скачать книгу бесплатно
– Это странно. Скайп, вечер… и философия? У него больше спросить не у кого? Или, собственно, почему не по телефону? Зачем ему видео-звонок? Он рассчитывает, что ты ему вместо Русовой заново лекцию начитаешь?
– А может, он увидеть меня хочет и, как бы, поговорить наедине? – вдруг загорается надеждой Ксения. – Хотя… Тогда бы он меня куда-нибудь пригласил. Нерешительным он явно не выглядит. Тем более после той записки, в которой я призналась, что он мне нравится. Смотрел же на меня как на ненормальную!
– Да нет же, Ксенечка. Он улыбнулся. Приятно так улыбнулся. Не накручивай.
– Ох… Пошел он! Лучше расскажи, как у тебя? Без сдвигов?
– Не звонит. Не пишет. Не объявляется. Я в субботу не пошла в клуб. После звонков отца стараюсь вечерами дома сидеть. Так Дениса тоже не было. Я из Марины еле вытянула, не меньше часа вокруг да около ходила в диалоге. Но, вроде как, она ничего не заподозрила. Не хочу, чтобы знала. Кстати, уже почти половина шестого! Давай поспешим. Дома договорим.
Успевают аккурат вовремя. Телефон начинает звонить, едва они входят в гостиную. Яна знакомит отца с подругой. Он реагирует сдержанно, даже вполне благожелательно, приветствует ее на русском, но, как бы невзначай, изучает на протяжении всего разговора.
– Так интересно звучишь, разговаривая на турецком, – улыбается та, когда Яна отключается. – Ну-ка, скажи еще что-нибудь!
– Да что тебе сказать?! Я не знаю, что сказать.
– Скажи, что я милая и прекрасная.
Шахина хихикает, но исполняет ее просьбу.
– А как ответить тебе «спасибо»?
– Спасибо, – дразнит подругу Яна.
– Да не на русском! На турецком.
– ?ok tesekk?r ederim, canim[4 - ?ok tesekk?r ederim, canim – Большое спасибо, милая моя.].
– Что-то слов многовато… Почему ты смеешься?
– Просто ты смешная. А-а-а! Руки холодные, – Яна визжит, когда Ксения, щекоча, забирается ладонями ей под свитшот.
Немного погодя уставшие девушки, сидя на полу перед низким столиком, пьют чай и тихо беседуют.
– Так почему ты против того, чтобы Марина о вас с Денисом узнала?
– Ну, потому что… Во-первых, «нас» нет. Во-вторых, она будет промывать мне мозги, придумывая десятки доводов, почему мы друг другу не подходим. А мне и без того тошно. Все равно ничего не получилось.
– Ну, это мы еще не знаем, – восклицает громче, чем требуется, Ксения. – Дней сколько прошло? Четыре? Нет, даже три! Потому что четвертый еще не закончился.
– Если бы хотел, уже бы позвонил.
– Ну, может, он занят. Или вообще, уехал…
– Ага! Я, конечно, не Марина, но давай все-таки смотреть правде в глаза, – вздыхает Янка. – За эти дни я все проанализировала и приняла действительность, – стойко продолжает. – Между нами огромная пропасть. Он… Понимаешь, Ксенечка, он такой невозмутимый, собранный и уверенный. Смотрит так… По-взрослому смотрел. Волнующе. А я глупая, вела себя, как ребенок. Господи, я же такое молола… Самое сокровенное, конечно. Но так несуразно, неинтересно. Боже, стыдно теперь так…
– Это твои выводы. Он не сказал, что ты ему неинтересна. Ушел не в момент, когда ты все это рассказывала, а когда убежала.
– И решил, что ему все это не надо, да? Да?
Ксения сочувственно вздыхает, нерешительно пожимает плечами и тянется, чтобы обнять.
А Янка вдруг в запале вырывается и упрямо обещает:
– Я все равно, все равно буду с ним! Если он не влюбился в меня с первого взгляда, я войду еще раз.
Однако ничего предпринять она не успевает. Рагнарин появляется сам. В тот же день, поздним вечером.
= 7 =
Я держу тебя за руку, и всё расплывается,
Успокой меня заново, мне ужасно нравится…
© Земфира «Прогулка»
Оказывается, непросто это – через гордость переступать.
Когда Шахина открывает ему дверь, Рагнарин первым делом охреневает от того, как быстро и сильно реагирует на нее его тело. Огненная волна возбуждения стремительно разбивает мышцы пьянящей слабостью, словно он залпом бахнул грамм двести виски. Ехал к ней, настроенный на разговор. Но сейчас становится очевидно, даже для Янки по его взгляду, что одними объяснениями она не отделается.
– Не разбудил? – спрашивает, медленно оценивая ее причудливую пижаму.
Пятнистые цветные шаровары и фиолетово-розовую футболку.
– Нет.
Рагнарин мысленно накидывает ей несколько очков за то, что она впускает его без колебаний. Просто открывает дверь шире и приглашает войти.
– Ты только с работы, что ли? Так поздно?
– Да.
– Почему не позвонил? Я бы что-нибудь приготовила, – суетится, забирая у него пальто.
Вот в этот момент он смотрит на нее, как на безумную.
– Ты же понимаешь, что я не пожрать к тебе приехал? В одиннадцатом часу ночи.
Янка в очередной раз меняет цвет лица на самый яркий из палитры красного и, отворачиваясь, прячет пальто в шкаф.
– Давай, хоть чаю попьем? Я как раз приготовила. Люблю перед сном горячее.
– Я тоже.
Рагнарин испытывает какое-то особое изощренное удовольствие, смущая ее, но после реакции Шахиной на эту фразу он мысленно призывает себя не напирать и дать ей передышку. Иначе она свалится в обморок до того, как он озвучит самое важное.
Шагая за девушкой по узкому проходу в кухню, не может не прослеживать, как сексуально двигаются в этих нелепых пятнистых шароварах ее округлые ягодицы.
– Как у тебя дела?
Спрашивает так, будто действительно переживала. И это окончательно заставляет Дениса смягчить тон и сбавить обороты.
– Нормально, Ян, – удерживает ее взгляд, стараясь, чтобы его собственный не транслировал слишком многое. – Ты не суетись. И не мандражируй давай. Я же тебя не насиловать приехал. Поговорить хочу.
– Да? – она очень интересно растягивает «а» и смотрит на него, в общем, еще с большим перепугом. – А почему? То есть, о чем?
– Присядь.
Она активно кивает, но все равно несется через кухню, чтобы разлить чай по чашкам. А выставив их на стол, достает из шкафчика блюдо с разнообразными восточными сладостями.
– Попробуй. Это я сама готовила.
– Спасибо, Янка. Но в плане еды я не по сладкому.
Она снова отбегает. В этот раз к холодильнику.
– Тогда… У меня же мясной пирог есть! Ты точно такого еще не пробовал. Рецепт моего папы. Сейчас только разогрею… Ну, свежий, конечно, вкуснее, – сетует, крайне эмоционально размахивая руками. – Предупредил бы, я сделала бы что-то специально для тебя.
Ее чрезмерную подвижность и откровенное беспокойство, как ни странно, Рагнарин воспринимает снисходительно. Его даже немного обескураживает собственная терпеливость в отношении Янки. Вероятно, он просто пресытился шаблонами и фальшивостью. Шахина пробивает своим поведением в десятку, как раз потому, что выглядит все это естественно, искренне и органично.
– Вот.
От блюда с пирогом тянется вполне аппетитный аромат. Проблема в том, что Денис абсолютно не настроен на еду.
– Присядь.
Наконец, она выполняет просьбу. Замирает напряженно у стола, напротив него. И смотрит, будто в ожидании смертельного приговора.
– Для начала объяснись. Куда ты тогда убежала? Кто звонил?
Вздохнув, Шахина опускает взгляд и упирается им в столешницу.
– Отец, – шелестит так тихо, что ему приходится прислушиваться. – Я… Мне…
– Громче и четче, Яна.
Вскидывая взгляд, она вываливает на него такую бурю эмоций, которую даже Рагнарину трудно принять. Его грудь разбивают совершенно новые, незнакомые и пронзительные ощущения.
– У меня строгий отец. Вечером я должна находиться дома. А такие заведения, как клубы и рестораны, в принципе недопустимы.
И мужчины. Но об этом Янка умалчивает.
– Я понимаю, для тебя это кажется странным.
– Не делай за меня выводы. Никогда. Если будет нужно, я сам озвучу свое мнение.
– И? Ты не считаешь это дикостью?
– Для своей страны, да. Относительно тебя я предполагал подобное.
– У нас такое тоже не везде. Мне посчастливилось воспитываться в пережитках старых традиций, – горько усмехается она.
А Дениса изнутри царапает, настолько не нравится эта эмоция на ней. Янка должна оставаться огнем. Ярким и красочным.
– Ты – не объект собственности, Яна. Отец не может управлять тобой, контролировать перемещения и запрещать делать то, что тебе хочется. С этим нужно что-то решать. Хочешь, я с ним поговорю?
– Нет! Нет, так нельзя, – восклицает, едва ли не с ужасом.
Этот ужас не является страхом перед физическими наказаниями. Все гораздо сложнее. Шахину так воспитали, что вероятность разочаровать отца для нее хуже смерти. Влюбившись в Рагнарина, она наивно полагает, что у нее получится удержаться сразу на двух стульях.
– Ты же понимаешь, что я не в том возрасте и статусе, чтобы встречаться украдкой? – словно читая мысли, разбивает он ее надежды.
– Понимаю.
– И?
В помещении повисает напряженная тишина.
Пока Янка подбирает выгодный для них обоих вариант, Рагнарин по каким-то причинам находит двойственность в собственных словах. Он говорит, что она не является частной собственностью своего отца. Но при этом подразумевает ее независимость как зону своей личной свободы и возможность поступать с ней так, как ему заблагорассудиться.
Шахина же, конечно, стоило уже привыкнуть к такому, своим ответом вгоняет его в жесткий ступор:
– Забери меня себе.
Прищуривая глаза, дотошно изучает ее, вытягивая все возможные эмоции.
– Все эти фразы – часть твоего воспитания? Часть тебя самой? Или ты какое-то бестолковое пособие читаешь?
Звучит, безусловно, жестковато.
Однако ранить ее Рагнарин не пытается. Хочет понять.
Яна шумно выдыхает и, совершив поворот, словно собираясь подняться, так и замирает боком к столу. Ему ничего не остается, как изучать ее поникший профиль.
– Это всего лишь мои мысли. То, что я чувствую, – тихо признается она. – Я тебе неинтересна? Тогда скажи прямо, я пойму.
– Если бы ты мне была неинтересна, я бы не пришел. А учитывая нашу последнюю встречу, прямо сейчас я ломаю свою собственную, выстроенную годами, линию поведения.
Зажмуриваясь, она втягивает и закусывает изнутри губы. Затем вновь шумно выдыхает и медленно открывает глаза.
– Я поговорю с отцом. Только дай мне время.
Рагнарин не любит бессмысленных оттягиваний и проволочек, но с Шахиной в очередной раз идет на уступки, не забывая, конечно, выставить сроки.
– Две недели.
Она кивает, все еще не поворачиваясь к нему лицом.
– Меня не будет некоторое время. В Магадан по работе лечу.
