Дрозофилы, или Ловушка для наследницы

Ольга Тишина

Дрозофилы, или Ловушка для наследницы

Пролог

В кромешной тьме горит яркая желтая точка. Свет ее ровный и четкий. Она будто висит в темном пространстве, не давая ни освещения, ни ориентиров. Где верх, где низ – непонятно. Человеческий глаз может долго напрягаться, высматривая хоть что-то в этом мраке. Но вряд ли эти усилия увенчаются успехом. Человеческое ухо может прислушиваться, пытаясь уловить в этой гробовой тишине малейшую толику звука, и тоже потерпит фиаско. Тишина и тьма царствуют.

Но человек это не только глаза и уши. Природа снабдила его множеством других чувств. Тело обязательно почувствовало бы легкую вибрацию, а обоняние рассказало о запахах, витавших в этом темном пространстве. От этого сразу стало бы легче, потому что мы, люди, не можем без ориентиров. Нужен хотя бы один. Он позволяет надеяться и ждать, что вскоре что-то изменится, что-то произойдет. И, действительно. Словно по какому-то невидимому сигналу желтая точка замигала. Рядом с ней загорелась красная, потом синяя, еще одна желтая. Постепенно мрак начал рассеиваться, уступая место видимому миру. Мир стал не только видимым. В нем появились и звуки. Что-то защелкало, застучало, зашуршало. Корабль ожил.

Прозрачный щиток криокамеры изменил свою структуру. От него пошло обильное испарение и через минуту он просто исчез. Густой туман стоял еще какое-то время, но и он растаял, представив на обозрение содержимое камеры.

Разбуженное искусственным интеллектом корабля существо открыло глаза и, взявшись за специальные держатели, попыталось принять сидячее положение. Это ему удалось. У потолка развернулось трехмерное голографическое изображение.

– Приветствую, Капитан.

– Привет, Юта.

Собственный голос показался еще не совсем пришедшему в себя после долгого анабиоза путешественнику слишком высоким, отчего рассмешил.

– Хорошее настроение? – голография моргнула.

– Извини Юта. Просто, мой голос. Он смешно звучит.

– Это последствия криосна. Скоро, все придет в норму.

– Спасибо. Я знаю. Надо немного повеселиться перед очищением.

Голограмма состряпала сочувствие.

– Приготовь горячий бульон. Думаю, он будет весьма кстати после процедуры.

– Хорошо Капитан.

Минут через сорок хозяин корабля появился в рубке.

– Как самочувствие, Капитан?

– Ужасно. Я чувствую себя, как проснувшийся беранг, наевшийся глины перед спячкой.

– Сочувствую.

– Лучше дай бульона.

– Это именно то, что мне нужно, – отхлебывая из пластиковой кружки горячее содержимое, произнес капитан корабля. – Спасибо Юта.

– Пожалуйста, Капитан. Объявлять данные?

– Конечно.

– Через двадцать восемь часов будем на месте.

– Это все?

– Пока Вы проходили очищение организма от пилопасты, я подготовила челнок и келинган.

– Отлично. Что еще?

– Уже получаю сигналы с планеты.

– Мы можем ее увидеть?

– Да.

Четкое изображение голубого шара возникло прямо в воздухе.

– Она прекрасна, Юта!

– Если провести сравнительный анализ по моим данным, то…

– Нет Юта, я о другом. Это нельзя измерить математически. Это может понять только душа.

– Ладно, – голос капитана прервал затянувшееся молчание. – Пока есть время, подготовь мне все данные по населению.

– Хорошо, Капитан.

______________________________________

Кристально-чистую синеву неба Арктики нарушил падающий болид. Оставляя огненный след, он пронзил атмосферу планеты. Но вторгнувшись в надземное пространство, вдруг перестал гореть, превратившись в летательный аппарат необычной конструкции.

Свист, издаваемый объектом похожим на веретено, достиг земли, заставив насторожиться двух белых медведей нежившихся после обильной трапезы на солнце. Они подняли морды к небу. Втягивая черными носами морозный воздух, животные утробно зарычали. И будто услышав их серьезное предупреждение, объект, чуть-чуть не достигнув поверхности, резко затормозил. Зависнув так на некоторое время, он развернулся на 180 градусов и рванул стрелой в направлении солнца. Через секунду, незваный пришелец слился с ледяным горизонтом. Следующее его появление засекли японские радары на границе с Россией. Объект пересек ее и, не реагируя ни на какие предупреждения, скрылся в направлении Курильских островов. На претензии японцев, русские отказались признавать в неопознанном объекте своего разведчика, сославшись на недостаточность фактов. Более, появление странного объекта, не было зафиксировано нигде и ни кем.

Глава 1

– Больно? Потерпи еще чуточку.

Медсестра быстро наложила повязку на лоб подростка.

– Как же тебя угораздило?

– Это, сеструха, – пробасил пацан, кося глазами на слишком открытое декольте медсестры. – Плойкой прижгла.

– Ничего себе, прижгла, – хозяйка декольте удивленно покачала головой. – Придешь еще через три дня. Посмотрим, как твой ожог.

– Хорошо.

– Иди, уже. И сестренку не обижай. А то в следующий раз, другое место прижжет.

Подросток, пробурчав нечто вроде: «пусть только попробует», взял с кушетки рюкзак и еще раз стрельнув глазами на обтянутую белоснежным халатиком женскую грудь, вышел из процедурной.

– Анна Ивановна, – запыхавшаяся санитарка догнала шедшую по коридору ожегового отделения старшую медсестру Соловьеву.

– Что, Марина?

– Анна Ивановна! Вас главная искала, в процедурной, – сообщила санитарка.

– Я только оттуда. Видимо мы разминулись. Что она сказала?

– Ничего. Но злая! Жуть! – женщина округлила глаза.

– Спасибо Марина. Если увидишь ее передай, что я в перевязочной.

– Хорошо, Анна Ивановна.

Интересно, что за срочность, – подумала медсестра, продолжая свой маршрут по коридору отделения. В кармане затренькал мобильник.

– Да, я слушаю.

Гудки. Странно, – опять подумала Анна, изучая неизвестный номер, начинавшийся почему-то с трех нулей. Хмыкнув, она убрала телефон в карман своего халата и направилась дальше. У перевязочной ее уже ждали.

– Анечка! – расплылся в улыбке Афанасий Петрович, бывший учитель, а ныне пенсионер на заслуженном отдыхе. – А я вас заждался.

– Афанасий Петрович, но вам еще с утра было назначено.

– Нет, нет, нет, – пенсионер отрицательно замотал головой, имевшей жалкие остатки когда-то былой шевелюры. – Я только к вам, милая Анна Ивановна. Только вы, своими нежными ручками не делаете мне больно. Ваша коллега, как бы помягче выразиться, слишком груба, – он сделал театральный жест отчаяния, произнеся последнюю фразу практически шепотом.

– Ну, что с вами делать, проходите, – смилостивилась медсестра.

– Грасиэ джентиле, мио каро, – пропел старичок, хватая и целуя руку девушки.

– Афанасий Петрович! Прекратите!

– Ах, Анечка, где мои тридцать пять! Ох, я бы за вами поволочился!

Анна рассмеялась.

– Отлично все заживает, через несколько минут сообщила она пациенту.

– Только благодаря вашим драгоценным и несравненным ручкам, милая Анечка. Мне кажется, Вы просто снимаете боль одним прикосновением. Нет! Просто сочувствием! Нет! Своей красотой! – обсыпал ее комплиментами старик.

– Вы меня смущаете, Афанасий Петрович.

– Ну, что вы Анечка! Если бы не… – признание престарелого ловеласа прервал шум открывшейся двери. В комнату вошла дородная женщина в зеленом медицинском костюме. Крупный мясистый нос и нездоровый румянец на обвислых щеках делали ее лицо неприятным. Маленькие поросячьи глазки зло уставились на присутствующих.

– Соловьева, – произнесла она визгливым, противным голосом. – Зайдешь ко мне!

– Хорошо, – не отрываясь от работы, произнесла медсестра.

Скривив губы, главная покинула перевязочную.

– Она вас недолюбливает Анечка, – заметил пенсионер.

– Не то, чтобы недолюбливает, Афанасий Петрович. Терпеть не может, – вздохнула девушка.

– Как же, так! – запричитал старик. – Как же, так.

– Алевтина Вениаминовна, вызывали?

Анна вошла в кабинет главной медсестры без стука, считая это действие, в рабочий момент, излишним. Та сидела за столом и что-то писала, не обращая внимания на вошедшую сотрудницу.

Взяв свои эмоции под контроль, девушка терпеливо ждала. Наконец, главная отложила ручку и соизволила взглянуть на нее.

– Садись. Разговор будет серьезный.

Анна послушно села.

– Ко мне приходили оттуда, – Алевтина Вениаминовна странно повела глазами. – Спрашивали о тебе. Вопросы задавали.

– Откуда, оттуда? – решила уточнить Анна.

– Че, дуру корчишь, – зло бросила главная. – Все ты понимаешь. Я тебя предупреждаю. Если, что серьезное, вылетишь из отделения, как пробка. Поняла?

– Поняла.

– Давай, иди, работай.

Плотно закрыв за собой дверь, Анна вышла из кабинета. Не сказать, чтобы она расстроилась. Но, что-то в последнее время главная лютует. Постоянно придирается, грубит. Девушка вспомнила, как год назад пришла устраиваться на работу. Тогда Алевтина была совсем другой: доброй, отзывчивой. Почему люди так меняются? – подумала она. – Или какие обстоятельства заставляют их менять отношение к коллегам, друзьям и вообще к миру? Почему они не становятся добрее, чище? Наоборот, озлобляются и начинают ненавидеть всех и вся.

Сама Анна, сколько себя помнила, мечтала помогать людям. Поэтому связала свою жизнь с медициной. С детства она жалела всех котят и щенят, а ее любимой игрой была игра в доктора и больницу. Афанасий Петрович был прав. У нее действительно есть какой-то дар. Любая рана, к которой она прикасается, заживает намного быстрее. Это замечали многие.

Работая в ожоговом отделении, Анна насмотрелась на такое, что не каждый смог бы выдержать. Но до сих пор сохранила в себе сочувствие к чужим страданиям, и часто плакала из жалости к пациентам. Ее коллега и подруга Катька, после таких, как она называла «концертов», высказывалась:

– Ань, тебя на всех не хватит! Ты же просто сгоришь. Лучше личной жизнью займись. А то, так и помрешь старой девой.

Но Анна ничего не могла с собой поделать. Работа забирала все ее время и все мысли.

Возвращаясь домой после смены, она вновь вспомнила разговор с Алевтиной и подумала: «Интересно, кто это мог интересоваться мной на работе? Какие такие органы? Законов я не нарушала. Алевтина наверно не знает, как еще меня допечь, вот и выдумывает».

Успокоившись на этом, девушка зашла в продуктовый магазин у дома, купить что-нибудь к ужину. Стоя в очереди на кассе, она обратила внимание на здорового мужика, который, как ей показалось, исподтишка за ней наблюдал. Но, как только Анна поднимала на него взгляд, мужик сразу делал вид, что изучает товар на полке. На громиле был надет длинный черный кожаный плащ, что в теплый вечер было, по крайней мере, странно. Еще он скрывал лицо под очками, больше похожими на вир очки для компьютерных игр.

«Ненормальный какой-то», – подумала она, расплачиваясь за продукты. Но подходя к дому, вновь, краем глаза, заметила магазинного громилу. Выскочив из-за угла, тот прямиком устремился в ее сторону. Анна быстро юркнула в подъезд и, не помня себя, стрелой залетела на свой, третий этаж.

Вставляя трясущимися руками ключ в скважину, она слышала тяжелое сопение и скрип кожи. Ее догоняли. Дверь захлопнулась перед самым носом громилы. Ни жива, ни мертва, Анна прижалась к ней спиной, прислушалась. Кажется, тихо.

Положив сумки на пол, она подбежала к окну и, не отдергивая занавеску, выглянула во двор. Громила уже вышел. Он направился к детской игровой площадке и сел на одну из лавок. Тут же к нему подошел другой человек, но маленький, словно ребенок. Сумерки и матовая занавеска не позволяли рассмотреть его в подробностях. Переговорив о чем-то, они ретировались, исчезнув из поля зрения.

Кто это был? – думала Анна. – Не маньяк точно. Они по двое не ходят. Может она зря так испугалась? Тогда почему громила просто не окликнул ее и не предложил поговорить, если ему что-то нужно. А может он просто обознался? Господи! – стукнув себя по лбу, девушка закатила глаза. – Это были грабители! Хотели отнять сумку. Она ведь расплачивалась наличными, а не картой. Вот они и высмотрели. Дура! Размахивай дальше крупными купюрами!

Успокоив себя, девушка приняла душ, поужинала и, почитав немного книгу, приняла снотворное. Сновидения в эту ночь ее не беспокоили.

Глава 2

Выходной день Анна решила провести дома, и в хлопотах по хозяйству не заметила, как наступил вечер. Телефонная трель отвлекла ее от домашних забот.

– Анюта, привет, солнышко!

– Кто это?

– Да это же я! Любаня! Николаенко. Ну! Помнишь? Одноклассница твоя!

– Любка! Ты? Привет! Как ты узнала мой номер?

– Ой, потом расскажу. Ты, лучше, вот что. Мы сейчас в кальянной, на Луначарского сидим. Давай к нам, – предложила бывшая одноклассница.

– Прямо и не знаю, – немного опешила Анна.

– Да ладно тебе, Анют. Давай, записывай адрес, – голос продиктовал номер дома. – Приезжай. Поболтаем. Молодость вспомним. Короче, мы ждем! – в трубке пошли гудки.

А почему бы и нет? – подумала Анна. Последнее время, что-то, как-то, все навалилось. Ей требуется отдохнуть, расслабиться. К тому же, завтра еще выходной. Она успеет и отоспаться и доделать накопившиеся дела. Да и с Любаней они не виделись давно. Хотелось бы, действительно, повидаться. Узнать, как сложилась у той жизнь. Поделиться своими достижениями и, чисто по-женски, поплакаться на неудачи.

Быстро переодевшись из домашнего халата, в удобный, спортивного кроя, но с намеками на элегантность брючный костюм, и не слишком заморачиваясь на счет прически, а просто затянув волосы в хвост, Анна вышла из дома. Такси ожидало у подъезда. Через пятнадцать минут она была доставлена по нужному адресу.

Любаня, с визгом, кинулась на шею. Немного погодя, рассмотрев ее в подробностях, Анна неприятно поразилась переменам, произошедшим с давней подругой. На фоне шикарного, в восточном стиле интерьера кальянной, с его мягкими диванами, драпировками и подушками, коврами и разными, прочими мелочами, подружка юности выглядела, мягко говоря, не комильфо. Помятое, с броским, безвкусным макияжем одутловатое лицо профессиональной медсестре рассказало о многом. Удивительным было и то, что компания, в которую попала Анна, тоже показалась девушке довольно странной.

Пара таких же, как и Любаня, с явно пропитыми рожами мужиков, напоминала бомжей, нежели успешных бизнесменов, которыми представила их бывшая одноклассница. Еще один мужчина – здоровяк, был в отличие от них прилично одет. Но вид при этом имел какой-то бандитский. Рядом с ним, непрерывно пыхтя кальяном, сидел мужчинка поменьше. Любаня назвала его Эдиком, после чего он оторвался от мундштука и, резво соскочив с дивана, облобызал руку Анны. С огромным удивлением она увидела, что мужчинка карлик.

Шестой в этой пестрой компании была черноволосая тетка средних лет, довольно щуплого телосложения. Странная тетка являлась обладательницей огромного бюста. Имея свою, совсем не маленькую грудь, Анна, реально обалдела от такого подарка, каким наградила природа незнакомую женщину. Тетка не походила на тех красавиц, что рискуя здоровьем, уродуют себя пластикой ради каких-то собственных выгод. Строгий и злобный внешний вид делал ее больше похожей на синий чулок, чем на секс-бомбу, с которой мог ассоциироваться подобный размер.

Вся эта разношерстная компания плохо вязалась между собой. Что общего могло быть у настолько разных людей? Какое стечение обстоятельств собрало их всех в это время, в этом месте? Раздумывать дальше ей не дали – мягко, но настойчиво усадили на диван.

– Давай, Анюта, выпьем за нашу встречу, – Любаня подняла стакан с золотистой жидкостью. Другой бокал, предварительно плеснув в него из квадратной бутылки, она вручила Анне.

Поднеся напиток к губам, девушка оглядела компанию. Бомжеватые мужики вели какую-то личную, сокровенную беседу, будто не имели к этому обществу никакого отношения. Любаня присосалась к своему стакану, быстро и шумно глотая его содержимое, словно это был не хороший виски, а дешевое вино. Карлик Эдик все так же пыхтел, как паровоз. Здоровяк тупо сидел и делал вид, что он отдельно от всех, а здесь оказался случайно. И только в самый последний момент, сделав глоток из своего бокала, Анна заметила в его глазах странное ожидание. Она перевела взгляд на тетку и внутренне пожалела, что вообще пришла сюда. На лице той сияло злорадное торжество.

– Что… вы… так… смотрите. На… меня, – Анна ощутила, что произносить слова трудно. Руки и ноги будто налились свинцом. Она застыла с бокалом в руке без возможности пошевелиться. Сознание при этом было полностью в порядке. Слух и зрение тоже.

– Че это с ней? – поинтересовалась Любаня у тетки, разглядывая застывшую, как статуя Анну.

– Тибия это не касамши, боле. Твой, свой, миссия сделать уже. Теперь, вон туда, отсюда. И, молчок. Деньги взять, – тетка со странным акцентом сделала жест рукой. Здоровяк понял приказ, достал из-за пазухи пачку купюр и бросил на стол. Издав шлепок, пачка привлекла внимание и двух мужиков. Моментально перестав пить и жевать, они вожделенно уставились на деньги. Протянув руку, Любаня сграбастала пачку и выскочила из-за стола, собираясь ретироваться отсюда. Но вдруг остановилась, и, когда ее подельники скрылись за дверью кабинки, спросила:

– А, что с ней будет? Зачем вы ее так?

Из глотки тетки вырвался рык, и она повернула голову к Любане. Торжество исчезло с ее лица, оставив на нем только злое выражение. Увидев это, у Любани все остальные вопросы застряли в горле. И больше ничего не говоря, она ушла, оставив Анну на произвол судьбы.

Тем временем, в кабинке стали происходить странные события. Здоровяк, молча, вышел из-за стола и встал у дверей, на стреме. Тетка почему-то решила устроить стриптиз. Расстегнув пуговицы кофты, она вывалила свою огромную грудь буквально на стол, схватила руками коричневые, крупные соски и стала мять их руками. Но через десяток секунд, не добившись какого-то важного для нее эффекта, гаркнула на пыхтящего кальяном карлика:

– Томэ ми, каррабата!

Карлик, выплюнул мундштук, резво вскочил, запрыгнул на стол и, подбежав к тетке, уселся напротив. Все происходящее перед глазами Анны напоминало жуткую, сюрреалистическую картину, написанную каким-то сумасшедшим. Коротыш ловко ухватил соски и продолжил манипуляции с ними. Вскоре его труды увенчались успехом. С легким шипением соски выдвинулись, словно ящички из миниатюрного комода. Вытащив их и бросив на стол, карлик, засучив рукава, засунул руки в образовавшиеся отверстия. Пошарив там, тужась, он вынул из груди два круглых предмета. Шикарный бюст тетки при этом сдулся и обвис, как уши спаниеля. Аккуратно положив предметы на стол, коротыш ретировался на свое место, засунул в рот мундштук и запыхтел кальяном. Тетка, тем временем, занялась предметами извлеченными из ее тела.

В дверь постучали. Замерших статуй в кабинке на три стало больше.

– Откройте, это охрана! – раздалось из-за двери. Похоже, что в бывшей однокласснице Любке, все же взыграла совесть и жалость к Анне.

– Каррабата! – застегнув обвисший бюст, тетка сделала несколько знаков здоровяку. Тот открыл замок. В кабинку вошли два представителя местной охраны, в форме.

– В чем, какое дело? Мы отдыхать, тут. Друзья все.

Оглядев внимательно стол, охрана обратила внимание на сидящую столбом, и до сих пор держащую в руке бокал, Анну. Она попыталась хоть как – то подать знак внимания. Но, тщетно.

– Представьте документы, пожалуйста.

– Какой основание? Мы отдыхать. Иностранцы. Мы жаловаться на вас, – тетка выходила из себя. Ситуацию исправил карлик. Он выудил откуда-то пачку паспортов и сунул их в руки охранников. Те, просмотрев документы, удовлетворились увиденным и, извинившись, ушли.

– Зоро зо! Тур на ступор! – командирский тон тетки не оставлял сомнений, кто в этой шайке главный. Сграбастав со стола непонятного назначения предметы, карлик Эдик спрыгнул на пол и, прошмыгнув мимо здоровяка, выскочил из кабинки. Здоровяк тем временем подошел к Анне, схватил ее за руку и грубо попытался забрать бокал.

– Акуто, буббаса! – рявкнула на него тетка. После этого здоровяк стал аккуратнее. С осторожностью разжав пальцы, он вынул из них бокал. Потом, взяв девушку за талию поднял, поставил ее на ноги и прижал к себе боком. Так, прижавшись, они вышли из заведения. На улице, за рулем машины их уже ждал карлик.

Глава 3

Автомобиль был старой модели москвич, непонятного цвета. Припаркованный у парадного входа, сверкавшего ночными огнями и яркой, стильной вывеской, старый и ржавый 412-ый выглядел, буквально, как бельмо на глазу. Но троицу это не волновало. Машина резво рванула с места, увозя в неизвестном направлении испуганную и обездвиженную Анну.

Они мчалась по вечерним улицам. По пути Анна почувствовала, что может немного шевелить рукой. Средство, что подсыпали ей в напиток, теряло свое действие. Здоровяк понял это и она, впервые, услышала его голос – тонкий фальцет, который совершенно не соответствовал его крупному телосложению. Он пропищал что-то непонятное, и тетка ответила ему своим грубым рыком. Пошарив у себя за пазухой, здоровяк достал небольшой плоский предмет и прижал его к шее Анны, после чего она мгновенно почувствовала головокружение. Перед глазами поплыло. Свет померк.

Сознание возвращалось медленно, рывками. Наконец она смогла разлепить глаза. Взгляд уперся в низкий потолок, состоящий из прямоугольных сегментов серого, матового цвета. Два, через два, сегменты имели встроенные светильники. Голые и серые как потолок стены не имели окон и дверей. Сама Анна лежала связанной на узкой, холодной поверхности, рассмотреть которую, в силу ее положения, было невозможно. Прямо перед ней возвышался непонятной конструкции и назначения сложный аппарат, напоминавший медицинский томограф.

От созерцания обстановки отвлек звук справа. В серой стене образовался проход и Анна увидела, как ее похитители входят в комнату. Первой вошла пресловутая тетка. Лишившись огромных титек, она стала больше походить на противную грымзу. Бюст, хоть и был слишком большим, но делал ее как-то мягче и женственнее. Теперь же, с плоской грудью, на передний план вышло лицо, с вечно злобным, отталкивающим выражением.

Возвышаясь на целую голову, позади тетки шел здоровяк. На широкую морду он нацепил темные очки, и Анна запоздало поняла, где уже его видела. Громила, что гнался за ней вчера, и этот здоровяк, были одним и тем же человеком.

Последним, вкатив перед собою каталку с лежавшим на ней полностью накрытым серебристой тканью неизвестным содержимым, возник карлик Эдик. Оставив каталку в стороне, он вместе со всеми остановился у ног лежащей Анны. Некоторое время они молчали.

– Дела твои как? – наконец, прорычала тетка.

– Кто вы такие? – закричала Анна. – Отпустите немедленно! Меня будут искать!

– Искать? Нет искать! – грымза покачала головой. – Поздно. Ты не на Тэрра. Уже далеко, – сообщила она.

– Какое вы право имеете? – пропустив мимо ушей ее слова, продолжала кричать Анна. – Что вам от меня надо?

– Что надо? – грымза пожала худыми плечами. – Тело возвращать назад. Ты украсть чужое. Ты преступница. Тебя наказывать, – и она в характерном жесте, провела по шее пальцами.

– Какое тело? Вы все сумасшедшие. Отпустите меня!

На руке тетки запиликал сигнал и троица на время потеряла интерес к пленнице. Все дружно повернули головы к противоположной стене, в которой вытаял прямоугольник экрана. С него на Анну укоризненно взирало незнакомое, женское лицо.

– Ну, здравствуй, – произнесли тонкие губы. – Позволь представиться. Меня зовут Зои Со Ун. Я представитель компании специализирующейся по поиску и ловле преступников – имитаторов. Это мои люди арестовали тебя.

– Причем здесь я? – возмутилась девушка.

Женщина чуть наклонила голову, рассматривая Анну будто забавную зверушку.

– Послушай, – продолжила она. – Тело, в котором ты находишься, не твое.

– А чье же, интересно, – съязвила Анна.

– Землянки. Оно украдено тобой.

– А я, значит, марсианка?

– Нет. Ты – грут. Раб с планеты Двенадцати Лун, убивший своего хозяина и сбежавший от наказания. Тебе полагались рудники на Поясе астероидов, но, к твоему счастью, наследник убитого тобой хозяина чтит новые императорские законы. Ты больше не раб. Так что, мы просто вернем тебя в твое прежнее тело и отправим на все вселенские стороны.

– Это бред! – разум Анны не желал даже думать об этом. – Почему тогда я ничего не помню?

– Об этом спросить можно только у тебя. Возможно, было совершено полное удаление памяти. Многие в наше время так поступают. Начинают свою жизнь с белого листа. Но! Лишь в соответствии с Законом. Ты нелегал и полагаешься возвращению в истинное тело. К счастью, твои дружки не успели от него избавиться. Оно в целости и сохранности здесь, на борту. Скоро ты вновь с ним воссоединишься.