Любовь сквозь века

Его весёлое настроение передалось мне, и от недавней грусти не осталось ни следа. Я уселась на кровати поудобнее, сложив ноги по-турецки, и с аппетитом стала уплетать пахлаву за обе щёки.

– Знаешь – продолжал шехзаде, который сел напротив меня на подушку, которая лежала на полу и была предназначена для того, чтобы на ней сидели во время трапезы и тоже налегал на сладкое – Я думаю, что тебе стало так грустно потому что ты постоянно сидишь дома. Это моё упущение. Занимаясь государственными делами я сосем забыл о том, что у меня дома находится гостья, которая заперта в доме абсолютно одна. Я умею не только признавать свои ошибки, но и быстро исправлять их, поэтому завтра же мы с тобой совершим небольшую прогулку.

– Я бы с радостью, шехзаде, тем более я обожаю прогулки, но боюсь, моя нога ещё слишком слаба для такого, хотя мне безумно, безумно надоело сидеть в четырёх стенах наедине с собой.

– Не беспокойся. Для прогулки, которую задумал я, тебе хватит сил.

– Заинтриговали.

– Ещё бы – он щёлкнул меня по носу как маленького ребёнка – Так что веди себя хорошо.

– Обещать не буду, но постараюсь.

– Впервые слышу такой ответ.

– В смысле?

– В прямом. Обычно мне дают только положительные ответы.

Я засмелась:

– Простите, я забыла, что Вы шехзаде. Впервые в жизни разговариваю с человеком с таким статусом в обществе. Скажу честно, беседовать со столь высокопоставленными лицами мне ранее не приходилось, поэтому могу что-то делать не так, как того требуют местные правила приличия.

– Правила просты: будь скромна, учтива, вежлива и покорна. Этого достаточно.

– С последним будут проблемы – буркнула я так, чтобы шехзаде не смог разобрать мои слова.

– Ну как, наелась? Теперь уснешь?

– Да, спасибо за заботу. Всё было очень вкусно.

– Вот и славно! Надеюсь, тебе стало лучше и теперь ты сможешь заснуть.

– Надеюсь, что так и будет. – я с благодарностью посмотрела в его карие глаза, которые светились добротой и спокойствием, и мне так не хотелось отпускать его, но задерживать его у меня не было ни повода, ни права. – Спокойной ночи!

– И тебе спокойной ночи, Mâvi boncuk.

Прежде, чем уйти, Мустафа по-отечески поцеловал меня в лоб и поднялся к себе наверх. Как бы мне хотелось сейчас уснуть в его объятиях, но пока что это был невозможно. Пока что. Посмотрим, что будет впереди.

???

Чтобы победить нужно держать ситуация под контролем. А чтобы держать ситуацию под контролем, нужно находиться как можно ближе к сопернику, чтобы видеть обстановку изнутри, а не снаружи. На поверхности у каждого из нас всё выглядит красиво: все мы с виду культурные и порядочные люди, которые знают в какой ситуации как следует себя вести, что сказать, что надеть, но стоит нам оказаться у себя дома, где нас никто не видит, как маска тут же слетает с наших лиц и мы выпускаем из клетки своё настоящее «Я».

Именно по этой причине я никогда не делаю выводы о состоянии дел соперника по внешним признакам. Снаружи всех всегда всё хорошо, ведь никто не выносит сор из избы. Чтобы увидеть, как у человека на самом деле обстоят дела, нужно идти к нему в гости. Именно там откроется, что мужчина в приличном кафтане сидит дома на одном хлебе и воде как раз таки чтобы позволить себе именно такой кафтан. Именно дома ты услышишь, как скандалит та самая семейная пара, которая в обществе смотрится идеально. Только дома ты обнаружишь, что человек, который сыпет цитатами, чтобы прослыть умным, не имеет дома ни одной книги, и на самом деле нахватался верхушек, не имея за плечами никакого образования.

Девушка, которую я в качестве подарка отправил в гарем брата, обещала прислать мне в письме засушенную розу в том случае, если ей удаться сблизиться с шехзаде и побывать на хальвете несколько раз. Прошло уже полгода, но заветного письма я так и не получил. Неужели Мустафа так углубился в дела санджака, что даже не заглядывает в гарем? А как же физиологическая потребность? Допустим, он ни в кого не влюблён и не хочет никакой романтики, но должен же он как-то удовлетворять потребности тела, которые нам диктуют инстинкты? А что, если Лале чем-то выдала себя, и её давно уже казнили? Или, наоборот, она очаровалась шехзаде и решила пойти наперекор моему приказу?

Вариантов развития события была куча, и мне это не нравилось. Не люблю развилки. Всё должно идти согласно плану, без каких-либо отклонений. Я сам поеду к брату в гости и выведаю всю обстановку. Но ехать одному в такую даль, тем более без повода как-то уж слишком подозрительно. Сделаем этот визит семейным. Мустафа всегда любил, когда мы собирались все за одним столом и ьбеседовали за ужином. Наивный! Ему кажется, что мы все так близки, но на самом деле между нами пропасть. Разные матери, десятилетняя разница в возрасте, раздельное детство. Когда я родился, Мустафа не жил во дворце. Впервые я увидел его только спустя семь лет, когда он приехал в столицу на опоясывание мечом Османа, но затем он почти сразу отправился в санджак, и с тех пор не приезжал в столицу. С чего бы мне испытывать к нему тёплые братские чувства? Всего этого я не понимал, но был рад пользоваться тем, что на братских чувствах можно играть.

Я сел за стол и стал писать письмо нашей сестре, Михримах Султан, в котором предлагал ей нанести визит Мустафе в Амасью, объясняя это тем, что все мы давно не виделись, и пока нет никакого похода и все сидят по санджакам, можно встретиться, в противном случае ещё чуть-чуть и мы забудем, как выглядим. В том, что Михримах разделит мои мысли и с энтузиазмом примет приглашение, сомнений не было. Она та еще любительница семейных посиделок, которые, в виду того, что мы все живём далеко друг от друга, случались довольно-таки редко, чтобы от них отказываться. Запечатав письмо своей печатью, я положил его на стол. Утром посыльный принесёт свежую почту, и заберёт письма, которые я подготовил к отправке. Довольный собой, я приказал готовить к хальвету одну из рабынь и пошёл готовиться к приятному времяпрепровождению.

Лале

В гареме все мечтали попасть на хальвет, ведь дорога в покои шехзаде была устлана золотом. После ночи любви рабыня получает украшения, хорошие ткани, золото, а если хальветы становятся регулярными, то и собственную комнату, улучшенное меню и роскошные наряды. Какой женщине не хочется всего этого? На хальвет обычно рвались, только не в гареме Мустафы. Так как его считали проклятым шехзаде, то девушки предпочитали оставаться нищими, зато живыми рабынями. Именно по этой причине факт того, что меня выбрал шехзаде, не вызвал сплетен и завистливых взглядов в мою сторону. Скорее, сочувствие. Любая другая на моем месте молила бы Аллаха о том, чтобы это было в первый и в последний раз, но только не я.  Я сделала всё, что было в моих силах, лишь бы понравиться Мустафе, запомниться ему, не стать одной из, а врезаться в его память. От этого зависела моя свобода, а что может быть дороже этого?

Кто не был рабом, тому не понять, каково это: вставать, когда тебя будят, делать то, что велят, есть то, что дают и никогда, вы слышите?, никогда не иметь возможности сделать что-то, что тебе действительно хочется. Ты не можешь отказаться от работы, выйти в любое время на улицу или прилечь, когда плохо себя чувствуешь.На всё это ты должна сперва получить разрешение, а что может быть унизительнее этого?

Стать свободной…такой шанс выпадает одной из ста, и раз уж мне посчастливилось попытать своё счастье, я пойду на всё, чтобы выиграть в этой игре.