Улиткин Дол

Яша смотрел на Маху однозначно плотоядно, как он сам подумал в этот миг, он быстро повернул голову в сторону тумана.

– Прости, я представил это себе… Это так… для меня такая история – как киносценарий, понимаешь? – последнее слово он сказал, глядя ей в глаза, а в животе и в груди у него в это время что-то взорвалось и он сказал:

– Я тебя люблю, знаешь?

В следующий миг он почуял, что сейчас свалится с обрыва – голова закружилась. Но Маха, пристально смотревшая на него, вдруг зажгла в глазах свой чай до прозрачности и улыбнулась очень по-женски, по-взрослому. И почему-то стало легко!

– Только не упади, – сказала Маха и поцеловала Яшу в губы. Мир замер. Маха взяла яшину руку, и он ответил на пожатие.

– Мне кажется очень сильно, – почти прохрипел он в волнении, – что мы с тобой виделись раньше… в прошлых жизнях…

– Это так! – внезапно прозвучал из тумана перед ними знакомый голос. Они повернули головы и увидели висящего над пропастью светящегося и улыбающегося Гебо! Вокруг его головы нарезала круги бабочка Ульсина.

– Летим, смотрим, – сидят на обрыве, целуются… нашли-таки друг друга.

Ребята переглянулись.

– В прошлой жизни, как вы выражаетесь, вы были….э-э… вроде Ромео и Джульетты, только жили в Индии, в древности. Ну и расстались, трагически, а вот теперь – любо-дорого посмотреть! Кстати, вы в курсе, студенты, как это место называется? Пропасть Желаний. И сейчас я вам некстати прочту лекцию.

И он засмеялся. Откуда-то из тумана вспорхнула стая ярко жёлтых птичек, словно сто канареек вырвались из магазина.

– Вы ждёте, что я скажу вроде: «желания бывают вредные и полезные», да? Слушайте, всё просто: желания вырабатывает ваше эго – инструмент Доски. Если оно, эго – хорошо вами воспитано, то можно за свои желания не переживать: это даст вам возможность испытаний, опыта. Но!

Тут Гебо подлетел к ним ближе.

– Тьма может найти щель, пролезть и превратить любой хороший обучающий процесс в свою пищу. Выбирайте! В прошлый раз вы предоставили тьме проход, ребята.

Яше показалось, что где-то вдали за спиной в лесу он слышит лай Тузика. Но мысли были здесь и вращались колёсиками. Маха спросила:

– А что мы сделали?

– Это уж сами вспоминайте подробнее, – но подскажу, – прекрасные глаза ангела сияли добротой. – Вы поторопились и… погибли страшной смертью. Оттуда ваш страх. И вот сейчас, кстати, опять сидите над пропастью. Пока!

Ангел Гебо растворился. Ульсина на прощание чихнула, как показалось парочке над пропастью. Маха и Яша не двигались, молчали, а туман сгустился, и стало прохладнее. Наконец, Маха спросила:

– Я читала в Жёлтом Учебнике бормотания Грека, что у человека есть два тела желаний – одним управляет эго, а другим Высшее Я…

– Так Гебо сказал сейчас, что мы… в прошлый раз… пользовались тем, что эго правит, и в нашу жизнь проникла тьма, – продолжил мысль Яша, а Маха вдруг неожиданно покатилась со смеху.

– Ты так смешно выражаешь мысли! Мне нравится!

Тут над их головами прозвучала их общая мысль: жизнь прекрасна и очень разнообразна палитра радостей. Но жизнь радостная не получается, когда присутствует жадность чувств, – это иллюзия наслаждения. Это было похоже на справку из Библиотеки.

Яша почувствовал, что покраснел и тут он вспомнил: она ведь не знает, что он катается по Доске в инвалидном кресле!.. Словно погасла радуга. Но мудрая Маха сказала:

– Я чувствую, что… после целой жизни ошибок и ужасной боли, перед нами сейчас не пропасть. А?

Яша глубоко вздохнул и ясно понял, что у него с этой девушкой очень много совпадений в ощущениях, и то, что она сказала, напоминает… новый старт в бесконечность. Радость нового свойства охватила его, он вскочил, не выпуская руку Махи, и потянул её от обрыва:

– Если бабочка чихнула, надо быть серьёзнее. Пошли! Есть тяга!

– Куда? – Маха включилась в ритм, заструившийся вокруг них.

– Туда. Бежим! – И Яша с Махой побежали по тропинке вглубь леса.

Впереди им слышались голоса их Проводников, Тузика и Сентября, деревья попадались всё крупнее, а трава под ногами мягче и гуще. Наконец, они выскочили на полянку, с которой открылся дивный вид на какую-то зелёную долину между горными скалами, сплошь покрытыми лесом. Где-то рядом они услышали шум водопада. Неожиданно из кустов на тропку вылез Туз, а над ним вспорхнул ярко синий попугай.

Прокашлявшись, Сентябрь заключил путешествие:

– Извини, тут ты сам должен кое-что додумать.

Тузик согласно кивнул.

Яша очнулся утром в кровати. Ему показалось, что разбудил его настойчивый солнечный зайчик.

– Зачем же ты такой сон прервал, а? – зевнул с досадой Яша.

Но тут до него дошло. По методике Школы Дола надо было намеренно создавать мечты, строить планы, строить свою жизнь с помощью намерений! Значит, он, Яша, не выразил намерение… А как понять своё сокровенное?

В следующий ночной поход в Школу Яша, не раздумывая, влетел на порог Дома Красной Герани, вбежал в Библиотеку и сразу обнаружил себя в голубом колодце с огоньками. Он протянул сложенные лодочкой ладони и сказал:

– Счастье.

В тот же миг в ладони его загорелся золотистый щекотливый огонёк. Он повлёк Яшу по одной из лесенок вверх, остановившись на какой-то площадке. Теперь над ладонями вместо огонька парила книга, которая раскрылась сама собой и Яша прочёл:

«Счастье – это временные миги на Доске, организованные эго, по запросам желаний человека. Если есть недовольство, ощущение нехватки чего-либо – это как чёрная дыра, и состояние «счастья» туда утекает. Это не постоянное чувство. Радость же – это постоянная полнота, ощущение совершенства и гармонии. Это чувство божественно, им владеют с рождения все дети, любая маргаритка, лебедь, сойка или лев. Итак, это состояние – божественная чистая радость бытия в гармонии – и есть вечно искомый Грааль, дело каждого, самостоятельная работа каждого рыцаря Парсифаля. Никто другой давать вам это не обязан. И только небольшой частью её являются высокие любовные отношения на Доске.»

Книжка захлопнулась, и Яша сорвался с места. Он бежал, не разбирая пути, через голубое и зелёное, по травам, сквозь туман и вспархивающие стаи птиц, пока не очутился вновь у Пропасти Желаний. Он упал на колени, потому что какое-то неведомое тяжёлое чувство давило его, придавливало книзу. Оно было знакомым, давно забытым и манило какой-то опасной сладостью. И он ясно почувствовал, что ему надо немедленно и навсегда избавиться от этого тяжкого груза!

Впереди колыхалась прохладой безмолвная Пропасть. Он стал вспоминать молитву, хотя бы одну молитву во славу Любви!.. Но в голову приходили, как прибой, религиозные молитвы, и все они уничижали понятие Любви, а любовь мужчин и женщин вовсе поносили и клеймили!..

Но тут, словно вспышкой, охватился Яша последними словами молитвы Иакова: «… Да пребудет на Земле Любовь во веки веков!»

«Конечно так! Не надо опять делить любовь на темы и части, она – Божественна, Дар Божий, а потому не может существовать частями!.. Для одного человека, или по одному поводу или желанию, да, да, точно… она – цельна. Всё остальное – иллюзия. Да пребудет Любовь во веки веков…»

Так, стоя у Пропасти на коленях, Яша, просыпаясь в Москве, ещё видел себя на траве Дола.

В коридоре слышались какие-то звуки, дверь открылась, и обычный день вошёл в комнату. Приехала мама Марина, опять без Саввы, уселась около Яши в кресло и начала препираться с Барсуком. Яша, пребывая ещё в другом мире, включался в разговор родителей фрагментами. Он услышал:

– И чем вы отличаетесь от других? – мама Марина пылала гневом и спесью.

– Ничем, просто жизнь видим иначе, – с лёгкой усмешкой отвечал Барсук. – Вы видите, только как растут цены, а мы видим, как растут ценности. И цветы. Да и ещё мы соблюдаем Законы Жизни.

– А у неё есть законы? – кивнула Марина с вызовом.

– Конечно, есть. Это такие повторения в информации опыта. Усвоил – двигаешься дальше. Если нет – будешь жевать это, пока не включишь сознание и не заметишь закономерность. Всё очень здорово устроено!

– А сознание вроде лампочки – с включателем? – Маринино раздражение нарастало.

– Сознание – это личное дело каждого. Надо – включай. А нет – спи, твоё право.

– Так мы – типа спящие?

– Что тут у вас опять происходит? – подал голос Яша.

– Помнишь, Яш, я тебе сто раз говорила, что у него в голове – полный набор для психушки? – мама смотрела на сына невидящими глазами-гайками.

Яша посмотрел на Барсука, а тот встал и засобирался:

– Мне же на работу. Гулять тебя в семь часов спустит байкер, а я в восемь заберу. Пока, старичок, – две ладони хлопнули друг в друга, и дверь за Барсуком прикрылась.

Мама Марина сменила гайки на глаза и поискала в яшином взгляде сочувствие. Но Яша смотрел в туман над Пропастью Желаний.

«Браки на Доске – вроде тренажёра или сотрудничества… А в чём сотрудничество? Помогать друг другу учиться любви без условий. Мои ставили друг другу условия: мама, чтобы папа стал другим немедленно и навсегда, а папа… выбрал Дол.»

Яша поехал гулять и задержался, ожидая Барсука во дворе. Он вспомнил, что говорил ему Тузик о растениях – это марлы и с помощью них можно передавать информацию. В углу двора росло дерево под почти горизонтальным уклоном к земле. Яша подкатил ближе к стволу, и вдруг заметил, что на стволе в углублении сидит компания крошечных коричневых грибков! Это среди снега! Яша изо всех сил подтянулся к грибам и коснулся их губами, думая о Махе… грибочки оказались свеженькими, твёрдыми, живыми, скользкими, только холодноватыми. Он долго сидел, не двигаясь и не думая ни о чём, слушал, как падали снежинки. И вдруг ему очень захотелось подвигать ногой. И большой палец ноги чуть шевельнулся. Есть надежда!?

– Эй, Иаков! – Барсук с кульками бежал к нему по снегу, – через пару часов кончится зима!

Они вдвоём ужинали под абажуром над столом, – Клавдия Михайловна была с приятельницей в театре.

–Скажи, а почему ты работаешь электриком? – спросил Яша.

– Заметь, я – свободный электрик, – отвечал Барсук. – По вызову и по секрету.

– Не темни.

– Когда мы с твоей мамой учились в МГИМО, у меня был друг. Мы с ним вместе пробовали разные духовные практики. Потом я попал в Дол, и практики для меня ушли на другие планы, а мой приятель стал делать свой бизнес, и мы потерялись.

– А мама…

– Она меня уже успела прогнать, защитить диплом и исчезнуть, чтобы в тайне тебя родить… Я не об этом, – сказал Барсук, сморщив лоб и размешивая пюре в тарелке в тридцатый раз. – Прошло время, и я дружка своего встретил. Тот уже хороший бизнес имеет: делает разные электронные и электрические работы на частных территориях, куда фирму с улицы не пустишь. Всё равно, что козла в огород.

– Не понял, уточни, какие территории?

– У очень состоятельных людей на виллах, в квартирах надо иногда лампочки повесить и прочие дела с электричеством проделать. Для этого есть надёжная фирма моего дружка, у которого под началом работают проверенные люди.

– Это ты проверенный? – Яша ел, но посмеивался.

– Я. Потому что для моего друга я так и остался абсолютным чеканутым даосом, который не намерен грешить, потому что карма попортится. И которому до фени, где он проводит электричество: у коллекционера спичечных коробков, или у известной коллекционерши бриллиантов. И он прав. Я – вдали от суеты мира, – Барсук скорчил такую гримасу, что Яша взорвался хохотом.

Яшина голова лежала на цветастой подушке. «Парсифаль… рыцарь Грааля… Один из двенадцати рыцарей Круглого стола Короля Артура… Пятый век, если не ошибаюсь. Все они пошли искать Грааль, а нашёл он один, почему он? Он же в лесу с матерью рос, почти как деревенский… А Грааль это то самое состояние сознания? Когда сам себя обнаруживаешь, как Божьего Сына? Часть Целого…»

Веки смыкались .Часы пробили полночь. Пришёл март. Яша пошевелил потихоньку оживающей ногой, намереваясь попасть во сне в Дол: «На Тукре покататься».

Часть 3. Весна

Разум – это лестница, которая                                                 ступенька за ступенькой приближается                                     к пониманию Божественности Бытия

Глава 20. Весеннее равноденствие

Оказалось, что Лапка опекает в мегаполисе заветные уголки природы. Об этом Яше сообщил Готик. Она, кроме сбора мусора в этих местах, совершает также прогулки с разговорами.

– То есть она ходит туда-сюда, например, по парку, – рассказывал Готик, – и беседует с деревьями, цветами и травкой. Если есть пруд, то болтает с водой и утками, с разными птицами, поёт им песенки. Сразу сочиняет. Я тоже научился. Мы теперь вместе так делаем.

Яша с улыбкой представил эту картину глазами посетителей парка. А потом подумал, что Природа – полностью создание божественное – как раз и обладает состоянием радостного покоя и гармонии, то есть более высокой фазой того, что тут все ищут – счастья.

– А собаки бездомные как же? Тоже? – спросил Яша, подавая Готику из вазы со столика у кровати большой персик.

– А они тоже не бедненькие, – приняв персик, сообщал Готик. – У них настроение только весёлое. Пока их не обидели. Поместили на нашу планету разных животных со всей Вселенной, как в библиотеку. Это такие же мальчики и девочки, просто с других планет. Ну вот. А люди этих животных или обдирают, или жарят, или отгоняют. Но некоторые любят.

– И вот ещё что я хотел тебе сказать, – деловито продолжал Готик, вытирая пальцы и щёки салфеткой. – Запомни, заповедей не десять, а одна: делай другим то, что себе бы делал. Это мне в Школе сказали.

Яша вдруг подскочил: а ведь Готик учится в Улиткином Доле! И тут на Доске всё помнит?

– Слушай, брат, – Яша пытался сесть, готовясь к вопросу – а скажи, в Доле… ты видел там аэрокросов?

– Ага, – невозмутимо отвечал Готик, – я в них камнями бросал. А ты видел там Город гномов? Круэвел называется.

– Чего? – Яша обратился в слух.

– Чего-чего. Около нашего детского Дворца Радости – ну, Руны Вуньо, – есть там тропка, идёшь и попадаешь к ним в Городок. Он на боку у Улитки. Это у них то, что снаружи. Вобще-то они живут в глубине Горы Спирали. Что, не знал?

Яша был на седьмом небе от того, что теперь есть с кем ещё, кроме Барсука, говорить про Дол. Но Готик говорил то, что хотел в данную минуту:

– Знаешь, что будет, если смешать Бухарест и Бухару? Ничего хорошего.

– Подожди, ты про гномов говорил, – остановил Яша и Готик послушно продолжал, лопая второй персик:

– У них в городке есть магазинчики, фонтанчики, но они там не живут, а только торгуют, а спать уходят в Гору. Там у меня есть друг Кородубень и его жена Кородубия. От меня им всегда привет передавай, тебе скидка будет.

– А чем они торгуют? И деньги где брать? – вопросов было много.

– Там не деньгами, а хорошими делами платишь, как в сказке. Входишь в лавку, сначала поздоровайся. Потом видишь, что все стенки из цветных стёклышек сделаны. Там ты и отражаешься, и они видят всё, твои дела и цену говорят, а ты выбираешь у них, что хочешь. Кристаллы там, фигурки, руны, фонарики есть клёвые, ну и есть сладости, конечно.

Яша слушал, а сам думал о том, что сразу же по прибытии в Дол они с Серым туда сходят. «Надо только про хорошие поступки подумать, что да как, и сделать же их надо сначала». Готику он сказал:

– С аэрокросами полегче, ладно? Там у меня друг есть, Тукром зовут. Катает меня.

– Я понял, – смирно ответил Готик.

Лапка показала программку с концерта Леды Бара, которую приобрела в Париже. Яша увидел алебастровое лицо с чертами ангела в маленькой шапочке пьеро, огромный газовый серый воротник, словно лепестки цветка, а в его складках – большая серая роза из газа. Глаза Леды были неземными, прозрачными.

– Она поёт в Париже, – доложила Лапка обыденно, – в Пятой Москве, и по Галактике, конечно.

Яша прыснул смехом, но не из-за певицы, а потому что вспомнил, как Барсук рассказывал ему о посещении с Лапкой симфонического концерта в Москве. Лапка в элегантном платье с брошью и Барсук в костюме, и вокруг, конечно, люди все культурные. Только сзади вдруг почему-то слушатели стали болтать во время музыкального откровения виолончелиста. Они болтали всё громче, пока Лапка, не двигая плечами, повернула к ним свою царственную страусиную голову и сказала:

– В глаз дать?

Голоса стихли сразу и совсем, потому что поняли, что она «даст в глаз». А лапка вернула назад свою голову и продолжила высокий полёт чувств вместе с музыкой.

Людка приходил с посудиной, полной ресторанных яств из «ЧБ кота», кормил Яшу и рассказывал, как недавно его приятелю, бывшему в прошлых жизнях русскому царю, а ныне простому библиотекарю, приспичило в церковь заглянуть. Людка вошёл в храм вместе с ним. К ним сразу подошёл батюшка: мол, не забываем ли поститься, молиться и креститься. И он попался.

– Я верующий в Бога, а не в церковь, дражайший, – культурно и веско осёк попа Людвиг Иванович. – А вообще я возмущён церковными догматами. Из Бога-Отца вы сделали милиционера и палача, а из Его Сына – козла отпущения ваших грехов. И лицемерно приторговываете их славой. Учите людей бояться и Бога и дьявола, а также настаиваете на других страхах, – это как понимать? А Иисус стоит сейчас невидимо рядом с нами и слушает… А?

Батюшку сдуло, бывший царь, ничего не ведая, вернулся с купленными свечками, и они пошли в кино на мультфильмы.

Бабушка Клавдия Михайловна готовилась к отъезду в Пещоры на дачу. Она волновалась: придётся оставить Яшу до конца учебного года, хоть и с надёжным отцом, но ведь без нормального домашнего питания!

Тут выступила Лапка и заверила, что горячие обеды будут к ним поступать ежедневно из «ЧБ-кота», она проследит сама. Барсук же сказал, что умеет готовить салаты, гречку и омлеты.

– Бабуль, пару месяцев мы продержимся! – говорил Яша. – А потом я сам к тебе пешком прибегу.

Последнюю фразу все постарались не заметить.

Сначала Якову приснился небольшой кошмар. Будто они с Серым стоят у Пещеры пункта П., а проводников – Дары и Тузика – нет. И вроде бы они решают, что должны непременно проникнуть в Дол, в Школу, а то без них всё будет происходить. Тогда они бегут к Арке сознания, а она их не пропускает. Тогда они решают продраться сквозь Детские заросли со стороны Крупнолесья и бегут туда. Но в лесу им встречается невиданных размеров огромная пятнистая собака и идёт за ними вслед.

– Надеюсь, она нас не съест, – говорит Яша.

– Надеюсь, у неё вообще шары работают, – говорит Серый.

И тут Заросли словно пружинят, выталкивают друзей и Яша «просыпается» в Доле возле костерка и Тузика, как положено.

– Жду тебя, – заявляет Тузик, – а ты спишь и спишь. Поскакали, ведь сегодня Равноденствие, в макушке горы Праздник.

– Туз, а есть тут кроме тебя собаки, ну… покрупнее?

– В Детские заросли совался? Пятнистая такая? Это Гретель. Патруль там, я же тебя предупреждал. Есть ещё Гензель, её брат. Побольше размером будет.

Праздник весны был прекрасен. У входа во дворец парил, встречая входящих, белоснежный голубь Рафаэль. Солнце Пятого Мира бликовало на его сияющих снегом крылышках. Зал Алмазных Колонн сиял, светился прозрачно и тепло, воздух искрился какими-то живыми огоньками, и пел ангельскими голосами.

Малыши опять носились по воздуху паровозиком за пегасом Вальсом, а Маха напала на Яшу сзади, прикрыв ему глаза ладонями. Она была в каком-то фантастическом платье феи нежного цвета травы и венке из васильков, а сам Яша заметил себя в отражении одного из зеркал в чём-то от Питера Пена. Сегодня все на празднике были со стрекозиными крылышками и кидались чем-то похожим на сладкие кукурузные палочки и шарики лимонада. С необозримо высокого потолка-свода зала-ракушки падали и таяли в воздухе цветы.

В центре зала сегодня стояла не ёлка, а спираль-лестница из драгоценных камней, похожая на спираль ДНК. Только нитей-спиралей в ней было двенадцать. «Всё как по правде, как Маназ рассказывал про человека, непознанного земной наукой», – думал Яша, вдыхая весенние ароматы.

На балконах опять виделись в сиреневатой дымке гости из высших миров, которые светились сквозь дымку, дарили детям голограммы и подарки. Выше – галереи птиц, которые пели весенние гимны. Сегодня сквозь стены зала-ракушки просвечивало голубое небо. Яша, держа Маху за руку, искал глазами Савву. Но малышей не было видно: Пегас куда-то увлёк их.

Все животные от каждого дома-Руны веселились с учениками наперебой и вперемежку. Сиро скакал в воздухе вокруг Расы, прячась от неё, увиливая и нежно толкая лбом в спину. Кабан Брюншель играл с Глебом и Антоном, отнимая у них кукурузные палочки и убегая, а курица-петух Чернилка прыгала с девочками в нарисованные в воздухе классики. Черепаха Гекуба в такт музыке качала высунутой сморщенной головой и, кажется, улыбалась во весь открытый рот. Варан Бахар шлёпал по полу всего зала, а на нём, словно разноцветные волнистые попугайчики на жёрдочке восседали, свесив ножки, малыши и пищали от восторга.

Яша заметил, что ученики других групп – такие же его сверстники или постарше – тоже веселились вместе со всеми и со своими животными из домов-Рун. Стайка девочек, наряженных феями, гоняла по воздуху какое-то большое пернатое существо ярко бирюзового цвета с туловищем и лапами молодого львёнка и орлиной головой с золотым клювом, которое пело оперным голосом, и из-под лап выбрызгивало салюты из разноцветных мятных конфет. А парни постарше Яши, кажется, из дома-Руны Тюр, оседлав огромного серебристого волчару и освободившегося от малышей варана Бахара, устроили шуточный турнир, используя вместо копий камыш.

Вдруг пространство наполнила неземная музыка, и из воздуха вынырнули сияющие светом ангелы и окружили спираль ДНК. После этого в центре круга прямо на «ступеньке» ДНК-лестницы проявился ангел больше остальных и мысленно попросил всех встать вокруг ангельского круга. Не размыкая рта и не являя голоса, он сказал:

– Сегодня волшебный весенний день. Мы будем сажать семена – ваши мысли и мечты. Создайте сейчас семечко своей мечты – версию вашего будущего, а ангелы укрепят её.

Музыка зазвучала сильнее, и теперь она пропитывала всё пространство, включая тела людей в зале, она вибрировала в груди каждого, в руках и ногах, и в спине…

Яша внутренним взором увидел какую-то зелёную долину, он шёл или летел по ней, пока не достиг маленького замка, как бы растущего из склона. Перед замком зеленела лужайка, которую окружали деревца, а справа от замка слышался шум воды. Яша подошёл ближе по каменным ступенькам и увидел, что из обнажённого куска скалы бьёт небольшой водопад. Его воды продолбили в камне чашу, и вода там голубая и манит искупаться.

Замок слева и справа словно обнимали два дерева-гиганта. Одно из них словно произнесло порывом ветра своё имя – Беор. У замка было две башенки, и в окошке одной Яша увидел свою настольную лампу и Матрасика, а из окошка другой башенки выглядывала… Маха.

После праздника были занятия.

Осс – карточный гимнаст – рассказал о значении символов и разных фигур геометрии, очертив их в воздухе своим снующим тельцем. Его курица-петух Чернилка выкукарекивала из клюва в воздух «платоновы тела» разного цвета. Эти удивительные живые конструкции множились туту же по числу учеников и летели каждому в руки для рассматривания и общения.

Отил увлекла всех в маленькую дверку в своём замке, и ребята вышли в знойный воздух Древней Греции и из-за кустов подсматривали, как рабы нагружали торговый корабль припасами и товарами. Потом к кораблю пришёл сам хозяин в сопровождении охраны из двух громил с копьями. Позже к нему подскочил гонец, как объяснила Отил, и передал свиток – письмо кому-то за море, в Египет. В этот ответственный момент, никем не замеченный кот Жиль, тёрся о ногу гонца, потом купца, пока не получил под зад от стражника.

Маназ показал, как его черепаха Геката умеет ползать по песку, рисуя брюшком восьмёрку. После он поведал такие тайны человека-организма, что все долго сидели немыми, а потом вопросы сыпались как горный обвал.

Фиолетовый Наутиз, сидя в зрительном зале своего «театра человеческих эмоций», как он сам называл его, обнимал варана Бахара, который расположился в кресле рядом и спал. Наутиз рассказал, что низшие проявления называются эмоциями, а высшие – чувствами. Низшие должны вырасти в высшие. И что все они являются инструментами познания трёхмерной иллюзии, и превращения своего опыта на Доске в добычу духовности для себя – единственного «топлива» человеческого существа. «Ваши авто ведь просят бензина для движения?» – задал Наутиз вопрос не для ответа.

И ещё Яша запомнил его слова: «Чувства порождают мысли и наоборот. Далее: напрасно вы делаете разницу между чувством и веществом. Художник, пишущий красками, – не делает. Далее. Мысль – тоже вещество. Что вы намерены из неё сотворить для себя? Чем вы были заняты на празднике Равноденствия? Надеюсь, не только прохлаждались? Ближайшее будущее себе сотворили?»