Лирика

Современное

Флаги веют на Босфоре,Пушки празднично гремят,Небо ясно, блещет море,И ликует Цареград.И недаром он ликует:На волшебных берегахНыне весело пируетБлагодушный падишах.Угощает он на славуМилых западных друзей —И свою бы всю державуЗаложил для них, ей-ей.Из премудрого далекаФранкистанской их землиПогулять на счет пророкаВсе они сюда пришли.Пушек гром и мусикия!Здесь Европы всей привал,Здесь все силы мировыеСвой справляют карнавал.И при криках исступленныхБойкий западный разгулИ в гаремах потаенныхДвери настежь распахнул.Как в роскошной этой рамеДивных гор и двух морейВеселится об исламеХристианский съезд князей!И конца нет их приветам,Обнимает брата брат…О, каким отрадным светомЗвезды Запада горят!И все ярче и милееСветит тут звезда одна,Коронованная фея,Рима дочь, его жена.С пресловутого театраВсех изяществ и затей,Как вторая КлеопатраВ сонме царственных гостей,На Восток она явилась,Всем на радость, не на зло,И пред нею все склонилось:Солнце с Запада взошло!Только там, где тени бродятПо долинам и горамИ куда уж не доходятЭти клики, этот гам, —Только там, где тени бродятТам, в ночи, из свежих ранКровью медленно исходятМиллионы христиан…<Первая половина октября> 1869

А. Ф. Гильфердингу

Спешу поздравить с неудачей:Она – блистательный успех,Для вас почетна наипачеИ назидательна для всех.Что русским словом столько летВы славно служите России,Про это знает целый свет,Не знают немцы лишь родные.Ах нет, то знают и они;И что в славянском вражьем миреВы совершили – вы одни, —Все ведают, et inde irae![12]Во всем обширном этом краеОни встречали вас не раз,В Балканах, Чехах, на Дунае —Везде, везде встречали вас.И как же мог бы без измены,Высокодоблестный досель,В академические стены,В заветную их цитадель,Казною русской содержимыйДля этих славных оборон,Вас, вас впустить – непобедимыйНемецкий храбрый гарнизон?17 декабря 1869* * *Так провидение судило,Чтоб о величии грядущемВеликого славянского царяВозвещено вселенной былоНе гласом грома всемогущим,А звучным писком комара.<60-е гг.>* * *<Из Гете>Радость и горе в живом упоенье,Думы и сердце в вечном волненье,В небе ликуя, томясь на земли,Страстно ликующей,Страстно тоскующейЖизни блаженство в одной лишь любви…Февраль 1870

Гус на костре

Костер сооружен, и роковоеГотово вспыхнуть пламя; все молчит, —Лишь слышен легкий треск, и в нижнем слоеКостра огонь предательски сквозит.Дым побежал – народ столпился гуще;Вот все они – весь этот темный мир:Тут и гнетомый люд, и люд гнетущий,Ложь и насилье, рыцарство и клир.Тут вероломный кесарь, и князейИмперских и духовных сонм верховный,И сам он, римский иерарх, в своейНепогрешимости греховной.Тут и она – та старица простая,Не позабытая с тех пор,Что принесла, крестясь и воздыхая,Вязанку дров, как лепту, на костер.И на костре, как жертва пред закланьем,Вам праведник великий предстоит:Уже обвеян огненным сияньем,Он молится – и голос не дрожит…Народа чешского святой учитель,Бестрепетный свидетель о ХристеИ римской лжи суровый обличительВ своей высокой простоте, —Не изменив ни Богу, ни народу,Боролся он – и был необорим —За правду Божью, за ее свободу,За все, за все, что бредом назвал Рим.Он духом в небе – братскою ж любовьюЕще он здесь, еще в среде своих,И светел он, что собственною кровьюХристову кровь он отстоял для них.О чешский край! О род единокровный!Не отвергай наследья своего!О, доверши же подвиг свой духовныйИ братского единства торжество!И, цепь порвав с юродствующим Римом,Гнетущую тебя уж так давно,На Гусовом костре неугасимомРасплавь ее последнее звено.15—17 марта 1870* * *Над русской Вильной стародавнойРодные теплятся кресты —И звоном меди православнойВсе огласились высоты.Минули веки искушенья,Забыты страшные дела —И даже мерзость запустеньяЗдесь райским крином расцвела.Преданье ожило святоеПервоначальных лучших дней,И только позднее былоеЗдесь в царство отошло теней.Оттуда смутным сновиденьемЕще дано ему поройПеред всеобщим пробужденьемЖивых тревожить здесь покой.В тот час, как с неба месяц сходит,В холодной, ранней полумгле,Еще какой-то призрак бродитПо оживающей земле.<Начало июля> 1870

Два единства

Из переполненной Господним гневом чашиКровь льется через край, и Запад тонет в ней.Кровь хлынет и на вас, друзья и братья наши! —Славянский мир, сомкнись тесней…«Единство, – возвестил оракул наших дней, —Быть может спаяно железом лишь и кровью…»Но мы попробуем спаять его любовью, —А там увидим, что прочней…<Сентябрь> 1870* * *Веленью высшему покорны,У мысли стоя на часах,Не очень были мы задорны,Хотя и с штуцером в руках.Мы им владели неохотно,Грозили редко и скорейНе арестантский, а почетныйДержали караул при ней.27 октября 1870* * *Чему бы жизнь нас ни учила,Но сердце верит в чудеса:Есть нескудеющая сила,Есть и нетленная краса.И увядание земноеЦветов не тронет неземных,И от полуденного знояРоса не высохнет на них.И эта вера не обманетТого, кто ею лишь живет,Не все, что здесь цвело, увянет,Не все, что было здесь, пройдет!Но этой веры для немногихЛишь тем доступна благодать,Кто в искушеньях жизни строгих,Как вы, умел, любя, страдать,Чужие врачевать недугиСвоим страданием умел,Кто душу положил за другиИ до конца все претерпел.<Начало ноября> 1870* * *Да, вы сдержали ваше слово:Не двинув пушки, ни рубля,В свои права вступает сноваРодная русская земля.И нам завещанное мореОпять свободною волной,О кратком позабыв позоре,Лобзает берег свой родной.Счастлив в наш век, кому победаДалась не кровью, а умом,Счастлив, кто точку АрхимедаУмел сыскать в себе самом, —Кто, полный бодрого терпенья,Расчет с отвагой совмещал —То сдерживал свои стремленья,То своевременно дерзал.Но кончено ль противоборство?И как могучий ваш рычагОсилит в умниках упорствоИ бессознательность в глупцах?<Ноябрь> 1870* * *Впросонках слышу я – и не могуВообразить такое сочетанье,А слышу свист полозьев на снегуИ ласточки весенней щебетанье.<Январь или февраль> 1871

Черное море

Пятнадцать лет с тех пор минуло,Прошел событий целый ряд,Но вера нас не обманула —И севастопольского гулаПоследний слышим мы раскат.Удар последний и громовый,Он грянул вдруг, животворя;Последнее в борьбе суровойТеперь лишь высказано слово;То слово – русского царя.И все, что было так недавноВраждой воздвигнуто слепой,Так нагло, так самоуправно,Пред честностью его державнойВсе рушилось само собой.И вот: свободная стихия, —Сказал бы наш поэт родной, —Шумишь ты, как во дни былые,И катишь волны голубые,И блещешь гордою красой!..Пятнадцать лет тебя держалоНасилье в западном плену;Ты не сдавалась и роптала,Но час пробил – насилье пало:Оно пошло как ключ ко дну.Опять зовет и к делу нудитРодную Русь твоя волна,И к распре той, что Бог рассудит,Великий Севастополь будитОт заколдованного сна.И то, что ты во время оноОт бранных скрыла непогодВ свое сочувственное лоно,Отдашь ты нам – и без урона —Бессмертный черноморский флот.Да, в сердце русского народаСвятиться будет этот день, —Он – наша внешняя свобода,Он Петропавловского сводаОсветит гробовую сень…<Начало марта> 1871

Ватиканская годовщина

Был день суда и осужденья —Тот роковой, бесповоротный день,Когда для вящего паденьяНа высшую вознесся он ступень, —И, Божьим промыслом теснимыйИ загнанный на эту высоту,Своей ногой непогрешимойВ бездонную шагнул он пустоту, —Когда, чужим страстям послушный,Игралище и жертва темных сил,Так богохульно-добродушноОн божеством себя провозгласил…О новом богочеловекеВдруг притча создалась – и в мир вошла,И святотатственной опекеХристова церковь предана была.О, сколько смуты и волненийС тех пор воздвиг непогрешимый тот,И как под бурей этих пренийКощунство зреет и соблазн растет.В испуге ищут правду Божью,Очнувшись вдруг, все эти племена,И как тысячелетней ложьюОна для них вконец отравлена.И одолеть она не в силахОтравы той, что в жилах их течет,В их самых сокровенных жилах,И долго будет течь, – и где исход?.Но нет, как ни борись упрямо,Уступит ложь, рассеется мечта,И ватиканский далай-ламаНе призван быть наместником Христа.6 июля 1871* * *Враг отрицательности узкой,Всегда он в уровень шел с веком:Он в человечестве был русский,В науке был он человеком.29 декабря 1871

Памяти М. К. Политковской

Elle à été douce devant la mort[13]

Многозначительное словоТобою оправдалось вновь:В крушении всего земногоБыла ты – кротость и любовь.В самом преддверье тьмы могильнойНе оскудел в последний часТвоей души любвеобильнойНеисчерпаемый запас…И та же любящая сила,С какой, себе не изменя,Ты до конца переносилаВесь жизни труд, всю злобу дня, —Та ж торжествующая силаБлаговоленья и любви,Не отступив, приосенилаЧасы последние твои.И ты, смиренна и послушна,Все страхи смерти победив,Навстречу ей шла благодушно,Как на отеческий призыв.О, сколько душ, тебя любивших,О, сколько родственных сердец —Сердец, твоею жизнью живших,Твой ранний поразит конец!Я поздно встретился с тобоюНа жизненном моем пути,Но с задушевною тоскоюЯ говорю тебе: прости.В наш век отчаянных сомнений,В наш век, неверием больной,Когда все гуще сходят тениНа одичалый мир земной, —О, если в страшном раздвоенье,В котором жить нам суждено,Еще одно есть откровенье,Есть уцелевшее звеноС великой тайною загробной,Так это – видим, верим мы —Исход души, тебе подобной,Ее исход из нашей тьмы.<Начало марта 1872>* * *День православного Востока,Святись, святись, великий день,Разлей свой благовест широкоИ всю Россию им одень!Но и святой Руси пределомЕго призыва не стесняй:Пусть слышен будет в мире целом,Пускай он льется через край,Своею дальнею волноюИ ту долину захватя,Где бьется с немощию злоюМое родимое дитя, —Тот светлый край, куда в изгнаньеОна судьбой увлечена,Где неба южного дыханьеКак врачевство лишь пьет она…О, дай болящей исцеленье,Отрадой в душу ей повей,Чтобы в Христово воскресеньеВсецело жизнь воскресла в ней…16 апреля 1872* * *Тебе, болящая в далекой стороне,Болящему и страждущему мнеПришло на мысль отправить этот стих,Чтобы с веселым плеском волн морскихВлетел бы <он к> тебе в окно,Далекий отголосок вод родных,И слово русское, хоть на одно мгновенье,Прервало для тебя волн средиземных пенье…Из той среды, далеко не чужой,Которой ты была любовью и душой,Где и поднесь с усиленным вниманьемСледят твою болезнь <с> сердечным состраданьем,Будь ближе, чем когда, душе твоей присущДобрейший из людей, чистейшая из душ,Твой милый, добрый, незабвенный муж!Душа, с которою твоя была слита,Хранившая тебя от всех соблазнов зла,С которой заодно всю жизнь ты перешла,Свершая честно трудный подвиг твойПримерно-христианскою вдовой!Привет еще тебе от тени той,Обоим нам и милой и святой,Которая так мало здесь гостила,Страдала храбро так и горячо любила,Ушла стремглав из сей юдоли слез,Где ей, увы, ничто не удалось,По долгой, тяжкой, истомительной борьбе,Прощая все и людям и судьбе.И свой родимый край так пламенно любила,Что, хоть она и воин не была,Но жизнь свою отчизне принесла;Вовремя с нею не могла расстаться,Когда б иная жизнь спасти ее могла.Январь 1873

Итальянская весна

Благоуханна и светлаУж с февраля весна в сады вошла,И вот миндаль мгновенно зацвела,И белизна всю зелень облила.<Февраль 1873>

Бессонница

(Ночной момент)Ночной порой в пустыне городскойЕсть час один, проникнутый тоской,Когда на целый город ночь сошлаИ всюду водворилась мгла,Все тихо и молчит; и вот луна взошла,И вот при блеске лунной сизой ночиЛишь нескольких церквей, потерянных вдали,Блеск золоченых глав, унылый, тусклый зевПустынно бьет в недремлющие очи,И сердце в нас подкидышем бываетИ так же плачется и так же изнывает,О жизни и любви отчаянно взывает.Но тщетно плачется и молится оно:Все вкруг него и пусто и темно!Час и другой все длится жалкий стон,Но наконец, слабея, утихает он.Апрель 1873* * *Бывают роковые дниЛютейшего телесного недугаИ страшных нравственных тревог;И жизнь над нами тяготеетИ душит нас, как кошемар.Счастлив, кому в такие дниПошлет всемилосердый БогНеоценимый, лучший дар —Сочувственную руку друга,Кого живая, теплая рукаКоснется нас, хотя слегка,Оцепенение рассеетИ сдвинет с нас ужасный кошемарИ отвратит судеб удар, —Воскреснет жизнь, кровь заструится вновь,И верит сердце в правду и любовь.<Не позднее мая> 1873

Стихотворения, написанные на французском языке

Nous avons pu tous deux, fatigués du voyage,Nous asseoir un instant sur le bord du chemin —Et sentir sur nos fronts flotter le même ombrage,Et porter nos regards vers l’horizon lointain.Mais le temps suit son cours et sa pente inflexibleA bientôt séparé ce qu’il avait uni, —Et l’homme, sous le fouet d’un pouvoir invisible,S’enfonce, triste et seul, dans l’espace infini.Et maintenant, ami, de ces heures passées,De cette vie à deux, que nous est-il resté?Un regard, un accent, des débris de pensées. —Hélas, ce qui n’est plus a-t-il jamais été?4 апреля 1838Устали мы в пути, и оба на мгновеньеПрисели отдохнуть, и ощутить смогли,Как прикоснулись к нам одни и те же тени,И тот же горизонт мы видели вдали.Но времени поток бежит неумолимо.Соединив на миг, нас разлучает он.И скорбен человек, и силою незримойОн в бесконечное пространство погружен.И вот теперь, мой друг, томит меня тревога:От тех минут вдвоем какой остался след?Обрывок мысли, взгляд… Увы, совсем немного!И было ли все то, чего уж больше нет?(Перевод М. П. Кудинова)* * *Que l’homme est peu réel, qu’aisément il s’efface! —Présent, si peu de chose, et rien quand il est loin.Sa présence, ce n’est qu’un point, —Et son absence – tout l’espace.<1842>Как зыбок человек! Имел он очертанья —Их не заметили. Ушел – забыли их.Его присутствие – едва заметный штрих.Его отсутствие – пространство мирозданья.(Перевод М. П. Кудинова)

Un reve

«Quel don lui faire au déclin de l’année?Le vent d’hiver a brûlé le gazon,La fleur n’est plus et la feuille est fanée,Rien de vivant dans la morte saison…»Et consultant d’une main bien-aiméeDe votre herbier maint doux et cher feuillet,Vous réveillez dans sa couche embauméeTout un Passé d’amour qui sommeillait…Tout un Passé de jeunesse et de vie,Tout un Passé qui ne peut s’oublier…Et dont la cendre un moment recueillieReluit encore dans ce fidèle herbier…Vous y cherchez quelque débris de tige —Et tout à coup vous y trouvez deux fleurs…Et dans ma main par un secret prodigeVous les voyez reprendre leurs couleurs.C’étaient deux fleurs: l’une et l’autre était belle,D’un rouge vif, d’un éclat peu commun…La rose brille et l’oeillet étincelle,Tous deux baignés de flamme et de parfum…Et maintenant de ce mystère étrangeVous voudriez reconnaître le sens…Pourquoi faut-il vous l’expliquer, cher ange?..Vous insistez. Eh bien soit, j’y consens.Lorsqu’une fleur, ce frêle et doux prestige,Perd ses couleurs, languit et se flétrit,Que du brasier on approche sa tige,La pauvre fleur aussitôt refleurit…Et c’est ainsi que toujours s’accomplissentAu jour fatal et rêves et destins…Quand dans nos cœurs les souvenirs pâlissent.La Mort les fait refleurir dans ses mains…7 октября 1847

Мечта

«Что подарить в такое время года?Холодный вихрь обрушился на луг —И нет цветов. Безмолвствует природа.Пришла зима. Все вымерло вокруг».И взяв гербарий милой мне рукою,Перебирая хрупкие цветы,Вы извлекли из сонного покояВсе прошлое любви и красоты.Вы разбудили то, что незабвенно,Вы воскресили молодость и пылМинувших дней, чей пепел сокровенныйГербарий этот бережно хранил.На два цветка ваш выбор пал случайный,И вот они, без влаги и земли,В моей руке, подвластны силе тайной,Былые краски снова обрели.Цветы живут и шепчут: «Посмотри-ка,Красивы мы, и ярок наш наряд…»Сверкает роза, искрится гвоздика,И вновь от них струится аромат.Кто два цветка живой наполнил силой?В чем тут секрет, – спросили вы меня.Открыть его? Зачем же, ангел милый?Вы просите? Ну что ж, согласен я.Когда цветок, дар мимолетный, тленный,Утратил краски, сник и занемог —К огню его приблизьте, и мгновенноВновь расцветет зачахнувший цветок.Такими же мечты и судьбы станут,Когда часы последний час пробьют…В душе у нас воспоминанья вянут,Приходит смерть – и вновь они цветут.(Перевод М. П. Кудинова)* * *Un ciel lourd que la nuit bien avant l’heure assiège,Un fleuve, bloc de glace et que l’hiver ternit —Et des filets de poussière de neigeTourbillonnent sur des quais de granit…La mer se ferme enfin… et le monde recule,Le monde des vivants, orageux, tourmenté…Et, bercée aux lueurs d’un vague crépuscule,Le pôle attire à lui sa fidèle cité…6 ноября 1848Безвременная ночь восходит безнадежноНа небо низкое; река, померкнув, спит,Как груда мертвых льдов, и нити пыли снежнойКружатся и звездят береговой гранит.Нет выхода! Весь мир исчез в тумане этом,Тот мир, где место есть живым, грозе, борьбе!И, убаюканный тем смутным полусветом,О полюс! – город твой влечется вновь к тебе!(Перевод В. Я. Брюсова)

Lamartine

La lyre d’Apollon, cet oracle des dieux,N’est plus entre ses mains que la harpe d’Eole,Et sa pensée – un rêve ailé, mélodieuxQui flotte dans les airs bercé par sa parole.<1849>

Ламартин

Божественной Фебовой лиры струныВ руках его арфой Эола звучат.А мысли – певучие, легкие сны,Что в безднах, лелеемы словом, парят.(Перевод М. Тюнькиной)* * *Comme en aimant le cœur devient pusillanime,Que de tristesse au fond et d’angoisse et d’effroi!Je dis au temps qui fuit: arrête, arrête-toi,Car le moment qui vient pourrait comme un abîmeS’ouvrir entre elle et moi.C’est là l’àffreux souci, la terreur implacable,Qui pèse lourdement sur mon cœur oppressé.J’ai trop vécu, trop de passé m’accable,Que du moins son amour ne soit pas du passé.<Конец 40-х – начало 50-х гг.>Как любящую грудь печаль и ужас гложат,Как сердце робкое сжимается тоской!Я времени шепчу: остановись, постой,Ведь предстоящий миг, подобно бездне, можетЗиять меж ней и мной.Неумолимый страх, предчувствие потериНа сердце налегли; я прошлым удручен,Я слишком долго жил, но пусть, по крайней мере,Не канет в прошлое ее любовь, как сон.(Перевод С. М. Соловьева)* * *Vous, dont on voit briller, dans les nuits azurées.L’éclat immaculé, le divin élément,Etoiles, gloire à vous! Splendeurs toujours sacrées!Gloire à vous qui durez incorruptiblement!L’homme, race éphémère et qui vit sous la nue,Qu’un seul et même instant voit naître et défleurir,Passe, les yeux au ciel. – Il passe et vous salue!C’est l’immortel salut de ceux qui vont mourir.23 августа 1850Огни, блестящие во глуби светло-синей,О непорочный блеск небесного венца!О звезды! Слава вам! Божественной святынейЗажглись вы над землей, – и длитесь без конца.А люди, жалкий род, несчастный и мгновенный,Которому дано единый миг дышать,В лазурь глаза вперив, поет вам гимн священный,Торжественный привет идущих умирать.(Перевод В. Я. Брюсова)* * *Des premiers ans de votre vieQue j’aime à remonter le cours,Ecoutant d’une âme ravieCes récits, les mêmes toujours…Que de fraîcheur et de mystère,En remontant ces bords heureux!Quelle douce et tendre lumièreBaignait ce ciel si vaporeux!Combien la rive était fleurie,Combien le flot était plus pur!Que de suaves rêveriesSe reflétait dans son azur!..Quand de votre enfance incompriseVous m’avez quelque temps parlé,Je crois sentir dans une briseGlisser comme un printemps voilé…12 апреля 1851О, как люблю я возвращатьсяК истоку первых дней твоихИ, внемля сердцем, восхищатьсяРассказом – тем же все – о них!Как много свежести и тайныНа тех встречаю берегах!Что за рассвет необычайныйСквозил в тех дымных облаках!В каких цветах был луг прибрежный,Ручья как чисто было дно,Как много дум с улыбкой нежнойЛазурью той отражено!О детстве, понятом так мало,Чуть упомянешь ты порой, —И мнилось мне, что овевалоМеня незримою весной.(Перевод А. А. Фета)

<Из Микеланджело>

Оui, le sommeil m’est doux! plus doux – de n’être pas!Dans ces temps de malheur et de honte suprêmeNe rien voir, rien sentir, c’est la volupté même!..Craignez de m’éveiller… de grâce, parlez bas…[14]<1855>* * *Il faut qu’une porteSoit ouverte ou fermée —Vous m’embêtez, ma bien-aimée,Et que le diable vous emporte.<Ноябрь 1956>Иль откройте дверь, мой дружок,Или плотно ее притворите.Моя милая, вы меня злите,Хоть бы дьявол вас уволок.(Перевод М. Тюнькиной)

Е. Н. Анненковой

D’une fille du Nord, chétive et languissante,Eclose à l’ombre des forêts,Vous, en qui tout rayonne et tout rit et tout chante,Vous voulez emprunter les traits?Eh bien, pardonnez-moi mon doute involontaire,Je crains que l’on ne dise, en voyant ce tableau:«C’est l’oranger en fleur, tout baignè de lumière,Qui veut simuler un bouleau».Март 1858Неужто томною, болезненной девицей,Что в северных лесах живет,Стать захотелось вам, в которой все искрится,Сверкает, блещет и поет?Простите мне, мой друг, невольное сомненье:Не будут ли тогда все говорить вокругО том, что южное, цветущее растеньеБерезой притворилось вдруг?(Перевод М. П. Кудинова)* * *De ces frimas, de ces désertsLà-bas, vers cette mer qui brille,Allez-vous en, mes pauvres vers,Allez-moi saluer ma fille.5 марта 1860От лютых зим, полей пустыхК блистанью моря, в край иной,Лети, лети, мой скромный стих,С приветом дочери родной.(Перевод М. Тюнькиной)* * *La vieille Hécube, hélas, trop longtemps éprouvée,Après tant de revers et de calamités,Se réfugie enfin, reposée et lavée,Sous l’abri protecteur de vos jeunes bontés.23 февраля 1861Гекуба древняя, гонимая судьбой,Пройдя чрез беды все и испытанья,Теперь, в обличье новом, обрела покой,Обласканная вами, юное созданье.(Перевод М. Тюнькиной)* * *Lorsqu’un noble prince, en ces jours de démence,Décort de sa main le bourreau des chrétiеns, —Pourrait-on dire encore, ainsi qa’aux temps anciens:«Honny soit qui mal у pense»?<Середина июля 1867>Христианский король перед всем белым светомРешил палача христиан наградить.Так можно ли, как в старину, говорить:«Стыдись, подумавший плохо об этом»?(Перевод М. П. Кудинова)* * *Ah, quelle méprise —Incroyable et profonde!Ma fille rose, ma fille blondeQui veut se faire soeur grise.<Ноябрь – начало декабря 1870>Ax, нелепый каприз какой,Непостижимо, нежданно.Моя дочь, златовласа, румяна,Пожелала быть серой сестрой.[15](Перевод М. Тюнькиной)

Примечания

1

Игра в прятки (фр.).

2

Молчание! (лат.)

3

Зараженный воздух (ит.).

4

Непостоянная, как волна (фр.).

5

Есть музыкальная стройность в прибрежных тростниках (лат.).

6

О источник слез… (лат.)

7

Ты знаешь край?.. (нем.)

8

Смеется озеро… (нем.)

9

Помни (лат.).

10

Веве 1859 – Женева 1860 (фр.).

11

Славян надо прижать к стене (нем.).

12

Отсюда – гнев (лат.).

13

Она была кроткой перед лицом смерти (фр.).

14

Перевод Тютчева см. на с. 114 («Молчи, прошу, не смей меня будить…»).

15

В подлиннике игра слов: «soeur grise» – сестра милосердия – букв.: серая сестра.