скачать книгу бесплатно
– А с каких пор тебе нравятся блондины?
– Не сказать, что мне всегда нравились брюнеты. Скорее, это ты у нас по их части.
– Что накачанный, то правильно… – продолжала фреймутовский пристальный рейд по анкете Милка, жуя пончики и качая ногой в зеленом «конверсе». – Хватит уже шуры-муры со всякими глистами крутить!..
– Андрей не глист.
– А как же, позащищай его, – подначила Милка язвительно. Когда речь заходила о бывшей и пока единственной Дашиной любви, она дымилась и плевалась, как плов, доходящий до готовности в чугунной кастрюле. – Что-то А и описанный тобой тут идеал имеют подозрительно много общего, – Милка предостерегающим жестом хлопнула тетрадью по скамейке.
Даша поморщилась.
– Что? С чего это ты придумала?
– Это ты придумала! Вот – «музыкальные предпочтения». «Чтобы его вкусы совпадали с моими»! Помнится, вы с А сошлись во многом именно на этой почве.
– Не во многом.
– И все-таки, у вас они совпадали полностью!
– Уже не совпадают, – Даша своим видом постаралась показать разочарование.
– В смысле?
– Во время нашей с ним предыдущей аудиенции выяснилось, что с недавних пор он слушает «Газировку» и Молли вкупе с Кридом.
– Кошмар! – прокомментировала Милка с неподдельным изумлением. – С учетом того, что А одним из первых в нашей стране начал нести в массы группу «Имейджин драгонс», для него это зашквар.
Даша не оценила Милкин жаргон, но поправлять подругу, как обычно по привычке, не стала.
– Точно…вы же должны были встретиться! Какого ты молчишь? – встрепенулась Милка. – И пончики, я вижу, не ешь, и шоколад остыл уже. Ану рассказывай.
– Спасибо, Мил, просто я дома уже налилась кофе.
– Ну а как встреча? – Милка тревожно и внимательно заглянула Даше в лицо.
– Никак.
– «Никак» – это как?
– А так – вообще никак, – Даша выпрямилась на скамейке, отводя взгляд на оживленные улочки парка. Она никогда не любила изливать душу. – Этой встречи не должно было быть. Потому и никак.
Спустя полтора года отношений, казавшихся Даше абсолютно безоблачными, Андрей в один далеко не прекрасный и не солнечный день предложил ей остаться друзьями. Даже сейчас, почти четыре года спустя, Даша могла пересказать весь этот день практически целиком. Она великолепно помнила, как отпросилась в тот день с пар, потому что хотела убраться в доме перед его приходом; помнила, как мыла посуду, во что была одета, и даже помнила, какие передачи транслировали по телевизору. В тот день Андрей сообщил Даше, что встретил другую девушку, и что Дашу он, по сути, никогда и не любил вовсе, хотя и честно пытался. Следующие полгода прошли во тьме с редкими просветами; иногда Даше казалось, что она уже умерла, впрочем, она уже и сама не понимала, жива еще или нет. Защита дипломной и госэкзамены помогали отвлечься ненадолго, а самым лучшим лекарством на деле оказалось время. Это была одна из самых правдивых прописных истин, в честности которой Даша убеждалась неоднократно. Она сожалела лишь о тех днях, проведенных в слезах, соплях и тщетных попытках наладить с Андреем хоть какой-нибудь контакт, – а когда человек заявляет вам, что хочет остаться с вами друзьями, это почти всегда означает, что он не желает общаться с вами в принципе, – а еще о том, что ее родителям пришлось наблюдать за всем этим малоприятным зрелищем. Родители Даши такого уж точно не заслуживали.
– Что, вообще все так плохо? – Милка резко выровняла спину, как неопытная балерина, выруганная примой за проваленный гранд батман, и едва не опрокинула оставшиеся пончики.
Когда-то на телевидении, в одной из часто просматриваемых юмористических программ, Даша услышала шутку, звучавшую примерно так: «Знаете, даже если ваша подруга хоть с Гитлером сфотографируется, вы все равно скажете: «М-м-м, здорово, смотритесь!» Это обвинение, – пусть и не в такой, конечно, форме, – можно было бы без угрызений совести адресовать Милке. Она способна была выступить с сорокаминутной тирадой на тему того, какой Андрей подлец, мерзавец и проходимец, а потом так же упоенно заверять Дашу, что он, рано или поздно, все равно к ней вернется.
Даша знала, что обижаться на Милку нет смысла – она просто искренне хотела видеть ее счастливой.
– Ничего хорошего. И вообще…
– Ну, ну? Что?
Когда затянулись все раны и Даша окончательно поняла, что вся трагедия с предательством Андрея не стоит выеденного яйца, она решила положить конец этой печальной одиссее, перестала выходить на связь и придумывать новые поводы для встреч. Однако случилось то, чего она ожидала меньше всего, – Андрей начал делать все это вместо Даши, правда, с гораздо меньшим рвением. Он звонил один раз в месяц или два, один раз в полгода звал куда-нибудь погулять и даже делал подарки, – довольно недурственные. Даша знала, что Андрей нашел работу в Харькове и перебрался туда, в Киев наведывался к родителям, а вот с девушкой у него, похоже, до сих пор не срослось. Знала Даша также и то, что Андрей с его легким характером и еще более легким отношением к браку, семье и всему оттуда вытекающему, имел возможность менять подруг на новом месте хоть еженедельно, а по нечастым визитам в родные пенаты охотно пользоваться обществом бывшей девушки, дабы элементарно убить время. У популярных женских авторов такие бывшие девушки попадали под громоздкое и крайне унизительное словосочетание «запасной аэродром». И Даша не то что знала, – она не имела никаких сомнений в том, что все именно так и обстояло.
– Знаешь, мне это надоело. Надоело искать ответы на вопросы и не находить их. После каждого нового разговора с ним у меня этих вопросов полно, а он ни на один из них отвечать не спешит. – Даша озвучила мысль, которая копилась в ее голове уже не первый год. – Нам даже и расставаться не придется – мы и не сходились, по сути…
– Молодец! Правильно! – ожидаемо горячо поддержала ее Милка. Если бы за проявление женской солидарности давали деньги, Милка давно располагала бы собственной небольшой фермой на Луне. – И давно пора!
– Я, конечно, могу загнуться, ища высокого, мускулистого и грезящего о семье блондина… Но, как говорится у Омара Хайяма, «уж лучше будь один, чем вместе с кем попало». – Даша подумывала озвучить еще и сентенцию о звездах, но решила, что на одну Милкину голову и этой мудрости пока хватит.
– Дашка, поверь – если ты поменяешь своему красавцу вид спорта, он придет в твою жизнь раньше, чем отопительный сезон.
– А чем тебя не устраивает водное поло? – Даша неподдельно удивилась.
– Всем! Сколько в твоем окружении есть любителей потолкаться в бассейне за мячом?
– Как минимум один – папа. – Отец все детство и юность провел, играя за «Динамо», уже в восемнадцать получил КМС, но наличие большой семьи и острая нехватка средств вынудили его бросить любимое занятие. Что не помешало отцу и по сегодняшний день держать марку, регулярно посещать бассейн и охотно таскать штангу.
– Лучше бы ты сделала его футболистом.
– Это портрет моего идеального мужчины, а не твоего, не путай!
– Ладно, – делано отмахнулась Милка. – Надеюсь, хоть твоя Таня не повторит твоих ошибок. Ты же ей рассказывала про портрет?
– Данный лайфхак Тане уже наверняка не пригодится. – Даша помедлила пару секунд. – Я буду надеяться, что он ей не пригодится.
– Это как? – Милка наморщила лоб, сосредотачиваясь.
– Она выходит замуж. Вернее, как я поняла, это вопрос времени, Таня не говорила, что он уже сделал предложение, но раз сегодня она собралась показать этого парня нам, то, видимо, и свадьба не за горами.
– Обалдеть можно. – Ясное дело, Милка была впечатлена новостью. – Ты мне ни о чем таком не говорила, что Таня нашла жениха!..
– Успокойся, я сама узнала примерно неделю назад.
– Как давно они познакомились? Кто он вообще? – принялась сыпать вопросами Милка.
– Честно, не помню, то ли три месяца назад они встретились, то ли два. Зовут Николай, правда, Таня зовет его Ником. Может, ему так больше нравится.
Милка заинтересованно пододвинулась к Даше.
– А сколько ему лет? Кем он работает? И какой с виду?
– Полегче, Мила, ты прямо как ожившая анкета, которая сейчас задушит меня страницами. – Даша закатила глаза. – Он Танькин ровесник. Ему тоже тридцать два. О его личной жизни до Тани ничего не слышала. Познакомились на папином производстве. Ник – папин подчиненный, только я уже забыла, что у него за должность.
– Так он из Киева?
– Понятия не имею, откуда он, но работает в Ровно. Туда Таня как-то к папе в гости приезжала. Вроде бы у них на папином заводе знакомство и состоялось.
– А как это у них все так быстро закрутилось? – резонно спросила Милка. – У твоей Тани со всеми ее предыдущими кавалерами канитель тянулась по полгода, и о «замуже» никто из них даже не заикался.
– Значит, в этот раз попался серьезный товарищ, которому хватило духу «заикнуться». Таня уже сто лет к нам никого не приводила. И судя по тому, как она говорит, этот Николай, он же Ник, он же Гоша, он же Гога, – с нее пылинки сдувает.
– Это слишком мало информации! – заломила руки Милка.
– Информации для чего? Для составления натальной карты?
– Не знаю, как тебе, а мне очень интересно, где это Танька нашла такого сговорчивого клиента.
– Я тоже сгораю от любопытства, но уже сегодня вечером я тебя наберу и все расскажу как на духу. – Даша потянулась, чтобы выбросить в стоящую поодаль урну пустой стаканчик, и с удивлением констатировала, что ее хорошее настроение улетучилось одновременно с выпитым шоколадом.
– Кто это у нас тут сгорает, в такую свежую погоду? – звонко раздалось у Даши над ухом.
Милка выглянула из-за Дашиной спины, чтобы осмотреть фигуру вопрошавшего. Даша изобразила подобие улыбки. Это был ее коллега, который умудрялся совмещать две должности – верстальщика в производственном отделе и главного раздолбая во всем издательстве, – Митя Баунти.
– Скучаем? – тоном прожженного сердцееда осведомился он, обводя Милку и Дашу с высоты своих ста семидесяти сантиметров взором Александра Македонского после осады Фив. – Дашенция, познакомишь с симпатичной девушкой?
– Не вопрос, – Даша встала, ощутив кожей выгодную возможность отвязаться от активизировавшейся Милки. – Это моя лучшая подруга Милана, мы дружим со школы. А это – мой сотрудник, Дмитрий, а как к нему лучше обращаться, он лучше расскажет.
– Митя, – Баунти протянул Милке руку, донжуановским движением смахнув со лба кудрявые волосы. – Ко мне именно так все и обращаются.
Ну разумеется, подумала Даша не без доли ехидства. Баунти, конечно, соврал; как раз на работе по имени его называли редко, в основном, в официальной обстановке. Кличка «Баунти» закрепилась за Митей не случайно, и поводом к тому послужили вовсе не круглогодичный морской загар и трепетная любовь к матроскам, которые преобладали в его гардеробе больше, чем какая-либо другая одежда. Когда-то в производственном отделе наметился стихийный переворот – опустело кресло руководителя, и начальство провело негласный тендер на пост нового управленца, дабы не привлекать в коллектив людей «с улицы». От раздачи «портфелей» не остался в стороне и Митя, который направился на собеседование к замдиректора не с пустыми руками, а вооружившись всем известными шоколадками с кокосовой начинкой. Весть об этом инциденте мгновенно облетела все издательство, и прозвище «Баунти» приклеилось к Мите, похоже, до гробовой доски, в том случае, естественно, если его прежде не выгонят с позором.
Этот случай снова всплыл в памяти Даши, и она захихикала. Милка, видимо, сочла это как признак нервного переутомления на фоне тщетных поисков избранника, так как поспешила разрядить обстановку:
– Даша столько работает, еще не адаптировалась в отпуске, наверное, вы там без выходных!
– А как же! Еще и без сна. – Баунти охотно выпустил глазами в Милку стрелу интереса.
– Вот и отлично. Значит, я пошла адаптироваться домой, в тепличные условия, а вы тут без меня обсудите все тонкости издательского дела, и в частности, график сотрудников отдела верстки. Рекомендую вам по такому поводу переместиться в какое-нибудь уютное местечко под непротекающей крышей и с хорошим кофе, а то синоптики вечером предсказывали дождь.
Милка схватила Дашу за плечи, почти ласково притянула к себе и, сделав вид, что целует ее в щеку, прошипела:
– Ты что, собралась бросать меня одну? В компании этого «мальчик хочет в Тамбов»?
– Я точно знаю одно: нельзя мешать работать твоему сбежавшему талисману.
Милка выкатила глаза:
– В смысле?
– Ну вот, я прямо вижу, как твой ирис сидит на ветке во-о-он того дерева и возмущенно размахивает своими засохшими лепестками, беззвучно требуя, чтобы я убиралась отсюда и не препятствовала устроению твоего личного счастья.
– Гадюка! – оскалилась Милка и клюнула Дашу в щеку.
– Спасибо, я тебя тоже. Все, ребятушки, убегаю, а то сватовство любимой сестры состоится без меня.
Не дожидаясь еще каких-то возражений, Даша запрокинула на плечи рюкзак и подчеркнуто торопливой поступью зашагала в направлении метро.
***
Путь от одной станции метро к другой почти всегда занимал минимум времени. Даша сразу залетела в поезд на «Арсенальной», перескочила на нескольких ветках и добралась до «Печерской» без каких-либо задержек. Зато по дороге до своего квартала ей посчастливилось угодить в пробку. В итоге на родную улицу Богомольца Даша попала на добрых полчаса позже, чем рассчитывала. Когда она ворвалась в квартиру, по коридору с кухни уже доносились, в буквальном смысле, умопомрачительные запахи.
Даша прошагала на кухню, не снимая куртки. Ее опасения тотчас подтвердились – мама уже успела накрыть на стол. Но не подтвердились самые худшие из них, так как мама возилась у «скатерти-самобранки» в одиночестве.
– Я сильно опоздала? – Даша, конечно, могла бы этого и не спрашивать.
Но маму всегда было трудно вывести из равновесия.
– Нет. Не видишь, – еще не прибыли.
– Да я не о том… Я тебе не помогла совсем.
– А что тут помогать? Не смеши. Будешь тарталетку? – Мама сказала это скорее утвердительно, поскольку голод, или же сытость своих домочадцев она чувствовала на молекулярно-цитогенетическом уровне.
Даша с благодарностью кивнула и стащила куртку. Две чашки кофе без ничего и горячий шоколад с куском пончика уже какое-то время играли в ее желудке концерт Вивальди «ля минор».
– Иди быстро руки мой.
– Угу. А что это у тебя такое, так аппетитно присыпанное зеленым лучком?
– Канапе из французского багета со скумбрией и яйцом! – с достоинством ответила мама. – Вон там – тарталетки с ветчиной и дыней, а вот, на керамических ложках, – бутерброды с огурцом и зеленым песто.
– Да, ну и артиллерию ты подготовила!
– Ты же знаешь Таньку, – мама вытерла руки о вафельное полотенце и сняла крышку с кастрюли, исходящей паром. – Весь мозг вынесет. О, а вот и жаркое с черносливом на подходе!
Даша мечтательно вздохнула и направилась в ванную. Жаркое с черносливом – звучит восхитительно. Мама редко преувеличивала, Таня всегда была максималисткой, но высокие требования она предъявляла как себе, так и всем остальным. Это была одна из существенных причин, удерживающих Таню по сей день в статусе «сингл леди». Правда, когда дело доходит до маминой стряпни, задирать планку выше смысла просто нет.
Все эти пространные размышления прокрутились в голове у Даши, пока она мыла руки и умывалась с дороги. Потом они с мамой водрузили тяжелую утятницу с жарким на стол, который уже был заставлен посудой, как шахматная доска фигурами в дебюте, и откупорили пузатую бутылку с шампанским. В тот момент, когда Даша второпях расправляла возле приборов салфетки, в дверь длинно позвонили.
– Семь, – мама посмотрела на настенные часы в виде гигантского циферблата на треть стены, украшенного металлическими стрелками. – Точны, как Биг Бен.
– Вроде же все готово, нет?…
– Я воду на лоджии забыла. Ты иди открывай, а я сбегаю пока.
Даша еще немного замешкалась, разглаживая сборки на жаккардовой скатерти, затем бегом ринулась в прихожую. У самой двери она посмотрелась в прямоугольное зеркало, висящее на стене. После встречи с Милкой она так и не переоделась, и на ней сейчас был алый вязаный свитер без рукавов и любимые черные брюки «pimkie» из коттона. Заколка-«краб» запуталась в волосах и сейчас напоминала большой колтун, как у забытого хозяевами пуделька. Даша вытащила «краба» из головы, кое-как пригладила пряди и принялась открывать дверь. В конце концов, подумала она, в ее планы не входит поразить воображение без пяти минут зятя, скорее уж наоборот – послужить молчаливой декорацией к фону Таниной образцово-показательной семьи.
Усмехнувшись своим остроумным мыслям, Даша отперла замок. Дверь распахнулась, Даша намеревалась тут же поприветствовать гостей, как пристало хозяйке, но все слова внезапно прилипли к нёбу. Так прилипает недошедший в духовке пирог, тесто которого размазывается по языку и застревает в горле.
Перед порогом стояла Таня; выглядела она, как и подобает потенциальной невесте, сногсшибательно – платье-«лапша» пыльно-розового цвета предельно выгодно оттеняло ее талию и бедра, высокие черные ботфорты из замши на шпильке делали длинные ноги бесконечно длинными, а волосы оттенка «пепельный блондин» были небрежно рассыпаны по голым плечам, щеголявшим в широком вырезе платья роскошным, явно свежеиспеченным, загаром. Рядом с сестрой стоял незнакомый Даше мужчина, одетый просто – в темные штаны карго с нелепо торчащими карманами, в каких Дима Комаров наверняка недавно покорял очередной Килиманджаро, и серую футболку-«лонгслив» с расстегнутым воротником. Закатанные рукава футболки не скрывали мощных рук, в которых гость держал две охапки роз, белых и бордовых, – каждая охапка с пол-Даши размером.
– А вот и мы!.. – провещала Таня голосом девушки из дурной рекламы моющего средства. Правда, в отличие от той девушки, искренность в ее голосе была по-детски неподдельной.
Танин спутник бесхитростно улыбался, видимо, ничуть не смущенный тем, что держал в руках небольшую оранжерею. Слегка взъерошенные белокурые волосы, синие глаза, добродушные и смешливые, широкий прямой «римский» нос, окладистая бородка на пару тонов темнее волос и высокая спортивная фигура, не спрятавшаяся даже под невзрачной одеждой. Незнакомцу было примерно от тридцати до тридцати трех лет, а вид не примерно, а полностью соответствовал тому образу идеального мужчины, скрупулезно прописанному Дашей на пятнадцати с половиной страницах. Этот идеальный мужчина стоял у порога ее дома. В качестве жениха ее сестры.
Глава 2. Знакомство
