скачать книгу бесплатно
– На Кхатарре не бывает солнца. Здесь всегда идет дождь: ты что, братишка, не знал?
Наконец они забрались на покосившуюся палубу. Скользкий пол, покрытый каким-то странным зеленоватым пухом, скрипел под ногами. Брат с сестрой ухватились за фальшборт, от которого мало что осталось: свалиться вниз прямо на острые листы железа – проще простого. Пейзаж стал виден немного лучше: туман беспокойно перебирался с одного обломка на другой, будто прочесывая остров в поисках чего-то.
Марчело присвистнул, насколько позволяла прилегавшая к лицу маска:
– С ума сойти. Сколько их тут?
– Кораблей? Тысяч двадцать, тридцать… Когда-то в Гильдии начинали перепись, но те, кого сюда отправляли, чаще пропадали без вести, чем возвращались с отчетами…
– Из-за Болезни?
Лара пожала плечами: говорить об этом ей не хотелось. От зрелища перед глазами захватывало дух. Невероятное нагромождение остовов кораблей. Сверху оно казалось почти ровным – как красноватая корка чего-то гигантского, погруженного в море на сотни, тысячи километров.
– В основном – да, из-за Болезни, но иногда в том, что случилось, виноваты… – она тряхнула головой, подыскивая нужное слово, – виновата сама природа этого острова. Здесь ведь все прогнило и иструхло: свалишься в трюм – и больше никогда не выберешься наружу.
Марчело скинул мешок и положил его между ног, прислонив к фальшборту. Выудил блокнот, в котором записывал мысли и впечатления. Столь потрясающая панорама заслуживала того, чтобы ее описать тут же, на месте.
С одной стороны – море, вода в нем черная, застоявшаяся, с другой – бескрайняя пустыня из сгнивших остовов и обломков. Всевозможных форм и размеров: были здесь и огромные крейсеры на колесах, были и корабельные поезда, и грузовые суда, и корабли-цистерны, и легкие катера, а еще выводки пневмошарниров – всех их, покореженных, свалили друг на друга как сельдей в бочку, и оставили умирать под холодным зловонным моросящим дождем. А еще – сотни маленьких суденышек, выдранные башни и куски дымовых труб, развороченные кили, бесчисленные шестеренки и поршни, целые колеса и ступицы, карданные валы, изогнутые невероятным образом, воткнутые друг в друга; миллион железок, обломков палубы, кусков обшивки… Наполовину затопленная вселенная из сваленного в кучу разлагающегося металла.
И все это покрыто ковром из битого стекла и плесени, осколков иллюминаторов и переборок, сломанных лестниц и мачт. И кусков штурвалов, похожих на морские актинии, непарных банок с лодок, сгнивших подушек и высыпавшейся из них трухлявой набивки. Россыпи мелких деталей – винтиков, заклепок, болтов, гаек.
– Ты пишешь, что ли, братишка?
Марчело поднял голову:
– Да, свои мысли. Тут так странно.
– Тебе страшно?
– Не так чтобы очень. – Вроде бы все обломки вокруг были мертвыми: просто старое железо, никаких признаков жизни. «Но знать наверняка… знать наверняка никто не мог… Поэтому они и приплыли сюда. Со всеми этими наживками и ядами».
– Нужно держаться у самого побережья, – произнесла Лара через несколько минут. – Здесь кое-какие развалюхи еще живы, мы должны их найти. Чем дальше от берега, тем обломки древнее.
– Остров – это кладбище… – торжественно произнес Марчело, – и это кладбище разрастается, когда корабли приходят сюда умирать.
– Бинго, братишка! Дай-ка мне бинокль.
Они стояли на верхней палубе какого-то огромного корабля: сзади возвышалась дымовая труба – обхватить ее, наверное, не удалось бы и всемером.
Если смотреть в оптику против света, дождь отливал розоватым, а капли на губах отдавали ржавчиной.
Лара опустила бинокль.
Стоило нам выйти на остров, как сердце у меня начало бешено колотиться, а ноги стали ватными. Кхатарра жива, еще как жива!
Надо было сразу это понять, а не воображать тут себя главными.
Я нашел какую-то дохлую чайку. По всей видимости, заразилась она несколько недель назад, и сейчас трансформация в целом закончилась. Тело превратилось в твердую латунь, на которой уже появились пятнышки ржавчины. Перьев нет, клюв – острый как бритва, а лапы – словно вилки с загнутыми зубчиками.
Попытался ее поднять, но не смог: чайка весила точно больше десяти килограммов.
Толкнув сапогом, я спихнул птицу в воду.
На всякий случай проверил свой запас таблеток (есть еще четыре). У меня дрожали руки. Осмотрел тыльную сторону ладоней: темных пятнышек нет.
Но это было только начало…
Толчки. Под ногами.
По покосившейся, покрытой ковром водорослей палубе к ним начало приближаться что-то тяжелое.
Набрало скорость, рыча как зверь.
Снова толчки.
Палуба над трюмом обвалилась.
– Он живой, живой! – завопила Лара.
Груда обломков чуть не раздавила брата с сестрой: они успели отпрыгнуть в последний момент, а металл снес почти все, что оставалось от фальшборта.
Железяки с чудовищным грохотом съехали с палубы и рухнули в море у самой лодки.
Одна из сумок зацепилась за остатки ограждения и теперь болталась в воздухе. Наживки в ней пищали и барахтались.
Лара, которая была проворнее брата, добежала до лестницы, спустилась на пару ступенек и рванула сумку к себе. Подниматься обратно не стала – крикнула Марчело, чтобы пошевеливался, и спрыгнула на причал, где они пришвартовались. Их лодка была залита водой.
– Иди сюда и помоги мне!
Бросив сумку на землю, Лара отвязала канаты, вместе с братом вытащила лодку на берег и перевернула так, чтобы вытекла вода.
– Еще бы чуть-чуть, и… – Лара, тяжело дыша, села на корточки. Еще бы чуть-чуть, и у них больше не было бы лодки, еще бы чуть-чуть, и их убила бы махина, которую они так неосмотрительно разбудили.
– Оставаться здесь опасно. Прикончим эту штуковину и посмотрим, как пробраться дальше.
Они стояли у кромки моря, и казалось, что грохот обломков у них над головой только усилил дождь.
Марчело трясло. Было хорошо заметно, как он задыхается и не может прийти в себя от испуга.
– И как же мы убьем эту громадину? – спросил мальчик, стараясь взять себя в руки. Одно дело – зубрить учебники Гильдии, а другое – действовать самому.
Сумка с наживкой ходила ходуном, из нее доносился обезумевший писк.
– Ну, можешь свой блокнот в нее сбросить, – усмехнулась Лара: в сарказме ей не было равных. – Или подготовить три наживки и подумать, куда их положить!
Я все сделал так быстро, как только мог. Но очень аккуратно, следя, чтобы яд привился как положено. Мы взяли с собой четыре шприца – вдруг один сломается (такое часто бывает, если грызун извивается у тебя в ладони), но мне хватило одного для всех трех.
Я ученик и занимался по большей части как раз наживками – выращивал, кормил, ухаживал за ними, – а готовить яды высшего класса и прививать их мне разрешили только год назад.
Убить металл сложно, особенно если это большие корабли. Обычно для судов тоннажем более 5000 тонн нужно несколько доз, а некроз у них может развиваться часами, а может – неделями. Нет ничего ужаснее, чем видеть, как какая-то махина умирает.
Вообще-то, внешне ничего не меняется. Это внутренняя драма, частью которой является и палач – то есть отравитель. Единственное, что ты ощущаешь всеми органами чувств – это удары, будто что-то медленно рушится, начиная с самого чрева, а еще характерный запах сгнивших слив – длинный, болезненный выхлоп, иногда при этом вылетает облачко черного дыма.
Да, этот дым вдыхать нельзя – ни в коем случае.
Но душу рвет именно крик кораблей, ультразвуковой стон, который слышит только отравитель. Этот вопль выжжет у тебя внутри клеймо на всю жизнь.
Я разобрался с третьей наживкой – слепой мышкой с острыми зубками, и засунул животных обратно в клетки.
Эти привычные задания почти вернули мне уверенность и мужество.
Лара уселась на ступеньках лестницы, а я – верхом на огромную сломанную рею: найти три прорехи в трухлявом корпусе и бросить туда наживки было проще простого.
Когда я открыл маленький люк и швырнул туда последнюю мышь – ту, с острыми зубками, – ржавые чешуйки полетели мне в лицо. Я в который раз потер глаза и зажмурился.
Дождь не кончался, и я вымок до нитки.
В следующую секунду Лара закричала…
– Марчелоооо!
Она снова залезла на верхушку громадины и, прислонившись к остаткам фальшборта, махала обеими руками:
– Марчело, смотри, что я нашла!
Через мгновение сестру уже поглотил туман.
Парнишка на четвереньках пополз обратно по лежащей рее, добрался до ее основания, спустился по гнилым железным шканцам и спрыгнул на пристань, туда, где она обрывалась в воду. На самом краю зависло в хрупком равновесии отливавшее золотом, поблескивавшее тело дохлой чайки. Она уже полностью превратилась в металл – даже перья, и лишь в глазах остались две тусклые жемчужинки.
Марчело попытался ее поднять, но не смог; в конце концов спихнул сапогом в темную воду и стал смотреть, как чайка опускается на дно.
– Марчело, иди сюда, посмотри!
Кругом один туман.
Даже собственных рук не видно.
Грохот, а потом серия ударов. Гнилая вода брызнула Марчело на губы. Волосы у него встали дыбом.
С борта развалюхи стекала кашица из ржавчины – горькая и шершавая. Наживки сработали, металлическая громадина медленно капитулировала. Корабль, видимо, тратил последние силы, чтобы убить этих мышей тем оружием, которое у него есть, – листами железа с острыми как бритва краями, заточенными шестеренками, подвешенными грузами, – но не слишком успешно, если судить по грохоту, который слышался даже снаружи.
Туман рассеялся. На ржавом металле показался солнечный зайчик. Хотя дождь продолжал идти.
П
реодолев последнюю ступеньку лестницы, Марчело встал на замшелый пол. Казалось, что теперь палуба покосилась еще сильнее, чем в прошлый раз, так что по скользкому покрытию мальчику пришлось передвигаться, цепляясь за остатки фальшборта.
Сверху Марчело увидел Лару: она стояла на нижней палубе у чана, заполненного темной, мутной водой. А рядом…
Мальчик спустился. Рядом с Ларой, на краю чана, скорчившись, сидел человек, как будто решил тут порыбачить и вот уже много веков ждет, пока что-нибудь клюнет. Сгорбленная спина отливает старым золотом: плечи, голова, волосы… все превратилось в монолитный кусок металла. Весил он, наверное, не меньше полутонны.
Лара обернулась:
– Только взгляни! – сказала она брату.
Из-за солнечных лучей, проглядывавших сквозь пелену дождя, фигура была похожа на статую языческого бога под открытым небом. На поверхности мутной воды – рябь от сильного ливня. Плавают клубки водорослей.
Марчело дотронулся до ледяного затылка человека. «А волосы куда подевались?» – подумал мальчик про себя.
– Кто он?
– Отравитель Гильдии, а может, охотник за реликвиями – хотел что-нибудь украсть, вот и забрался сюда…
– Болезнь? – Так вот какой конец ждал заразившихся? Человек превращался в глыбу, в кусок металла. Марчело передернуло.
Но Лара увидела кое-что похуже:
– Братишка, взгляни-ка на его ноги.
Марчело опустил взгляд: голые ноги мужчины были по щиколотку погружены в чан. Под водой они казались белесыми, как вареная рыба.
– Туда Болезнь забраться не смогла: соленая вода замедляет заражение.
Марчело поморщился. Он наконец заставил себя посмотреть на глаза этого человека.
В каждой глазнице осталось что-то водянистое, похожее на мякоть какого-то фрукта без кожуры, обглоданной зубами.
– И быстро это случилось?
Лара пожала плечами:
– За сколько времени он таким стал? – Слова прозвучали как вступление. – За пару часов, наверное, максимум – за день. Точнее не скажешь: в некоторых частях Кхатарры и нескольких минут достаточно, в других – нужны годы.
– Откуда ты знаешь? – заладил свое брат.
Девушка рукавом вытерла капли с ресниц:
– То же самое, как обледенеть: в какой-то момент поделать уже ничего нельзя – остается только смотреть.
– Это больно? – спросил Марчело, скажем так, с любопытством: он пытался заставить себя оторвать взгляд от фигуры.
– Будто тебя пожирают. Живьем.
Оглушительный грохот. Из-под обломков выпорхнуло облако перепуганных птиц. Они стали носиться вокруг остова зигзагами. Пару раз облетели корабль, а потом с криками снова забрались в гнезда среди обломков.
– Мерзкие твари!
Теперь все вокруг затянула грязно-серая пелена, из-за которой на расстоянии десяти метров уже не было ничего видно.
