скачать книгу бесплатно
– А, да! Саня, тарелку прихвати с собой.
– Какую тарелку?
– Какую тарелку? – переспросил я.
– Да любую, – сказал Марк.
– Да любую, – повторил я.
– А. На фига?
– У киношников есть традиция, – начал я, но Саня вдруг перебил.
– Ладно, мне пора. – И повесил трубку.
– Ну че, возьмет?
– Надеюсь. Трубку бросил.
– Ну перезвони.
Я перезвонил. Новиков не отвечал.
– Занят, наверное. Его ж припрягли.
– Ну и ладно, – махнул рукой Марк, – он же поцик толковый, притащит тарелку.
– Угу, – только и ответил я.
Пока ждали, небо снова заволокло тучами. Зашли в магаз.
– А че, может, твоего деда попросим нам помочь? Он же опытный.
– Угу, – согласился Марк. – Давай выпишем его из Москвы сюда, пусть поможет.
– А че, он в Москве?
– Нет, блин, в Урюпинске. Где у нас студия Горького?
– В Москве, что ли?
– Н-да… – покачал головой Марк и поправил капюшон.
– Че ты капюшон свой без конца дергаешь?
– Да съезжает.
– Ниче он не съезжает.
– Ну, значит, просто привычка. Раньше без конца съезжал.
– А не пробовал без капюшона ходить?
– Ты че? Как можно без капюшона ходить? Это же стайл.
Я посмотрел на этого субтильного бородатого паренька с камерой и так и не нашелся, что ему ответить. Мое внимание привлек другой тип. Огромный такой, метра за два ростом. Настоящий баскетболист. Волосы длинные и собраны в хвост, и ноги никак не меньше 47-го размера. Он залип возле полки с кукурузой. Ему было неудобно рассматривать банки, так как полка находилась чуть выше его пояса. Он брал каждую, подносил прямо к самым глазам (видимо, со зрением не все в порядке), ставил обратно, брал новую. Таким образом он прошел всю полку, но так и не смог выбрать нужную ему кукурузу. Решил исследовать нижнюю полку, для этого он сел на корточки. Голова великана смешно выглядывала из-за верхней полки, и, словно это был какой-то фокус, каждые десять секунд перед его глазами возникала верхушка новой банки. Подошла рыжая старушка. Их головы были на одном уровне, хотя великан сидел. Я толкнул локтем Марка.
– Смотри, какой кадр.
– Где?
И тут великан встал.
– А, вижу, колоритный, да.
– Давай с него начнем фильм. Включай камеру.
– Не буду.
– Это че за не буду? Давай включай, и я пойду его спрашивать.
– Спрашивай, но я снимать не буду.
– Да ты че обурел?
– Мы тарелочку не разбили. Никаких съемок быть не может.
– Да далась тебе эта тарелочка! Тут такой кадр. Он щас свалит, где мы такого возьмем?
– Ну иди скажи ему, что хочешь его в кино снять. Саня придет, разобьем тарелочку, и снимай его хоть до самого конца света.
– Не, до конца света – это долго. Мы фильм раньше должны отснять, нам еще Канны выигрывать. Блин, кто из нас режиссер? Я тут главный, так что давай включай камеру и пошли к нему.
– Здесь все равно снимать нельзя.
– Че это нельзя?
– Без разрешения нельзя.
– Да блин, вы все сговорились, что ли? Давай купим по-быстрому тарелку, расфигачим и снимем его на улице.
– Давай, только без саниной подписи тарелочка недействительна будет.
– Как это недействительна?
– Так. Нужно, чтобы вся съемочная группа расписалась. Иначе косячное кино выйдет.
– Бред какой-то.
Пока мы спорили с Марком, великан уже выбрал кукурузу, встал, махнув гривой, и направился к кассам. Я упустил его из виду.
– Где он? Блин, это все ты!
– Да куда он денется? К кассе по-любому пойдет. Как вообще можно потерять двухметрового амбала? Это же тебе не морская свинка.
– Иди ты.
Я стоял у кассы и смотрел на великана. Черт, настоящий Шакил О’Нил, только белый. Он вытащил из футляра очки и напялил на свою огромную голову. Ну точно, видит фигово. Привет, кэп, типа.
Как только он расплатился, я бросился к нему.
– Здрасте!
Черт, я реально ему в пупок дышу, ну, чуть повыше.
– Здрасте…
Он вытаращил на меня глаза, будто я был зеленый марсианин в фиолетовых лосинах.
– Мы снимаем кино и хотели бы задать вам на камеру несколько вопросов.
– Какое кино?
– У него нет еще названия, но оно про апокалипсис.
– Никакого кино, никакого апокалипсиса, никаких вопросов! – прогремел великан. – Не трогайте меня!
Он закрыл лицо ладонью, присел и, втянув голову в плечи, побежал в полуприсяде к выходу. Ей богу, у него были километровые шаги. Выглядело это смешно, но засмеяться я не успел, я рванул за ним – да где там. Великан учесал от меня, как «феррари» от «запорожца».
– Блин! – пожаловался я Марку.
– Тарелочка, – разъяснил он.
– Да иди ты!
– Угу, вместе пошли. Саня уже на месте. Эсэмэснул.
Новиков ждал нас на месте с огромной алюминиевой кастрюлей.
– Это че? – удивился я.
– Вы же сами просили.
– Мы просили тебя тарелочку принести.
– Тарелки все грязные были. Раковина под завязку.
– Ну и на фига нам кастрюля?
– А тарелка на фига? Есть че-то будем? Или реквизит?
– Угу, реквизит. Блин, че так трудно-то все?
– Тарелку разбить надо, – разъяснил Сане Марк. – Чтобы кино понтовое вышло.
– А-а-а. А вы че тарелку не взяли?
– Я не знал.
– А я не знал, что вы не знаете.
– Вот и не фиг было говорить. Давно бы уже снимали.
– Длинного уже сняли!
– Какого длинного? Вы че тут, уже наснимали че-то без меня? Вот уроды, тоже мне товарищи!
– Ниче мы не снимали, давайте уже разобьем эту чертову тарелку. Кастрюля покатит?
– Да фиг знает! – пожал плечами Марк.
– Ее ж все равно не разобьешь.
– Конечно, не разобьешь! Она алюминиевая, – подтвердил Новиков. – Меня самого потом разобьют за эту кастрюлю. Ее батя мамке на восьмое марта подарил.
Больше я не мог слушать этот бред. Я развернулся и поперся в магазин.
– Дайте тарелку! – говорю розовощекой продавщице.
– Вам глубокую или неглубокую?
– Без разницы. Давайте неглубокую.
– Неглубоких нет. Только глубокие осталось.
– А это что?
– Это на витрине. С витрины не отдам. Она поколотая.
Нет, ну что за долбаный штамп? Это же не из кино продавщица. Почему она спрашивает и отвечает, как все продавщицы и официантки в кино?
– Давайте поколотую!
– Я вам поколотую продам, а вы потом жаловаться придете!
– Ниче я не приду! Мне все равно разбить надо будет.
– Да? – обрадовалась продавщица. – Сто рублей.
