый шок. И вспомнить хоть что-то.
– Ни фига не помню, – вздохнув, сознался он своему отражению. – Ну совсем ни-че-го!
Они сидели на ее кухне и в полном молчании пили чай. Мерно тикали ходики на стене, за окном собирались тучи. Вот и осень…
– Кажется, дождь скоро начнется, – неловко нарушил затянувшуюся паузу Виктор.
Аня ничего не ответила, только повернула голову к окну, сощурившись. Ее молчание раздражало.
– Ну… В общем, спасибо за чай. Я это… Я пойду, наверное, – он замялся, силясь придумать, чего бы еще такого сказать на прощание девушке, которую не любил.
– Да, конечно, – Аня словно очнулась. – Заходи, если что.
– Обязательно, – несколько ядовито ответил Виктор и вышел в коридор. Услышав, как за спиной щелкнул замок, он быстро спустился вниз, абсолютно уверенный, что никогда в жизни больше не переступит порог ее квартиры.
***
16 ноября 2014 года, 18:59
Черт! Черт! Чертчертчертчерт!!!
Аня готова была разбить все бьющиеся предметы, которые попадутся под руку в квартире. Ну как же так?!
Память услужливо подкинула разговор месячной давности.
– В общем, не знаю, как так вышло. Я бы хотел вообще забыть обо всем и не вспоминать. Никогда. Надеюсь, ты тоже, – Виктор хмурил лоб, стараясь не смотреть на девушку, сидящую напротив.
– Знаешь, мне тоже радости мало, – бросила она в ответ. И, хмыкнув, добавила: – Выпили за перемирие, называется…
– Ну, значит, мы с тобой солидарны, – заключил парень. – Выпили, малость перегнули палку. Перепихнулись. Разбежались. С кем не бывает, да?
– Действительно. Забудем?
– Уже забыли.
– Окей.
– Чаем угостишь?
– За «забыли»?
– И за это тоже…
«Забыли». Ну и как это называется? Закон подлости. Жизнь устроила самую настоящую подлянку.
Аня хмыкнула и снова неверяще уставилась на узкую бумажную ленту, на поверхности которой четко проступили две красные полоски.
16 ноября 2014 года, 17:15
кабинет гинеколога
– Ну здравствуй, милая. Ты ж вроде недавно заходила?
– Здравствуйте. Э-э, я… я неважно себя чувствую.
– Неважно? И давно?
– Не знаю. Не помню. Низ живота тянет.
– Последняя менструация когда была?
– На той неделе.
– Давай раздевайся.
Обрывки воспоминаний…
Белое кресло, обтянутое дерматином…
Властные пальцы. Медицинское зеркало…
Неприятные ощущения… Пара минут… Молчание…
– Поздравляю. 4 недели.
– Что?! Какие… Какие недели?!
Пока она одевается, мозг лихорадочно работает, отсчитывая назад числа. Это было… это было… Черт. Это было месяц назад. В день рождения Славика.
26 декабря 2014 года, вечер. Наши дни
Хлопнула входная дверь.
Аня поморщилась. Ну неужели обязательно так греметь?
– Соболев, это ты?
В ответ – молчание, только слышен шелест пакетов.
Ну конечно же, это он. Кто еще придет к ним в квартиру – туда, где никакого уюта?
Опять зароились воспоминания…
– Деточка, ты будешь жить с Витенькой в отдельной квартире. Мы ее специально покупали для его будущей семьи, теперь с ремонтом ускоримся, и уже к Новому году вы туда въедете.
– Я бы не хотела переезжать. У меня бабушка одна…
– А бабушка еще не старая, так что за нее не переживай. В крайнем случае, соседка присмотрит и позвонит, если что случится. А вот вам нужно уже привыкать к совместной жизни. К тому же Витенька постоянно должен находиться рядом: вдруг ребеночку захочется чего-нибудь… сладенького. Или солененького?..
Они сидели в родительской столовой на «семейном совете»: мать и дед Виктора, он сам и Аня.
Столовая была обставлена со вкусом: в центре комнаты – круглый стол со скатертью, вокруг которого разместились они на удобных стульях с высокими спинками. Мягкий свет лился от бра, развешанных по стенам, над столом горели подвесные светильники.
Столовая отделялась от кухонной зоны арочным проемом и подиумом, на котором был выставлен дорогой и красивый кухонный гарнитур.
Оба помещения были оформлены в спокойных тонах – как и подобает людям семейным, среднего возраста.
Они живут хорошо. «В хорошем достатке», как выражается ее бабушка. Виктор – единственный ребенок в семье, и, естественно, ему семья стремится дать все самое лучшее.
– Анечка, пойдем-ка на кухню, поможешь мне пирог вытащить.
Мать Виктора, Людмила Алексеевна, приветливо улыбнулась и направилась на кухню, а Ане не оставалось ничего другого, как тащиться следом.
Однако на кухне доброжелательность дамы вмиг испарилась, сменившись жестким холодным взглядом.
– Значит так, девочка. Я в курсе ваших отношений. И поверь мне, я тоже против этого балагана. Меня не устраивает в этой ситуации абсолютно все: ваша взаимная нелюбовь, ваше нежелание быть вместе. И особенно твое «приданое» в лице бабушки. Я честна перед тобой, как видишь, и открыто говорю: своему сыну я никогда не желала бы встретить такую прошмандовку, как ты. Я понимаю, что тебе нужно поскорее выскочить замуж, зацепиться где-то, чтобы обеспечить себе безбедную жизнь. Я также понимаю, что тебе, как и Виктору, этот неродившийся еще ребенок абсолютно не нужен. Но ты слышала, что сказал врач: первая беременность не может быть прервана, в противном случае ты никогда больше не сможешь иметь детей. Кстати, на этот факт уже наплевать мне. Но будущий малыш, которого ты носишь, имеет и частичку соболевской крови, а ты слышала, что наш дедушка говорил по этому поводу: все акции компании «Соболь и Ко» уже переданы в наследство правнуку или правнучке согласно завещанию. Однако когда ребенок родится, именно я стану его представителем – а не вы, горе-родители. Так что постарайся создать видимость любящей жены и семейного уюта, дорогая, а про аборт забудь. Ты родишь здорового, крепкого малыша без отклонений и осложнений. У тебя для этого будет все, что захочешь – только самое лучшее. Ты родишь ребенка, а потом можешь убираться назад к своей бабке. И забудь наш адрес. Малыш будет жить с нами, и не дай Боже тебе вздумается нас шантажировать заявлениями в полицию и вымогать хоть какую-нибудь копейку! Я найду таких адвокатов, которые подтвердят, что ты – отказная мать. Надеюсь, ты меня услышала, деточка.
Людмила Алексеевна снова мило улыбнулась и, достав пирог со словами: «Ой, чуть не подгорел!», вручила его Ане, велев нести на стол. Аня молча развернулась и вышла из кухни, спиной чувствуя прожигающий взгляд будущей свекрови.
Глава 2
26 декабря 2014 года, вечер. Наши дни
Виктор заглянул в комнату.
– Да, это я. Принес тебе свежих фруктов. Привет? – и скрылся в проеме. Аня равнодушно кивнула и уставилась в окно.
Ей было абсолютно безразлично все происходящее. Недавняя истерика сменилась апатией, ничего не хотелось, даже двигаться было лень.
– Ты ужинала? – снова он. Как же она его ненавидит, этот голос! – Ань? Ты чего молчишь?
Она медленно повернула голову к двери.
– Что ты хочешь услышать, Соболев?
– Ответ на свой вопрос.
В нем снова начало закипать глухое раздражение. Черт бы побрал этого ребенка, эту его скоропалительную женитьбу, эту беременную дуру, в конце концов! Ему бы сейчас на золотом песочке Ибицы жариться с Ленкой, а тут это, непонятное…
– Какой вопрос?
– Я спросил, – медленно, стараясь говорить спокойно, растягивая слова, повторил он. – Я спросил: ты ужинала?
Вот.
– Нет. Я тебя ждала.
– Зачем меня ждать? Хочешь есть – ешь, ребенок-то тут при чем? Ему голодать нельзя!
Аня снова промолчала. Вчера она была на очередном приеме в женской консультации. И врач сообщила ей, что она слишком поправилась – а это вредно в ее положении. И что ей надо сесть на диету. Особую диету для беременных: исключить все жирное, калорийное. Есть побольше зелени, фруктов, поменьше – майонеза с маслом. И орехов. Боже, как она любила грецкие орехи, могла их чашками есть…
Теперь – все. Ограничения в еде. Основной период токсикоза уже прошел, больше не хочется безумных блюд в виде жареных бананов в соевом соусе.
Но на смену токсикозу пришла апатия: вялая, тягучая, вязкая… Ее никто не любит. Даже муж.
«Муж», – она мысленно расхохоталась. Перед глазами опять замелькали воспоминания…
– Детка, особых пышностей от нас не жди. Ваша регистрация – это своего рода фикция, сама понимаешь.
– Да, Людмила Алексеевна.
– В общем, распишетесь по-быстрому и поедете в свою квартиру. Тебе надо побольше отдыхать.
Самое главное, что Виктор все время молчал. Как будто за него все всегда решала мать. Наверное, так оно и было.
Сколько Аня помнила – еще с детского сада – его мать всегда была рядом. Ходили ли они с группой на прогулки и экскурсии, на всякие детские праздники – его мать постоянно сидела рядом с Витенькой. Чуть ли не сопли ему подтирала.
И сегодня – та же история. Она готова за него даже есть, кажется…
– Пошли есть.
Голос мужа выдернул ее из воспоминаний. Аня вздохнула, мысленно скривившись, и пошла на зов.
– Что это?
– Пока ты там рефлексируешь, я ужин сварил.
– И откуда ты такой умелый?
– В армии научили.
Аня остановилась на пороге кухни.
– Где?!
– В армии.
– Ты… ты служил?
– А ты не знала? – он раздраженно посмотрел на нее. – Меня туда дед засунул. И вообще, ты меня сегодня на стойкость испытываешь, что ли? Задаю вопрос – в ответ молчание, отвечаю – переспрашиваешь. Издеваешься?
Апатичного настроения как не бывало. Снова проснулась злость на него.
– Кто издевается? Я? Я дома весь день, в этих четырех стенах, меня все дико раздражает, даже поговорить не с кем! А ты? Где ты шляешься сутками? Ужин он сварил… Невелико достижение!
– Я работал, – медленно ответил Виктор, – если ты не заметила. И вообще, как нормальная жена, могла бы сама поесть приготовить. Только не говори, что тебя от запаха еды воротит. Селедку жареную трескала – и ничего.
– Нормальная жена? Да где я тебе жена?! В паспорте?
– Хотя бы. – Его напряженная спина раздражала не меньше издевательского холодного тона. Как же она его ненавидит!
– Какая у нас с тобой нормальная семья? Ты постоянно пропадаешь либо на работе, либо у своих любовниц… – незаметно для себя Ане вдруг стало почему-то обидно. Ну да, она страшненькая, а он красавец. Она дома сидит, а он по девкам развлекается. Ага.
– И что?! – Виктор устал. Сегодня был непростой день, клиенту понадобились дополнительные чертежи на строительство, а он, в силу неопытности, не смог вовремя их предоставить. Дед на общем собрании сделал ему позорный выговор… А тут еще эта «жена» истерики закатывает. – Что-то не устраивает – я тебя не держу!
– Все не устраивает! И ты – в первую очередь! – Аня уже не сдерживала своей «почтиярости». – И квартира эта, и ужин твой, и мамочка твоя, и ты сам! Черт бы все это побрал! Ну как я могла так вляпаться?!
– Знаешь что? – взорвался и Виктор. – Мне твои ежедневные истерики уже весь мозг высушили! Сидишь дома, на всем готовом, любой твой каприз исполняется вмиг! Хоть один день можно без скандалов? Я работаю, между прочим, деньги зарабатываю! Чего тебе не хватает?
– Любви и ласки, – отрезала Аня, снова становясь спокойно-угрюмой. – Если бы не ты и твой ребенок, я б сейчас личную жизнь строила! Мне Рудольф обещал визу в Чехию открыть. А теперь я тут с тобой… парюсь!
Виктору было глубоко наплевать и на Аню, и на ее личную жизнь. Но почему-то последние слова его задели. Все-таки она ему жена, хоть и поневоле.
– Думаешь, ты одна тут вся такая… несчастная? Да если б не ты, мы с Ленкой уже давно бы на морях отдыхали! Это ты мне всю жизнь сломала! И ты, и ребенок этот… С чего вы все вообще решили, что он мой? Может, этот твой Рудольф и устроил тебе ребеночка? А ты на меня его спихнуть решила! Жена недоделанная!
– Я с Рудольфом вживую не виделась ни разу, – как-то испуганно прошептала Аня и вдруг согнулась пополам.
Разом растеряв всю свою нервозность, Виктор подскочил к ней.
– Ты что? Э, э-э, Ань?..
Он вызвал скорую.
Глава 3
20 апреля 2007 года, 9 класс
Она сидела под лестницей и ревела. Просто ревела – от обиды и злости. Ненависти. Смятый листок, вырванный из тетради, валялся тут же, его она время от времени топтала туфлей.
– Сволочь, скотина, урод! – тетрадный лист в очередной раз получил порцию наказания, когда на лестнице послышались шаги. Кто-то заглянул в ее уголочек.
– Щеглова, вот ты где! – с перил свесилась кудрявая блондинистая голова. – Я тебя по всей школе ищу!
Легкий топоток прошелся по ступенькам, и к зареванной девушке присоединилась ее одноклассница, Инна Вихрова.
Аня шмыгнула носом.
– Да ладно, не обращай внимания! Ну ты чего, Ань? Ну дурак он, да мы ж это все знаем!
– А Ирина Викторовна так не считает, – Аня снова всхлипнула. – У меня из-за него годовая пятерка сорвалась. Мне теперь золотой медали не видать! Я без нее поступить не смогу!
– Да не бери в голову, Ань! Поступишь и без медали, ты у нас самая умная!
Инна подняла скомканный листок, расправила его. И не удержалась – прыснула со смеху. На листе, прямо под надписью «Щеглова А., 9 "Б"» был нарисован большой мужской половой орган. И подпись внизу крупными печатными буквами: «НЕКОГДА МНЕ УЧИТЬСЯ, ИРИНА ВИКТОРОВНА! МНЕ О ДРУГОМ СЕЙЧАС ДУМАЕТСЯ!»
– Смеешься?! А я бы его удавила своими руками! Ирина чуть не поседела, пока на меня орала…
– Ты эту контрольную перепишешь, и все дела.
– Инка, она мне не даст. У меня родителей нет, только бабушка воспитывает, а это в понимании нашей Ирины означает неблагополучную семью. Тем более что соболевская мамашка является председателем родкома, и ее Витенька – всегда лучший, первый, самый-самый!
– Однако и фантазия у него… – Инна вздохнула, рассматривая рисунок. – И ведь рисует, зараза, здорово! Нет бы в полезное русло свой талант направить… За что это он так?
– За то, что я ему алгебру списать не дала!
– Ну придурок! Пойдем, Ань, холодно тут…
27 декабря 2014 года.
Больничная палата, наши дни
Аня лежала на больничной койке, уставившись в потолок. Утром заходил врач, сообщил, что чуть не случился выкидыш. И только «своевременно оказанная помощь» спасла и ребенка, и мать.
«А лучше б случился выкидыш…»
– Хорошо еще, что ваш муж среагировал почти мгновенно.
– Отчего это было?
Это Виктор протиснулся к врачу. Оказывается, он «дежурил» в ее палате с ночи. Вот козел, струхнул, что из-за него случилась… «почти беда».
– Токсикоз, переживания на нервной почве, волнения. Это все – начальная стадия беременности, обычное в первом триместре явление. В это время плод формируется, отсюда и возникает так называемая «депрессия беременности». Просто у кого-то этот период протекает не так… болезненно. К тому же первая беременность, все в новинку.
Виктор хмыкнул.
– То есть вы хотите сказать, что почти случившийся выкидыш – это нормально?
– Нет, молодой человек, – врач строго глянул на «папашу» поверх очков. – Вы меня не поняли. Я имел в виду под «нормально» депрессивное состояние будущей мамочки. А то, что спровоцировало угрозу – это внешние обстоятельства.
– И какие же? – Даже после недосыпа ее недомуж выглядел привлекательно. И вместе с тем привычно бесил Аню. Ей были противны эти жалкие попытки проявить фальшивое участие, войти в положение «жены». Для врача показушничал, скотина.
«Ты, например! – закрыв глаза, думала она. – Когда же ты уберешься из палаты, из квартиры, из моей жизни, наконец?»
– Ей сейчас нельзя волноваться…
«Ну разумеется! Не то ребеночка потеряю…»
– Ей нужны положительные эмоции…
«Классическая музыка, например…»
– Хорошее настроение…
«Прямо чтоб до потолка прыгать!..»
– Побольше ласки, любви…
«Ага, он так и бросился меня любить и ласкать! Бежит и падает…»
– В общем, позитивный настрой.
«Да когда ж ты заткнешься-то, палач в белом халате?»
– Можете ее любимое блюдо приготовить. Вкусности – они ведь тоже радуют, настроение поднимают…
«Угум, и вызывают легкую рвоту, особенно приготовленные его руками…»
– В общем, вы меня поняли.
– Доктор, скажите, а… можно уже забрать ее домой?
«Ни в коем случае! Чтобы я там действительно померла?! Нет-нет, только не говори…»
– А вы считаете, что сумеете обеспечить жене полноценный уход?
«О да. Именно что уход. Если только из жизни…»
– Ну, вы же сами сказали: позитив, хорошее настроение, вкусности опять же. Родные стены, как говорят – они же помогают, да?
«Лучше уж лежать в больничной палате, чем сидеть в четырех стенах с тобой! Какие они мне родные, эти стены? Так и скажи, что не хочешь тут при мне дежурить, показывать свою как бы преданность и как бы беспокойство…»
– Давайте потерпим до завтра. Анализы еще не все готовы.
– Хорошо, давайте так.
Зазвонил мобильный.
– Да, Никифоров, слушаю. Я в семнадцатой. Сейчас иду, – врач отключился и положил мобильный в карман халата. – Ну все, зовут к другой мамочке. Так что до вечера, Анна. А вы, папаша, лучше принесите жене фрукты.
Виктор молча посторонился, пропуская врача. Затем прошелся по палате, выглянул в окно и только потом вернулся к Ане, осторожно присев на больничную койку. Жесткие пружины жалобно пискнули под его весом.
– Как ты… сама?
Он старался не смотреть на нее.
Она молчала, глядя в потолок.
Он не выдержал первым.
– Послушай, ну я ведь тебя не трогал! Ты сама перенервничала! А в твоем положении это вредно.
Никакой реакции.
– Почему ты молчишь? Аня?
Никакого ответа.
Когда его нахмуренное лицо заслонило обзор потолка, ее чуть не стошнило. Пришлось закрыть глаза.
Он хотел схватить ее за плечи, хорошенько встряхнуть – так, чтобы открылись глаза, чтобы они смотрели на него…
С трудом отогнав подобные мысли, Виктор с шумом выпустил воздух и тяжело сел на табурет, стоявший у тумбочки. И вовремя: в палату вошли новые посетители.
– Анечка!
Она резко открыла глаза, сразу превратившись в образец для счастья.
– Бабушка!
– Милая моя! Как ты? Я так за тебя перепугалась!
Ей пришлось сесть в кровати. Осторожно, будто в животе бултыхался хрусталь.
– Ну что ты! Тебе же нельзя волноваться! Как ты добралась?
– А меня привезли, Людмила Алексеевна позвонила и предложила заехать за мной. Как я могла отказаться?
Аня больше всего на свете хотела побыть одна, и еле сдерживалась, чтобы не разреветься.
12 недель
Постоянно хочется есть… Нет, не так: жрать! ЖРАТЬ!!! И еще раз ЖРАТЬ!
Причем только самое вкусное: жареную селедку, приправленную тертым сыром, тосты, политые чесночным соусом, хрусткие соленые огурцы с шоколадными конфетами, свекольный салат с грецкими орехами…
Что это? Жареное мясо?! ФУ!
Да как ты смеешь предлагать мне такое, убогий! Я ем ТОЛЬКО ту еду, которую захочу, которую мне приготовят по особому рецепту, запомни это!
Вот тебе все назад, получай!
Глава 4
Октябрь, 2014 год. Вечер
Она до смерти перепугалась, когда вернулась однажды домой с учебы и увидела неподвижно лежавшую на диване бабушку.
– Бабуль, ты чего? Ты меня слышишь? Бабушка!!!
Фельдшеры из неотложки, приехавшие на вызов, объяснили перепуганной и зареванной девушке, что ее бабушку придется забрать на капельницы.
Врач сообщил, что у той не очень крепкие кости. Нужна операция, которая стоит денег. Возможно, не совсем больших, но и не маленьких – и деньги требовались срочно. Операцию надо было делать без промедления, поскольку стоило запустить, и последствия могли оказаться плачевными. Умереть она не умрет, но превратится в «овощ» – за ней придется постоянно ухаживать, кормить с ложечки и находиться рядом двадцать четыре часа в сутки. Уход за больной мог оказаться намного дороже, чем сама операция.
У Ани не было выхода. Она решила устроиться сразу в два места – совмещать работу с учебой, чтобы платить за квартиру, оставлять на пропитание и лекарства для бабушки. И оплачивать кредит, который она планировала взять для операции.
Когда Ане позвонила Инна и сообщила, что приехал Славик и собирает одноклассников, той никого не хотелось видеть. В таком угнетенном состоянии никаких походов в клуб не рассматривалось, пока Инна не упросила подругу поддержать ее, сообщив, что по-прежнему любит Славика.
Решив развеяться, Аня даже представления не имела, насколько «увеселительной» окажется невинная вечеринка…
29 октября 2014 года
полдень, какая-то кафешка
– Э-э… Послушай. Все, что тебе нужно – изобразить мою девушку. Больше – ничего! Дед меня достал уже допросами типа «Когда ты женишься уже?» и «Почему я тебя никогда не вижу второй раз с одной и той же девушкой? А может быть, ты предпочитаешь мальчиков?» и так далее… Он меня в гроб раньше времени загонит!
Они сидели друг напротив друга в небольшом кафе, куда Виктор пригласил Аню вскоре после их совместной вечеринки в клубе. Скоро должен был состояться соболевский «семейный праздник», на котором обязательно надо было присутствовать всем членам семьи.
Ленка от предложения отказалась, заявив, что «подобные вечеринки для нее являются слишком скучной обязаловкой», и что ей «больше по вкусу тусовки в компании молодых людей», нежели со «старперами».
Виктор, хотя и был согласен с подружкой в глубине души, все же обиделся на «старпера» – деда он очень уважал и любил, всегда прислушивался к его советам и не хотел расстраивать. Поэтому встреча с Аней его воодушевила.
– Ты предлагаешь мне пойти с тобой в качестве эскорта?
– Ну… В какой-то степени. Я тебе заплачу, если хочешь. В разумных пределах.
Аня загорелась. С одной стороны, это унизительно – то, что предлагает бывший одноклассник, с другой – она хоть денег заработает. Все же лучше – получится отложить немного больше в этом месяце. Опять же – деньги не пахнут…
Кстати, и поесть можно будет как следует – в последнее время нормально питаться у нее получалось нечасто.
– Согласна. За вечер ты заплатишь мне пятьсот евро.
– Эй, не слишком ли жирно? – возмутился Виктор.
– В самый раз. Или я умываю руки, – Аня сделала вид, что собирается уходить.
Время поджимало, Ленка опять укатила на Майорку, другой мало-мальски знакомой кандидатуры под боком не было. Тем более что мать намекала сыну о каком-то сюрпризе со стороны деда. Сюрпризы от деда Виктор любил, а огорчать его не хотелось. Да и времени, как уже было сказано – в обрез.
– Ладно, – нахмурив лоб, сдался Виктор, мысленно проклиная человеческую жадность и подсчитывая, сколько он сможет наскрести до нужной суммы. – Идет. Только на один вечер.
– По рукам, – Аня протянула свою, Виктор пожал ее. – Да, кстати, Соболев, с тебя еще платье.
За неделю до дня рождения Соболева-старшего. Рабочий кабинет в квартире деда
– Дед, ты искал меня?
От размышлений Соболева-старшего оторвал веселый голос внука.
Хорош, нечего сказать: темноволосый, глаза горят, как у демона-искусителя. А на подбородке – ямочка, как у покойного Сережки. Как у Сашеньки.
Вырос внук, а кажется, будто еще вчера дедовскую трубку стащил и вместо табака вишневых листьев напихал по самые помидоры!
