скачать книгу бесплатно
ВЕСЕЛИНА. Минуту! Я не собираюсь вам позировать. Я журналист.
ИТКИНД. Вы журналист? Зачем? Вы красавица! (Радуясь, как ребенок) Ой, какую я сделаю с вас весну! Ой, какую! (Нетерпеливо) Бистро станьте на табурет!
Берет Веселину за руку и почти насильно ставит на табурет.
Что у вас в руках? Викиньте! Викиньте эти глупости!
Забирает у нее блокнот, швыряет его в сторону и отходит на несколько шагов, смотрит на Веселину.
Ах, какая весна! Какая весна! (С озорством) Иткинд, ты видишь?
ВЕСЕЛИНА (сойдя с табурета). Исаак Яковлевич, я не буду вам позировать.
ИТКИНД (изумлено и по-детски обижено). Почему?
ВЕСЕЛИНА (растеряно). Ну, я… Я на работе…
ИТКИНД. Так бросьте! Зачем вам работа? Сколько они вам платят? Я буду платить больше! Я же теперь богатый, сам Рузвельт купил мои скульптуры! Мы сделаем Весну!
ВЕСЕЛИНА. Исаак Яковлевич, извините, я не натурщица. Мне поручено взять у вас интервью.
ИТКИНД (поспешно). Я дам! Десять интервью! Но я хочу сделать с вас Весну! Вы понимаете?
ВЕСЕЛИНА. Но я не буду раздеваться.
ИТКИНД. И не надо раздеваться! Я вас и так вижу.
ВЕСЕЛИНА (подозрительно). В каком смысле?
Иткинд, не отвечая, уходит за кулису и возвращается с двумя тяжелыми ведрами.
А вы меня из какого дерева будете делать?
ИТКИНД. Вас? (Вываливает из ведер глину на кусок мешковины на полу) Вас я буду делать из глины.
ВЕСЕЛИНА (удивленно-обижено). Из глины? Почему?
Иткинд молча надевает лежавший на топчане рабочий фартук.
Потому что Бог сделал женщину из глины?
Иткинд молчит, завязывает фартук.
Хорошо, пускай из глины… (Направляется за кулису)
ИТКИНД. Вы куда?
ВЕСЕЛИНА. За глиной. Тут же мало. А там у вас в прихожей еще шесть ведер…
Уходит и возвращается с двумя ведрами, вываливает из них глину на ту же мешковину. Снова уходит.
ИТКИНД (ей вслед). Русская женщина!..
Веселина возвращается еще с двумя ведрами, снова вываливает глину.
ВЕСЕЛИНА (устало). Еще нужно?
ИТКИНД. Весна в шляпе. Ви где-нибудь видели весну в шляпе?
ВЕСЕЛИНА (Снимает шляпу, встряхивает и распускает волосы) Если меня согласен лепить Иткинд! Я читала, вы отказали Айседоре Дункан! (Становится на табурет, снимает пиджак) Давайте, я готова.
ИТКИНД (восхищено). Красавица!.. Айседора хотела позировать полчаса. Конечно, я отказался. За полчаса можно сделать ребенка, но нельзя сделать скульптуру. Вы можете позировать целый день?
ВЕСЕЛИНА. У меня эфир в девять вечера. До вечера я ваша. Но больше я ничего не сниму.
ИТКИНД. А как вас зовут?
ВЕСЕЛИНА (уязвлено). Меня? Я же сказала: я Веселина-Мари.
ИТКИНД. Мари, я медленно работаю, очень медленно. Вы сможете позировать несколько дней?
ВЕСЕЛИНА. А моя скульптура будет на выставке?
ИТКИНД (обходит Веселину вокруг). Ну… Если получится так, как я вас вижу…
ВЕСЕЛИНА. Ню?
ИТКИНД. Что?
ВЕСЕЛИНА. Вы меня видите ню?
Иткинд, засучив рукава, подходит к куче глины и начинает мять ее, посматривая цепко на Веселину, словно прицеливаясь.
Веселина топчется на табурете, не зная, что ей делать.
ВЕСЕЛИНА. А как мне стоять?
ИТКИНД. Как хотите. Просто стойте.
ВЕСЕЛИНА (подняв руку и меняя позы) Так? С поднятой рукой или опущенной?
ИТКИНД. Так ви не сможете стоять долго. Просто стойте. Как свободная советская женщина.
Пауза. Веселина стоит на табурете, Иткинд мнет глину.
ВЕСЕЛИНА. А мне можно разговаривать?
Иткинд не отвечает.
А вы можете что-то рассказывать?
ИТКИНД. Что?
ВЕСЕЛИНА. Ну, что-нибудь. Вашу биографию. Для интервью…
Иткинд уходит, возвращается с ведром, наливает из него воду в глину и продолжает разминать ее, сосредоточенно вглядываясь в Веселину.
Алло! Исаак Яковлевич!
ИТКИНД (отстранено). Вус?
ВЕСЕЛИНА (в отчаянии). Вы обещали интервью. Расскажите о себе…
ИТКИНД. Тов. (Отстранено и почти машинально). Я родился в 1871 году в маленьком местечке возле Сморгони Витебской губернии. Мой отец был хасидским раввином… Вы знаете, кто такие хасиды?
ВЕСЕЛИНА. Ну, это такая секта…
ИТКИНД. (работая и думая о работе). Нет. Все так думают, но это не так. Хасиды говорят: жизнь нам дана Всевышним для радости и любви. Если ты соблюдаешь законы, данные Господом, то жизнь это праздник, ви согласны?
ВЕСЕЛИНА. Я согласна, что ваш папа был раввином…
ИТКИНД. И дедушка! Я закончил ешиву и тоже стал раввином…
ВЕСЕЛИНА. Это я знаю. А как вы стали скульптором?
Иткинд вдруг резко отделяет от бесформенной кучи глины большой кусок, ставит его на постамент рядом с Веселиной, и теперь в этом куске угадывается нечто вроде женского торса. Смотрит на Веселину и на торс.
Исаак Яковлевич!..
ИТКИНД (словно откуда-то издали). А?
ВЕСЕЛИНА. Вы были раввином. А как вы стали скульптором?
ИТКИНД (работая с глиняным торсом). Да, я был раввином… В 26 лет я был раввином, у меня были жена и дети – всё, как полагается настоящему хасиду… И вдруг… Вдруг мне попалась книга о Марке Антокольском. Скульпторе. А там были фотографии его знаменитых горельефов «Еврей-портной», «Вечерний труд старика» и другие. В этих стариках я сразу узнал наших местечковых евреев. И я просто потерял голову – Антокольский, тоже еврей, и тоже из Вильно, а делает такие вещи, скульптуры!..
ВЕСЕЛИНА. Ой!
ИТКИНД. Что такое?
ВЕСЕЛИНА. Не знаю. (Трет плечо) Плечо заболело… Извините, рассказывайте.
ИТКИНД (продолжая работать с глиняным торсом). Стойте прямо! Вы весна! Стойте прямо!
ВЕСЕЛИНА (выпрямляясь). Да, извините. Рассказывайте.
ИТКИНД (продолжая энергично работать с глиняным торсом). Хорошо. В это время в Сморгони наш богач Пиня, хозяин скобяного магазина, выдавал замуж свою единственную дочку Броню. Но никто не хотел на ней жениться – такая она была уродка. Маленькая и горбунья, ви можете себе представить? Пиня давал за нее очень большое приданое, но даже приказчики в магазине Пини, которые могли за грош продать черту душу, и те отказывались от Брони. Что такое?
ВЕСЕЛИНА (трет другое плечо). Я не знаю. Вдруг очень больно. Извините…
ИТКИНД. Вы хотите отдохнуть?
ВЕСЕЛИНА. Нет, нет! Рассказывайте…
ИТКИНД. Тов. Хорошо… (Продолжая работать с глинным торсом) Да, все отказывались жениться на этой Броне. Но был у нас в Сморгони грузчик Ханцель. Богатырь, как говорят русские. Он поднимал два куля с мукой. Бревно в десять пудов клал на плечо и один тащил куда надо. Но – шлимазл. Ви знаете, что такое шлимазл? Дети кричали ему на улице: «Ханцель! Я тебе дам две копейки! Сделай коня!» И Ханцель – он зарабатывал в два раза больше других грузчиков! – становился на четвереньки, дети залезали ему на спину, и он катал их по местечку, как конь. Не из-за денег. А потому что никому не мог отказать. Он был больше, чем добрый, он был шлимазл. И когда все наши женихи отказались от Брони, Пиня, ее отец, пришел к Ханцелю. И Ханцель не отказал Пине. И была свадьба. И молодые шли по местечку – огромный, два метра высоты, Ханцель и маленькая горбунья Броня. Я видел, как они шли по улице. Я не знал, смеяться мне или плакать. Я сидел и ни о чем не думал. Просто мял в руках хлеб и опомнился только, когда на столе передо мной оказались фигурки этих молодых – Ханцеля и Брони…
Стоя на табурете и не шевелясь, Веселина начинает беззвучно плакать, но Иткинд не видит этого.
Да, после этого я совсем потерял голову. Я бросил свою синагогу и уехал в Вильно. Я хотел учиться на скульптора, но нашел только работу ученика переплетчика… (Замечает, что Веселина плачет) Что с вами? Ви плачете?
ВЕСЕЛИНА. Вы делаете мне больно…
ИТКИНД (удивлено). Я делаю вам больно??
ВЕСЕЛИНА. Да, когда вы мнёте плечо у этого торса, мне больно.
ИТКИНД (поспешно). Да? Вейз мир! Извините. Извините. (Гладит глиняный торс по плечам) Сейчас пройдет, сейчас… Это ваше тело шлет сигнал мне в руки… Так лучше? Да? Так лучше?
ВЕСЕЛИНА (изумляясь). Да… лучше… Правда, лучше…
ИТКИНД. Просто вы плохо кушаете. Вы очень плохо кушаете. Поэтому у вас вот тут (показывает на глиняном торсе ключицу) ямка, впадина. Я должен ее сделать, промять. (Чуть прижимает глину на левой ключице торса) Вот так, можно?
ВЕСЕЛИНА (невольно отстраняясь, в оторопи трогает свою левую ключицу). Немножко больно. Но я потерплю… Рассказывайте.
ИТКИНД. Потерпи, девочка. (Осторожно проминает обе ключицы на глиняном торсе) Ви должны кушать, каждый день надо кушать… Почему ваш муж не хочет детей? Сколько вам лет?
ВЕСЕЛИНА. Двадцать пять… (Закрывая глаза, заторможено) Какие у вас руки…
ИТКИНД. Двадцать пять?! И он не хочет детей? Он же преступник! Настоящий преступник! Зачем вы с ним живёте?
ВЕСЕЛИНА. Мы уже не живём. Два года... (Открывая глаза и беря себя в руки) Пожалуйста, рассказывайте. Вы нашли работу переплётчиком.
ИТКИНД. Да, в Вильно я работал переплётчиком книг. И все читал. А через два года вернулся в наше местечко, но хасиды уже считали меня гоем – ведь я бросил религию, я потерял Бога. Больше того, я лепил из глины людей, а это запрещено нашей религией, никто не имеет права делать то, что делал Бог… (Увлеченно лепит на глиняном торсе грудь)
ВЕСЕЛИНА. О… О… (Закрывает глаза и начинает дышать все глубже, истомно). Что вы…
Иткинд, не слыша и не замечая ее реакции, продолжает лепить на глиняном торсе грудь.
Что вы делаете?..
ИТКИНД. Это глина. Я леплю глину…
Веселина с подкошенными ногами медленно опадает с табурета.
Иткинд в последний момент испугано подхватывает ее и удерживает стоя.
ИТКИНД. Что случилось? Вам плохо?
ВЕСЕЛИНА. Мне хорошо… Мне так хорошо… Только ноги… Мне нужно лечь…
