скачать книгу бесплатно
– Я пью таблетки.
Шепчешь ты, но мне, признаться, все равно. Доверие – не моя сильная сторона.
Из внутреннего кармана пиджака я вытаскиваю презерватив, быстро вскрываю упаковку и надеваю его. Ты же не думала, что я буду заниматься с тобой незащищенным сексом, милая? Хотя, конечно, ты именно так и думала. Я отодвигаю твои мокрые трусики вбок, незачем их снимать. Одной рукой я придерживаю член, другой твое плечо, немного подталкиваю тебя. Давай, милая, ты давно готова. Твои тонкие пальчики сминают плечи моего пиджака, и ты медленно опускаешься, сантиметр за сантиметром. Сейчас мне нравится твоя сдержанность, я чувствую, как заполняю тебя изнутри, ты узкая и горячая. Мне нравится. На секунду ты замираешь.
Ты думаешь, это все?
Нет, милая. Приходится еще раз подтолкнуть тебя вниз, чтобы ты смогла ощутить всего меня.
– Ох!
Тихо слетает с твоих пухлых губ. Нужно отвлечь тебя от непривычного для тебя размера. Я зарываюсь левой рукой в белокурые волосы и притягиваю Дейзи к себе. А вторая рука уже опять начинает массировать возбужденный клитор. И теперь я ловлю губами твои стоны. Боль перемешивается с удовольствием для тебя, и ты не контролируешь глубину, а я стараюсь войти как можно глубже, до самых яиц.
Да, вот так я люблю.
Ты хорошо двигаешься, милая, а я умело контролирую степень твоего удовольствия. Твоя искусственная грудь уже трется о мое лицо, но даже это сейчас меня не отвлекает. Ты весьма хороша. Мне нравится. Все так, как я и рассчитывал. Но больше нет времени. Пора, милая. Я ловлю сосок зубами и кусаю, причиняя явную боль, но не в том состоянии, в котором ты сейчас.
– О Боже, профессор.
Ты в эйфории. Я наматываю твои волосы на кулак и натягиваю их на затылке. Для тебя это был лишь сигнал к финалу. Я чувствую, как твои горячие стенки влагалища начинают сжиматься вокруг меня. Хорошо, милая. Последний нажим пальца на клитор, и я смотрю в твои глаза. Не замечал, что они у тебя зеленоватые, но сейчас я чувствую не просто оргазм, я чувствую твой аромат. Ты вкусно пахнешь, когда кончаешь. В твоих глазах то, за что я люблю секс. Обожание, восторг, эйфория. Я кончаю вслед за тобой, и ты точно чувствуешь, как я пульсирую в тебе.
Молодец, милая, мне понравилось. Ты точно теснее Розы, но она более изобретательна.
Приходится помочь тебе подняться с себя, ты будто и не собиралась вставать. Ты садишься рядом и не двигаешься, лишь откидываешь голову на черную кожу салона. Будто вновь посидел в кресле Розы. Я уже привел себя в порядок, а ты только сейчас открываешь глаза, которые заволокло пеленой наслаждения. Надеюсь, ты не будешь говорить, как тебе понравилось. Я и так это вижу, твое сердцебиение еще не пришло в норму, оголенная грудь часто поднимается в такт твоему дыханию. На лбу виднеется испарина, а сиденье испачкано твоей смазкой. Нужно отдать машину в химчистку.
– Профессор.
Твой шепот почти возбуждает.
– Да, милая?
Не говорите маме? Поднимитесь на чай? Когда повторим? Давай, удиви меня.
– Пожалуйста, не проболтайтесь маме о нас. У меня после истории с Вегасом и Софи, натянутые с ней отношения.
О, милая, о нас. Как прекрасно это звучит из твоих уст. Особенно зная, что нас нет. Не было и не может быть. Ты слишком бестолковая, чтобы могла заинтересовать меня иначе, кроме как в сексе. А вот история о мисс Петерсон заставляет меня задуматься, что две блондинки сделали в Вегасе.
– Не беспокойтесь, мисс Мур, не в моих правилах болтать.
Тебе пора, милая. Меня ждет тело в морозильнике для рыбы, которое сегодня нужно уничтожить. Плюс, я все еще планирую найти серийного педофила. Я даже придумал наказание для него, весьма специфическое для меня. Но я уверен, оно того стоит.Ну вот зачем ты тянешь ко мне свои губки, будто мы лежим в постели после ночи любви? Мы же просто трахнулись на заднем сиденье.
– Может поднимемся?
Как ожидаемо.
– В другой раз, мисс Мур, сейчас у меня дела.
Тебе точно понравилось то, что я сказал. Теперь в тебе будет жить надежда, что этот раз был не единственным.
– До скорого, профессор.
Она быстро поднимает топ, а соски все еще выступают через ткань. Я знаю, милая, что тебе хочется еще. Ты уже дернула за ручку двери, приоткрывая ее, но опять оборачиваешься. Я на самом деле спешу. Ты не скажешь мне ничего нового.
– Профессор, это был лучший секс в моей жизни.
На заднем сиденье авто? Серьезно? Иди уже, прими душ. Я знаю, что тебе понравилось, но я просто контролировал твой оргазм. С кем ты спала до этого? С мисс Петерсон?
Она не дожидается ответа, что радует меня. Что я должен ответить на такое? Пожалуйста? Спасибо? Вы были тоже неплохи? Дейзи скрывается за дверью своего дома, а я пересаживаюсь на водительское сиденье. Сейчас меня ждет господин Стоун и серийный педофил. Одного я планирую утопить в заливе, а второго найти и предать казни чужими руками.
Ведь у всех всегда есть выбор?
Уныние
А вы знали, что мне пришлось оформить лицензию на рыбалку, чтобы иметь возможность избавиться от мистера Стоуна, да и не только, во Флориде? Я официально могу выходить в открытый океан в любое время суток. Но меня, конечно, интересует только ночь. Я выбрал один из самых простых способов избавления от ненужных тел. Идеально – кремация. Полное отсутствие улик, но я не хочу связывать свою жизнь с сжиганием покойников, а случайно стать владельцем печи – невозможно. Даже на сжигание людей нужна лицензия.
Я выбрал самый незаметный – рыбалка. При должном утяжелении мистер Стоун будет покоиться под толщей ледяной воды. В самом глубоком месте залива глубина достигает почти двух километров, а температура воды не повышается даже в самую жаркую погоду выше 1,7 градуса по Цельсию. Обычные водолазы не спускаются на такую глубину, а поисковым отрядам тут нечего искать. Вскоре после смерти внутри трупа начинают орудовать бактерии, что вызывает накопление газов, и тело всплывает на поверхность как пробка. И так и случилось бы, если бы не температура. Низкая температура не позволит бактериям раздувать тело, а груз не позволит ему перемещаться. Смотря, как мистер Стоун в черном плотном целлофане с утяжелителями внутри погружается под толщи воды, я не чувствую удовлетворения. Я чувствую лишь гнетущую скуку…
А вы знаете, какой это грех?
Верно, уныние. Состояние апатии.
Но скажу вам честно, я принял все свои грехи. И это – не самый страшный из них.
Я давно надел на себя «маску приличия» и изображаю обычного человека. Который занимается спортом, следит за здоровьем и внешним видом, аккуратно выбривает короткую бороду каждые три дня и ведет книжный клуб по пятницам. Если бы Вы встретили меня на улице, в аудитории, в постели, подумали бы вы, что я отрезаю веки тонким скальпелем?
Я знаю ваш ответ: нет.
Я не убиваю невинных. Перед тем, как вколоть необходимую дозу транквилизатора M-99 (более известное его название – эторфин) для животных, я знаю всё наверняка. Моя цель – убийца. Для того, чтобы подумать о возмездии, должна быть веская причина. Я не убью человека, если он сбил кошку на улице Майами. Нужно четко владеть своими эмоциями в любой ситуации. В сексе, на лекции, с ножом в руках. Эмоции – они затуманивают всякий разум, как и чувства. Я предельно внимателен. Не оставляю за собой никаких следов и зацепок. Ничего. Даже то, что я составляю психологические портреты для полиции, не приведет блюстителей порядка ко мне, на них работают по меньшей мере десять человек в этом направлении.
И главное, не вмешивать в работу личные интересы. Никогда. Это туманит разум и притупляет внимание. Сегодня был долгий день, мне необходимо принять теплый душ и перелистать последний раз материалы дела по серийному педофилу, которые я собрал лично. Мне удалось вычислить примерное место его нахождения. Осталось проверить четыре возможных адреса. Но сейчас мне необходимо восстановить силы. Во время охоты на мистера Стоуна я не спал более сорока восьми часов. Два дня пролетели в обычном режиме, после лекций я осматривал дома, которые подходили под описание. Для того, чтобы моя машина не попала на камеры, приходилось брать семейные автомобили в аренду с залогом без подтверждения документов. Давно я не ездил за рулем «таких» авто. Весь салон пропах сигаретным дымом, а в обивке сидений отчетливо виднелись точечные разводы от семенной жидкости. В этом автомобиле определенно предавались греху, и не один десяток раз. Но сейчас это было неважно. Я подъехал к последнему объекту наблюдений. Тут было все, как нужно. Неприметный светлый дом с невысокой крышей, объявление об аренде было закрыто неделю назад. По описанию и фото с сайта агента, в доме есть подвал и удобный проход к дому через гараж. Дом находился в неблагополучном районе, количество совершенных преступлений тут превышало среднее значение по штату на тридцать процентов. Шанс быть убитым, ограбленным или стать жертвой насильника здесь был значительно выше, чем в районе в десяти минутах езды. Из-за этого дом сдавался по сниженной стоимости.
Вы же помните, что наш объект не работает и находится на обеспечении государства?
Я уже рассказывал, что киношные злодеи предпочитают броские авто, мой же объект – настоящий. Он не рассекает по улицам Флориды с громкой музыкой в черном кожаном плаще. Он тихий обыватель жизни, серое существо, которое с детства наслаждается тем, что растлевает детей. Сначала он угрожал и заставлял жертв молчать. Но с возрастом потребности его стали меняться. Ему становилось мало разовой акции, ему стали нужны объекты его насилия в беспомощности. В страхе. Неделями лежащие на холодном полу подвалов.
Полицейские после составления портрета начали обыскивать дома, сданные недавно. Но проблема заключалась в том, что в начале учебного года спрос на аренду вырос многократно. Знаете, как я нашел этот дом? Рядом нет учебных заведений, ближайшая автобусная остановка в паре километров. Этот район идеален, чтобы скрыться от глаз. Этот дом идеален, чтобы в нем находились двое похищенных детей и один педофил.
Наручные часы подсказывают мне, что время приближается к полуночи. Значит, если сегодня я добьюсь успеха, ближайший сон будет не скоро. Но в начале нужно проверить дом. На этой улице даже освещение не работает – для меня это идеально. Чтобы знать наверняка, мне придется покинуть автомобиль и осмотреть дом. В этот момент я чувствую трепет. Будто я хищник, который загнал в угол падальщика. И я не буду пожирать плоть своей жертвы, я охочусь только ради удовольствия.
Вы любите дельфинов?
Скорее всего – да. Вам нравится, как они прыгают в кольцо и держат мяч на носу.
На самом же деле, они убийцы. Хищники. Среди них можно встретить настоящих подонков.
Все, как у людей.
Есть определенный род дельфинов – Афалины, они могут иногда убивать и мучать морских свиней просто ради развлечения. Они не едят их и не пытаются прогнать со своей территории, а просто избивают до полусмерти и не дают дышать, пока те не умрут. Также некоторые дельфины-самцы насилуют как самок, так и коллег-самцов, не говоря уже о других видах.
Вы все еще любите дельфинов?
А некоторые обезьяны также способны на асоциальное и откровенно безумное поведение, схожее с подобным у людей.
Дельфины-насильники и шимпанзе с психологическим расстройством.
Я уже смотрю на дверь гаража с облупленной белой краской. Даже естественного освещения луны достаточно, чтобы увидеть обшарпанные стены здания. Я надеваю черные кожаные перчатки, а на голове уже темный капюшон. Мне не нужно, чтобы меня узнали, и не нужно оставлять свои отпечатки на месте преступления. Этот дом будут проверять вдоль и поперек.
Я научился вскрывать дверь отмычками еще в детстве, сбегая из детских домов. Бесспорно, это один из полезнейших навыков. Тихо. Без лишнего шума. Без ключей.
Замок тихо щёлкает, но, если надавить на замочную скважину в момент открытия, щелчок почти не слышен. Дверь открывается без скрипа, за что я благодарен сейчас. Лишний шум мог бы привлечь ненужное внимание. Дальше я переступаю порог гаража и прикрываю за собой дверь не до конца, чтобы был путь к отступлению. Приходится включить фонарик.
И вот она. Машина не из рапорта полиции. Очевидцы ошиблись с маркой авто, и уже не первый год ищут не ту машину. Цвет указан верно, хоть тут они не прокололись. А если я вижу эту машину, значит в доме находится тот, кого полиция ищет, обыскивая каждый уголок Майами. И сейчас я познакомлюсь с ним лично. Если он еще тут, значит дети, которых он похитил недалеко от средней школы, еще живы. И я не знаю, радоваться за них сейчас или нет. Это воспоминание будет жить с ними, они будут просыпаться с мыслями об этой неделе. Засыпать с включенным светом. Сорок семь процентов детей не справляются и не могут жить дальше. И сейчас я не могу радоваться за них. Их ждет слишком длинный путь реабилитации. И возможно, через тридцать лет они будут ездить на бежевом авто и снимать дешевый дом с подвалом. Чтобы наслаждаться властью, которой их лишили сейчас.
Водительские права на имя Джозефа Эдварда Дункана*. Родился двадцать пятого февраля одна тысяча девятьсот восемьдесят третьего года в городе Такома, штат Вашингтон.
Ну, здравствуй.
Сегодня нас ждет увлекательное путешествие в месть. Сегодня я впервые дам людям выбор в совершении наказания.
Ведь у каждого есть выбор?
Примечание к части
*Джозеф Эдвард Данкан III (англ. Joseph Edward Duncan III; 25 февраля 1963 – 28 марта 2021) – американский серийный убийца и педофил, осуждённый за убийство целой семьи Грёне (Groene). Был признан одним из самых жестоких серийных убийц в истории Айдахо.
Гнев
Сегодня я покажу людям их истинное лицо. Я покажу, что они не готовы к прощению и смирению. Сегодня я покажу им, что в душе каждого человека живет жажда мести. Сегодня я раскрою реакцию, которая выражается в недовольстве каким-либо действием или негодованием, возникающим у человека в результате действий «нашего» педофила. Праведного гнева с последующим стремлением устранить этот объект.
Но может ли быть гнев праведным? Иудеи считают, что если гнев возбужден чувством справедливости при виде совершающегося преступного действия, то он похвален, и это есть поступок праведных. Вы верите иудеям?
Сегодня будет жарко.
Времени осталось все меньше до рассвета, а именно до пятнадцати минут седьмого. Мне нужно провести все манипуляции, задержусь хоть на минуту – буду пойман с поличным. В моей голове уже давно сформировался план возмездия, я спланировал место, время и единственное, чего мне не хватало – это действующего лица. И сейчас появится звезда сегодняшнего зажигательного представления. В первый раз я решил изменить своим правилам, в первый раз я буду организовывать казнь.
Мне приходится выключить фонарик, он может привлечь лишнее внимание, я всерьез задумываюсь о приборе ночного видения для таких случаев. Аккуратно переступаю, стараясь не издать ни звука. Мне не нужно, чтобы господин Дункан* узнал, что сегодня у него нежданные гости. В правой руке зажат шприц с транквилизатором, я немного увеличил дозу, не зная точной массы, но при среднем телосложении объект будет в отключке три часа. Этого времени мне хватит, чтобы довести объект до нужного места и состояния. Затхлый воздух ударяет в нос.
Омерзительно.
В доме пахнет экскрементами, плесенью и спермой. Это не тот запах, который я люблю, тут нет запаха страха, тут нет запаха удовольствия. Тут лишь смрад. Вдыхая его в свои легкие, я в очередной раз удостоверился, что принял верное решение о возмездии. Небольшой дом с кухней-гостиной, в комнате темно, нет и намека на освещение. И сейчас меня ждет два развития: педофил занимается своим любимым делом или спит. Я, конечно, надеюсь на сон, не хотелось бы появляться в подвале и показывать свое лицо детям, это не входило в мои планы. Никто не должен меня видеть. Около лестницы на второй этаж неприметная дверь с двумя навесными замками. Процент того, что я нашел верный дом, стремительно приближается к ста. Обычно люди не вешают по два замка на подвал, если им не нужно никого удерживать. В доме полнейшая тишина, и раз замки на месте, значит господин Дункан точно отдыхает.
Быстро поднявшись на второй этаж и выбрав из двух дверей нужную, я чувствую, как волнительный трепет пробирается под кожу, я чувствую адреналин, который начинает обжигать мои вены, даже смрад, стоящий в доме, не может помешать мне наслаждаться охотой сейчас. Я уже представляю, как буду плавно и медленно отрезать веки тонким скальпелем. Я буду видеть страх в глазах, которые скоро сгорят в праведном огне.
Опьяняющее чувство.
Но приходится немного отложить эмоции, сейчас мне нужно переступить порог спальни, обнаружить мужчину и вогнать острую иглу под тонкую кожу на шее.
Дверь открывается беззвучно, несомненно, это удача, в таких домах, как правило, скрипит каждая петля. Легкий свет от луны освещает маленькую спальню. Небольшая кровать, а в центре не прикрытый одеялом на животе лежит мужчина. Из одежды на нем лишь белье и носки. Мне заранее неприятно к нему прикасаться, будто я буду трогать падаль. Но ведь так и есть? Его нельзя назвать человеком. Даже животные более гуманны к детям, чем он. У животных не встречается такого отклонения, у них нет возраста сексуального согласия и законов, по которым можно было бы отнести кого-либо к педофилам, совратителям и насильникам, соответственно, и педофилии как таковой не существует. До полового созревания детёныша трогать его никто не будет. Получается, животные адекватнее некоторых людей?
Я обхожу кровать и смотрю на него: черные усы виднеются из-под подушки, на голове темные кучерявые волосы. Белье, надетое на нем, возможно когда-то было белым, но точно не сейчас. В комнате пахнет дешевыми сигаретами и потом. Весь дом просто пропитан гадкими ароматами. Мужчина спит, и выглядит он совершенно невинно: густые усы подрагивают, будто ему снится хороший сон, и сам он улыбается.
Что же тебе снится, Дункан? Финал? До которого осталось меньше шести часов.
Рассматривать его у меня больше нет ни желания, ни времени, я быстро подношу острие иглы к шее и ввожу дозу транквилизатора M-99, который продается в любом профильном магазине для животных. А мужчина даже не шелохнулся и не проснулся.
Каково будет твое удивление, когда ты проснёшься на моем столе?
Я уже предвкушаю его пробуждение. Но до этого нужно слишком много сделать. Я не знаю, живы ли дети в подвале. С девяносто процентной вероятностью могу сказать, что да. Иначе господин Дункан уже искал бы новый дом для проживания, он часто менял место жительства. И часто после него оставался след из детских трупов. Но сегодня будет только один – его. Приходится закинуть мужчину на плечо и медленно спустить по лестнице на первый этаж. Я не предусмотрел момент, что мне нужно подогнать машину к двери гаража.
Не тащить же тело в отключке через двор и часть улицы?
Приходится бросить его на пол и, не включая фар, подогнать арендованное авто. Я предусмотрел, что в машине сегодня может оказаться тело, и тщательно застелил багажник универсала целлофаном.
Закинув мистера Дункана в автомобиль, я в последний раз смотрю на дом. Больше я его не увижу, как и этот район. Уже отъезжая от объекта, я собираюсь сделать небольшой крюк. Знали ли вы, что можно отследить ближайшую вышку, с которой был совершён звонок, даже с одноразового телефона? Отъехав на нужное расстояние, чтобы максимально отвести подозрения о своем маршруте, я достаю одноразовый сотовый телефон и набираю 911, немного прикрыв трубку рукой, я жду, когда на другом конце мне ответят.
– Авенида Ривадавия сорок четыре, нужна полиция и скорая. Скорее.
Звонок сброшен, а телефон отправляется в окно, когда я проезжаю по мосту. Это был первый и последний звонок, совершенный по нему, теперь он бесполезен и покоится на дне реки Сент-Джонс.
До того, как проснется господин Дункан, осталось около двух часов. За это время мне нужно добраться до своего укрытия, положить тело на стол, подготовить его и подготовиться самому.
Господин Дункан удобно устроился на столе, сегодня я отошел от своих правил, и мужчина не связан строительным скотчем. Мне не нужно, чтобы на теле остались даже намеки на липкую ленту, не смотря на то, что в конце не останется ничего. Но мне нужно быть аккуратнее. То, что я планирую провернуть, требует максимальной внимательности, нельзя оступиться даже на дюйм. Руки и ноги Джозефа сегодня удерживаются наручниками. Единственное место, которое я все же закрепил, это голова, я же не хочу поранить глазные яблоки, тогда он ничего не увидит. Я уже вижу, как подрагивают веки, которых мужчина скоро лишится. Я вижу, как он начинает чаще дышать. Я даю вам тридцать секунд, господин Дункан.
Этот прекрасный момент, как же я доволен, что смог найти его спящим, видеть сейчас эту реакцию подобно оргазму. Тело начинает дергаться и пытаться вернуть себе власть над ситуацией.
Но тут у тебя нет власти. Сегодня ты в моем мире, сегодня ты будешь эксклюзивным гостем на моей вечеринке возмездия.
Мужчина натягивает цепи наручников, ну нет, можешь даже не стараться, от этого стола можно освободиться, только если ты отгрызёшь себе руку. Но это невозможно. В истории есть только несколько подтверждённых фактов ампутации руки в полевых условиях, но даже устранив мягкие ткани, не будет же он перегрызать себе кость? Это физически невыполнимо.
А Джозеф все натягивает цепи, очень наивно. Хорошо, что я заклеил ему рот. Представляете, сколько сейчас было бы крика, а так лишь мычание. Сегодня я не буду лишать его голоса. Сегодня ему нужно кричать максимально громко. Его ждет один билет на горячий экспресс до ада, которой начнется уже на земле, но это немного позже.
– Доброе утро, господин Дункан.
Я не надеюсь, что он ответит, но я хочу, чтобы он понял, что тут главный я. Сегодня у него нет власти. И он успокаивается, больше не натягивая цепи наручников. Хороший мальчик, так-то лучше. Он что-то мычит, но конечно, ничего не понятно. Но мне и не нужно. Рывком я срываю серый скотч и смотрю, что лишил мужчину некоторой части усов. Ну что ж, бывает.
– Прошу вас, отпустите меня, я не хотел, я больше не буду, пожалуйста.
Я уже пожалел, что сорвал скотч. Но мне нужно было в последний раз убедиться. Мне нужно было, чтобы он признался.
– Давно ли ты этим занимаешься, Дункан?
Я думаю, что лет с пятнадцати. Это самый распространённый возраст, когда демоны выбираются наружу. Редко кто может удерживать их в себе. До пятнадцати лет эти демоны дремлют.
– Прошу вас, отпустите меня.
Не люблю эти бестолковые неконструктивные диалоги.
– Я повторюсь: давно ли ты этим занимаешься, Дункан? Отвечай.
