Я встретил вас

Неман

Ты ль это, Неман величавый?Твоя ль струя передо мной?Ты, столько лет, с такою славой,России верный часовой?…Один лишь раз, по воле бога,Ты супостата к ней впустил —И целость русского порогаТы тем навеки утвердил…Ты помнишь ли былое, Неман?Тот день годины роковой,Когда стоял он над тобой[23],Он сам – могучий южный демон,И ты, как ныне, протекал,Шумя под вражьими мостами,И он струю твою ласкалСвоими чудными очами?Победно шли его полки,Знамена весело шумели,На солнце искрились штыки,Мосты под пушками гремели —И с высоты, как некий бог,Казалось, он парил над ними,И двигал всем, и всё стерегОчами чудными своими…Лишь одного он не видал…Не видел он, воитель дивный,Что там, на стороне противной,Стоял Другой – стоял и ждал…И мимо проходила рать —Всё грозно-боевые лица,И неизбежная ДесницаКлала на них свою печать…И так победно шли полки,Знамена гордо развевались,Струились молнией штыки,И барабаны заливались…Несметно было их число —И в этом бесконечном строеЕдва ль десятое челоКлеймо минуло роковое…5-7 сентября 1853

«Осенней позднею порою…»

Осенней позднею пороюЛюблю я царскосельский сад,Когда он тихой полумглоюКак бы дремотою объят,И белокрылые виденья,На тусклом озера стекле,В какой-то неге онеменьяКоснеют в этой полумгле…И на порфирные ступениЕкатерининских дворцовЛожатся сумрачные тениОктябрьских ранних вечеров —И сад темнеет, как дуброва,И при звездах из тьмы ночной,Как отблеск славного былого,Выходит купол золотой…22 октября 1855

«Не богу ты служил и не России…»

Не богу ты служил и не России[24],Служил лишь суете своей,И все дела твои, и добрые и злые, —Все было ложь в тебе, все призраки пустые:Ты был не царь, а лицедей.Не ранее февраля 1855

«Тихо в озере струится…»

Тихо в озере струитсяОтблеск кровель золотых,Много в озеро глядитсяДостославностей былых.Жизнь играет, солнце греет,Но под нею и под нимЗдесь былое чудно веетОбаянием своим.Солнце светит золотое,Блещут озера струи…Здесь великое былоеСловно дышит в забытьи;Дремлет сладко, беззаботно,Не смущая дивных сновИ тревогой мимолетнойЛебединых голосов…Июль 1866

«Нет дня, чтобы душа не ныла…»

Нет дня, чтобы душа не ныла,Не изнывала б о былом,Искала слов, не находила,И сохла, сохла с каждым днем, —Как тот, кто жгучею тоскоюТомился по краю родномИ вдруг узнал бы, что волноюОн схоронен на дне морском.23 ноября 1865

«Есть и в моем страдальческом застое…»

Есть и в моем страдальческом застое[25]Часы и дни ужаснее других…Их тяжкий гнет, их бремя роковоеНе выскажет, не выдержит мой стих.Вдруг все замрет. Слезам и умиленьюНет доступа, все пусто и темно,Минувшее не веет легкой тенью,А под землей, как труп, лежит оно.Ах, и над ним в действительности ясной,Но без любви, без солнечных лучей,Такой же мир бездушный и бесстрастный,Не знающий, не помнящий о ней.И я один, с моей тупой тоскою,Хочу сознать себя и не могу —Разбитый челн, заброшенный волноюНа безымянном диком берегу.О господи, дай жгучего страданьяИ мертвенность души моей рассей:Ты взял ее, но муку вспоминанья,Живую муку мне оставь по ней, —По ней, по ней, свой подвиг совершившейВесь до конца в отчаянной борьбе,Так пламенно, так горячо любившейНаперекор и людям и судьбе, —По ней, по ней, судьбы не одолевшей,Но и себя не давшей победить,По ней, по ней, так до конца умевшейСтрадать, молиться, верить и любить.1865

«Как ни тяжел последний час…»

Как ни тяжел последний час —Та непонятная для насИстома смертного страданья, —Но для души еще страшнейСледить, как вымирают в нейВсе лучшие воспоминанья…14 октября 1867

«Брат, столько лет сопутствовавший мне…»

Брат, столько лет сопутствовавший мне[26],И ты ушел, куда мы все идем,И я теперь на голой вышинеСтою один, – и пусто всё кругом.И долго ли стоять тут одному?День, год-другой – и пусто будет там,Где я теперь, смотря в ночную тьмуИ – что со мной, не сознавая сам…Бесследно все – и так легко не быть!При мне иль без меня – что нужды в том?Все будет то ж – и вьюга так же выть,И тот же мрак, и та же степь кругом.Дни сочтены, утрат не перечесть,Живая жизнь давно уж позади,Передового нет, и я, как естьНа роковой стою очереди.11 декабря 1870

«От жизни той, что бушевала здесь…»

От жизни той, что бушевала здесь,От крови той, что здесь рекой лилась,Что уцелело, что дошло до нас?Два-три кургана, видимых поднесь…Да два-три дуба выросли на них,Раскинувшись и широко и смело.Красуются, шумят, – и нет им дела,Чей прах, чью память роют корни их.Природа знать не знает о былом,Ей чужды наши призрачные годы,И перед ней мы смутно сознаемСебя самих – лишь грезою природы.Поочередно всех своих детей,Свершающих свой подвиг бесполезный,Она равно приветствует своейВсепоглощающей и миротворной бездной.Август 1871

Край родной долготерпенья

14 декабря 1825[27]

Вас развратило Самовластье,И меч его вас поразил, —И в неподкупном беспристрастьеСей приговор Закон скрепил.Народ, чуждаясь вероломства,Поносит ваши имена —И ваша память от потомства,Как труп в земле, схоронена.О жертвы мысли безрассудной,Вы уповали, может быть,Что станет вашей крови скудной,Чтоб вечный полюс растопить!Едва, дымясь, она сверкнулаНа вековой громаде льдов,Зима железная дохнула —И не осталось и следов.Вторая половина 1826

Русской женщине

Вдали от солнца и природы,Вдали от света и искусства,Вдали от жизни и любвиМелькнут твои младые годы,Живые помертвеют чувства,Мечты развеются твои…И жизнь твоя пройдет незрима,В краю безлюдном, безымянном,На незамеченной земле, —Как исчезает облак дымаНа небе тусклом и туманном,В осенней беспредельной мгле…1848 или 1849

«Эти бедные селенья…»

Эти бедные селенья,Эта скудная природа —Край родной долготерпенья,Край ты русского народа!Не поймет и не заметитГордый взор иноплеменный,Что сквозит и тайно светитВ наготе твоей смиренной.Удрученный ношей крестной,Всю тебя, земля родная,В рабском виде Царь НебесныйИсходил, благословляя.13 августа 1855

К Ганке[28]

Вековать ли нам в разлуке?Не пора ль очнуться намИ подать друг другу руки,Нашим кровным и друзьям?Веки мы слепцами были,И, как жалкие слепцы,Мы блуждали, мы бродили,Разбрелись во все концы.А случалось ли пороюНам столкнуться как-нибудь, —Кровь не раз лилась рекою,Меч терзал родную грудь.И вражды безумной семяПлод сторичный принесло:Не одно погибло племяИль в чужбину отошло.Иноверец, иноземецНас раздвинул, разломил:Тех обезъязычил немец,Этих – турок осрамил.Вот среди сей ночи темной,Здесь, на пражских высотах,Доблий[29] муж рукою скромнойЗасветил маяк впотьмах.О, какими вдруг лучамиОзарились все края!Обличилась перед намиВся Славянская земля!Горы, степи и поморьяДень чудесный осиял,От Невы до Черногорья.От Карпатов за Урал.Рассветает над Варшавой,Киев очи отворил,И с Москвой золотоглавойВышеград заговорил!И наречий братских звукиВновь понятны стали нам, —Наяву увидят внукиТо, что снилося отцам!

(Приписка.)

Так взывал я, так гласил я.Тридцать лет с тех пор ушло —Все упорнее усилья,Все назойливее зло.Ты, стоящий днесь пред богом,Правды муж, святая тень,Будь вся жизнь твоя залогом,Что придет желанный день.За твое же постоянствоВ нескончаемой борьбеПервый праздник ВсеславянстваПриношеньем будь тебе!..Не позднее 1867

А. Ф. Гильфердингу[30]

        Спешу поздравить. Мы охотно        Приветствуем ваш неуспех,        Для вас и лестный, и почетный,        И назидательный для всех.        Что русским словом столько лет        Вы славно служите России,        Про это знает целый свет,        Не знают немцы лишь родные.        Ох, нет, то знают и они —        И что в славянском вражьем мире        Вы совершили – вы одни, —        Все им известно – inde irae!..[31]        Во всем великом этом крае        Они встречали вас не раз,        В Балканах, Чехах, на Дунае,        Везде, везде встречали вас.И как же мог бы без измены,Высокодоблестный досель,В академические стены,В заветную их цитадель,Казною русской содержимыйДля этих славных оборон,Вас, вас впустить – непобедимыйНемецкий храбрый гарнизон?1869

На возвратном пути

IГрустный вид и грустный час —Дальний путь торопит нас…Вот, как призрак гробовой,Месяц встал – и из туманаОсветил безлюдный край…Путь далек – не унывай…Ах, и в этот самый час,Там, где нет теперь уж нас,Тот же месяц, но живой,Дышит в зеркале Лемана…Чудный вид и чудный край —Путь далек – не вспоминай…IIРодной ландшафт… Под дымчатым навесомОгромной тучи снеговойСинеет даль – с ее угрюмым лесом,Окутанным осенней мглой…Все голо так – и пусто-необъятноВ однообразии немом…Местами лишь просвечивают пятнаСтоячих вод, покрытых первым льдом.Ни звуков здесь, ни красок, ни движенья —Жизнь отошла – и, покорясь судьбе,В каком-то забытьи изнеможенья,Здесь человек лишь снится сам себе.Как свет дневной, его тускнеют взоры,Не верит он, хоть видел их вчера,Что есть края, где радужные горыВ лазурные глядятся озера…Конец октября 1859. По дороге из Кёнигсберга в Петербург

«Умом Россию не понять…»

Умом Россию не понять,Аршином общим не измерить:У ней особенная стать —В Россию можно только верить.28 ноября 1866

«Куда сомнителен мне твой…»

Куда сомнителен мне твой,Святая Русь, прогресс житейский!Была крестьянской ты избой —Теперь ты сделалась лакейской.1850-60-е

Дума за думой, волна за волной

«Я лютеран люблю богослуженье…»

Я лютеран люблю богослуженье,Обряд их строгий, важный и простой —Сих голых стен, сей храмины пустойПонятно мне высокое ученье.Не видите ль? Собравшися в дорогу,В последний раз вам вера предстоит:Еще она не перешла порогу,Но дом ее уж пуст и гол стоит, —Еще она не перешла порогу,Еще за ней не затворилась дверь…Но час настал, пробил… Молитесь богу,В последний раз вы молитесь теперь.16 сентября 1834

«Смотри, как запад разгорелся…»

Смотри, как запад разгорелсяВечерним заревом лучей,Восток померкнувший оделсяХолодной, сизой чешуей!В вражде ль они между собою?Иль солнце не одно для нихИ, неподвижною средоюДеля, не съединяет их?Не позднее первых месяцев 1838

Problème[32]

С горы скатившись, камень лег в долине.Как он упал? никто не знает ныне —Сорвался ль он с вершины сам собой,Иль был низринут волею чужой?Столетье за столетьем пронеслося:Никто еще не разрешил вопроса.15 января 1833; 2 апреля 1857

«Душа моя – Элизиум теней…»

Душа моя – Элизиум теней,Теней безмолвных, светлых и прекрасных,Ни помыслам годины буйной сей,Ни радостям, ни горю не причастных.Душа моя – Элизиум теней,Что общего меж жизнью и тобою!Меж вами, призраки минувших, лучших дней,И сей бесчувственной толпою?…Не позднее мая 1836

«Не то, что мните вы, природа…»

Не то, что мните вы, природа:Не слепок, не бездушный лик —В ней есть душа, в ней есть свобода,В ней есть любовь, в ней есть язык……………Вы зрите лист и цвет на древе:Иль их садовник приклеил?Иль зреет плод в родимом чревеИгрою внешних, чуждых сил?……………Они не видят и не слышат,Живут в сем мире, как впотьмах,Для них и солнцы, знать, не дышат,И жизни нет в морских волнах.Лучи к ним в душу не сходили,Весна в груди их не цвела,При них леса не говорили,И ночь в звездáх нема была!И языками неземными,Волнуя реки и леса,В ночи не совещалась с нимиВ беседе дружеской гроза!Не их вина: пойми, коль может,Органа жизнь глухонемой!Души его, ах! не встревожитИ голос матери самой!..Не позднее апреля 1836

Фонтан

Смотри, как облаком живымФонтан сияющий клубится;Как пламенеет, как дробитсяЕго на солнце влажный дым.Лучом поднявшись к небу, онКоснулся высоты заветной —И снова пылью огнецветнойНиспасть на землю осужден.О смертной мысли водомет,О водомет неистощимый!Какой закон непостижимыйТебя стремит, тебя мятет?Как жадно к небу рвешься ты!..Но длань незримо-роковая,Твой луч упорный преломляя,Свергает в брызгах с высоты.Не позднее апреля 1836

День и ночь

На мир таинственный духóв,Над этой бездной безымянной,Покров наброшен златотканыйВысокой волею богов.День – сей блистательный покров —День, земнородных оживленье,Души болящей исцеленье,Друг человеков и богов!Но меркнет день – настала ночь;Пришла – и с мира роковогоТкань благодатную покроваСорвав, отбрасывает прочь…И бездна нам обнаженаС своими страхами и мглами,И нет преград меж ей и нами —Вот отчего нам ночь страшна!Не позднее начала 1839

«Тени сизые смесились…»

Тени сизые смесились,Цвет поблекнул, звук уснул —Жизнь, движенье разрешилисьВ сумрак зыбкий, в дальний гул.Мотылька полет незримыйСлышен в воздухе ночном…Час тоски невыразимой!..Все во мне, и я во всем!..Сумрак тихий, сумрак сонный,Лейся в глубь моей души,Тихий, томный, благовонный,Все залей и утиши.Чувства – мглой самозабвеньяПереполни через край!..Дай вкусить уничтоженья,С миром дремлющим смешай!Не позднее 1835

«Как неожиданно и ярко…»

Как неожиданно и ярко,На влажной неба синеве,Воздушная воздвиглась аркаВ своем минутном торжестве!Один конец в леса вонзила,Другим за облака ушла —Она полнеба обхватилаИ в высоте изнемогла.О, в этом радужном виденьеКакая нега для очей!Оно дано нам на мгновенье,Лови его – лови скорей!Смотри – оно уж побледнело,Еще минута, две – и что ж?Ушло, как то уйдет всецело,Чем ты и дышишь и живешь.5 августа 1865

«Какое дикое ущелье!..»

Какое дикое ущелье!Ко мне навстречу ключ бежит —Он в дол спешит на новоселье…Я лезу вверх, где ель стоит.Вот взобрался я на вершину,Сижу здесь, радостен и тих…Ты к людям, ключ, спешишь в долину —Попробуй, каково у них!Не позднее 1835

«Душа хотела б быть звездой…»

Душа хотела б быть звездой,Но не тогда, как с неба полуночиСии светила, как живые очи,Глядят на сонный мир земной, —Но днем, когда, сокрытые как дымомПалящих солнечных лучей,Они, как божества, горят светлейВ эфире чистом и незримом.Не позднее апреля 1836

«Слезы людские, о слезы людские…»

Слезы людские, о слезы людские,Льетесь вы ранней и поздней порой…Льетесь безвестные, льетесь незримые,Неистощимые, неисчислимые, —Льетесь, как льются струи дождевыеВ осень глухую, порою ночной.Осень 1849

Наш век

Не плоть, а дух растлился в наши дни,И человек отчаянно тоскует…Он к свету рвется из ночной тениИ, свет обретши, ропщет и бунтует.Безверием палим и иссушен,Невыносимое он днесь выносит…И сознает свою погибель он,И жаждет веры – но о ней не просит…Не скажет ввек, с молитвой и слезой,Как ни скорбит перед замкнутой дверью:«Впусти меня! – Я верю, Боже мой!Приди на помощь моему неверью!..»10 июня 1851

Волна и дума

Дума за думой, волна за волной —Два проявленья стихии одной:В сердце ли тесном, в безбрежном ли море,Здесь – в заключении, там – на просторе, —Тот же все вечный прибой и отбой,Тот же все призрак тревожно-пустой.14 июля 1851

«Увы, что нашего незнанья…»

Увы, что нашего незнаньяИ беспомóщней и грустней?Кто смеет молвить: до свиданьяЧрез бездну двух или трех дней?11 сентября 1854

Успокоение[33]

Когда, что звали мы своим,Навек от нас ушлоИ, как под камнем гробовым,Нам станет тяжело, —Пойдем и бросим беглый взглядТуда, по склону вод,Куда стремглав струи спешат,Куда поток несет.Одна другой наперерывСпешат, бегут струиНа чей-то роковой призыв,Им слышимый вдали…За ними тщетно мы следим —Им не вернуться вспять…Но чем мы долее глядим,Тем легче нам дышать…И слезы брызнули из глаз —И видим мы сквозь слез,Как все, волнуясь и клубясь,Быстрее понеслось…Душа впадает в забытье,И чувствует она,Что вот уносит и ееВсесильная волна.15 августа 1855

«При посылке Нового Завета…»

При посылке Нового ЗаветаНе легкий жребий, не отрадный,Был вынут для тебя судьбой[34],И рано с жизнью беспощаднойВступила ты в неравный бой.Ты билась с мужеством немногих,И в этом роковом боюИз испытаний самых строгихВсю душу вынесла свою.Нет, жизнь тебя не победила,И ты в отчаянной борьбеНи разу, друг, не изменилаНи правде сердца, ни себе.Но скудны все земные силы:Рассвирепеет жизни зло —И нам, как на краю могилы,Вдруг станет страшно тяжело.Вот в эти-то часы с любовьюО книге сей ты вспомяни —И всей душой, как к изголовью,К ней припади и отдохни.1861

«Нам не дано предугадать…»

Нам не дано предугадать,Как слово наше отзовется, —И нам сочувствие дается,Как нам дается благодать…27 февраля 1869

Песнь Радости

(из Шиллера)Радость, первенец творенья,Дщерь великого Отца,Мы, как жертву прославленья,Предаем тебе сердца!Все, что делит прихоть света,Твой алтарь сближает вновь,И душа, тобой согрета,Пьет в лучах твоих любовь!

Хор

В круг единый, божьи чада!Ваш отец глядит на вас!Свят его призывный глас,И верна его награда!Кто небес провидел сладость,Кто любил на сей земли,В милом взоре черпал радость, —Радость нашу раздели.Все, чье сердце сердцу другаВ братской вторило груди;Кто ж не мог любить, – из кругаПрочь с слезами отойди!..

Хор

Душ родство! о, луч небесный!Вседержащее звено!К небесам ведет оно,Где витает Неизвестный!У грудей благой природыВсе, что дышит, Радость пьет!Все созданья, все народыЗа собой она влечет;Нам друзей дала в несчастье —Гроздий сок, венки харит,Насекомым – сладострастье,Ангел – богу предстоит.

Хор

Что, сердца, благовестите?Иль творец сказался вам?Здесь лишь тени – солнце там, —Выше звезд его ищите!..Душу божьего твореньяРадость вечная поит,Тайной силою броженьяКубок жизни пламенит;Травку выманила к свету,В солнцы – хаос развилаИ в пространствах – звездочетуНеподвластных – разлила!

Хор

Как миры катятся следомЗа вседвижущим перстом,К нашей цели потечем —Бодро, как герой к победам!В ярком истины зерцалеОбраз твой очам блестит;В горьком опыта фиалеТвой алмаз на дне горит.Ты, как облак прохлажденья,Нам предходишь средь трудов,Светишь утром возрожденьяСквозь расселины гробов!

Хор

Верьте правящей деснице! —Наши скорби, слезы, вздохВ ней хранятся как залогИ искупятся сторицей!Кто постигнет провиденье?Кто явит стези его?В сердце сыщем откровенье,Сердце скажет божество!Прочь вражда с земного круга!Породнись душа с душой!Жертвой мести – купим друга,Пурпур – вретища[35] ценой.

Хор

Мы врагам своим простили,В книге жизни нет долгов;Там, в святилище миров,Судит бог, как мы судили!..Радость грозды наливает,Радость кубки пламенит,Сердце дикого смягчает,Грудь отчаянья живит!В искрах к небу брызжет пена,Сердце чувствует полней;Други, братья, – на колена!Всеблагому кубок сей!..

Хор

Ты, чья мысль духов родила,Ты, чей взор миры зажег!Пьем тебе, великий бог!Жизнь миров и душ светило!Слабым – братскую услугу,Добрым – братскую любовь,Верность клятв – врагу и другу,Долгу в дань – всю сердца кровь!Гражданина голос смелыйНа совет к земным богам;Торжествуй святое дело —Вечный стыд его врагам.

Хор

Нашу длань к твоей, отец,Простираем в бесконечность!Нашим клятвам даруй вечность!Наши клятвы – гимн сердец!Февраль 1823

Друзьям

(при посылке «Песни Радости» – из Шиллера)Что пел божественный, друзья,В порыве пламенном свободыИ в полном чувстве Бытия,Когда на пиршество ПриродыПевец, любимый сын ея,Сзывал в единый круг народы;И с восхищенною душей,Во взорах – луч животворящий,Из чаши Гения кипящейОн пил за здравие людей.И мне ли петь сей гимн веселый,От близких сердцу вдалеке,В неразделяемой тоске, —Мне ль Радость петь на лире онемелой?Веселье в ней не сыщет звука,Его игривая струнаСлезами скорби смочена, —И порвала ее Разлука!Но вам, друзья, знакомо вдохновенье!На краткий миг в сердечном упоеньеЯ жребий свой невольно забывал(Минутное, но сладкое забвенье!), —К протекшему душою улетал,И Радость пел – пока о вас мечтал.1823

Из «Фауста» Гёте

(перевод)IЗвучит, как древле, пред тобоюСветило дня в строю планетИ предначертанной стезею,Гремя, свершает свой полет!Ему дивятся серафимы,Но кто досель его постиг?Как в первый день, непостижимыДела, всевышний, рук твоих!И быстро, с быстротой чудесной,Кругом вратится шар земной,Меняя тихий свет небесныйС глубокой ночи темнотой.Морская хлябь гремит валамиИ роет каменный свой брег,И бездну вод с ее скаламиЗемли уносит быстрый бег!И беспрерывно бури воют,И землю с края в край метут,И зыбь гнетут, и воздух роют,И цепь таинственную вьют.Вспылал предтеча-истребитель,Сорвавшись с тучи, грянул гром,Но мы во свете, вседержитель,Твой хвалим день и мир поем.Тебе дивятся серафимы!Тебе гремит небес хвала!Как в первый день, непостижимы,Господь! руки твоей дела!II«Кто звал меня?»[36] —«О страшный вид!» —«Ты сильным и упрямым чаромМой круг волшебный грыз недаром —И днесь…» —«Твой взор меня мертвит!» —«Не ты ль молил, как исступленный,Да узришь лик и глас услышишь мой?Склонился я на клич упорный твой,И се предстал! Какой же страх презренныйВдруг овладел, титан, твоей душой?…Та ль эта грудь, чья творческая силаМир целый создала, взлелеяла, взрастилаИ, в упоении отваги неземной,С неутомимым напряженьемДо нас, духов, возвыситься рвалась?Ты ль это, Фауст? И твой ли был то глас,Теснившийся ко мне с отчаянным моленьем?Ты, Фауст? Сей бедный, беспомощный прах,Проникнутый насквозь моим дхновеньем,Во всех души своей дрожащий глубинах?…» —«Не удручай сим пламенным презреньемГлавы моей! Не склонишь ты ея!Так, Фауст я, дух, как ты! твой равный я!..» —«Событий бурю и вал судебВращаю я,Воздвигаю я,Вею здесь, вею там, и высок и глубок!Смерть и Рождение, Воля и Рок,Волны в боренье,Стихии во пренье,Жизнь в измененье —Вечный, единый поток!..Так шумит на стану моем ткань роковая,И богу прядется риза живая!» —«Каким сродством неодолимым,Бессмертный дух! влечешь меня к себе!» —«Лишь естеством, тобою постижимым,Подобен ты – не мне!..»IIIЧего вы от меня хотите,Чего в пыли вы ищете моей,Святые гласы, там звучите,Там, где сердца и чище и нежней.Я слышу весть – но веры нет для ней!О вера, вера, мать чудес родная,Дерзну ли взор туда поднять,Откуда весть летит благая!Ах, но к нему с младенчества привычный,Сей звук родимый, звук владычный, —Он к бытию манит меня опять!Небес, бывало, лобызаньеСрывалось на меня в воскресной тишине,Святых колоколов я слышал содроганьеВ моей душевной глубине,И сладостью живой была молитва мне!Порыв души в союзе с небесамиМеня в леса и долы уводил —И, обливаясь теплыми слезами,Я новый мир себе творил.Про игры юности веселой,Про светлую весну благовестил сей глас —Ах, и в торжественный сей часВоспоминанье их мне душу одолело!Звучите ж, гласы, вторься, гимн святой!Слеза бежит! Земля, я снова твой!IVЗачем губить в унынии пустомСего часа благое достоянье?Смотри, как хижины с их зеленью кругомОсыпало вечернее сиянье.День пережит, – и к небесам инымСветило дня несет животворенье.О, где крыло, чтоб взвиться вслед за ним,Прильнуть к его лучам, следить его теченье?У ног моих лежит прекрасный мирИ, вечно вечереющий, смеется…Все выси в зареве, во всех долинах мир,Сребристый ключ в златые реки льется.Над цепью диких гор, лесистых странПолет богоподобный веет,И уж вдали открылся и светлеетС заливами своими океан.Но светлый бог главу в пучины клонит,И вдруг крыла таинственная мощьВновь ожила и вслед за уходящим гонит,И вновь душа в потоках света тонет.Передо мною день, за мною нощь.В ногах равнина вод, и небо над главою.Прелестный сон!.. и суетный!.. прости!..К крылам души, парящим над землею,Не скоро нам телесные найти.Но сей порыв, сие и в выспрь и вдаль стремленье,Оно природное внушенье,У всех людей оно в груди…И оживает в нас порою,Когда весной, над нашей головою,Из облаков песнь жавронка звенит,Когда над крутизной лесистойОрел, ширяяся[37], парит,Поверх озер иль степи чистойЖуравль на родину спешит.VДержавный дух! ты дал мне, дал мне все,О чем молил я! Не вотще ко мнеСклонил в лучах сияющий свой лик!Дал всю природу во владенье мнеИ вразумил ее любить. Ты дал мнеНе гостем праздно-изумленным бытьНа пиршестве у ней, но допустилВо глубину груди ее проникнуть,Как в сердце друга! Земнородных стройПровел передо мной и научил —В дуброве ль, в воздухе иль в лоне вод —В них братий познавать и их любить!Когда ж в бору скрыпит и свищет буря,Ель-великан дерев соседних с трескомКрушит в паденье ветви, глухо гулВстает окрест и, зыблясь, стонет холм,Ты в мирную ведешь меня пещеру,И самого меня являешь тыОчам души моей – и мир ее,Чудесный мир, разоблачаешь мне!Подымется ль, всеуслаждая, месяцВ сиянье кротком, и ко мне летятC утеса гор, с увлаженного бора,Сребристые веков минувших тениИ строгую утеху созерцаньяТаинственным влияньем умиляют!1829–1830

из Гёте

Kennst du das Land?…[38]

Ты знаешь край, где мирт и лавр растет,Глубок и чист лазурный неба свод,Цветет лимон, и апельсин златойКак жар горит под зеленью густой?…Ты был ли там? Туда, туда с тобойХотела б я укрыться, милый мой.Ты знаешь высь с стезей по крутизнам?Лошак бредет в тумане по снегам,В ущельях гор отродье змей живет,Гремит обвал и водопад ревет…Ты был ли там? Туда, туда с тобойЛежит наш путь – уйдем, властитель мой.Ты знаешь дом на мраморных столпах?Сияет зал и купол весь в лучах;Глядят кумиры, молча и грустя:«Что, что с тобою, бедное дитя?…»Ты был ли там? Туда, туда с тобойУйдем скорей, уйдем, родитель мой.Не позднее 27 октября 1851