скачать книгу бесплатно
Впрочем, истории ее не занимали в те страшные мгновения, они лишь давали отсрочку. Котя по-прежнему не собиралась сдаваться, она судорожно рассматривала лагерь разбойников в поисках самого маленького ножика или хотя бы острого камня. Но когда ничего поблизости не нашлось, она попыталась потянуться руками к дереву, стереть веревки, даже если вместе с запястьями. Но ее тут же опрокинула обратно набок сильная ручища Вхаро, похожая на лапу медведя. Лицо снова уткнулось в шкуру и снег, шершаво царапнувший щеку.
– Смирно лежи, – приказал главарь, дополнительно надавив сзади на шею.
Котя глухо зашипела от боли, но замерла, чтобы ей не сделали еще хуже.
– А монстры вокруг плавают в океане и из Разрыва выползают свободно, как к себе домой, – продолжал рассказчик, размахивая руками у костра. Глаза его при этом стекленели и переполнялись трепетом.
– Как же ты выбрался? – спрашивали заинтересовавшиеся разбойники, кажется, воспринимая историю как очередную небылицу.
– Как-то. На дырявой лодчонке. Не знаю, как в море чудищ выплыл, пил соленую воду, ел сырую рыбу. Только это лучше, чем стать кормом змея или еще кого. Они же непонятные такие! Не звери, не люди, не растения – все вместе и все сразу! Лучше уж смерть, чем жизнь на том острове.
– Да брешешь ты все! С края света не возвращаются, – отмахивались от него порядком притихшие разбойники.
Котя же уже толком ничего не слышала, потому что лапища Вхаро жадно перебирала ее косы и все сильнее давила на шею.
– И вообще захлопни варежку, а то от твоих россказней с девкой тешиться не захочешь, – вздрогнул другой разбойник, подсаживаясь к костру.
От его слов к горлу Коти снова подкатила тошнота, она вновь украдкой рассматривала лагерь в поисках спасения.
– Верно, радоваться надо! Такая добыча! Такое приданное с ней везли! Ты погляди, непростая девка-то, откуда у нее в сундуке золото из-за Круглого Моря?
– Добычу по моему приказу делить! Кто-то забыл? – тут же вскочил Вхаро.
– А мы не делим, мы только смотрим, – виновато пробормотали разбойники, копаясь в сундучке с приданым.
Из него покидали в грязь бережно сложенные матерью вышитые рушники, несколько сарафанов, красивые уборы, теплые пуховые платки… Зато добрались до самого дна, и там их заинтересовали поблескивающие предметы.
Котя и не подозревала, что у нее есть какое-то добро, оставшееся после побега отца. О золоте она вовсе никогда не слышала и только в руках разбойников впервые увидела тяжелые тугие браслеты, горящие желтым свечением в пламени костра. Четыре разных обруча, тяжелая крупная фибула, длинное ожерелье – все пламенело драгоценным металлом. На них змеились разноцветные узоры из яшмы и бирюзы. Но дорогие побрякушки не могли купить свободу.
«Нельзя было отдать их? Не простили бы долг?» – со злостью подумала Котя, злясь уже на мать, но тут же вспоминая, что не по ее вине она оказалась в лапах разбойников. Впрочем, если бы в качестве платы приняли ее заморское приданое, то всей этой истории и вовсе бы не случилось. Она бы уже давно заснула на жесткой лавке, а наутро пошла бы в коровник и курятник, возилась бы с безответной скотиной, разбрасывала зерно птицам, слушала горланящего дурным голосом старого петуха. И жизнь текла бы и текла по своему руслу, монотонно, серо, но безобидно.
Теперь же Котя лежала со связанными руками на шкуре, снег забился за шиворот и в растрепанные косы. Вскоре к ней двинулась огромная тень главаря. Лиходеи уже закончили дележку добычи, посетовали, что ее недостаточно.
– Добра мало с тобой оказалось, но ничего, откупишься собой, – ухмыльнулся Вхаро, наклоняясь над Котей и одним движением переворачивая ее на спину.
Она невольно вновь брыкнулась, выгнулась всем телом и закричала под тряпицей, перетянувшей рот. Если бы не кляп, то попыталась бы и укусить.
Вхаро же сдавил ее шею и низко нагнулся над ней, а потом мерзкий влажный язык провел по мочке правого уха, главарь выдохнул шепотом:
– Если будешь смирной и понравишься мне, может, отгоню своих парней, останешься только моей. Подумай об этом.
Но Котя ни о чем не желала думать, она еще никогда не испытывала такого трепета и омерзения. Ей захотелось, чтобы огромное черное небо раскололось, и Барьер впустил всех самых страшных созданий Хаоса. Лучше уж пасть их жертвой, чем терпеть прикосновения грубых жилистых рук, покрытых сажей и кровью.
Вхаро жадно потянулся к ее сарафану. Котя снова истошно закричала, хотя знала, что в лесу ее никто не услышит. Никто не придет! Перед глазами заплясали разноцветные узоры, неправильная вышивка. Накликала средняя жена – сгубили неверные стежки, не дали защиты. И под сердцем отчего-то нестерпимо жег девичий венчик. Кто она теперь? Не жена, не невеста – горькая пленница без заступничества духов.
Над ней только горели желтые глаза Вхаро, и все больше казалось, что он не человек. Котя была на грани потери сознания от отчаяния, тело ее заледенело, когда Вхаро все-таки дотронулся до нее, медленно сдавив бедро, пока сквозь одежду.
– Хороша. Не терпится испробовать, за что Вен Аур покинул Хаос. Но не дождется он своего приза, как не дождался я. В этом мире ожидания не оправдываются, – ухмыльнулся Вхаро, вновь бормоча нечто непонятное, да не как безграмотный разбойник.
О ком он говорил? Почему? Он словно совершал свою собственную месть. Но Котю не интересовали ничьи жестокие игры! Она бы с радостью в них не участвовала.
Внезапно сквозь заросли метнулась некая тень, разбойники подскочили со своих мест, запалили в костре факелы, озираясь. Тень вновь метнулась, кружа возле лагеря. Коте на мгновение почудилось, что она узрела знакомые оранжевые глаза и корону из ветвей на фоне развевающейся длинной шерсти.
– Вхаро, что это? – забеспокоились разбойники.
– Зверь. Волк, наверное, – беззаботно отозвался Вхаро, но тут же бросил Котю и обнажил меч.
Спустя миг один из разбойников истошно завизжал недорезанной свиньей – тень резко дернула его за ноги и утащила в темноту одним неразличимым рывком. Вскоре из-за деревьев донеслись звуки короткой борьбы, а потом на поляну в костер вылетела отгрызенная окровавленная ступня в лапте, точно предупреждение остальным.
– Волк, говоришь?! – разом ухнули в оцепенении разбойники.
Двое наугад пустили из луков стрелы, еще двое метнули копья, один замахнулся факелом.
– Хаос тебя возьми! Ты подпалил нашу землянку! – выругался на него другой, когда соломенная влажная крыша занялась огоньками пожара.
Но вот вновь через тусклые блики пламени метнулась тень с горящими глазами, и новый разбойник рухнул навзничь с перегрызенным горлом.
– Взять его! Взять! – зарычал Вхаро, размахивая мечом. – Эй, зверь! Выходи! Сразимся как мужчины!
«Мужчины… Кто из вас сражался как мужчина? Нападаете, как свора одичалых собак», – со злостью подумала Котя, и она радовалась, лицезрея смятение на перекошенных рожах.
Главарь же будто и не испугался, а его ватажники сжались у костра, словно считая, что пламя защитит их. Поздно – все духи давно отвернулись от бесчестных лиходеев.
– Это тварь не нашего мира… За нами пришел… Хаос! – дрожащим голосом пробормотал разбойник, которому удалось сбежать с Отвернутых островов.
– К Хаосу из какого мира! У тебя есть клинок! – оборвал его Вхаро и со страшным оскалом кинулся в темноту.
Казалось, скоро полетит и его рука или нога, но нет, очевидно, он сцепился с тенью и как-то выдерживал ее молниеносные атаки. Зверь же не сдавался и не уходил, он хрипел и выл, словно шаг за шагом пробиваясь к лагерю.
«А что если он охранял меня все это время?» – подумала Котя, вспоминая, какое странное умиротворение ощущала каждый раз при появлении оранжевых глаз среди чащи, пусть потом и тревожилась. Но теперь она желала победы безвестной тени, загадочному пришельцу. Из зарослей же доносилось жадное рычание и звуки борьбы. Разбойники не видели, что там творится, но вот один из них крикнул:
– Надо помочь Вхаро!
И они ринулись вперед, размахивая клинками и мечами. Котя тем временем кое-как сумела встать на ноги. Ее бросили без присмотра, и она не раздумывала, что происходит за ее спиной – доносились крики, лязг оружия и страшный рык. Почудилось, будто уже не одного, а двух диких зверей.
Котя добралась до костра и схватила оставленный кем-то короткий кинжал, тут же принялась торопливо резать веревки. Вскоре постылые путы отпустили ее, она вытащила тряпицу изо рта, глотая воздух полной грудью; стремительно схватила пуховый платок и два золотых браслета из выпотрошенного сундучка. И кинулась в неизвестность, в противоположную сторону от разбойников.
Звуки борьбы доносились из-за спины, но ее больше никто не хватился. Ноги подкашивались, вязли в глубоком снегу, Котя заставляла себя бежать, быстрее и быстрее. Несколько раз хотелось упасть и умереть, заснуть в снежной постели навсегда – слишком больно пекло в груди, ледяной воздух ободрал горло и растрескавшиеся губы, на глазах замерзали слезы. Но беглянка непреклонно двигалась вперед, вновь сжимая в правой руке кинжал, на левой поблескивали бесполезные золотые браслеты. Она не ведала, куда ее увезли, и золото, возможно, помогло бы добраться до дома. Только где этот дом?
***
Она блуждала по лесу в кромешном мраке, перебиралась через коряги и бурелом в поисках дороги. Больше всего Котя боялась вернуться случайно к лагерю разбойников. Но что-то подсказывало ей: лиходеи не уцелели, никто из них больше не устроит засады. Но что же создание Хаоса? Не выслеживал ли монстр одинокую потерянную странницу?
Котя прислушивалась к стонам ветра в застывших ветвях, к скрипу снега под промокшими валенками – больше не доносилось ни единого звука. Во мраке глаза уже не помогали, Котя шла ощупью, натыкаясь на стволы и трухлявые пни. Один раз она едва не провалилась в мелкое болото, под ногами затрещал лед, плюхнулась лопнувшим пузырем густая жижица.
«Надо дождаться утра», – подумала странница, когда добрела до неглубокого оврага, который защищал от ветра. В нем вроде бы не обитало диких зверей, поэтому Котя устало забралась под свисавшие корни дерева. Объятья их клокастых лап немного ограждали от стужи. Но ночной холод неизбежно заползал под одежду. Усталые ноги нестерпимо гудели, колени дрожали, ступни горели, а сидеть на корточках оказывалось еще тяжелее, чем брести, прокладывая неверные тропинки.
«Как бы теперь не замерзнуть насмерть», – думала Котя, дыша на онемевшие пальцы, пытаясь шевелить ими. Пуховый платок кое-как согревал голову и плечи, но сарафан и зипун прилипли к разгоряченному бегом телу, и теперь капельки пота начали постепенно остывать, отчего пробегали волны озноба. Котя еще надеялась выбраться живой после всего, что случилось, после ее чудесного освобождения.
«Нет, спать нельзя!» – говорила она себе. К тому временами ей чудилось, что вокруг рыскают уцелевшие разбойники, этот отвратительный Вхаро.
«Кто же такой Вен Аур, и почему за ним идет какой-то Моль?» – невольно подумала Котя, вспоминая брошенные несколько раз слова. Но первое имя отчего-то воспринималось знакомым, точно так кликали какого-нибудь забытого родича или же давнего друга.
Вен Аур – словно так и шептал бессловесный далекий зов. Аур-Аур-Аур – разносилось по лесу, все отчетливее с каждым мгновением. Котя в полусне встала и выбралась из своего убежища, вытащив из-за пазухи венчик с неправильными узорами.
«Значит, веди меня», – доверилась Котя в самый темный час неразгаданной ворожбе. Она видела шевелящиеся стежки, которые точно светились в крошечной темени и велели выбраться из оврага. Вен Аур-Аур-Аур – доносился зов, отражавшийся от деревьев, звеневший тонким призрачным голосом. Котя шла и уже не понимала, спит ли, или действительно двигается. В теле появилась небывалая легкость, даже ноги уже не так ныли, не проваливались неловко в сугробы.
И вот она вышла на свободную полянку, посреди которой лежал на боку крупный грациозный зверь. Он тяжело дышал и не двигался. Котя сразу поняла, что именно его она столько лет пыталась вышить на всех рубахах и венчиках, именно его видела порой во сне. Теперь он предстал не смутной тенью, а явился во плоти, и затерянная странница осторожно приблизилась к нему.
Светлая густая шерсть струилась шелком, стать его напоминала не то волчью, не то рысью. На крупных длинных лапах покоилась вытянутая узкая морда, более изящная, чем у собак или волков. Внимательные треугольные уши венчала не шерсть, на них рос мягкий зеленый мох с крошечными белыми цветами, а вокруг вилась самая настоящая корона из сложных переплетений тонких веточек.
«Не человек, не зверь, не растение – а все сразу», – вспомнила рассказ разбойника Котя, заворожено рассматривая создание Хаоса. Но она не боялась, зверь показался ей невероятно красивым, он светился во мраке, точно воплощенный дух-заступник. От него исходил пряный аромат весеннего леса и сладкий запах свежей травы, но Котя ахнула – на левом боку серебристую шерсть окропила ярко-алая темная кровь. Она еще быстро сочилась, выходила толчками при каждом вздохе и вилась паром.
Существо приоткрыло оранжевый глаз, и Котя испугалась совершенно человеческого осмысленного взгляда. Зверь устало приподнял голову, слегка обнажив длинные острые клыки, которые еще алели недавней кровью противников, но ее слизывал длинный раздвоенный язык.
Несомненно, его привел Хаос, смешавший в своем темном чреве всех тварей земных и растения, преобразивший их на свой лад. Но только благодаря этому странному зверю Котя осталась жива, к тому же относительно невредима. Не удавалось больше называть его чудовищем. Настоящие монстры еще недавно сидели у костра, а теперь, наверное, лежали мертвыми в зарослях – и поделом.
– Ты ранен… – прошептала Котя и бесстрашно сорвала с головы платок, прижимая его к ране, стараясь остановить кровь.
– Ране-е-ен, – протянул выдохом зверь, но тут же встряхнул лохматой головой, увитой короной ветвей. – Но несерьезно. К утру пройдет, просто нужно вр-р-ем-я-я.
Он устало растягивал слова, они исходили не из приоткрытой пасти, рядом с которой вился белый пар – Котя отчетливо слышала их у себя в голове. Далекий зов наконец-то привел ее, и теперь в нем различалась речь. Но ныне больше волновал длинный след от меча на боку зверя.
– Ты говоришь, – спокойно отозвалась Котя.
Пугаться или изумляться она не намеревалась, слишком уж утомилась от всего произошедшего. К тому же зверь спас ее от ужасной участи. Еще тогда Котя догадалась, что действует он по плану, неуклонно возвращаясь и продумывая каждую атаку. Так не поступает неразумное лесное создание, страшащееся огня и факелов.
– Ты не удивлена? – спросил он, поворачивая голову и вытягивая длинную шею.
– Слишком устала, чтобы удивляться, – отозвалась Котя, прижимая платок, стремясь разорвать его на несколько полосок. – Надо тебе помочь, Вен Аур.
– Откуда ты узнала мое имя, Котена? – встрепенулся зверь, перебирая лапами и слегка выпуская длинные белые когти.
– Оттуда же, откуда ты мое, – пожала плечами Котя, словно ничего необычного не случилось.
В те мгновения она видела только кровь, переживала за терзающегося от боли зверя. Он получил эту рану из-за нее, кем бы он ни был.
Котя с силой рванула подол сарафана, отделяя несколько длинных полосок ткани от него и от нижней рубахи. К замерзшим пальцам вернулась чувствительность, ткань сопротивлялась, но силы в верных руках хватило.
– Приподнимись! – решительно приказала Котена новому знакомому, уверенная, что ее послушают.
Так удалось обмотать крепко связанные тряпочки вокруг его поджарого жилистого тела. Под шерстью выступали мышцы и ребра, как у тренированной охотничьей собаки.
Котя плотно перетянула края повязки, хотя ей раньше не доводилось лечить глубокие порезы. Все больше делала травяные отвары и прикладывала припарки, если кто-то в семье хворал. Теперь же на руках алела свежая кровь, покрывая запекшуюся, разбойничью. Те же руки, та же девушка – убивала и лечила. Коте казалось, что с ножом тогда кинулся кто-то другой, не она, впрочем, вины за совершенное она по-прежнему не ощущала, просто не успевала. Теперь она думала только о ране и вскоре отметила, что кровь больше не сочится.
– Все, достаточно, добрая девица, – вскоре выдохнул с благодарностью зверь. – Нужно просто отдохнуть. Нам обоим.
От его слов Котя поняла, насколько измучена, но с опаской спросила:
– Разбойников больше нет?
– Нет. Я убил их, – спокойно, отрывисто отозвался зверь. – Садись, ты не выберешься из леса, если замерзнешь насмерть. Раньше утра твои глаза ничего не увидят.
– Полагаю, выбора у меня все равно нет, Вен Аур, – отозвалась Котя и неловко дотронулась до лоснящейся шерсти на загривке неведомого зверя.
В ответ он боднул мягким лбом, точно домашний кот. От этого Котя даже улыбнулась, совершенно не испытывая страха. Тепло… Наконец-то тепло! А рядом защитник, пришедший из Хаоса в тот миг, когда она едва не прокляла весь свет. Котя привалилась к теплому правому боку Вен Аура, и новый друг укрыл ее длинным пушистым хвостом.
– Кто ты все-таки? – пробормотала она, подбирая ноги под тулуп.
– Все вопросы завтра.
Шерсть согревала и дарила покой, Котя глядела на бездонную переливающуюся черноту Хаоса над головой – вот и узрела она пришельца из далеких краев за Барьером. Только оказался он добрее худых людей. О намерениях его не удавалось догадаться, но Котя слишком измоталась для расспросов.
Пережитые кошмары навалились на нее тяжелыми видениями, но впервые ей казалось, что она не обязана никуда бежать, никуда стремиться. Терзавший всю жизнь далекий зов вдруг прекратился и разлился в душе спокойной мелодичной песней. Или то был лишь сон посреди заснеженного леса…
Глава 4
Котя открыла глаза уже утром и долго рассматривала распростершийся над ней купол неба. Дневной свет Барьера скрывал вьющийся по ту сторону Хаос. Прежде только низкий деревянный потолок знаменовал пробуждения, теперь потребовалось время, чтобы понять, почему вокруг струится серебристый мех, а под ногами влажно скрипит подтаявший снег. Тяжелая голова гудела, несколько мгновений Котя не понимала, в каком мире очутилась.
Лес встречал ее сотней звуков и шорохов: переговаривались птицы, недалеко снежная шапка с мягким шелестом упала с дерева. Все переливалось зеленовато-синими оттенками – над верхушками сосен и елей брезжил поздний рассвет. Конечно, долго поспать не вышло, к тому же в это время Котя обычно уходила в хлев к рано просыпавшейся корове и другим животным. При мыслях о доме навалилась тяжелая оглушающая тоска, застучала в висках свежими, как зияющая рана, воспоминаниями. Дом остался далеко, и старую жизнь похитил злой рок.
Накануне она убила человека, пусть разбойника, но все же мать ей с детства твердила, что женщина создана, чтобы дарить жизнь, а не отнимать ее. Хотя другая часть сознания подсказывала: для защиты дозволено преступить старинный запрет духов, поэтому чувство вины отступало, зато приходила неприятная трясучка. То ли после всего пережитого, то ли в озябшее тело все-таки закралась дурная хворь. Глупо и бездарно умирать от нее, когда удалось вырваться из лап жестоких лиходеев. Вернее, когда ей помогли выбраться… Котя вскинулась, вспоминая о том, кто согревал ее всю ночь, и о его ране.
«Теплый… Значит, жив», – подумала она и успокоилась, дотрагиваясь до жилистого мехового бока неведомого зверя, ее спасителя. Вен Аура.
Он пошевелился и поднял голову, встряхивая короной из ветвей и шевеля ушами. Красивый грациозный зверь. Но он был созданием Хаоса, а ими запрещено восхищаться. Они ведь способны принять любой облик, навести любой чудесный морок. Котя устрашилась своей давешней доверчивости.
«Морок для чего? Если бы он хотел меня съесть, то уже съел бы. Так зачем защищает?» – терялась в догадках Котя, рассматривая не без удовольствия, как тянутся длинные передние лапы. Из них выглянули крупные загнутые когти, но потом убирались обратно, оставляя мягкие подушечки. Вен Аур сонно хлопал глазами, и на этот раз они оказались травянисто-зелеными, больше не пламенея языками костра.
– У тебя были оранжевые глаза. А теперь… зеленые… – поразилась Котя, забывая пожелать доброго утра. Хотя принято ли так у созданий Хаоса? Там ведь нет смены дня и ночи. Она не ведала, поэтому не утруждалась соблюдать ненужные приличия.
– Да. Тебя ведь пугали оранжевые? Я решил изменить цвет, – отозвался ей Вен Аур, будто ничего необычного не случилось.
– Как так «решил»? – потрясла головой Котя.
«Решил он! Вот бы я решила крылья отрастить, обернуться ястребом, облететь весь свет. А теперь я даже не знаю, в какой стороне дом», – с сожалением подумала Котя, вспоминая о невероятной природе существ, принадлежащих Хаосу. За Барьером совершались чудеса, о которых не слагалось песен, лишь страшные легенды.
– Решил и все тут. Моя двадцатая весна еще только через год, а значит, я пока могу менять себя, как вздумается, – дернул плечами Вен Аур, улыбнувшись. Морда его оказалась слишком выразительной для звериной, Котя глядела на нее и видела человеческое лицо. И это смущало ее настолько, что к щекам приливало тепло.
– Какой странный…
«Странный монстр!» – мысленно продолжила Котя, но убоялась, что Вен Аур умеет читать мысли. Да и обижать его не хотелось, он ведь не делал ей ничего плохого.
В деревне бы его, без сомнения, закидали камнями, насадили бы на копья, и ее заодно лишь за то, что посмела заговорить с чудовищем. Но бескрайние просторы леса не подчинялись правилам людей. Вокруг лишь переговаривались птицы, мелкие пичужки деловито порхали над поляной. Одна из них, красногрудая с серыми крыльями, подлетела к Вен Ауру и безбоязненно села на корону из ветвей, наверное, приняв ее за дерево. Зверь поднял глаза и не шевелился, тепло улыбаясь небесной твари, до тех пор, пока она не улетела, перепорхнув на вековой дуб.
«Птицы не боятся его. Может, не так страшен Хаос? По крайней мере, не все его обитатели», – утешала себя Котя, вспоминая, что животные всегда верно чуют дурные намерения. Когда приехали злополучные сваты, дворовый пес лаял и злобно рычал, хотя тогда несчастная невеста не обратила на это внимание.
Невеста… Она ведь все еще оставалась ею, жених все еще ждал уплаты долга. Котя раздумывала, куда ей направиться. Домой или дальше, к постылому будущему мужу? Впрочем, она оглядывалась вокруг: мирная полянка, темнеющая чаща, огромные колючие лапы елок – ничто не выглядело хоть сколько-нибудь знакомым. Сваты завезли ее далеко окольной дорогой, а разбойники еще дальше потаенными тропками.
