Дрозофилы, или Ловушка для наследницы

– Да.

Эд выдержал паузу.

– Мы не имеем к тебе претензий, грут, – начал он осторожно. – По сути, Вэлта сама во всем виновата. Чертова паучиха! Решила развлечься, а тебя не предупредила об особенностях своего организма. Понимаешь, у них, араханок, все очень сложно в партнерских отношениях. По их природе самка убивает самца во время спаривания. Мужские особи у них редкость. Их берегут даже не для размножения, а как генетический резерв. Появляются на свет они уже давно в инкубаторах. Правят у них тоже, конечно, самки. Есть король, но чисто для представительских и церемониальных целей. При ритуальных спариваниях на самку надевают специальный намордник, чтобы она в порыве страсти не прикончила партнера. Вэлта давно мечтала перепихнуться с грутом. Во-первых, у вас всегда стояк. Это уже ваша физиология. А во-вторых, у тебя броня, которую не прокусишь. Вот только предупредить тебя она забыла. Или не захотела. За что и поплатилась. Так что мы – без претензий. Но, понимаешь в чем дело. Вэлта – наследная принцесса в одной из царственных ветвей Араха. Эти бабы все сумасшедшие. У них в таких случаях полагается вендетта. Мы, конечно, все объясним. Но семейные традиции не отменишь. Тебя будут искать. По закону – три года. Если найдут – убьют. Если в течение этого времени враг не найден, считается, что так решило провидение. Так что, если тебе дорога твоя жизнь, советую очень хорошо спрятаться.

– Господи, – Анна в отчаянии заломила руки. – Куда я пойду?

– Ты очень понравился Мез Хи. Хрюка может приютить тебя на время. Конечно, – коротышка многозначительно посмотрел на Анну. – За определенную услугу.

– Меня стошнит от нее.

– Это жестокий мир, грут. Не зря же ты стал преступником и сбежал в тихую резервацию. Видимо, у тебя были на то причины. Но сейчас ты влип, по-полной. Решайся. Другого выхода я не вижу, – получила она неутешительный ответ от пигмея.

Слезы отчаяния и обиды хлынули из глаз. Анна рыдала. Все накопившееся в душе за последние дни вырывалось сейчас громкими всхлипами и трубным ревом. Чувство надругательства, не над этим, чужим для нее телом, а над человеческой душой было невыносимым. Ее словно вымазали в грязи, оплевали, облили помоями. Коротышка Эд, молча, ждал.

– Тебе пора забыть, что ты был в женском теле, – наконец произнес он. – Теперь ты грут. Грубый, невежественный и воинственный. А не смазливая девица. Советую воспользоваться моим предложением.

Анна понимала, другого выхода просто нет.

– Хорошо. Налей мне покрепче, что-нибудь, – наревевшись, как следует, пробасила она.

– Ну, вот и ладненько, – примирительно похлопав ее по стоящему детородному органу, обрадовано сказал коротышка. – Все наладится. Вот увидишь. Ты мне еще спасибо скажешь, грут!

Глава 6

– Вся сумма, как и договаривались, уже на твоем счету. Предполагаю, товар так же будет вовремя?

– Непременно, уважаемая. Он уже мчится к вам. Встречайте.

– С тобой приятно иметь дело. Еще увидимся, маленький!

Голоэкран погас.

– Надеюсь, ты не пожалеешь об этом когда-нибудь, Эд, – внезапный вопрос застал коротышку врасплох. Кордиганец вошел слишком бесшумно.

– Ты же знаешь Ллэх, я не привык о чем-то или о ком-то жалеть. Меня никто никогда не жалел.

– Откуда в тебе столько жадности, не пойму. Чует моя печень, попадешь ты.

– Да, ладно тебе, друг, – Эд улыбнулся. – Надо помогать людям. Я помог сразу двум: одной получить желанную игрушку, второму защиту от суровых реалий. А то, что я подзаработал на этом, так это уже не моральная, а финансовая сторона вопроса. Когда еще будет очередное дело – неизвестно. Деньги никогда не помешают. Давай лучше выпьем и пожелаем груту счастливой жизни!

Коротышка разлил по бокалам янтарную жидкость. Они чокнулись.

* * *

– Беранг тебя раздери!

Мез Хи была зла. Очень зла. Грут никак не оправдал ее ожиданий. В первый же день, когда он прибыл, она не откладывая дела в долгий ящик, решила заняться с ним сексом.

Мез много слышала об этой расе наемников. Но увидеть одного из них довелось впервые. Признаться, она не ожидала, что коротышка Эд подсобит ей в этом деле. Грута она собиралась заполучить исключительно для себя.

В обществе, в определенных кругах, ходили слухи о невероятной мужской силе этих варваров. Кое-какие ее знакомые, в особо пикантных подробностях рассказывали, как провели ночь с таким жеребцом. Мез Хи ужасно им завидовала. В своих мечтах она представляла, как занимается с неутомимым грутом любовью прямо на своем рабочим бюро. Рука ее в такие моменты тянулась к набухшей промежности, готовой взорваться экстазом чувств и эмоций. Это была ее заветная мечта. И вот, наконец, она должна была исполниться. Но этот грут был какой-то малахольный. Вместо того чтобы, как полагается настоящему мужику, накинуться на обнаженные прелести Мез, тот застыл и уставился на нее. Она жаждала его грубой силы, но он даже не притронулся к ее гордости – трем парам грудей, зазывно торчавших коричневыми сосками. Да, действительно, у него стоял. И продолжал стоять, когда она измученная собственными усилиями, кое-как удовлетворила себя.

Сползая с грута, предприимчивая хрюка уже раздумывала, куда теперь его деть.

* * *

С содроганием Анна вспоминала, как свиноматка, навалившись всеми своими необъятными телесами, хрюкая и повизгивая, закатывая маленькие поросячьи глазки и роняя слюну, вертелась на ней. Ее тошнило, а к горлу постоянно подкатывал ком, когда взгляд натыкался на шесть припухлостей, считавшихся у этой особи грудью. Когда все кончилось, она с облегчением вздохнула.

На следующий день, мамаша Мез вновь вызвала ее в свой кабинет, но не взирая на опасения Анны приставать больше не стала.

– Послушай, – вкрадчиво начала она. – Сегодня с Крина на Мурей стартует корабль. Одна моя знакомая улетает домой. Это провинциальная планета, вдали от основных трасс. Там тихо и спокойно. Я слышала, что у тебя неприятности с араханками. Так вот, здесь, они тебя будут искать в первую очередь. Кора улетает на частном корабле, и никто тщательно не будет проверять ее пассажиров и груз. Я попрошу свою знакомую помочь тебе. Ну, как? Согласен?

Анна была согласна. Куда угодно, лишь бы подальше от этой свиноматки и ее сексуальных притязаний.

Знакомство с Корой произошло уже на корабле, куда сей же час, после данного Анной согласия, ее доставили люди Мез Хи. Она ничего не понимала в космических кораблях, но увидев собственность новой знакомой, пришла в легкое замешательство. Как это ржавое корыто преодолеет космическое пространство?

Круглый, приплюснутый сверху и снизу, словно вздувшаяся консервная банка, обвешанный со всех сторон какими-то антеннами и непонятными предметами, весь в облупившейся краске, корабль Коры представлял гротескную пародию на космолет, нежели сам таковым являлся.

– Не переживай, – чуть надтреснутым голосом заядлого курильщика сообщила вышедшая самолично встретить Анну хозяйка корабля. – На орбиту подкинут. А там уже своим ходом докандыляем, – она рассмеялась хриплым голосом. Смех, тут же перешел в кашель. Откашлявшись и отсморкавшись, Кора просто махнула рукой в приглашающем жесте. Анна, шедшая позади, ненароком сравнила внешний вид неухоженной, неопрятной и какой-то затасканной женщины с внешним видом корабля. Они соответствовали друг другу.

Внутри корабль выглядел ничуть не лучше, чем снаружи: захламленный какими-то ящиками, тюками, рулонами, с пола до потолка. Протиснуться по этим узким тропинкам в новом, крупном теле оказалось проблематично.

– Прости красавчик, но криокамеры у меня нет. Была, да и та накрылась. А новую я пока не потяну. Так что придется нам с тобой месячишко вдвоем скоротать.

– Это долго, – погруснела Анна.

– Ну, извиняйте! Мы не имперские лайнеры!

Кора оказалась чрезвычайно болтлива. За те несколько недель, что пришлось лететь до Мурея, Анна узнала многое.

Новая знакомая оказалась коренной мурейкой. Весь ее образ соответствовал предприимчивому китайцу: и в поведении, и во внешности. Небольшого роста, плоская и щуплая, с засаленными волосами, заплетенными в тоненькую косичку, узкоглазая, и имевшая редкие усы и торчащую бороденку. На самом деле такое необычное оволосение считалось нормой для обеих полов этой расы, так как несло осязательную функцию и являлось вибрисами, а не обычными усами и бородой. Впоследствии, Анна обнаружила у Коры и наличие такого атавизма, как хвост. А кроме прочего, удивительную прыгучесть и увертливость.

О своей планете мурейка отзывалась с теплотой. Хвалила местный уклад и традиции. Обещала, чуть ли не райскую жизнь. Имперское правительство, наоборот, ругала. Обзывала тупицами и слюнтяями, а самого императора Галактического Союза – старым маразматиком, вышедшим из ума из-за смерти наследницы.

– Только у нас еще сохранился старый дух прошлых времен, – рассказывала она. – Новые законы, прямо режут ножом.

В такие моменты мурейка особым манером поджимала губы и морщила лицо. Вибрисы ее начинали топорщиться и нервно подрагивать, отчего внешний вид становился комичным.

Анна придумала свою собственную легенду, рассказав, что потеряла память и совсем ничего не помнит ни о себе, ни о своих родственниках. Кора, без особого сочувствия отнеслась к ее проблемам.

– Вам то, грутам, что грустить да жаловаться. С такими способностями как у вас можно очень неплохо устроиться, – при этих словах она с хитрецой поглядывала на область между ног Анны, где даже сквозь штаны выпирала проблема, из-за которой неприятностей в последние дни только прибавлялось. – К тому же, – добавляла мурейка, – вы отличные вояки. – Недаром наш император создал из вашего брата Особый Легион. Ты, конечно, мало подходишь под то описание, что принято о вас считать. Мягкий ты какой-то, что ли. Малахольный. Но, ничего. На работку тебя устрою – не бей лежачего! Будешь жрать и пить, сколько душе твоей угодно. Не обижу, если сговоримся! – ухмылялась она в усы.

Мечты о райских кущах, что расцветали в фантазиях Анны под красочные описания мурейки, рухнули в первый же день их прибытия. На этой планете царила практически вечная зима. Лишь редкие оттепели, именуемые местным населением – весенними, да пара месяцев, когда температура поднималась до 15–20 градусов тепла, вносили в жизнь хоть какое-то разнообразие. Такому климату планета была обязана двум солнцам, между которыми ей выпало существовать. Триста дней в году мели метели и вьюги или стояли трескучие морозы. Все подвергалось определенному циклу: месяц – солнечно и минус 20, месяц – валит снег, месяц – метет и вьюжит, месяц – тает. Последнее было самым невыносимым. В это время весь нападавший и наметенный снег превращался в грязное месиво. После, когда планета на минимальное расстояние приближалась к желтому карлику, солнце начинало нещадно палить. Бурные потоки воды, смывая всю городскую грязь, накопившуюся за это время, устремлялись по узким улочкам, прочь из города. За эти короткие недели успевали вырасти травы, отцвести цветы и деревья, созреть плоды. Растительный мир планеты был довольно скудным. Впрочем, как и животный.

Основная торговля базировалась на продаже чистой воды в другие, более засушливые миры. Кроме данного факта привлекало сюда инвестиции и наличие особого, очень редкого минерала, на разработку которого местными властями выдавалась исключительная лицензия. Минерал назывался келинг, и применялся в специальных устройствах, для перемещения сознания из тела в тело. Только он имел особую структуру, позволяющую быть проводником для извлечения «души». Ученые научились его синтезировать, но зачастую такая синтетика давала сбой. Бывало, что извлекаемое и помещаемое в другое тело сознание теряло большую часть своей памяти, если даже не всю. На использование такого минерала решались те, кто хотел начать жизнь в новом теле с чистого листа.

Настоящий келинг позволял не только безболезненно и беспрепятственно сознанию покинуть родное тело, но и в любом другом, совершенно четко осознавать свое истинное «я». И самое главное, сохранять память субъекта.

Месторождения минерала в основном концентрировались в одном из районов, где миллионы лет назад бушевали вулканы. Теперь о них напоминали лишь невысокие холмы, бывшие когда-то стенами огромных кратеров, в самом центре которых сейчас располагались города и поселения. Все они возникли на местах добычи, разрастаясь и увеличиваясь по мере вложенных капиталов в то или иное месторождение.

Город, где жила Кора, относился к одному из центральных месторождений и, имея население более ста тысяч, считался крупнейшим поселением. Здесь крутились не только самые большие деньги. Здесь был центр бизнеса, а так же культуры и отдыха этой полузамороженной планетки.

Кора являлась хозяйкой заведения скрывавшего свою истинную деятельность за безобидным содержанием трактира под названием «Хитрый Мур». Сам трактир был только вершиной айсберга всех тех услуг, которые предоставляла предприимчивая хозяйка. Она не гнушалась предложить клиенту любой товар, какой только мог тому понадобиться и, имея многочисленные связи и солидную «крышу», могла быть уверена в своей безопасности и безнаказанности. Через кассу трактира отмывались грязные деньги, что приносило мурейке неплохую прибыль.

В первый же день на планете она заявила, что заплатила немалые деньги за Анну и теперь та ее раба. Но есть и хорошие новости – возможность выкупить себя, работая на нее, Кору. Честно и праведно.

Мурейка не советовала идти к местному шерифу, намекнув на его продажность. В последствии выяснилось, что тот довольно частый клиент «Хитрого Мура» и не раз сам пользовался услугами мурейки.

Трактир работал круглосуточно. Официально, кроме неплохой еды, здесь сдавались комнаты. Но это было не все. За отдельную плату, перед клиентом открывались двери казино, арены нелегальных боев без правил со смертельным исходом, комнаты – курильни с экзотическим товаром, и борделя, где можно было воспользоваться vip услугой – секс, с представителем другой расы. Все «девочки» работавшие на этом поприще работали абсолютно, добровольно. Хозяйка борделя нанимала их по контракту на Крине, куда летала пару раз в год.

Глава 7

До появления грута у Коры была лишь одна рабыня – Рига. Так звали девушку, с которой Анну неволей связала судьба.

Мурейка принципиально не жила в «Хитром Муре», хотя для этого там были все условия. Ее маленький уютный коттедж находился в двух кварталах от заведения. Кора не любила шум по ночам и разборки, которые время от времени происходили там.

Поначалу она хотела оставить грута при борделе. Репутация этих наемников позволяла надеяться, что порядка в заведении будет больше. К тому же ее клиентами были не только особи мужского пола, но и женского. И у некоторых случались очень даже странные желания. Грут мог и подзаработать, и привлечь к заведению больше клиентов. Но пробыв в его обществе почти четыре недели, она поняла, что на это он не годится. Мез Хи, гадкая стерва, могла бы и предупредить, что этот грут совсем другой. Она очень удивилась, когда услышав одну из душещипательных историй, произошедшую много лет назад с ее приятельницей, тот разревелся, будто какая-то девка, роняя в глазах Коры всю репутацию этой расы, считавшейся совершенно бездушной и малочувствительной.

Кора поняла, что выбросила деньги на ветер. Но узнав, что грут разбирается в медицине, мурейка воспряла духом. Врачевателей, тем более грамотных, в их городе можно было пересчитать по пальцам. Иметь своего собственного было верхом благополучия. У Коры в последнее время обострился ревматизм. Суровые погодные условия все же давали о себе знать. Да и не молода была уже хозяйка трактира. Так что Анна получила возможность жить у той дома и заниматься по хозяйству. И считала, что ей очень повезло. Кора не была притязательна и капризна. Но самое главное, не домогалась. Иногда, правда, мурейка, видимо по просьбе особых клиентов, привозила Анну в трактир на какие-нибудь мероприятия. Однако никогда не отпускала от себя далеко. И не давала в обиду.

Большую часть времени Анна проводила дома, с Ригой – настоящей землянкой. Поначалу девушка сторонилась ее. Особенно ту пугал выпирающий детородный орган, который невозможно было скрыть ни под какой одеждой. Но шло время, и Рига привыкла. Они стали близкими друзьями.

Анна и сама начала привыкать к своему внешнему виду. Глядя в зеркало, она уже не пугалась, а порой даже находила в себе привлекательные черты. В этом была заслуга Риги, которая помогала справиться с душевной травмой. Перебороть, признать и принять себя такой, какая есть. Точнее – таким. Рига учила Анну думать о себе только в мужском роде, постоянно поправляя, если та начинала говорить о себе в роде женском. О своей жизни девушка рассказала довольно странную историю.

Родилась Рига на Земле, в состоятельной аристократической семье, имевшей родство с английской короной. Отец девушки служил дипломатом. Мать занималась благотворительностью.

Бабка ее, по отцовской линии Матильда, хоть и была голубых кровей, но росла в бесшабашные 1960-е годы. В шестнадцать лет Матильда подалась в хиппи и нагуляла от какого-то хипастого нищеброда ребенка. Правда быстро одумалась и пришла на поклон к родителям. Чтобы скрыть позор, единственную наследницу знаменитой фамилии выдали замуж, естественно скрыв беременность. Новоиспеченного мужа и его родственников обвели вокруг пальца.

У Матильды родился прелестный мальчик, здоровый и крепкий. Красота и здоровье отличали его от всей своей семьи, причем и с той и с другой стороны. Женился он тоже не на аристократке, а на дочке набоба, случайно ставшего миллиардером. В этой семье невооруженным глазом выделялся восточноазиатский контент.

Рига не была единственным ребенком у своих родителей. Ее старший брат и младшая сестра были, так же как и она, эталонами человеческой красоты. Анна, даже в этом теле, зная, что Рига не воспринимает ее как женщину, первое время чисто по-женски чувствовала себя ущербной.

Несмотря на красоту, Рига росла застенчивой и скромной. В этом была заслуга матери, воспитывающей в своих детях глубокие, моральные принципы. Окончив школу, девушка поступила в престижный университет, решив пойти по стопам отца, а свободное время, вместе с матерью, занималась благотворительностью. Они посещали африканские страны, помогая нуждающимся и голодающим детям. В одной из таких поездок она подхватила вирусную лихорадку.

Как только проявились симптомы, Ригу госпитализировали. Но никакое лечение не помогало. Родителям не давали разрешения на выезд. В стране началась эпидемия. Тогда они решили сделать это тайно и вывести дочь частным самолетом. Это требовало определенных действий и не малых затрат.

Рига вспоминала тот день довольно расплывчато. Истощенная болезнью, она воспринимала все происходящее вокруг как в дурмане. С утра у нее была мать. Та сообщила, что отец ведет переговоры и очень скоро они улетят домой. Мать гладила Ригу по исхудавшей руке и обещала, что у них обязательно все получится, что европейские доктора ее вылечат. Она поправится и все будет хорошо.

После обеда к ней заглянул лечащий врач, американец Стив Алиен. Был он высок и строен. Имел аристократичные черты лица: высокий лоб, близко посаженные голубые глаза, прямой нос и тонкие губы. Вьющиеся, коротко стриженные русые волосы, чисто выбритое лицо и безупречно отглаженный халат добавляли внешности шарма и солидности. От него всегда приятно пахло, несмотря на жару и духоту. Расспросив о самочувствии пациентки, доктор провел осмотр.

– Не хочу ходить вокруг да около, и скажу без обиняков, – отложив стетоскоп в сторону, и внимательно глядя на свою пациентку сообщил он. – Анализы ваши очень плохие. И в общем состоянии наблюдается лишь отрицательная динамика. Вы умираете Рига.

Это откровенное заявление ошарашило девушку. До этого, все вокруг только поддерживали ее. Даже сам Стив, еще вчера, говорил совершенно противоположное.

– Меня скоро увезут отсюда домой…

Она хотела еще что-то сказать, но горло сдавило спазмом. Слезы крупными, прозрачными каплями покатились из глаз. Они стекали по щекам, оставляя мокрые дорожки и падали, падали, падали. Сегодня, так просто и буднично ей сообщили, что она умрет.

Доктор молчал и совершенно не пытался ее успокоить. Потом он встал, прошел в дальний угол палаты, где располагался умывальник и снял со стены небольшое овальное зеркало.

– Посмотрите на себя Рига. Неужели жизнь с таким лицом вас прельщает?

Она ахнула. То, что взглянуло на нее из зеркала, не было ею. Кожа лица, обезображенная болезнью, выглядела просто ужасно. Сухая и сморщенная, вся в страшных язвах и нарывах. Некоторые из них уже зажили, образовав глубокие рытвины. Глаза глубоко впали. Вокруг них чернели тени.

– Хотите ли вы жить с таким лицом? – вновь услышала Рига вопрос. – Вам не поможет никакая пластическая хирургия. Этот вирус проник слишком глубоко. Даже если случится чудо, и вы сможете попасть домой, и лучшие врачи будут бороться за вашу жизнь, вам придется весь свой остаток жизни провести в клиниках и больницах. Поверьте, я давно изучаю этот вирус. В девяноста пяти случаях это летальный исход. Но, остается еще пять. Я уже видел таких как вы, переживших всех остальных. Я знаю, как и чем все закончилось. Вы станете тяжелой обузой для своих родственников. Сначала энтузиазм и надежда еще будут подпитывать их. Но потом, вы и сами устанете. Психика ваша даст сбой. Вы станете невыносимой, капризной, требовательной. Это не улучшит отношений. Конечно, родители любят вас, но всему есть предел. И когда-нибудь, они сами пожелают в душе вашей смерти.

Рига опустила голову на подушку и отвернулась. Сил, смотреть в отражение, больше не было. Как и слез.

– Уберите зеркало, – сухо сказала она.

– Я могу помочь вам избавить себя и своих близких от страданий, – Стив вновь опустился на стул рядом с ее кроватью.

– Поможете мне умереть?

– То, что я вам предложу, назвать смертью нельзя, – тихо ответил он.

– Вы говорите загадками, доктор, – она подняла голову, заглянула в его глаза. Какое-то время мужчина молчал, и тоже смотрел на нее. Наконец продолжил:

– То, что я вам предложу, вы можете воспринять как шутку. Или даже фантастический бред. Но поверьте, это не так. В принципе, я мог бы сделать это и без вашего на то согласия. Однако, вот в чем дело. После пробуждения, некоторые пациенты ведут себя слишком неадекватно. Порою, это приводит к трагедии.

– Я не понимаю вас!

Ригу стал раздражать этот непонятный разговор. Стив это почувствовал.

– Сейчас я все объясню, – торопливо сказал он. – Есть возможность извлечь ваше сознание, ваше «я», эго, память, называйте это как хотите, из этого умирающего тела. И поместить его в новое, здоровое.

Рига в недоумении уставилась на мужчину.

– Вижу, вижу. Ваши глаза обо всем говорят, – улыбнулся он. – Я не заставляю вас верить мне так, сразу. Подумайте, хотели бы вы этого?

– Допустим, я вам верю. И, как вы это сделаете? – спросила она.

– Для меня это не проблема. Можем произвести манипуляции прямо сегодня. Существует только одна оговорка. Вы не будете иметь ко мне претензий по поводу того тела, в котором вам предстоит дальше существовать. Но я вас заверяю, оно будет столь же совершенно и максимально похоже на вас. И конечно никаких контактов с вашими родственниками. Они должны думать, что вы скончались. Согласны ли вы с такими условиями?

И неожиданно для себя Рига произнесла:

– Да.

– Вот и ладно, вот и хорошо.

На лице Стива Алиена сияла довольная улыбка. Похоже, у доктора немного поехала крыша.

– Нам нужно подписать кое-какие бумаги, – он достал из кармана черный планшет и протянул его Риге. – Здесь прописаны основные пункты договора.

Она внимательно все прочла. В документе говорилось о том, что она добровольно соглашается на пересадку своего сознания (души) в другое тело. По данному договору Стив Алиен становится ее душеприказчиком. Так и написано – душеприказчиком. В дальнейшем она не будет иметь к нему никаких претензий. Он же обязуется предоставить ей новое здоровое тело, максимально приближенное к его оригиналу, то есть теперешнему, настоящему.

– Если ты согласна, то просто прижми все пальцы руки по очереди внизу договора.

– Почему, нет, – Рига пожала плечами.

Бумага под пальцем становилась мягкой, податливой. На ней появлялся четкий рисунок отпечатка. Закончив, она передала планшет Стиву.

– Мы сделаем это сегодня, после вечернего обхода, – сообщил доктор.

Вечером он действительно вернулся.

– Приступим, – мужчина извлек из черного пластикового пакета непонятный предмет, представлявший собой два круглых шара соединенных между собою тремя проводками. Один шар он раскрутил на две половины, которые уложил на живот, и на голову пациентки, как священники католической церкви носят свои пилеолусы. Второй шар остался в его руках. С ним он производил какие-то непонятные манипуляции. Вскоре тот начал светиться. И по мере того как свет разгорался, сознание ее уплывало. Рига закрыла глаза и растворилась в черной, непроглядной тьме небытия.