Знамение

– Как вы расцениваете решение не переносить срок полета, учитывая эпидемию COVID-19 и объявленный карантин? – после недолгих приготовлений спрашивает бойкий женский голос за кадром, видимо, онлайн, учитывая, что пресс-конференция проводится без физического участия журналистов.

Камера наезжает на угловатое загорелое лицо мужчины в синей униформе.

– Мы следуем правилам строгого карантина и чувствуем себя замечательно, – уверенно отвечает он, но его взгляд контрастирует со сказанным, я замечаю в нем тень неуверенности.

– Всегда принимаются меры, чтобы члены экипажа были здоровы. В этот раз меры еще более строгие. Мы жили в изоляции в Звездном городке. В соответствии с протоколом заключительный этап предусматривает сдачу экзаменов, и по их завершении экипаж обсуждает результат с комиссией. В этот раз даже это общение осуществлялось дистанционно.

– К нам даже семью не пустили! – со смешком перебивает второй космонавт, лысеющий мужчина с широким скуластым лицом. – Волноваться не о чем!

Мое сердце будто падает в желудок и принимается отбивать учащенный ритм. Я узнаю в нем героя из сна! Того самого космонавта!

– С психологической точки зрения, насколько сложным был процесс тренировок вдали от дома, тем более что вы знали, что покидаете планету в разгар пандемии? – слышится следующий вопрос.

На этот раз отвечает третий космонавт. Его бледное плоское лицо почти неподвижно и непроницаемо. Он неторопливо подбирает слова в ответ:

– Конечно, сложно быть в разлуке с семьей, но, по сути, наша ежедневная жизнь в городке не отличалась от стандартных карантинных правил, действующих в любое другое время.

«Всадники апокалипсиса. Наивные. Про семью говорят. Знали бы, что сами станут причиной того, что их семьи вскоре погибнут». Камера выхватывает еще одного мужчину. Он в черном костюме и очках в золотой оправе. Его толстая шея наплывает на воротник рубашки. Он зачитывает космонавтам с листка бумаги очередной вопрос:

– Как вы будете проводить в космосе досуг? Берете ли вы с собой книги? Если да, то какие? – он самодовольно улыбается.

К микрофону подтягивается первый космонавт. Он нервно ерзает на стуле.

– Я беру с собой Ричарда Матесона «Я – легенда», – отвечает он, разглаживая ежик темных волос, – экспедиция будет долгая, надеюсь, будет время дочитать. Хотя на борту много дел, так что посмотрим…

От удивления у меня отпадает челюсть.

«Надо же! „Я – легенда“! Он будет читать историю про то, как пандемия губит человечество и превращает людей в кровожадных вампиров. Вот это номер! Вот это высший пилотаж!»

Следующий вопрос заставляет внимательно прислушаться.

– В прошлых экспедициях выход в космос был отменен и перенесен на неопределенное время ввиду технических трудностей. Планируется ли выход в открытый космос во время предстоящей экспедиции?

Отвечать решил скуластый герой моего сна, выхватив микрофон и с вызовом посмотрев в объектив видеокамеры:

– Да. Планируется выход для замены панели регулятора жидкостей ФГБ и выполнение процедуры ВКД на случай отказа жизненно важного оборудования, – отвечает он, бравируя специальными терминами.

Какими бы красивыми аббревиатурами он ни хвастался, ясно одно – они выйдут в космос и там подхватят заразу.

Я хочу заорать от накатившего приступа злости! Шарахнуть кулаком в монитор!

«Идиоты! Что вы делаете?!»

Трансляция заканчивается, а я все продолжаю пялиться в пустой экран.

Все кончено. Надежды нет. Адский механизм запущен. Сцена готова, и актеры поправляют костюмы. Свет в зале потушен. Начинается первый акт…

XXVI

12 апреля 2020 года

Воскресенье. Утро. 11:05. День космонавтики СССР. День, когда пятьдесят девять лет назад, в 1961 году советский космонавт Юрий Гагарин на космической ракете «Восток-1» впервые в истории отправился в космос, проведя на околоземной орбите один час сорок восемь минут.

Какая ирония! То, что было величайшим достижением человека в науке, теперь запускает механизм уничтожения цивилизации. Впрочем, как и многие другие достижения прогресса, улучшая жизнь людей, но в итоге вредя им побочными эффектами вроде пластикового мусора, парникового эффекта или разработки оружия массового поражения. Будто в геноме человека заложен код самоуничтожения, механизм самозащиты Земли от вредоносности человеческого разума.

Я лежу на диване под вафельным одеялом. Рядом спит старшая дочь, свернувшись калачиком. Жена с младшей дочерью в спальне. Из приоткрытого окна веет весенним сквозняком. Того самого окна, теперь защищенного решеткой.

Вдеваю в уши наушники и укрываюсь одеялом с головой, вспоминая, как пару лет назад мы с веселой компанией проводили вечер, устроившись у моря на этом самом одеяле, которое принесла коллега. Испачкав его вином, пообещали отстирать и отдать хозяйке, но так и не вернули. Хорошие были времена. Веселые и душевные. Что теперь будет с нами? Сможем ли мы снова веселиться? Или нас ждут только одиночество, страх и смерть?

Отогнав невеселые мысли, я сосредоточиваюсь на деле. Открываю на смартфоне приложение видеохостинга, нахожу нужный канал и подключаюсь к трансляции.

На экране голубое небо в разводах, размазанных, словно тонким слоем масла по хлебу, облаков, уходящий вдаль поезд и металлическая конструкция на платформе, похожая на люльку. По центру картинка делится пополам фигурой самой ракеты, поставленной острым концом в небо. Начинается второй акт трагедии.

Вдруг раздается раскатистый гул. У ракеты включаются двигатели.

Без предупреждения вроде отсчета секунд вертикальные держатели, сжимающие ракету по бокам, откидываются, из-под ракеты вырывается огненное пламя, и оранжевая дымка окутывает площадку. Ракета медленно, с трудом преодолевая гравитацию, поднимается. Выше и выше, оставляя под собой сияющий хвост яркого пламени.

Картинка меняется, и момент запуска повторяется с нескольких ракурсов, смакуя момент торжества человека над природой и демонстрируя мощь держав, не оставивших космические амбиции даже во время пандемии коронавируса.

Следующая картинка дает обзор вверх, следуя за удаляющейся от земли ракетой. Она уменьшается в размерах, пока не превращается в сияющую точку на фоне неба.

Трансляция прекращается. Теперь точно все. Обратного пути нет.

Волнение сменяется усталостью, несмотря на то что я только проснулся. Отбрасываю смартфон и наушники. Закрываю глаза, позволяя тяжести заполнить тело.

«Да будет так», – говорю я себе и проваливаюсь в сон.

XXVII

14 апреля 2020 года. 13:28 по московскому времени

Долгая и изнуряющая работа за бортом почти закончена. Электронные часы, обернутые вокруг рукава скафандра и застегнутые на самую последнюю дырочку в ремешке, показывают начало пятого часа ВКД – внекорабельной деятельности. Еще проще – нахождения в космосе для замены вышедшего из строя узла на одном из модулей МКС.

За бортом он один. С ним должен был выходить напарник, но тот почувствовал себя плохо. Поднялась температура. Теперь, согласно нормативам безопасности, напарник изолирован, а информация о его состоянии передана на Землю.

«Вот внизу поднимется переполох… Неужели они прошляпили карантин и пропустили коронавирус в зону подготовки?» – недоумевает он, морща лоб, который давно покрылся бы потом, если бы не поток прохладного воздуха, выдуваемого из сопла в шлеме скафандра, подающего кислород и поддерживающего давление.

«Черт знает что происходит!» – с почти детской обидой заключает он, повернув лицо к Земле, которая огромным голубым шаром, закрывая все нижнее пространство обзора, висит у его ног, непоколебимая и безупречная на вид, но на деле переживающая тяжелые времена.

Станция пролетает над центром Евразии, и он безошибочно определяет местонахождение родного города – большое пятно между голубыми каплями озер, опоясанное буграми заснеженных гор. Там, где его ждут семья и родители. Его сердце в очередной раз сжимается от укола сомнения в том, что он поступил правильно и, несмотря на споры с супругой, не отказался от экспедиции.

Будучи проницательной женщиной, она опасалась, что в период хаоса пандемии что-нибудь обязательно пойдет не так. Она была права. Каждый в Звездном городке понимал, что решение не отменять полет является политическим, а не рациональным. Слишком много карьер и амбиций поставлено на кон. Руководством было принято решение рискнуть. Впрочем, рискнуть не собственными жизнями, а трех космонавтов.

Он тоже понимал эти риски. Мог «дать заднюю» в любой момент, но не сделал этого. Потому что ему под сорок и вскоре он выйдет за пределы допуска к полетному отряду, то есть его отправят на пенсию. И эта экспедиция – его последний шанс исполнить мечту: увидеть космос своими глазами.

Во времена его детства пацаны на вопрос: «Кем ты хочешь стать?» – отвечали: «Космонавтом». Повзрослев, забыли об этом. А он не забыл. Напротив, целенаправленно рвался вперед. Выбрался из провинциального городка, поступил в летное училище, прошел жернова военной службы и, наконец, добился своего.

Вспоминая свой долгий путь к космосу, он был уверен, что поступил правильно и что, смалодушничав и отказавшись от полета, потом не простит себя за слабость.

Но сейчас, успешно пережив запуск, шестичасовой полет и стыковку со станцией, когда волнение и эйфория от достижения мечты утихли, вволю налюбовавшись видами Земли из иллюминаторов, он вдруг взглянул на все другими глазами. На тесный лабиринт станции, пропахшей гарью от работающей электроники и двигателей, а также духом немытого тела. И на сам космос, который, к удивлению, не вызывает у него восторга и благоговения. Да, это красивое и необычное зрелище, но странность в том, что оно кажется ему неприятным, навевающим неожиданную тоску, даже отвращение. Отвращение от того, что эта лишенная воздуха бездна мертва, и веет от нее могильным холодом.

Разразившаяся на Земле пандемия добавила тревог. Родные остались в городе, запертом на карантин, а родители по возрасту входят в зону риска. Он, конечно, позаботился о запасе медикаментов и доставке продуктов. Но все же ощущает себя предателем.

Под ногами проплывает родной город, и он чувствует нелепость своего положения. Он ощущает себя куклой, повисшей на высоте трехсот километров над поверхностью Земли. Сражается с неповоротливым скафандром. Прилагает неимоверные усилия к починке какого-то регулятора жидкости для подачи воды то ли в раковину, то ли в унитаз. Как обычный сантехник. В то время, когда он нужен семье. От этой мысли ему становится дурно.

Вспомнив занятия по самоконтролю, он закрывает глаза, три раза глубоко вдыхает и выдыхает, прислушивается к образовавшейся внутри тишине, а после, вернув в нужное положение крепление и внимательно осмотрев законченную работу, направляется в обратный путь.

XXVIII

После четырех часов в открытом космосе он чувствует себя будто пропущенным через мясорубку. Вроде ничего особенного. Для Земли. Но в космосе зажатому в жесткий и неповоротливый скафандр движения даются с трудом. Особенно манипуляции руками в перчатках. Скафандр под давлением, и, чтобы преодолеть его, приходится нажимать пальцами, будто сплющивать теннисный мяч.

Он делает осторожный шаг вперед, закрепляет карабин страховочного троса, продвигает корпус, подтягивает ногу, прижимаясь к обшивке станции, опасаясь, что, если сделает один неловкий маневр, отлетит в пространство космоса. И тогда его жизнь будет зависеть только от надежности троса. Потом он повторяет такой же цикл движений, на этот раз преодолев по пути крупное сплетение узлов и проводов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.