скачать книгу бесплатно
«Разбойники», – выдохнула Котена, обмирая. На нее давило тело мертвого наемника, впервые она столкнулась с чьей-то погибелью так близко. Она поняла, что прошлая ее жизнь окончательно рассыпалась в прах.
Глава 3
– Взять их! – зычно скомандовал главарь.
Лиходеи подступали со всех сторон, наемники жениха встали над обмершей Котей каменными изваяниями с обнаженными мечами и факелами. В сумерках враги замерли на какое-то время, словно стая волков.
– Уходите! Золота у нас нет. Только женские тряпки, – отозвался один из провожатых.
– К Хаосу ваше золото! – прохрипел самодовольно главарь. – Мы и без тебя знаем, что у вас нет золота. Зато есть девка.
«Знают… Знают! Как будто поджидали именно меня», – ужасалась Котя. Вблизи ее бедного селения никогда не орудовали разбойники, обычно они подстерегали путников на больших трактах. Но теперь перегородили узкую лесную дорогу, окруженную непролазной чащей; на ней бы и две телеги не разъехались. К тому же они заранее повалили дерево, значит, знали, куда понесутся запряженные вороными сани.
Испуганных коней уже хватал под узцды один из разбойников. Они храпели, кусались и нестройно плясали на месте, отчего сани тряслись из стороны в сторону. Котя же сидела в глубине и видела перед собой только торчащую стрелу и спину покойника, еще теплого, но обмякшего и неподвижного, заливавшего кровью шкуру. Хотелось выбраться из тесноты саней, ринуться прочь. Только быстрые ноги не унесли бы от злых людей, взявших в плотное кольцо.
– Отдайте нам девку. Вы же такие же «честные люди», как и мы, – заигрывал с охраной главарь, огромный косматый мужик в некогда дорогом драном кафтане и шкурах. – Что вам дороже – жизнь или слово хозяину? Уйдете от своего, найметесь к нашему!
– Наемник отличается от разбойника тем, что не предает хозяина, которому служит, – отвечал неуклонно старший из провожатых.
И в тот миг Котя невольно зауважала его. Если еще совсем недавно ее и все селение напугали три человека, продававших свой меч за деньги, то теперь кровь стыла в жилах от обступившей лесной братии. Они не ведали никакого закона, никакой чести. В сумерках их силуэты напоминали диких зверей, они почти бесшумно крались по снегу.
– Ну, как знаете! – махнул главарь после недолгих переговоров.
И тут же вскипела ожесточенная сеча.
Один из разбойников запрыгнул в сани со стороны спинки, отчего Котя отчаянно взвизгнула. Прямо над ней свесилось грубо высеченное чумазое лицо с горящими безумными глазами. В руках разбойник сжимал нож, которым не успел замахнуться: молниеносным движением его сразили мечи наемников. Он сполз в сани, и Котя тихо застонала, потому что теперь ее придавливали сразу два мертвых тела. Не к добру она смерть вспоминала, не к добру зов слышала, и уж совсем не к добру чудилось ей создание Хаоса. С самого утра ее собирали будто не на свадьбу, а на похороны. Но кто бы предрек ей бесславную погибель среди леса?
Воздуха не хватало, едва удавалось следить за мечущимися огоньками факелов. Клинки лязгали о клинки, разбойники тыкали копьями, свистели стрелы, но главарь приказал им:
– Опустить луки! Вы попадете в сани, олухи!
Наемники и правда защищали сани с двух сторон и пытались отбить коней, чтобы развернуться и ринуться прочь. Хотя им не давали и подступиться, силы оказались неравны. Вновь лязгала сталь, донесся чей-то предсмертный стон.
Взлохмаченный множеством ног снег вокруг саней уже не белел, а чернел от проливавшейся крови. Котя никогда не видела столько красной руды, сока жизни. Но не ужасалась этому, куда больше страшил ее исход стремительного поединка. Она хотела, чтобы ее окутало смутное состояние нереальности, неверия, но разум оставался ясным и слишком отчетливо передавал картины происходящего, от которых бросало то в жар, в то в холод.
Вот старший наемник кинулся рысью на противника и вспорол ему живот. Пояс тулупа треснул и разлетелся, как и человеческая плоть. И вместе с лоскутами материи посыпались дымящиеся внутренности. Но Котя не испугалась, а обрадовалась – уже не дюжина, уже меньше оставалось лиходеев. Она очень плохо считала, но понимала, что их теперь не больше девяти.
Старший наемник рубился с закалкой бывалого воина, прошедшего не одну битву, уклонялся от стрел, нырял под копьями, отводил от себя клинки. Более молодой ставил на скорость: он верткой куницей юркал за спины нападавших и одним ловим движением легкого меча наносил колющие и режущие удары.
И все же натиск оказывался неравным: лес уже погрузился в кромешную тьму, а врагов не делалось меньше. Они и не думали отступать, не давая шанса на побег. Постепенно они оттеснили охранников от саней и окружили. Котя видела, как воины встали спина к спине, а их со всех сторон тыкали копьями. Но они обрубали древки с наконечниками, стремясь пробить оцепление.
Вдруг более молодого все-таки зацепили, он приглушенно охнул и схватился за правый бок. А потом с яростью безумного кинулся вперед, прямо на копья, снося сразу две разбойничьи головы. Через миг он повалился ничком на снег, из тела его высунулись обломанные копья, курящиеся на морозе окровавленными остриями.
Котя только сдавленно ахнула, когда поняла, что у нее остался всего один защитник. Старший из наемников вырвался и кинулся к саням. Котя увидела, что к ней уже лезет не в меру торопливый разбойник. Тогда она вспомнила о кинжале, которые все еще сжимал в руке мертвец. Пришлось постараться, чтобы скинуть с себя два трупа. К тому же руки и ноги нещадно дрожали, но в пальцы правой вскоре уверенно лег кривой нож, легкий и острый. Таким не рубятся в поединках, а подло колют в сердце или живот. Котя схватила его и спрятала под платком. Тут же перед ней выросла черная тень разбойника.
– Что, девица, не хочешь идти с нами? – пропел он, угрожая кривым клинком.
Сзади доносились звуки тяжелого неравного боя, последний уцелевший наемник отчаянно ругался и призывал нездешних духов в помощь. Дыхание его вырывалось хрипом, с каждым разом все тяжелее. Котя же видела перед собой широкое грязное рыло. И никто бы не пришел ей на помощь.
Разбойник потянулся к ней, почти не угрожая клинком. Котя сжалась и приготовилась, точно маленькая рысь перед прыжком. В руках ее хватало силы, не просто так с детства приучили к нелегкой работе. Она вспомнила, как праща ее поражала кроликов, вспоминала их разбитые головенки. Пушистые и ласковые зверьки вызывали порой сожаление, но уж очень хороши они оказывались в супе и на вертеле. А здесь же сочувствия никто не пробуждал.
В мгновение удара Котя не видела перед собой человека, не верила, что именно такое создание когда-то слепили из глины мудрые духи. Эту черную тень даже Хаос бы не выплюнул. Рука не дрогнула, и Котя нанесла удар, когда разбойник потянулся к ней и невольно открыл живот.
– Хаоса тварь! – взвыл он, а потом добавил еще несколько более крепких слов, схватившись за рану.
В лицо Коте брызнула кровь, окропляя некогда белый платок. Разбойник еще дергался, он замахнулся ножом, и Котя, не помня себя, нанесла еще один удар почти в то же место, всаживая нож по самую рукоять. Она знала, как разделывают мясо, знала, что надо приложить усилие.
Убийство? Она не понимала этого в миг невозможной опасности. Нож вырвался из тела, но пока разбойник двигался, Котя продолжала пронзать плоть, дырявя толстый тулуп. Варежки она потеряла, руки покрылись кровью, нож скользил под пальцами. Но она не могла остановиться, пока враг, ее личный страшный враг, не повалился на бок, испуская дух в последнем хрипе.
– Беги! – вдруг донеслось из-за спины, и она увидела, как ее последнего защитника насаживают на самодельные охотничьи копья, буквально поднимая над землей. А потом его кинули на снег и поставили на колени, держа копьями, вонзенными в спину.
– Хороший меч! – ухмыльнулся главарь, завладев оружием сраженного врага. И через миг снес ему голову.
Котя уже не видела этого, лишь слышала глухой взмах, рассекающий воздух, и влажный звук, после которого некий предмет ударился о снег. Голова… Голова.
Котя кинулась из саней раньше этого страшного момента, она наступила на труп поверженного врага, ее валенки пропитывало нечто скользкое и вязкое. Она кинулась куда-то в чащу, не разбирая дороги. В руках она сжимала два разбойничьих ножа, отнятых у мертвецов.
Ужас первого убийства не приходил к ней, все застилала необходимость спастись. Любой ценой! Как угодно! Она верила, что сумеет добраться до деревни. Может, не своей, может, совсем чужой, но хотя бы до любого жилья честных людей. Доберется – твердила она себе. Тем более, что ряды лиходеев поредели, их осталось не больше шести. А ведь сражалось с ними всего двое мужчин! И еще одного уничтожила одна девушка, которая теперь царапала лицо о кустарник.
Ноги проваливались в сугробы, слишком длинный праздничный сарафан мешал. Котя размахивала руками и, выбиваясь из сил, неслась прочь. Ей казалось, что она быстрее оленя, но постылые разоренные сани почему-то все не отдалялись.
– Куда побежала? – донеслись из-за спины голоса.
Слишком близко! Она поняла, что засаду подготовили в таком месте, где чаща смыкалась непролазной стеной. Через нее бы проскользнул разве только мелкий зверек, но не человек. В тот миг Котя пожалела, что не умеет обращаться в разных созданий по своей воле, как чудовища из Хаоса. Уж лучше быть чудовищем, чем беспомощной загнанной девчонкой. И не спасли ее даже два кривых ножа. Очень скоро ее обступили кругом оставшиеся разбойники.
– Далеко ли собралась, девка? Вхаро проводит тебя, Вхаро лучше знает, где тебе будут рады, – ухмыльнулся их главарь.
Ровные желтоватые зубы напоминали оскал, клыки выступали, точно у дикого зверя. На худом заросшем черной щетиной лице выделялись безобразные длинные шрамы. Главарь был одет в шкуры, точно дикарь, не знающий огня. Говоря каждое слово, он будто глухо утробно рычал.
«А не он ли тот монстр Хаоса?» – перепугалась Котя, но совсем не узнавала в главаре черты странного зверя. Она не могла объяснить, но почему-то связывала далекий призрачный зов с появлениями двух оранжевых глаз.
Только теперь она поняла, что эта неуловимая песня без музыки и слов не пугала ее, а успокаивала. Но в присутствии некого Вхаро ее окутывал только страх, подгибающий колени. Жадно блестели ярко-желтые глаза разбойника, в руке он держал добытый после ожесточенной стычки меч. А откуда он пришел – из мира людей или из-за Барьера – не столь и важно.
– Вхаро, да что ты с ней церемонишься? Нам ее не велели никуда доставлять, – загоготали его ватажники, оттесняя к стволу дерева. Они сжимали плотным кольцом.
– Сказали: делайте, что хотите. А известно ведь, что мы хотим! – присоединились к возразившему несколько голосов.
– Назад! – срывающимся голосом, воскликнула Котена. – Я зарежу вас! Всех вас!
Она вскинула ножи, держа их обратным хватом, хотя обе руки дрожали. Любой бы понял бесполезность сопротивления, но сдаваться на жестокое поругание не хотелось. Может, взыграла южная кровь далеких стран, может, накопленная за все годы унижения ярость. Но Котя замахнулась ножом, гневно закричав, хотя вышел жалкий девчачий визг.
– О, какая страшная, – рассмеялся Вхаро, жадно принюхиваясь длинным горбатым носом, будто к добыче.
Но ее намеревались не съесть. Котя предпочла бы стать добычей медведя или стаи волков в те страшные мгновения.
– Давай еще, девка, дюже ты забавная, – давился бешеным хохотом главарь.
Котя вжалась спиной в ствол дерева, посмотрела украдкой за него – лес, непроходимый лес. Ее бессмысленное сопротивление сломило не нападение, а этот глухой издевательский смех. Она вдруг поняла, что совершенно беспомощна перед страшными людьми. Руки неверно задрожали, когда она замахнулась для удара. Вхаро поймал за запястья, сдавил их, заставляя выронить ножи, а потом придвинул к себе, рассматривая.
– Забавная, но что с того? И ради нее-то Вен Аур прогневал самого Моля? – вдруг пробормотал нечто неразборчивое главарь и крикнул своим разбойникам: – Вяжите ее.
Через мгновение руки Коти выкрутили и стянули грубой веревкой за спиной; запястья горели, на пальцах все еще скользила и застывала кровь. Котю повели к тем же постылым несчастливым саням. На облучке уже устроился возница в рваном кафтане. Поваленное дерево общими усилиями убрали с дороги.
– Что, девка, не нравятся мои люди? Не нравится эта встреча в лесу? Но это было предрешено. Судьба и все такое! Не веришь в судьбу? А я когда-то верил, – ухмыляясь, прошептал Вхаро, закидывая несчастную Котю в сани.
Теперь ее сторожили не двое крупных мужчин, а по трое с каждой стороны. Все вместе они едва не выпадали из саней, ужасно сдавливая бока на поворотах. Временами казалось, что лесная братия ее совсем сплющит, а когда Котя жалобно стонала, ей скабрезно отвечали:
– Привыкай к нам, сестрица, мы парни горячие!
Котя только глядела прямо перед собой, она не замечала в кромешном мраке, куда ее везут. А Вхаро, сидящий рядом с возницей, как будто видел сквозь темноту.
«К кому я попала? За что? За что? За что?!» – только тихо всхлипывала Котя. И красивые картины листопадной осени с образами смерти отступали куда-то далеко, она ощущала себя не сакральной жертвой, а чем-то более неприглядным – разорванной мертвой тушей, истерзанной, никому не нужной. Постепенно к ней возвращался образ первого убийства, и от того мутило. Но она бы без колебаний нанесла разящий удар каждому налетчику, если бы у нее хватило сил.
Жаль, мечты о возмездии слишком часто оставались лишь мечтами, слишком многие так и пропадали в лесах. И не приходили к ним в заступничество добрые духи. Котя не могла считать себя какой-то особенной или избранной для их великой милости.
Но она не собиралась сдаваться. Другая девушка давно бы лишилась чувств, Котя же сидела и мужественно сжимала онемевшие кулаки за спиной. Она давила слезы и томящийся в груди крик, рассматривая несущийся навстречу лес, безрезультатно силясь запомнить дорогу. И даже зубы не стучали, разве только от холода: в суматохе с нее слетел и теплый платок, и женский убор. По плечам только метались две косы, за которые временами с силой дергали разбойники. Похоже, их это забавляло. Они наслаждались удачной добычей, уже примеряясь к сундучку с приданым.
– Золота у них нет. Проверим, что у них есть, – жадно хохотали они.
– Дележка по моему приказу! И только по моему, олухи, – гаркнул на них Вхаро.
От его голоса все притихли, а Котя и вовсе сжалась.
– О, так ему невесту везли, – дотрагиваясь до двух кос, вдруг заключил разбойник, переводя тему нехитрого разговора.
– Для чего, думаешь, мы засаду делали? Дурень, Хаос тебя возьми, вечно не слушаешь, – смеялись его приятели.
В скором времени они достигли лесной стоянки – укрепленной землянки в окружении редкого частокола. Котю бросили плашмя на вытащенную из саней шкуру. И при этом завязали рот обрывком ткани, наверное, опасаясь, что она закричит. Непримиримая пленница еще пыталась лягнуть врагов, за что получила ощутимый удар по голове, на некоторое время выбивший из нее дух.
Когда она очнулась, разбойники уже развели костер и жарили мясо, негромко переговариваясь и рассматривая добычу, вытащенную из саней. Вскоре кто-то заметил шевеление пленницы. Тут же Вхаро довольно скривился:
– Хороша девка. Крепкая. Должна всех нас выдержать.
– Так давай ее сюда, – воодушевленно гикнули разбойники.
И Котя почувствовала, что ее нутро сворачивается тугим узлом и цепенеет, отзываясь невыносимым отвращением. Теперь она в полной мере осознала, что с ней намерены сделать разбойники. От них не удалось бы откупиться, а в далеком лесном остроге не нашлось бы никакой подмоги. Котя судорожно поискала глазами выбитые у нее ножи – они бы пригодились. С их помощью, она бы перерезала веревки, попыталась снова сбежать. А если бы догнали – заколола бы себя, как в страшных старых сказаниях. Только в легендах никто не чует жуткий запах немытых тел, не слышит во всех подробностях мерзких разговоров.
– А через недельку отправим к муженьку. Вот уж «невеста» придет Игору Щелезубому. Думал, мы не найдем, как отомстить ему? – перебрасывались фразами разбойники.
– Да-да, зато наученная всему! Будет нас вспоминать на ложе с ним, – заливался лающим хохотом ватажник.
– Сначала поедим и добычу разделим. Девка никуда не денется, – мрачно оборвал его Вхаро, отделяя ножом куски жареного мяса. – А если понравится, так и не через неделю.
– Что, Вхаро, себе оставить хочешь?
– Может, и оставлю. Но вы-то ничего не потеряете! Все мое – ваше, – отзывался главарь, скаля клыки.
– Это верно, брат!
На какое-то время они погрузились в жадное поедание мяса. Котя тоже проголодалась за тяжелый день, но нараставшее смятение мешало это понять. Ее лишь мучила жажда, она кусала снег, насколько позволяла ненужная тряпица, режущая края рта. Приходилось до боли упираться гудящей головой в твердую землю, увитую переплетениями корней – лишь бы не разрыдаться. Любой стон или плач послужил бы для разбойников верным сигналом. Ведь им так нравилось терзать и мучить беспомощных созданий.
– Давай жребий, что ли, тянуть, кто первый попробует. Передеремся же. Девка-то, небось, непорченая еще, – предложил разбойник.
– Жребий? – угрожающе глянул на него страшный предводитель.
– Вхаро, понятно, первый, ты же главарь, – тут же выставил перед собой руки ватажник, с испугом улыбнувшись.
– Почитай, кто первый будет, тот и ее «муженек», – усмехнулся другой.
И они снова взорвались гадостным хохотом, от которого Котя зажмурилась, желая закрыть уши. Она с огромным трудом боролась с тошнотой и прошибающим насквозь нервным кашлем.
– Кто их, девок, поймет, – завел рассказец какой-то разбойник. – Знавал я одну в молодости: все-то строила недотрогу. Красивая девка была, плечи ровные, зубы белые, груди большие, – он даже изобразил руками фигуру, начертив ее по воздуху. – Ну, так я всегда был парень не промах, подкараулил ее у сарая как-то вечером, зажал там. Думал, первым буду, она вроде как и не сопротивлялась. А у нее там… Колодец, словом. Тьфу, может, даже женился бы, если бы не зажал!
– Вот бы тебе сюрприз был, – снова рассмеялись лиходеи, жадно чавкая кусками жареной оленины.
– Так и придушил ее – и в лес. Вот с того дня я и понял: сначала пробуй, потом женись, – отозвался разбойник, жутко довольный своей убогой остротой. – А лучше не женись вообще, если можно пробовать так.
И они снова взорвались отвратительным гоготом. От каждого их слова Котю все больше мутило, она закрывала глаза, чтобы не зареветь. Она сильная, она же сильная – так она сказала себе в деревне. Ох, а раньше-то главной ее бедой казалась старшая жена. Кто же ведал, что все познается в таком страшном сравнении.
– Эй, ты, – вдруг обратился к ней Вхаро, – поешь, что ли, а то загнешься еще.
Он подошел к ней и развязал рот, а когда она не смогла откусить и кусочка, крупный палец главаря протолкнул мясо, едва не ломая передние зубы. Котя только глухо охнула, заставляя себя работать занемевшими на холоде челюстями. Жесткая оленина не лезла в горло, но под пристальным взглядом Вхаро делалось слишком страшно.
– Ты нам живая нужна. С мертвыми пусть чудища Хаоса развлекаются, – заметил один из разбойников, который выглядел старше остальных. К тому же на нем лежала печать какой-то изможденности: под глазами наливались алые мешки, а все лицо покрывали шрамы и рытвины.
– Что? Правда развлекаются? – заинтересовались разбойники и временно оставили в покое Котю.
Она выплюнула оленину и вновь схватила чистый снег, холодящий горло. Потом главарь снова завязал ей рот.
– Да кто их знает. На Отвергнутом Архипелаге вообще такое творится… Ох… – продолжил разбойник и вдруг вздрогнул всем телом.
– А ты был там? Это же край света!
– Был. Как же.
– Брешешь! – вторили хором ему остальные лиходеи. Но сами замерли от интереса, только Вхаро небрежно скалился.
– Я одного прирезал, сына князька Молниесвета, кажется.
– У, опасно это! За такое разве не казнят сразу?
– Отец его, беды ему на голову, решил, что смерть – это милосердие. Давно это было, я сам мальчишкой был. И вот меня выслали туда, за Охранные Камни! Прямо к разрыву Барьера, – сбивчивым голосом продолжил рассказчик. – Там ведь люди живут все еще. Но странные: водятся с монстрами, жертвы им приносят, поклоняются им. В одном племени даже в жены выдают им своих девок… Да какой девок – и мужиков заодно. Монстрам разницы нет. Кого выберут, того и забирают. Живой ты, мертвый. Баба ли, мужик…
При упоминании об этом по банде прошелся шепоток отвращения. Похоже, рассказы о крае света пугали даже самых худых людей. Они-то творили беззаконие только в своих дремучих лесах.
Родина Коти – Соединенные Княжества Ветвичи – находилась в самом центре их мира, вокруг теснились среди северных сосновых лесов и южных степей соседние государства, и никто не слыхал о порядках, заведенных в далеких страшных местах.
Говорили, что Барьер в двух местах треснул в незапамятные времена, якобы задел его когтями огромный Змей из Хаоса. Тогда настала пора великой боли, множество людей погибло от хлынувших через разрывы монстров. Но пришли отважные маги-мореплаватели, которые оградили уцелевший мир Охранными камнями. С тех пор те высились неприступными рифами, которые не сумело пересечь ни одно чудовище. Но за их пределами все-таки остались проклятые земли, далекие острова. Что творилось на них, никто не ведал, но высылали туда на верную смерть самых страшных лиходеев. Это все рассказывал давным-давно отец. Котя и не думала, что наткнется на человека, который воочию видел разрыв Барьера.
