скачать книгу бесплатно
– Та оба-оба… – Улыбаясь. – Давай пятюню!
Они глянули друг другу в глаза, скрепив примирение рукопожатием; Сеня подмигнул и сказал:
– Ну шо? Погнали в сторону метро, а то добираться вечность. А общага, дорогой мой, до полуночи работает.
– Точно! Опоздаем! Те два мухомора, что на вахте растут, нас хрен пропустят.
– Та не ссы в трусы! В окно залезем! Я так заселялся сегодня.
– Это как?
– От опоздаем – увидишь. Долгая история.
Они отправились в путь. Вдруг у Вадима загудел телефон. «Мама». Он начал понемногу сбавлять темп.
– Ты… это… Сень, иди! Я сейчас… я догоню!
– Окей!
С первых секунд Вадим начал стартовать, горячо высказываясь. Гам стоял нереальный. Он набирал обороты и, видимо, не собирался охлаждаться.
– Я сам решаю…! Что? Хватит упрекать меня! Ах, никто! Добро! С сегодняшнего дня я и для тебя буду никем! Я всё сказал! Спокойной ночи!
Вадим подошёл вареным. Он посмотрел на Сеню, сдвиговая плечами.
– С кем ты уже повздорил?
– Мама! Она не понимает, что у меня своя жизнь.
– Понимаю. Но не нужно так с мамой, ведь она у тебя одна…
Она не понимает, что у меня есть мечта! Да-да! Мечта!
– Мать у тебя одна!
– Маленькая мечта. Я очень хочу, чтобы родители выбрались в столицу. Дом хочу им купить. Понимаешь? Они же кроме этого села обосранного ничего и не видели!
– Ты красавчик… базару нет. Цени их… воспоминания – парадоксальное явление. Сейчас они улыбают тебя, а спустя мгновение, выедают… Попроси прощения.
– Жалко мне их. Мама спину срывает бедная. А я же слышу, как она мучается! То спина! То болезни хронические! Отец на полях круглосуточно. Фермер! Я не хочу, чтобы они от работы сконали. Поклялся я себе уехать в столицу! Стать над этой страной! Денег заработать! От заработаю и заберу их сюда. Будут путешествовать у меня по курортам разным.
Сенечка слушал Вадима, а глаза нырнули в закоулки памяти, вылавливая кадры своей жизненной лирики.
– А знаешь, Вадь. У меня ведь тоже мечта есть. От доживу до тридцати пяти лет и президентом стану. А что ты так смотришь? Стану художником. Прославлюсь. Все будут знать меня; а тут «хоп» и в политику.
– Зачем?
– Понимаешь, Вадь… я людям помогать хочу. Посмотри, шо кругом несётся. Страдания одни. Вливают народ на ловеху! Копейки сыпят в карманы.
– Надо же… додуматься до такого…
– Клинику хочу построить для помощи онкобольным. Не просто клинику, а лучшую в мире. С самым дорогим оборудованием и лучшими врачами. Вот она! Моя цель!
Вадим глянул на Сеню, у которого выразительно выступила горькая улыбка, скрывающая приторные приливы.
– Сень…! – Протягивая пятерню. – Забудем это недоразумение?
– Забыли. У тебя всё будет. Когда станет тяжко, помни, что свет в конце – это начало.
– Да, друг… ты прав.
– Вот и метрополитен. Посыпались?
– Да… надо позвонить. Ты иди, а я догоню.
Не прошло и минуты.
– Сень! Скорая приехала. Что-то с сердцем. Это всё я…!
– Не вини себя. Легче не станет. Всё будет заебись. Помогу, чем смогу.
Они зашли в здание метрополитена; в кармане у Сени завалялся жетон. Он пошёл в кассу и купил ещё один; ещё этот непонятный, назойливый, из неоткуда, звук: «Пик- пик – пик…»
Проходи, дорогой. – Турникет дал добро. – Поехали, братанчик. Тебе надо взбодриться.
Ночной метрополитен, пустота и тишина; тиканье часов и рычание финиширующего поезда…
Сеня сидел с бесстрастным лицом, переполненный мыслями; Вадим, рядом, облокотился головой на поручень. Из ушей торчали наушники, а Вадя словил кемаря…
Конечка. Ночная магистраль. Сосны. Хвойный ветерок. Запах горелого и одурманивающего. Неизвестные сидели над бутылкой и проводили обряд по очищению от депрессии.
Около остановки стоял автобус, который ожидал, когда шеф вдавит педаль газа.
С прохладцей из подземки вышел Вадим, а вслед за ним Сеня.
– Вадь! Это же крайний! Полетели!
Вадим бежал нехотя. Он никуда не спешил. Переживания давили его. Прыг. Дверь автобуса захлопнулись.
Ноги бежали наперегонки со временем. Пыль поднималась выше колен. Щебень становился очень большой преградой в этом марафоне.
– Фух, сука! Успели!
Тёмная, жаркая конура. Фонари светили в окна оранжевым, дешевым светом. Холодильник дырчал, как трактор в поле.
Сеня скинул всю одежду и выперся на второй этаж. Вадим сел на край стула, водя глазами вокруг и вздохнул.
Арсен глянул на часы и сказал:
– Душ до полуночи. Не успели. Вадюха, не переживай! Я уверен, что всё будет в поряде. Слышишь? Тебе бы отдохнуть. Утром помоемся! Доброй ночи, дружище.
– Доброй… дружище…
Сенечка прилёг, устраиваясь поудобней; бессонница переворачивала его по койке.
Он открыл широко глаза, пробуривая потолок, по которому таракан гонял сороконожку.
Сквозь депрессию и приступ панической атаки, Сеня впадал в пустоту:
– Такое дурное чувство! Нутро выворачивается! Очково шо-то… Как будто шпагами насквозь прокалывает… ай!
8
– Ого! Как я здесь очутился? Снова лунатизмом страдаю чи шо? Ничего не помню… ото выпил сока на центрах…
Сеня стоял посреди улицы, вкопанный, как столб, оглядываясь по сторонам; на дворе был плотный, солнечный день, но ни единой души не то, шо поблизости не маячило, а даже на радарах не прорисовывалось и это ещё больше сбивало Арсена с панталыка.
Он вынул с кармана свой гаджет, но разблокировать его не удалось; Сеня зажал кнопку блокировки. Экран засветился, показывая, что аккумулятор сдох.
– Шо за гон? Я ж его всю ночь на зарядке держал! Алло, Водафон!? Весело, однако… Ладно. Не проблема. Щас у людей поспрашиваю.
На обочинах даже машин не было; в такое позднее, дневное время рабочие люди уже на местах; Сенечка набрал воздуха полные легкие и воскликнул:
– Люди! Вы где? Вымерли или шо?
Вдруг вдалеке стало проглядываться строение, которое было достаточно мелким и непременным.
– О! А это шо? Может там кто-то скоординирует? Идём почву пробивать!
Арсен помчался туда без низкого старта; он двигал туда со скоростью Флэша. Каждый шаг давался так легко, будто Сеня парит над выбитыми тропами. Сила трения сегодня на его стороне.
Двери, в это старое замызганное здание, открылись сами собой; то ли от сквозняка, то ли хуй его знает. Табличка с названием данной конструкции была затерта временем и держалась на честном слове; только надпись, с обозначением улицы: «Щорса 1», была свеженькой.
– Так, может, это универ? Не обрадует этот факт…
Тьма кромешная. Штын изнутри был ни туды, ни сюды. Пахло дурно: с одной стороны хлоркой, кровью и формалином; с другой румянами, тональным кремом, пудрой и лаком для волос.
Смесь этих запахов представляла из себя не очень перспективный экстракт.
– Фу! Ебануться! Это уже ни в какую калитку не лезет! Шо ж это за парфюм такой нежный?!
Коридор похож на больничный или общажный. Лампы выключены. Экономия в стране.
– Странно тут скажу я вам… и стремно!
Сеня прошёл к лестничному проходу. Здание было одноэтажное, поэтому ступеньки вели только в подвал.
Он подумывал спуститься, подбираясь к лестнице. Шаг за шагом. Ступенька за ступенькой.
– Я, конечно, не трус… но мне там ловить нечего. Ещё всякие «Битвы экстрасенсов» и моё воображение, подстрекают меня не лезть дальше.
Арсен, по фасту, развернулся и дал обратный ход на выход.
Несмотря на жаркую погоду, в помещении был невероятный дубарь; от такого дубаря, кожа моментально меняла свой оттенок.
Сеня толкнул дверь рукой вперёд, но она была закрыта на замок:
– Во дела… может, я заблудился? Тут только один выход. Харе гнать… Люди! Вы где? Откройте! Ладно…
«Гуп». «БАМ». «Хуяк». «Бах». Попытка за попыткой. Усилие за усилием. Нихуя!
Никто вокруг даже не встревожился. Было тихо, как в морге.
– Люди… есть кто живой? Хорошо попробуем по дефолту. Агов! Люди! Здоровенькi були! Є хто в танку? А в ответ… тишина… Едрен батон! Кто запер дверь?!
И тут прозвучал визг с конца коридора; такая ситуация поднапрягла Сеню.
– Помогите! Пожалуйста! Не надо!
– Здесь кто-то есть? Выбор у меня невелик. – Затроил он. – Пройдусь. Гляну шо там…
Сенечка медленно, с осторожностью, крался прямо, в конец коридора.
Позади, пробежало что-то темное и холодное; спустя пару секунд, Сеня сидел на сраке:
– Шо за гонево? Кто тут?
Сквозь мгновение, в коридоре загорелись все лампы; от этого ситуация не улучшилась.
Белый кафель был в затертых кровавых разводах; на стенах и потолке была та же картина.
Сеня вскочил и пробежал в конец коридора. Пульс валил за сто шестьдесят. Одежда и руки были испачканы кровью.
Он хотел глянуть в окна, но они были забиты досками.
– Спасите! Они… а! Я больше не могу!
Крик тревожил его ещё больше. Тем более голос был до боли знакомый. Сеня взглянул на дверь. Она была новенькая, чистенькая, словно не из этой сказки.
На дверях висела табличка с номером «98».
Он взялся за ручку. Бережно нажал на неё, плавно толкая дверь вперёд; перед ним работал телевизор, но картина, которую показывали по ящику, ошарашила полностью.
Он увидел того маленького Сенечку; это была не главная беда этого дня.
Это была та сцена, которая поразила его в самое сердце. Очаг неприятных воспоминаний.
Слёзы хлынули водопадом. Сенечка пал в ступор. Он просто тупился в экран и всхлипывал.
