КАА, или Клуб Анонимных Астрологов

Победно ухмыльнувшись, я поправила куртку и направилась домой, веря, что наконец-то обрела контроль над своей жизнью.

Я еще не знала, что это решение принесет мне так много проблем. И что мой кошмар только начинается.

Глава 9. Небо, полное звезд

«Нужно носить в себе хаос,

чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду».

Фридрих Ницше. Так говорил Заратустра

8 лет назад

Я с грустью смотрела в окно, подперев рукой подбородок. Эти стены давили на меня. Этот бесконечный дождь давил на меня. Все давило на меня, а особенно осознание, что мне нужно жить с новой семьей моего отца, потому что своей у меня больше не осталось.

Неделю назад прошли похороны мамы. Я не смогла на них присутствовать, и вообще с трудом помнила события последней недели. Ночью, когда отец остался у нас ночевать, а я не пошла на концерт, а потом маме резко стало плохо, и мы вызвали скорую. Мы с отцом поехали в больницу, и я всю ночь не сомкнула глаз, сидя рядом с мамой и держа ее за руку. Приходили доктора в белых халатах, медсестры, но все они сливались в одно сплошное, блеклое пятно. На следующий день отец отвез меня домой, а сам вернулся в больницу. В школу я не пошла. Лана, узнав новости, прогуляли все занятия и целый день просидела со мной в квартире, чтобы я не сошла с ума от горя. Обида на то, что мы пропустили концерт, улетучилась. Мы ведь подруги. И должны быть вместе и поддерживать друг друга. Мы смотрели дурацкие фильмы, объедались поп-корном и печеньем, чтобы заесть чувства, которые обе испытывали в первый раз: принятие того, что в этом мире все не вечно.

А вечером вернултся отец. Он ничего не сказал, только протянул мне тетрадь, на обложке которой были звезды. И произнес:

– Похороны назначены на субботу.

Я помню, что выронила тетрадь из рук, словно она была горящей картошкой, и больше никогда к ней не притрагивалась. Лана успокаивала меня, а отец стоял, не понимая, что ему делать. Только промямлил, что завтра он заберет меня с собой, потому что мне еще нет восемнадцати и я должна где-то жить. С хозяином съемной квартиры он поговорит и все уладит.

Дальше… Дальше все лето было одним провалом в памяти.

Я переехала в дом отца в пригороде, где жили его новая жена и маленький ребенок. Жить в полноценной семье, где для меня больше не было места, казалось невыносимым, но у меня не было выбора. Я должна остаться с ними, пока не поступлю в университет и не перееду в общежитие.

Любое упоминание о маме вводило меня в такое исступление, что отец постарался сделать так, чтобы меня окружали нейтральные вещи. Например, бежевые стены, невзрачные картины в рамках, которые можно было купить в любом супермаркете, стеганное покрывало, старые книги. Но все это было не моим. Моего дома больше не стало. Он исчез вместе с мамой, которая предсказала, что завтра встанет на ноги. Кажется, гороскопы работали только для живых. «Ваша Луна в Тельце говорит о том, что скоро все наладится. Но нужно пережить бурю».

Кажется, бурю она так и не пережила.

Как назло, лето выдалось слякотным и холодным, а дом, где мы жили, находился слишком далеко от моих школьных друзей. Ко мне только изредка приезжала Лана. Остальные отвернулись. Скорее всего, просто испугались и не знали, как теперь со мной общаться.

Как-то в один из дней отец предложил мне пойти на концерт, на который в прошлый раз меня не отпустил, но (какая ирония!) меня это больше не интересовало. И почти все лето я пролежала в незнакомой для меня комнате, обложенной незнакомыми вещами, и пыталась пережить свое горе в одиночестве. Как сейчас – сидя в четырех стенах, смотря на дождь и считая на окне количество капель, ударившихся в стекло.

Я еще не знала, что последний год в школе пройдет как во сне. Я буду много читать, слушать музыку, усердно заниматься, чтобы точно поступить в университет. Но внутри меня что-то оборвется. Я буду вспоминать улыбку мамы, ее смех, глупые высказывания про астрологию. Ее комплименты. Как она всегда подсказывала мне, какое платье выбрать, как уложить волосы, как краситься. Она ведь нисколько не злилась, когда я в тринадцать лет впервые накрасила ресницы тушью, которую стащила из ее косметички. Я не знала, что никто не сможет ее заменить. Почти никто.

Отец будет пытаться. Правда, он впервые приложит усилия, но будет уже слишком поздно. Мне ведь исполнится семнадцать! Он пропустил все мое взросление, и даже не знает, какая моя любимая книга, какие парни мне нравятся и какую музыку я люблю.

Я почти не буду бывать дома – начну тусоваться со своими одноклассниками-парнями или ребятами постарше, из колледжа, каждый месяц встречалась с новым поклонником, и безжалостно бросать их, как испорченные вещи. Никто из них не сможет восполнить мою потерю. Никого я не смогу подпустить ближе. В попытках заколотить, зашить, уничтожить эту брешь я буду браться за все, до чего смогу дотянуться: спортивные секции, школьную газеты, организацию выпускных – и в итоге заработаю себе истощение и лягу в больницу прямо перед выпускными экзаменами. А потом буду выбирать университет из того, на что мне хватит проходных баллов.

Но я наконец съеду от отца и буду жить самостоятельно, хотя дыра в моем сердце от этого не исчезнет.

Со временем она будет становиться все меньше. Каждый год, принося одну, две, три белых розы на могилу матери (ее любимые цветы), я буду искренне надеяться, что рано или поздно пройдет столько лет, а я принесу столько роз, что они наконец перекроют брешь, и я успокоюсь.

Слушая капли дождя по крыше, я еще не знала, что за все последующие годы я научусь показывать только свои сильные стороны, и лишь Лана будет знать меня такую, какой я была на самом деле – неуверенной, потерянной девочкой, которая надеялась, что кто-то придет и решит все ее проблемы.

Я не знала, что через семь лет в моей жизни появится астрология, которая, как мне казалось, свяжет меня с мамой и наконец-то даст мне то чувство единения и опору, в которых я так нуждалась. Я доверюсь звездам, потому что не смогу верить никому другому.

Пока не встречу его. Эда.

* * *

– Добро пожаловать на четвертую неделю нашего Клуба Анонимных Астрологов! Как ваши дела? – с жизнерадостным выражением на лице спросил Константин.

Мы снова находились в уже привычном лофте, где проходили собрания клуба. Возможно, мне только показалось, но фикусы в горшках успели за это время вымахать сантиметров на десять. Как будто это не фикусы, а бамбук. Остальное осталось неизменным: знакомое приятное освещение, вечерние лучи, пробивающие через окно, белая маркерная доска и пять стульев, расположенных полукругом. Однако, вместо моего привычного места сбоку у стены, в этот раз я сидела прямо по центру, скрестив руки на груди и впив в нашего чудесного модератора злобный взгляд. Да-да, помню я про его благодарности и прочее. Но я думала, что у него случился кризис или что-то в этом роде, поэтому он не пришел в прошлый раз. А теперь посмотрите на него – свежий, как огурчик! Наверное, пока мы прорабатывали свои травмы, он устроил себе неделю спа где-нибудь в Подмосковье с бассейном под открытым небом и запахом соснового бора.

Константин оглядел нас, и его улыбка стала еще шире, что резко контрастировало с нашим настроением. Ну, по крайней мере, с большей частью нашей группы. Аня сияла и благоухала, как весенняя роза (несложно догадаться, почему). Алексей и Диана сидели грустные. На них обоих не было лица.

– Кстати, а где Мария? – задал вопрос Константин. – Кто-нибудь с ней связывался? Как дела с ее дочерью?

Диана громко вздохнула и осела на стуле. Алексей аккуратно погладил ее по плечу, успокаивая. Мы с Аней тревожно переглянулись.

– Она написала мне. И сказала, что хочет закончить групповую терапию.

– Что?! – вскрикнули мы все одновременно. Даже Константин перестал улыбаться.

– Но почему? – еле слышно спросил он.

Диана снова глубоко вздохнула.

Боже, Диана, говори же, мы умираем от напряжения!

– Сказала, что… что в общем, боится, что дальше будет только хуже. Вчера она… в общем, она попыталась еще раз дозвониться до своей дочери, а та не взяла трубку. И… – голос Дианы перешел на всхлип. Я выпрямилась, расцепила руки и ухватилась за подлокотник стула, ожидая нечто неладное. – И в общем, она решила, что жизнь для нее… уже… – Диана достала бумажный платок и промокнула глаза. – Она в общем… вчера выпила какие-то таблетки… Сосед успел вызвать скорую, а она попросила меня…. Поухаживать за ее цветами и кошками, пока она в б… больнице!

Последнее слово женщина произнесла фальцетом и наконец дала волю эмоциям, разрыдавшись на плече у Алексея. Тот притянул ее к себе и крепко обнял, шепча ей какие-то успокоительные слова на ухо.

Я резко повернула голову к Константину. Он стал бледным, как мел. Не пришлось бы и ему сейчас вызывать скорую.

– Константин, – еле слышно произнесла Аня. – Что нам делать?

Он лишь на секунду задумался. Потом провел по своим кудрявым волосам и посмотрел в потолок. Кажется, решение давалось ему тяжело.

– Мы временно приостанавливаем деятельность Клуба, – произнес он безжизненно.

Мы с Аней дружно вскочили на ноги.

– Нет!

– Вы не можете!

– У нас только все начинает получаться!

– Как же так?

Мы почти пять минут кричали наперебой, и Константин даже не стал останавливать это нытье. Он лишь с тоской смотрел на нас, и я снова заметила в его глазах ту грусть, которую видела в самый первый раз.

– Я не могу так рисковать, – произнес он твердо. – Сначала мы должны убедиться, что с Марией все будет хорошо. Я сейчас же выезжаю в больницу. Диана, дайте мне адрес. Стеф, – обратился он ко мне, отчего я от удивления чуть не подпрыгнула на месте, – вся коммуникация с группой будет через тебя. Поможешь?

Я сглотнула от напряжения, но твердо кивнула. Я готова была сделать что угодно ради нашего клуба.

– Я сообщу, когда мы сможем снова собраться. В любом случае, не забывайте, я на связи, и вы можете обратиться ко мне по любому поводу, или продолжить прохождение терапии в индивидуальном порядке. – Константин призадумался и хлопнул себе по лбу (аккуратнее!) – Да, так и сделаем. Все желающие смогут проходить терапию дальше, я буду готов встретиться с каждым из вас, но… но сначала…

Он беспомощно осел на стул, не договорив. Маркерная доска позади него была девственно чистой, и у меня почему-то перехватило дыхание, а в сердце закололо. Это не могло так закончится. Мы все достигли такого результата!

– Занятие на сегодня окончено, прошу вас, можете расходиться, – вяло произнес он, словно у него закончились все силы.

Мы начали медленно двигаться к дверям, покидая такой уже привычный и уютный нам лофт. Аня взяла меня за руку и повлекла за собой к выходу.

– Кажется, ему нужно побыть одному, – прошептала она мне.

Перед тем, как закрыть за собой дверь, я обернулась. Константин сидел на стуле, облокотившись локтями о колени. Его пальцы погрузились в кудрявые волосы, а лицо источало такое отчаяние, что я поняла, что погорячилась со спа и сосновым бором. Кажется, Константин просто умел прятать свою боль за широкой улыбкой.

И еще кое-что. Я могла ошибаться, но дело здесь было не только в Марии. Было еще что-то, что привело его к решению временно остановить занятия в клубе. Константин поднял голову, и мы встретились с ним взглядами. В его покрасневших глазах было столько боли, что я вздрогнула, а потом рывком закрыла за собой дверь.

Возможно, это конец нашей терапии.

Мы спустились с Аней вниз и вышли на улицу. По иронии, сегодня в Москве было невероятно тепло и слишком прекрасно, чтобы грустить. Я сняла рубашку и повязала ее на бедрах, оставшись в черном кроп-топе. Ветер развевал мои волосы, скользя холодными потоками по коже, пока солнце приятно ласкало лицо и голые плечи.

– О чем ты задумалась? – спросила Аня.

Я помотала головой и посмотрела в ее голубые глаза. Она была очень обеспокоена.

– Я не хочу, чтобы наш клуб вот так распался, – призналась я. – Без него я бы не встретила тебя, Эда, не сделала бы еще кучу странных глупостей, о который, кстати, не жалею.

– Я тоже не хочу, – произнесла Аня, понурив голову. – И несмотря на то, что случилось с Марией, мне кажется, Константин хороший человек. И программу он придумал отличную. Просто… просто Мария слишком близко приняла к сердцу временную неудачу. Хотя то, что она сделала, просто ужасно. Даже не верится.

Мы шли с Аней вдоль сквера. На деревьях уже начали появляться листья, и город постепенно погружался в зелент. Аромат распустившейся сирени дурманил, прохожие шли навстречу, ведя на прогулку своих собак, которые прыгали и натягивали поводок, распугивая голубей, словно это их первая весна в жизни.

Какой странный контраст между тем, что происходило снаружи, и тем, что я ощущала внутри. Я была опустошена. Ведь наш клуб тоже своего рода был для меня поддержкой: получив новое задание, я точно знала, как пройдет моя неделя (или не знала, это мог быть неожиданный сюрприз). А что теперь?

– Едешь на репетицию? – спросила Аня.

– Я… я, пожалуй, нет, – промямлила я, переминаясь с ноги на ногу. – Понимаешь, Эд все еще не знает, что я астрозависимая, а я точно не смогу скрыть своего настроения. Лучше позвоню ему позже. Тем более, мне есть чем заняться дома: нужно писать новые посты, я начинаю терять аудиторию.

– Ты думаешь, подписчики чувствуют, что ты уже не так увлекаешься астрологией?

Я вздохнула.

– Не знаю. Как в один момент все может быть и плохо, и хорошо одновременно?

– Это жизнь, – со знаем дела произнесла Аня, улыбнувшись. Сейчас в ней можно было увидеть ту самую одухотворенную богиню, которую я встретила в первый день нашего клуба.

Я скривилась.

– О нет, кто ты такая? Верни мне мою сладкоголосую птицу гроулинга, с ней веселее!

И мы с ней обе громко рассмеялись, стоя посреди тротуара.

* * *

– Куда ты меня ведешь?

– Ты сама хотела быть ближе к звездам. Вот я и веду вас познакомиться.

Мы встретились с Эдом только через три дня. Конечно, это не мешало нам переписываться каждые пять минут днями напролет. Когда Эд выслал мне видео, как они спели вместе с Аней очередную песню, я поняла, что сильно по нему скучала. Его голос, улыбка, движения – все это успокаивало. Но мне нужно было прийти в себя, чтобы вести так, словно я не хожу ни в какой клуб анонимных астрологов, и что никакой член нашей группы не решил свести счеты с жизнью из-за неудачного выполнения задания.

На самом деле, когда произносишь это вслух, звучит достаточно страшно.

Кстати, об этом. Мы с Аней, Алексеем и Дианой съездили в больницу на юге Москвы, чтобы проведать Марию. Привезли цветы, большой шоколадный торт и воздушные шарики, словно у нее было день рождение. Она чувствовала себя лучше, но врачи решили оставить ее в палате, чтобы не возникло осложений. Оказалось, у Марии несколькими годами ранее было диагностировано депрессивное расстройство, и во время встреч в клубе она перестала пить антидепрессанты. Так что вины Константина в том, что сделала Мария, косвенно не было. Просто клуб оказался одним из спусковых крючков, который всколыхнул старые воспоминания. Однако Константин винил себя в том, что так поверхностно обошелся к сбору информации об участниках. Если бы он знал, что Мария страдает депрессией, то не взял бы ее в терапию. Поэтому вопрос о возобновлении клуба все еще висел в воздухе.

Я задумалась – Мария выглядела такой уверенной в себе, модной бизнес-леди, вся в жемчугах и в строгом костюме. Успешная, привлекательная. Живущая по звездам. И тем не менее, внутри ее была черная дыра, которая засасывала все звезды, планеты и солнечный свет. Как мало внешность отражает то, что творится у нас в душе!

Но знаете, что случилось после? Вы не поверите. В больницу, чтобы навестить Марию, приехала ее дочь. Не удивлюсь, что здесь не обошлось без помощи Дианы, у которой остался ее номер телефона. И, насколько нам известно, они наконец-то нормально поговорили. Так что мы все же надеялись, что вскоре все наладится и мы возобновим занятия.

Кстати, я кое-что заметила во время визита в больницу. Вернее, обратила внимание, как Алексей все время поддерживал Диану и постоянно делал ей комплименты. А уже когда она устроила встречу Марии с дочерью, и вовсе пригласил ту на свидание и даже попросил связать для него сумочку! Не знаю, зачем мужчине с бородкой сумочка с созвездиями, но кажется, из-за клуба у нас образовалась новая парочка.

Нет, ну разве это не прекрасно! Почему бы нам не возобновить занятия?

Но пока Константин взял паузу, я продолжала вести свой блог, который с каждым днем приносил мне все меньше и меньше интереса. И денег тоже. Я еще раз мысленно поблагодарила Лизу, которая успела купить у меня обучение до того, как я решила завязать с планетами. Но у меня оставался вопрос – если я вдруг прекращу заниматься астрологией, то что мне делать? Неужели я снова буду также, как раньше заниматься сотнями разных хобби и постоянно искать себе место в этом мире? Я завидовала Эду. Он знал, где его место. Я была уверена, что он станет известным музыкантом, нужно было только дать этому время. И Аня тоже расцвета, присоединившись к ним. Кроме того, мы с ней редко сейчас виделись, потому что ее внимания всячески добивался Алекс, так что я была предоставлена самой себе и своим размышлениям.

До тех пор, пока Эд не позвал меня на свидание, чтобы встретиться «со звездами». И только когда мы приехали на ВДНХ, я поняла, что он имел ввиду.

– Так свидание со звездами – это Московский Планетарий? – удивилась я.

– Да, а ты там была? – с испугом спросил Эд.

Я отрицательно покачала головой.

– Тогда тебе точно понравится!

Мы прошлись пешком до Планетария, и все это время Эд не переставала рассказывать, как отлично у них идут дела в группе. Кажется, я в первый раз за все время нашего знакомства видела его таким возбужденным. Я же не проронила ни слова о своих делах, а наоборот, заваливала все новыми и новыми вопросами. Хоть я и переживала за то, что происходило сейчас с нашим клубом, внутренне я была довольна тем, что у группы «Гравитация» появилось второе дыхание. Мне казалось, что я исправила ошибку, которую допустила год назад, когда из-за меня Эда и группу больше не приглашали на выступления. Эх, эти площадки столько потеряли!

– Почему ты так смотришь? – вдруг спросил Эд, остановившись.

Потому что мне кажется, я влюблена в тебя, болван. И теперь все, куда бы я не посмотрела, напоминает мне о тебе: темно-синее небо, музыкальные магазины, песни, которые вырываются из динамиков проезжающих машин, рестораны, откуда тянутся чудесные ароматы еды. Как будто всего коснулась твоя рука. Я влюблена, но забываю, то наши отношения построены на лжи. Моей лжи. И мне нужно как можно скорее с этим разобраться. Ведь что будет, когда ты узнаешь, кто я?

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но урчание в животе спасло меня от катастрофы. Эд рассмеялся.

– Я понял, может, тогда по хот-догу?

А потом мы еще минут двадцать шли до Планетария, поедая горячие хот-доги, а Эд стирал кетчуп у меня с носа, а потом нежно целовал, обхватив за плечо и притянув меня к себе, и моя речь, которая сформировалась в голове мгновения назад, улетучилась.

Я точно соображу, что сделать и как ему рассказать. Ах нет, я уже знаю, что сделать! Например, я верну деньги за обучение Лизе. Хотя бы половину. Скажу, что больше не буду учить ее астрологии. И тогда мне будет легче признаться Эду, что я делала это ради хобби. А кем я работаю? Ну, об этом я подумаю позже. Все равно сейчас я еле соображала, потому что его рука лежала на моем плече, и даже через его тонкую водолазку я ощущала жар его тела, а в такие моментах нужно целоваться, а не думать.

Влюбленная наивная дурочка.

Когда мы наконец дошли до здания Планетария, а Эд открыл передо мной большую стеклянную дверь (элегантно, как всегда), я застыла в немом удивлении. Казалось, мы попали на космический корабль. Этому способствовал и высокий сводчатый потолок, уходящий вверх, и серые, словно отполированные стены, на которых висели объявления о новых интерактивных выставках. Над потолком были развешаны планеты, и мой глаз невольно начал выискивать Меркурий, зачинщика всех моих бед.

– Ты знала, что Планетарий построили в 1929 году? – спросил меня Эд.

Я помотала головой, оглядываясь по сторонам. Это и правда было очень красивое место.

– А в 1934 году появился астрономический кружок, – продолжил он, уводя меня вперед, чтобы прогуляться по залам.

Хорошо, что хоть не астрологический.

– Почему я никогда здесь не была… – прошептала я.

Может, тогда в моем списке из ста хобби значилась бы и астрономия, а я могла бы больше узнать про планеты. Так сказать, знала врага в лицо.

– Обычно приезжие знают больше коренных жителей, – пожал печами Эд. – Так всегда бывает. Подожди, я подойду на стойку, мне нужно кое-что узнать, – с этими словами он, отпустив мою руку, направился к стойке. Я почувствовала, как мне сразу стало без него холодно. Я продолжила спокойно шагать вдоль центрального зала и рассматривать объявления, магазин космической еды и сувениров. Проходя между рядами с шопперами и сумочками на космическую тематику, а вдруг услышала голос, который ввел меня в состояние шока.

– Пожалуйста, сюда, проходите.

Я медленно развернулась… и чуть не врезалась в Алексея. Алексеем из клуба! На нем был черный костюм, а на его кармане красовался бейдж с именем и должностью «экскурсовод».

Мы уставились друг на друга и десять секунд просто стояли, как истуканы.

– Алексей?

– Стеф? – удивился он, а потом на его лице появилась улыбка. – Какими судьбами! Не ожидал тебя здесь увидеть!

Я вытянула голову и посмотрела в проход за ним: Эд все еще разговаривал с администратором на стойке ресепшена. Поэтому я быстро вернулась к Алексею и подозрительно на него посмотрела.

– Что вы здесь делаете? – как на допросе спросила я.

– Я тут работаю, – довольно произнес Алексей. – Здорово, что и ты пришла сюда! Решила больше узнать про астрономи? Скажу честно, не ожидал, что звезда астрологии в социальных сетях…

– Тш-ш-ш! – зашипела я, чем вызвала на лице Алексея крайнее удивление. Я замахала руками, прося его остановиться. – Говорите потише!

– Что-то случилось?

Я покраснела.

Какое унижение.

– Дело в том, что я тут… на свидании. И мой парень, он не знает, что я астролог. Он так же не знает ничего про клуб, и будет странно, если окажется, что мы знакомы. Я ведь здесь в первый раз.

Алексей со знанием дела провел рукой по своей щуплой бородке и хитро подмигнул. Я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза.

– Понял тебя, Стеф. Тогда нам придется сделать вид, что мы незнакомы, – произнес он это так вкрадчиво, словно мы были агентами под прикрытием, а не зависимыми от астрологии фриками.

– Придется, – выдохнула я. – Можно один вопрос? Почему вы работаете здесь, в планетарии? Как же тогда вы ввязались в астрологию?

Мужчина отмахнулся.

– Это было одним из моих заданий, Стеф, – произнес он, а потом наклонился, чтобы прошептать. – Ну, в нашем клубе, который нельзя называть.

Великий Зевс, спаси меня.

– Критский бык? – догадалсь я.

– Все верно. Я решил устроиться на работу в место, которое могло бы пошатнуть мое представление об астрологии. И знаешь что? Меня взяли! Так что я тут первую неделю. И кстати, хотел сказать тебе спасибо.

Я удивилась.

– За что?

– Твоя речь на прошлом занятии… эмм… нашем занятии в клубе… короче, ты поняла! Вдохновила меня. Кроме работы в планетарии, я также договорился с моим знакомым астрофизиком еще об одном подкасте, но уже с ответами на негативные комментарии. Он очень меня поддержал, и в конце недели мы снова пишем выпуск.

– То есть вы не побоитесь выступить публично? Еще раз? И, возможно, все-таки быть непонятым?

Алексей тепло улыбнулся, и было в его улыбке что-то такое отеческое, что у меня невольно сжалось сердце.

– Я теперь ничего не боюсь, Стеф. Мы такие маленькие в этой Вселенной, что нам не нужно бояться. Тем более полагаться на то, какой путь начертили нам планеты и звезды, расположенные от нас в сотнях тысяч световых лет. У нас свой путь. Я решил идти по нему. Тем более, в моей жизни появилась Диана, и…

– Нашла что-то интересное? – раздался за спиной голос Эда. Он подошел ко мне и взял за руку. – Все в порядке?

Черт.

– Юная леди спрашивала меня об истории планетария. А я был рад поделиться.