Сон разума

Я поставил зажигалку на стол перед собой и всмотрелся в рельеф обнаженной девушки, раскинувшейся на кровати.

– А ты что об этом думаешь? – спросил я у нее.

Конечно же, она ничего не ответила, только продолжала мне томно улыбаться, демонстрируя свои выпуклости.

– Я так и думал. Ты всегда знаешь что сказать.

Я убрал зажигалку в карман, так как эти щелчки уже стали напоминать нервный тик и опустил подбородок на ладони.

Дома нет. Что же я упускаю?

Думай, Нэо, думай. Загляни вглубь себя, выбери правильную таблетку.

– А чтоб вас, – выругался я, стукнув кулаком по столу. – Не работает, Морфеус, вот вообще не работает.

Встав из-за стола, я отправился в свою комнату, напрочь забыв о бутерброде, что хотел сделать десять минут назад. Упав на свою кровать, я взял в руки книгу о Гарри Поттере. Забавно, никогда не думал, что стану это читать. Не так давно я был одним из тех, кто дразнит других криками «ха-ха, Гарри Потный». И вот теперь, я сам стал одним из них, одним из «потных». И более того, даже после тридцати, я все еще продолжал перечитывать историю о «мальчике который выжил» каждое лето. Знаете? Это как с собакой Павлова: только за окном теплело, а в комнату врывался приятный запах лета, как в голове щелкал какой-то переключатель и я летел за первой книгой о философском камне, чтобы через неделю закончить все «Дарами Смерти». До сих пор грешу этим.

Я открыл книгу и положил закладку рядом с собой. Надо бы завтра точно навестить Улю, наверняка она сможет рассказать больше и о ночном визите чужхищтоса, и даже о шалостях бабайки по ночам. Может она даже вспомнит, когда начались эти шалости – было моей последней мыслью, перед тем как ровные строчки черных букв выхватили меня из реальности и отправили прямиком к объявлению начала турнира «Трех Волшебников».

4

Я не подготовился.

Эти три простых слова полностью иллюстрировали последние три года моего школьного обучения. Я не готовился к урокам, не делал домашнюю работу в полном объеме, и все хуже писал контрольные. Оглядываясь назад сейчас, я до сих пор удивляюсь, как мне удалось окончить школу без троек и в целом хорошо сдать выпускные экзамены. Видимо работал страх. Но страх не за свое будущее, а страх перед всеобъемлющим гневом моей мамы и уничтожающему разочарованию в ее глазах.

Не был готов я и сегодня. Читал книгу до прихода мамы с работы. Закончить пришлось минут за двадцать до часа икс, чтобы привести свой стол в полную боевую готовность. Я раскидал учебники, тетради, ручки, и линейки – в общем, сделал вид, словно все это время я был поглощен выполнением домашних заданий.

Когда мама вернулась, она застала меня склонившимся над формулами, которые я честно видел впервые. Хорошо, что она не заметила, что тетрадь у меня по физике, а открыт учебник истории.

Истории, представляете! История в десятом классе. И это в то время, когда нам выносят мозг на тему нашего будущего и поступления в ВУЗ. История! История, мать вашу, история! Да на кой хрен она мне сдалась?

Нет, я, конечно, понимаю, что знание истории мира и своей страны в особенности, важно для общего образования человека, но ведь не до такой же степени! Нам задавали столько, что хребты ломились. И на кой спрашивается хер? Про историю как предмет я благополучно забыл сразу после того, как школьные двери закрылись за моей спиной.

И ведь я выбрал профильными математику и физику, так как и поступать собирался в технический ВУЗ. Ну, на кой черт мне сдались история, экономика, психология и прочее ни чего не значащее для моего поступления в ВУЗ дерьмо? И ведь каждый преподаватель считал свой предмет единственно важным, и спрашивал с нас, дай бог. Не лучше ли было сосредоточить внимание в таком классе как мой, на углубленном изучении математики, физики и отчасти химии? И даже более того: вместо траты времени и сил на историю и психологию, следовало бы начать изучение основ высшей математики, так как некоторые профильные ВУЗы требуют эти знания на вступительных экзаменах. Вот оно – наше образование.

И конечно я на все это забивал болтяру размеров не измеримых. И благополучно ловил за это двойки и вынужден был их в дальнейшем отрабатывать. Вот как можно было объяснить преподавателям, что мне не нужны их предметы, я лучше сосредоточу внимание на профильных предметах? А никак. Тебя умника такого еще и к директору отправят. Или и того хуже, оставят запись в дневнике и вызовут маму в школу. Лучше молчать и скрипеть зубами.

Да вот только сегодня меня пронесло. Никто меня не спрашивал и домашку не проверял. Мисс Фортуна решила, для разнообразия, подарить мне свою шикарную улыбку, вместо постоянной демонстрации своей упругой попы. Было чему порадоваться.

Вот только радости не было совсем, все силы ушли на поддержание невозмутимого вида во время проверки работ. А потом нервное напряжение спало, и вместе с ним ушла и радость и вся детская энергия, что обычно бьет через край.

Я понурив голову плелся по светлому коридору, натыкаясь на несущихся на меня, и все еще энергичных учеников второй смены. Бесило все: и яркий солнечный свет из окон, и нелепо голубой цвет стен, и легкие тычки в плечи проходящих мимо людей. Хотелось остановиться и заорать им вслед, а после этого еще и набить морду. Надо же, такие проблемы в городе, но детей все равно отправляют в школы, не пуская лишь на дополнительные занятия и не позволяя гулять допоздна.

От очередного тычка, я все же вскипел. Остановился, развернулся и периферическим зрением заметил всполох ярко-оранжевого света. Целую секунду я провел в каменном ступоре, невидяще пялясь перед собой, а затем внезапно ожил, обернулся.

Рыжие волосы мелькнули в толпе. Сердце с силой ударилось о ребра. Я сорвался с места, побежал вперед, налетая на детей и расталкивая их своими руками.

– Смотри куда прешь, козел! – закричал мне кто-то вслед.

– Простите, простите, – бормотал я себе под нос, двигаясь вперед как ледоход.

Я постоянно терял ее из вида. Рыжие пряди мелькали в толпе и вновь бесследно исчезали. Все происходило как в долбанном сне, вот только на этот раз это был не сон. Шум голосов и топот ног наполняли длинные коридоры. Люди шли мне на встречу, мешая двигаться, задерживая меня, словно пытаясь остановить.

– Эй, ты чего!? – возмущенно закричала девочка, которую я чуть не сбил с ног. Ее сумка упала, и учебники разлетелись по полу.

– Простите, простите. – Я не был даже уверен, что меня слышат, что мои слова вообще обращены хоть к кому-то.

Вот волосы мелькнули слева, вот справа. Я двигался вперед без остановки. Я видел, что впереди коридор раздваивается и уходит налево, вниз по лестнице, откуда и шел непрерывный поток учеников, и направо, в пустующий в это время коридор, где расположены учительская, кабинет директора и прочие административные кабинеты.

Толпа редела. Я даже мог разглядеть хрупкую фигурку в светлом платье, что мышкой двигалась вперед. Пришлось ускориться. Я знал, что нагоню ее у поворота. Свернуть налево невозможно – поток слишком плотный, поэтому все, кто хотел покинуть школу, использовали другую лестницу. Лестницу в коридоре справа.

За секунду до того как я вынырнул из потока людей, я увидел, как рыжие волосы, взметнувшись, скрылись за углом. Совершив последний отчаянный рывок, я влетел в пустой коридор и замер на месте.

Это был действительно длинный коридор. Даже Усейну Болту потребовалось бы секунд десять на то, чтобы бегом преодолеть такую дистанцию. Но, тем не менее, он был абсолютно пустым. А в воздухе еще стоял приятный свежий запах пихты и легкая горечь миндаля.

Но ее здесь быть не могло. Я знал это. Весь сранный мир об этом знал. И только реальность продолжала подкидывать мне эти видения. Я схватился рукой за грудь – не от боли, вовсе нет, просто хотелось разорвать рубашку на груди и завыть как умирающее животное.

– Чего застыл?

Я вздрогнул и обернулся на голос. За моей спиной стоял Антоха, как всегда улыбающийся своей фирменной улыбкой Бодрова младшего.

Я опустил руку и разгладил складки на рубашке. Медленно ответил:

– Показалось, что увидел… знакомую.

– Ясно. – Антоха закинул рюкзак на плечо. – Домой идешь, или как?

– Да, идем.

Я еще раз грустно оглядел коридор, и мы вместе с Антоном двинулись дальше.

Школу мы покинули без происшествий и отправились домой обычной дорогой. А у здания пожарной станции я остановился и махнул Антохе на прощание.

– Дальше иди один, мне надо в больницу.

– Зачем? – удивился он.

– Друга навестить.

Я не стал вдаваться в подробности.

– Ну ладно. До завтра, Андриано Челентано.

И он зашагал вверх по улице, без конца поправляя сползающий рюкзак.

До больницы я добрал минут за десять. Не спешил особо и плелся как зомби из дешевых фильмов, загребая ногами мусор. Пацаны уже были там. Ждали у забора перед лестницей.

– Привет, педики, – как обычно поприветствовал их я.

Мы ударились ладонями, и я оглядел друзей.

– Наташки нет? – спросил я, заметив отсутствие девушки.

– Не, – махнул головой Серега.

– Экзамены, – развел руками Саня.

Точно, я совсем забыл. Наташка же сейчас проходит через тот ад, через который я прошел в прошлом году. Не сладко ей. Хотя, у такой прилежной ученицы как она, наверняка все схвачено, и экзамены проходят как приятная летняя прогулка.

– Ладно, идем. – Я махнул рукой, и мы двинулись к главному входу.

В больнице было на удивление пусто. По коридорам бесцельно не бродили толпы старушек, с толстенными картами пациента наперевес, а перед регистратурой не стояла змеевидная очередь, уходящая своим концом прямиком к входу.

– У вас какое-то дело? – спросил строгий голос откуда-то сверху.

Мы подняли головы. Рядом с нами стоял человек в костюме и сурово смотрел на нас.

– Вы по записи? – снова спросил он. – Вам назначено?

– Нет, – ответил я. – Мы друга навестить.

– Все посещения отменены. – Лицо человека приняло отстраненный вид. – Возвращайтесь домой.

– Как это отменены? – удивился я.

Он не удостоил нас больше взглядом и только махнул рукой в сторону выхода. По его лицу было ясно, что разговор окончен и вряд ли нас тут пропустят.

Я качнул головой и все пошли за мной. Выбравшись наружу, мы сбежали по ступеням, и Саня схватил меня за руку.

– Ты чего? – спросил он. – Мы так и уйдем?

– Конечно, нет. Просто зайдем с другой стороны.

В больнице всегда есть несколько выходов, а в такой крупной так и подавно. И так уж вышло, что обо всех этих выходах я знал отлично.

– Пройдем до служебного выхода детского отделения, – пояснил я, когда мы обходили здание.

Именно его мы использовали с Наташкой во время прошлого посещения больницы. Выход давно не используют по назначению, и теперь он служит своеобразной точкой быстрого доступа к палатам пациентов для родителей и близких. А так же для небольших прогулок пациентов.

Но уже на подходе мы поняли, что что-то не так. Выход перекрывали два человека в камуфляже. И они явно нервничали, озираясь по сторонам.

– Занятно, – сказал Саня, высовываясь за угол.

Я втянул его обратно и приложи палец к губам. Покидать своего укрытия мне не хотелось. Естественно, спрятались мы совершенно случайно и вовсе не планировали этого, но раз так вышло, и нас не заметили, то грех этим не воспользоваться.

– Да что нам тут делать?! – не выдержал Серега, повышая голос.

Мы зашипели на него одновременно со Стасом.

– Тихо ты, дубина, – прошептал я. – Ты не видишь, кто там стоит. Нас все равно не пустят. Давай просто понаблюдаем.

– Да за кем тут наблюдать? Пошли, подойдем и спросим. Может они пустят. Или позовут девчонку.

Я не успел ответить, меня перебил гул работающего на полных оборотах двигателя. По улице неслась машина скорой помощи. Неслась быстро. Но проблесковые маячки были выключены, как и сигнал. К чему же такая спешка?

Я заставил всех пригнуться, и мы как в диснеевском мультфильме высунули головы из-за угла одна над другой.

Машина остановилась перед зданием, и оттуда выскочил человек. Двое в форме кинулись к ним. Двери распахнулись, и санитар вместе с водителем, вытащил носилки, на которых лежал такой же человек в камуфляже. Я не видел его лица, но готов был поспорить на что угодно, что его рот раскрыт в немом крике, а глаза невидяще уставились в небеса.

Я прижался спиной к стене. Пацаны взглянули на меня испуганно.

– Что это значит? – спросил Саня.

– Что ситуация ухудшается, – ответил я белыми как мел губами.

Вечером я нервно постукивал пультом от телевизора по руке, в ожидании вечерних новостей на БТв. Иногда вставал и бродил по комнате, описывая большие и малые круги. Хорошо, что хоть мама этого не видела. Она что-то готовила кухне и смотрела вечерний сериал. Она вообще больше времени проводила на кухне, потому и купила туда второй телевизор. А большой в зале всегда был в моем распоряжении.

Дождавшись начала, я опустился в кресло, на самый его краешек, и внимательно прослушал весь выпуск. Почти час. Без звука, без единого движения. А когда начались обычные поздравления именинников, я выключил телевизор и откинулся на спинку кресла.

– Ничего, – прошептал я.

Что бы сегодня ни произошло, ничего из этого не упомянули в вечернем эфире. Был еще один шанс на журналистов «Вестника», но свежий выпуск будет только через несколько дней. Я не мог столько ждать.

А с другой стороны, ну что я мог сделать? Прорваться мимо солдат – а в том, что это были именно солдаты, а не любители камуфляжа я был уверен на все сто – и проверить палаты? И что мне это даст?

Ну, допустим, я прорвусь. Допустим, увижу больных. Сколько их стало? Семь, восемь человек? Или семь сотен? И именно потому закрыта больница? От нас скрывают эпидемию, или это моя больная фантазия видит красные огни там, где их нет?

А если и так? То, что мы можем сделать? Мы ведь всего лишь дети! Да, нам невероятно повезло прошлый раз. Мы сунули головы в пасть крокодилу, а крокодил нами подавился. Но на этот раз все иначе. На это раз это не какая-то мистическая хрень, вроде старого дома. На этот раз это серьезная болезнь. А перед ней мы бессильны.

Или все же это не так? Что если виной и в самом деле…

Я не знаю, куда бы завели меня мои мысли, если бы не громкий телефонный звонок. Я знал, что звонят мне. Чувствовал это.

– Сынок, возьми трубку, – крикнула с кухни мама.

– Хорошо, мам, – так же громко ответил я. Мы вообще были с мамой горластыми.

Я подошел к телефону и поднял трубку:

– Алло.

– Привет. – Голос усталый, измученный и немного грустный.

– Привет, Полтораш. – Я улыбнулся. На душе потеплело.

Тихо потрескивание помех в телефоне. Мы молчали.

– Мне показалось, – тихо начала Наташка, – что тебе сегодня было очень больно.

Я молча сглотнул и сжал трубку сильнее.

– Сегодня днем, – продолжала она. – Я не могла позвонить раньше. Не могла прийти. Дурацкие экзамены.

Я почувствовал досаду в ее голосе и даже плохо скрываемую обиду. Ей не хотелось учиться, ей хотелось все свободное время проводить с нами.

– Это она, да?

Я молчал.

– Снова ее видел? – не унималась Наташка.

– Да, – коротко ответил я.

Тишина и треск помех.

– Ну почему ты ее видишь? Почему она не оставит тебя в покое?

– Не знаю. – Я крепче прижал трубку и прислонился лбом к висящему на стене зеркалу. – Думаю, что я не хочу этого. И она не хочет.

– Что это значит?

– Это значит, что так не должно было случиться. Она не должна была умирать. У нас впереди был институт, и сладкая вата, и маленькая квартира ловящая окнами цвета заката.

– Андрюша… – прошептала Наташка. Я услышал в трубке всхлип.

– Да, прости. Я больше не буду.

– Не будешь, – уверенно заявила Наташка. – Я буду стараться. Я еще не всех тебе представила.

– Что?

– Готовься, завтра или послезавтра я познакомлю тебя с Верой.

– Что? – повторил я, почти крича. – Нет, Наташка, не взду…

В трубки раздались короткие гудки. Я хмуро посмотрел на телефон и опустил трубку на место.

Вот ведь чертова девка.

5

– А еще мне нравится ходить по магазинам. Ну, знаете, – девушка по имени Вера с копной русых волос непринужденно взмахнула рукой, – не ради покупок или пустых трат, а скорее ради самой прогулки. С друзьями или родителями. Мне нравится просто так ходить и рассматривать вещи, иногда примерять.

Мы сидели в маленьком уютном кафе почти в центре города за столиком у окна, который явно вмещал компанию куда больше нашей. Я сидел спиной к выходу на стуле, Наташка и ее подруга Вера – миленькая, стоит заметить, – сидели напротив на широком диване красного винила. Девушки пили молочные коктейли, а я большую колу, которая в те времена была особо вкусной.

Не смотря на популярность заведения, в это время там было практически пусто. Оно и не удивительно: рабочий день в самом разгаре. Помимо нас только две девушки в дальнем конце заведения и один парень у самой кассы, что явно заигрывал с официанткой, девушкой в облегающем голубом наряде, белом переднике, длинными красивыми ногами и высоким хвостом светлых волос.

– Но вот тратиться по пустякам я не особо люблю, – продолжала Вера. – Да и в кафе вот тоже редко заглядываю. И вообще, привыкла везде сама за себя платить. Ну, знаете, не люблю я, когда за меня мальчики платят. Лучше уж разделить все поровну.

Наташка приподняла голову и чуть заметно мне кивнула, как бы говоря: «Вот видишь? А я что тебе говорила?». Я непроизвольно улыбнулся и поспешил поднести к губам высокий стакан с колой. А эта Вера была и в самом деле не так плоха, как я думал изначально. Красивая, даже слишком – красивые всегда проблемные, – изящный изгиб губ, большие серые глаза, светлая кожа без единого изъяна, и волосы длинные и ухоженные. Чего уж говорить о ее фигуре – фантастика. Светло-зеленое платье так элегантно облегает ее тело, что взгляд сам притягивается намертво.

Кто знает, все может быть.

– Вера, а ты любишь читать? – словно бы между делом спросила Наташка. – Вот, например, Андрей…

– Ой, терпеть не могу, – выпалила Вера. – Кто вообще будет этим заниматься в наше время, когда существую фильмы и телевидение?

Та-дам. Великие Челюсти схлопнулись.

В моей голове вскричало сразу несколько голосов: Гомер и его «Д’оу», Барт с бессменным «ай, карамба» и, конечно же, великий и ужасный Эрик Картман с незабываемым «да твою ж мать».

– Нет, ну серьезно? Читать? А телевизор тогда для чего придумали? Это же прогресс! Мы ведь не сидим возле пещер и не копаемся палками в говне? Так чего нам тогда возвращаться в прошлое и брать в руки книги, когда все можно узнать из телевизора?

Вера не замечала моего взгляда и, вероятно, не ощущала, как сгустился воздух вокруг нашего столика и как над нами заискрили молнии. Наташка вот моего взгляда не выдержала: смущенно отвернулась и уставилась в окно, безрезультатно пытаясь поймать языком соломинку в стакане с коктейлем.

– А как же проза? – спросил я. – Великие произведения…

– Сейчас все экранизируют, – быстро нашлась с ответом Вера. – Вот и «Властелин колец». Ты смотрел «Властелина колец»?

Я утвердительно кивнул. Она даже не спросила, читал ли я, с ходу: смотрел.

– Кому надо читать длиннющую мутатень, когда есть фильм на два часа с симпатяжкой Орландо Блумом?

– А поэзия?

– Поэзия? – Вера пожала плечами. – Я не особо люблю поэзию.

Я тоже, если честно. Так, к слову пришлось.

– Но вот, например. – Вера на секунду задумалась, подняла глаза к потолку и даже закусила язычок от напряжения. А затем просветлела и торжественно произнесла: – Сквозь грядущего прошлого тьму, колдун стремится путь найти. Но шанс один меж двух миров…

– «Огонь, со мной иди», – закончил я. Да, я тоже смотрел сериал.

– Ну вот! – Вера радостно захлопала в ладоши. – Вот и поэзию можно найти по ТВ. Ну, разве это не чудо?

– Чудеснее не бывает, – саркастично ответил я, а себе под нос добавил: – Щас обосрусь от радости.

Короткое, но звонкое «бум» оповестило нас о том, что пришло время покинуть заведение. Это Наташкин лоб с таким звоном соединился с оконным стеклом.

Мы вышли из кафе и остановились.

– Проводим тебя? – спросила Наташка.

Вера внимательно на нас посмотрела и качнула головой:

– Нет, мне надо маму встретить. Тут недалеко. – А затем она перевела взгляд на меня. – Ну… так мы еще увидимся?

– Конечно, – уверенно кивнул я, хоть уверенности не было и в помине.

Девушка просияла.

– Ну, тогда ладно. Пока. Пока, Ната. – Она помахала нам рукой и весело зашагала своей дорогой.

Мы с Наташкой с минуту смотрели Вере вслед, и я поймал себя на мысли, что не могу оторвать взгляда от ее обтянутого платьем зада. Смутился, опустил взгляд. Снова поднял. Да это какой-то магнит!

Переглянувшись, мы с Наташкой зашагали в другом направлении.

– Так ты серьезно? – спросила она через минуту.

– Что? – не понял я.

– Серьезно хочешь с ней еще встретиться?

– Почему бы и нет? – Действительно? Почему бы и нет? – Она очень милая.

– Правда ведь? – обрадовалась Наташка. – Да и с ее задницы ты взгляд не сводил.

Я кашлянул в кулак и предпочел смолчать.

– Ты мне другое скажи, – вместо оправдания спросил я. – Где ты их находишь? Все эти девушки на самом деле очень красивые и эффектные, хоть и глуповатые, но каждая по-своему мила. Неужели у них могут быть проблемы с парнями? Ни в жизни не поверю. Чего они все вдруг мной заинтересовались?

Наташка отвела руки за спину и устремила взгляд к небу.

– Ну, понимаешь, я много им про тебя рассказывала.

Я внимательно наблюдал за девушкой. Наташка смотрела только на небо.

– Я вообще в последнее время говорю только о вас. – Наташка как-то грустно улыбнулась и вернулась к созерцанию небес. – И время все свободное провожу только с вами. Девчонки меня поначалу в пацанки записали, а как я начала про вас рассказывать, так и вовсе обвинили меня в том, что я их забыла и променяла на пацанский гарем. Представляешь?

Наташка посмотрела на меня и рассмеялась. Я улыбнулся в ответ. Ну а что? Можно сказать и так. Только Наташка была для нас больше чем хозяйка гарема, много больше.

– Пойдем ко мне, – внезапно предложила она.

Я аж поперхнулся от такого предложения. Уставился на нее как баран на новые ворота.

– Ты не так понял, – рассмеялась Наташка, хватаясь за живот.

– Что-то ты этому уж больно сильно радуешься, – надулся я.

– У меня просто отец вернулся, говорит ненадолго. Так вот, Серега мне вчера рассказал, что вы видели.

Я на секунду сбился с шага, но быстро восстановил хладнокровие.

– Гулять ходили? – как бы между делом спросил я.

– Нет, что ты. Он мне звонил вечером.

– Вот как?

Наташка остановилась и повернулась ко мне.

– Стой, ты что, ревнуешь?

– Нет. Что? С чего бы? Что ты несешь?

Я смутился. Отвел взгляд.

– Да брось, – вновь рассмеялась Наташка. – Ты же знаешь, что я вас всех люблю одинаково.

Я кивнул.

– Ну, вот и пойдем. – Наташка подхватила меня под руку и дальше мы уже зашаги вместе.

– Так вот, – продолжила она. – Ты ведь знаешь, что мой папа военный, так.

– Ага.

– Вот и зададим ему прямой вопрос. Он ведь мой отец.

– Попробовать можно, – согласился я. – Только вряд ли он выдаст нам какую-то информацию. И тут неважно дочь ты ему или нет.

– Попытка – не пытка, – здраво заметила Наташка.

Дальше мы зашагали прямо по Ленина, перейдя дорогу, направляясь в сторону «пятиэтажек», в ту квартиру, в которой весьма неординарно встретили Новый Год. Наташка весь оставшийся путь рассказывала про свои экзамены.

– Вот и осталось мне только географию сдать и физику. Еще немного и вернусь к вам полностью.

– Ага. Скорей бы.

Наташка замолчала и серьезно на меня посмотрела.

– Да что ты такой?

– Какой? – удивился я, выныривая из своих размышлений.

– Все время будто со мной и будто бы тебя тут нет.

– Я думаю.

– В этом твоя проблема.

Я удивленно уставился на Наташку. Она улыбалась.

– Все думаешь, и думаешь. И ничего вокруг не замечаешь. Вот совсем. – Она несколько раз шутливо дернула меня за руку. А затем ее лицо тоже стало серьезным. – Об этом, да?

Я осмотрел полупустой и необычайно тихий город и внутри все содрогнулось.

– Отчасти, – ответил я. – Но последние два дня я все думаю о Пиковой Даме.

– О ней? – Наташка задумчиво потерла подбородок. – А чего о ней думать? Было и было. Не первый раз для нас.

Я поколебался еще одно мгновение и выдал ей все свои мысли. И о ведьме рассказал, и о ее схожести с Дамой. Поделился мыслями о том, что все это пахнет очень плохо и, так или иначе, имеет отношение либо к дому, либо к самому Перевозчику.