Оплодотворитель

– Родослав Иванович, я хотела бы попросить вас, если это возможно, заключить со мной контракт на оплодотворение.

И кто бы мог подумать, что у оплодотворителя Муромского Родослава Ивановича, подписавшего и исполнившего без малого тысячу семьсот контрактов, и ещё в большем количестве слышавшего подобные слова от представительниц слабого пола всех возможных категорий по возрасту, профессии и социальному положению, заурядное для него, как профессионала в своём специфическом деле, предложение вызовет состояние близкое к шоку. Он замер будто в оцепенении, глаза неподвижно смотрели в неопределённость, ни один мимический мускул не подавал признаков жизни, и лишь плотно сомкнутые губы заметно подёргивались в нервном тике.

Для судьи Тихомировой мгновения психологического ступора собеседника стали мучительной чрезмерно длительной непонятной немотивированной паузой. Но, делать нечего! Она ждала ответа, и ответ, наконец, последовал.

– Уважаемая Анна Павловна, поверьте, я до глубины души растревожен вашей просьбой. И вот почему: во – первых мне и в голову не могло прийти, что, при вашей незаурядной внешности, образовании, уме и других достоинствах, у вас могут быть какие – либо личные проблемы; во – вторых, и это важнее всего остального, я для себя принял принципиальное решение о необходимости завершить миссию оздоровителя генофонда народа и, пока ещё есть возможность, создать собственную семью и употребить своё здоровье ради неё. По этой причине, простите, должен вам отказать! Но у меня есть встречное предложение. Анна Павловна, вы легли мне на сердце. Чувства, которые я испытываю по отношению к вам очень похожи на любовь с первого взгляда, которая иногда случается у мужчин уважаемого возраста. Предлагаю вам свои руку и сердце. Если вы не замужем, выходите за меня.

Родослав Иванович, в порыве неожиданного для судьи, да и для него самого признания, взял руку Анны Павловны в свои ладони, и неотрывно глядя в её широко открытые глаза, продолжил чувственный монолог.

– Я клянусь вам, что всё отпущенное мне судьбой время: каждый год, каждый день, каждую минуту я посвящу вам – моей супруге и нашим общим детям. Вы согласны стать моей женой?

Анна Павловна ответила не сразу. Она продолжала молча смотреть на Муромского

– Ну что же вы молчите? Скажите только просто «да», или «нет».

– Родослав Иванович, я весьма тронута неожиданным для меня вашим признанием и предложением, но сейчас я не готова вам сказать «да», но и произнести «нет» не в состоянии. Прошу вас, дайте мне возможность прийти в себя, успокоиться, всё взвесить и принять решение не спонтанно, а осмысленно. Я возвращаюсь к себе. Не провожайте меня. Мне необходимо побыть одной. Обещаю: мучить вас неопределённостью буду недолго. Всего вам доброго.

Судья Тихомирова решительно поднялась и, не оглядываясь, направилась к выходу из сквера, а бывшему оплодотворителю, глядевшему в спину удалявшейся женщины, лишь оставалось надеяться, что в её душе своим искренним откровением он посеял зёрна, дающие надежду на благодатные всходы.

Эпилог.

Виктория Леонидовна Гессер – доктор биологических наук, известный авторитетный генетик уже несколько лет была на пенсии. Отойдя от активной деятельности на поприще науки, она всё же продолжала участвовать в жизни научного сообщества. Располагая весьма существенным багажом знаний, накопленным за многие годы работы в НИИГиГ, она регулярно печататала свои статьи в специальных и популярных журналах. Однако, подготовка статей требовала времени гораздо меньше, чем она располагала в положении пенсионера. Сын Коленька, а теперь в определённых кругах известный, как Николай Эдуардович Гессер, ставший маститым искусствоведом и владельцем частной художественной галереи, давно уже жил со своей семьёй в собственном загородном доме и нечасто навещал маму с отчимом. Вот и взяла за правило Виктория Леонидовна под ручку с мужем – полковником в отставке гулять по городу довольно по – долгу, как когда – то с Коленькой, неторопливым шагом, опираясь на палку – трость, пока ни начинало настойчиво напоминать о себе больное колено.

В этот раз пешая прогулка только начиналась, когда внимание Виктории Леонидовны привлекла идущая навстречу характерная семейная группа таких же пешеходов: впереди бодро вышагивали, громко переговариваясь двое детей – мальчик и девочка, судя по росту, скорее всего погодки; сзади них, тоже под ручку, по всей видимости, их родители – мужчина высокого роста, статный, с бритым лицом, с густой, но с сильной проседью шевелюрой и интересная женщина с хорошей, несмотря на зрелый возраст, осанкой, не отягощённой лишним весом. Сблизившись с встречной семьёй ещё на десяток метров, пенсионерка Виктория Гессер узнала в высоком мужчине Рода Муромского. Более того их взгляды встретились и стало понятно, что и Род узнал в пожилой женщине с палкой свою первую любовь. Ну, разве могли они пройти мимо друг – друга, сделав вид будто не знакомы? Разумеется – нет!

– Здравствуйте Виктория Леонидовна! Очень рад вас встретить!

– Родослав Иванович! Сколько лет – сколько зим! Для меня это тоже очень приятная неожиданность. Кстати познакомьтесь – это мой муж Фёдор Андреевич.

Муромский пожал протянутую улыбающимся мужем Вики руку, также улыбнувшись, сказал: «Очень приятно!» и услышал в ответ: «Взаимно!»

– Познакомьтесь пожалуйста, Виктория Леонидовна, и вы с моим семейством. Это моя дражайшая супруга Анна Павловна.

– Рада знакомству, Анна Павловна.

– Это наши с Анной Павловной дети: мой сынок – Николай Родославович Муромский. Ему вот на днях исполнилось уже семь лет. А это моя ненаглядная Машенька – Мария Родославовна Муромская. Она на год младше Колиньки.

– Какие славные. Я очень рада за вас, Родослав Иванович, очень рада! Что ж, всего вам доброго! Извините, ради Бога – мне идти легче, чем стоять. Прощайте, Родослав Иванович. Пойдем Фёдор Андреевич.

– Прощайте Виктория Леонидовна! Желаю вам здоровья и долголетия.

Через мгновение Род Муромский и Вика Гессер разминулись; и они продолжили свои наполненные ни с чем не сравнимым семейным счастьем жизненные пути, на которых им не суждено было более пересечься никогда.