Эпидемия ультранасилия

Тем временем, казавшийся бесконечным, поток полностью выходит из-за соседних зданий. Теперь мы можем в полной мере лицезреть весь потенциал этой атаки. Смести точку контроля количеством. Думается, что агенты прощупывают почву, пробуют разными способами нас уничтожить, втоптать в грязь. Сначала гигантом, потом тактиком, сейчас ордой. Словно поняли насколько мы слабы, что не можем противостоять никакой серьёзной их атаке, способны лишь отбивать мелкие нападения.

– Нам всем конец, – почти беззвучно произношу я трясущимися губами.

Каким-то образом услышав, что я сказал, Прямой поворачивается ко мне. Теперь его взгляд очень недовольный или даже злой. Отстранившись от винтовки, он хватает меня левой рукой, оттягивая от позиции и со всей силы бьёт под дых, от чего я сгибаюсь вдвое. Товарищ подходит ко мне ближе, кладёт руки на плечи и пристально смотрит прямо в глаза.

– Держи язык за зубами, коли только такое говорить готов, – он скрипит зубами. Замечаю, что его зрачки, будто начинают гореть ярким пламенем. – Порядок нас защитит!

Откашлявшись, я поднимаю голову.

– Да не придёт твой Порядок, уймись уже! Нас бросили, понимаешь? – хриплю ему в ответ.

В этот момент я начинаю ощущать тряску под ногами. Видимо, Исполин решил поглядеть, как нас раскромсают. Тряска усиливается, взор всей точки устремлён на левую дорогу, откуда исходит приближающийся грохот. И вот, наконец, показывается Испо… Цербер?! Встав по середине перекрёстка, он закрывает нападающим путь к отступлению. Волчья голова поворачивается к агентам, которые теперь остановились и просто ждут своего конца. Пасть раскрывается, показывая металлические блестящие на свету клыки, которые покрыты белым туманом, сочащимся из глотки.

Нестабильная вакцина, как назвал этот газ Ершов. Активно реагирует с некоторыми веществами в воздухе, от чего распадается секунд за тридцать-сорок, но успевает попасть в дыхательные пути агентов, в последствии всасываясь в кровь. Порядок боится, что вакцину смогут собрать и изучить враги, чтобы привить своим бойцам к ней иммунитет.

Газ плотным потоком обрушивается на агентов, которые один за другим падают на землю под действием усыпляющего эффекта вакцины. Когда дело сделано, средняя голова радостно тявкает, смотря в нашу сторону.

– Видишь?! – Прямой толкает меня в бок.

Левая голова, обращённая к северной дороге, резко поворачивается к нам, встряхнув своей обвисшей кожей, и громко лает, возможно, предупреждая о чём-то. Вдруг, с той стороны на Цербера, истошно вопя, напрыгивает Исполин, валя пса на землю. Кубарем они укатываются за здания, откуда мы не можем их увидеть.

– Пули, прицел на западную дорогу! Готовность работать по Исполину! – кричит в рацию Ершов.

Пока все охранники предвкушают увидеть сражение Цербера, я решаю взглянуть на восточную дорогу. Метрах в десяти от стены парит один Плывущий. Белоснежная шерсть переливается на свету, лапы аккуратно сложены под себя, важный взгляд, сменившийся на испуганный, как только я его заметил. Я не способен выговорить и слова от страха. Он широко раскрывает рот и начинает втягивать воздух.

– Смотрящий, обернитесь! – пытаюсь докричаться я до Ершова.

Увидев Плывущего, он спешно берёт рацию в руки.

– Пули, всё внимание на восточную дорогу! По Плывущему огонь!

Турельные установки медленно переводятся в сторону агента. Он замечает это, закрывает глаза и старается быстрее втягивать воздух. В один момент он захлопывает пасть, поворачивает голову немного вправо. Я замечаю слабое марево вокруг него, оно еле-еле искажает здания, что позади. Плывущий открывает глаза, из которых теперь бьёт ярчайший ослепляющий свет, падающий на один из небоскрёбов. Видно, что он оставляет на строении тёмное пятно, которое со временем становится всё больше, пока с этого участка стены не начинает стекать чёрное смолянистое вещество. Агент резко поворачивает голову влево. Луч быстро проходит по балкам, держащим Пули. Установки замирают, так и не успев полностью повернуться. Отчётливо видно, что наводчики, сидящие внутри пытаются привести оборудование в рабочее состояние, но, очевидно, их попытки бессмысленны. Проводка внутри этих балок оплавилась, выведя из строя всю аппаратуру. Плывущий снова набирает воздух и тут же выпускает его, создавая сильный порыв ветра сдувающий Пули с опор. Пока они падают, наводчики внутри, хватаются за всё, что первое попадётся под руку, лишь бы закрепиться. С грохотом они обрушиваются прямо на западную и северную стены, сминая их под своим весом. Благо, большинство охранников успело вовремя отбежать. Только Петухову не посчастливилось, его ногу придавило частью обвалившейся стены. Белов, заметив его, бросает свою позицию и, спрыгнув с верхней платформы, подбегает к бедняге. Своими огромными ручищами он пытается хоть чуть-чуть приподнять металлическую пластину, на которую давит расколотая опора турельной установки, чтобы дать Куре выползти, но у него не получается. На помощь им бежит Прямой, сорвавшись с места. Вместе они поднимают пластину, а Петухова вытаскивает Егоров, который также пытался помочь с обломками, но из-за своей слабости не сумел. Тем временем агент вновь втягивает воздух, готовясь к ещё одному залпу огненными лучами. Почему-то я слышу странный стрекочущий постепенно усиливающийся шум, идущий откуда-то сверху. Плывущий снова закрывает глаза. В пространстве раздаётся внезапный гром грозы. Агент, будто проснувшись, распахивает веки, показывая свой испуганный взгляд. Кот медленно опускается на землю, где и остаётся. В его спине виден большой шприц, какой обычно используется Пулями. Странный шум не прекращается, а наоборот становиться всё сильнее. Подняв взгляд повыше, я замечаю его источник.

Тёмно-серый угловатый вертолёт с огромными лопастями несущего винта и весь напичканный различным вооружением. Под носом боевой машины прикреплено большое орудие, идентичное тому же на Пуле, к толстым коротким крыльям прилажены автоматические пушки того же калибра, что и наши винтовки, судя по размерам, и какие-то трубы, идущие из тела вертолёта и направленные вниз, назначение их я пока не могу понять. В двухместной кабине находится два человека, тот, что ближе радостно машет нам рукой, а второй показывает палец вверх.

Вертолёт взлетает и нависает над нашей точкой контроля на несколько секунд, после чего улетает в сторону сражения Цербера и Исполина. В этот момент на следующем перекрёстке северной дороги начинает формироваться очередная группа агентов, по количеству схожая с первым потоком, но с одним отличием: теперь там все известные виды агентов. Против такого нам точно не выстоять, особенно учитывая разрушенную стену с этой стороны и то, что четверть всех бойцов занята вытаскиванием из-под обломков наводчиков. Неожиданно, с восточной дороги прилетает второй вертолёт. Он также останавливается над нами, но не спешит лететь помогать Церберу. Развернувшись на север, вертушка устремляется прямо к новой группе агентов. Уменьшив своё расстояние до земли примерно вдвое и выждав нужный момент, машина выпускает из своих труб под крыльями газ, который плавно опускается на землю, погружая котов в белоснежную дымку. Сам же вертолёт, как и его предшественник, направляется к месту сражения великанов. Когда завеса полностью растворилась в воздухе, стали видны лежащие на земле тела классических и колёсных агентов. Чугунные продолжали свой неудержимый поход. Против всего этого отряда железнобоких выступил один гранатомётчик, охраняющий нашу северную стену.

– Ну, металлолом, нападайте! – он злобно ухмыльнулся и, выставив перед собой РГ-6, начал палить, безумно хохоча.

Снаряды по дуге долетали до самых концентрированных сборищ агентов, разрывались и обрызгивали их “непробиваемую” броню. Капли проедали толстый слой резинового металла, после чего коты, как вкопанные, останавливались на месте, без возможности пошевелиться.

– Ха-ха! Что, система управления подвела?! Получите ещё гады! – гранатомётчик отстреливает последние два снаряда и опускается на колено, тяжело дыша. Придя в себя, он поворачивает голову на нас. – Ну, как я их, а? Всего шесть зарядов против, наверно, сорока штук! Нехило, братва? – его жуткая улыбка, делает из простоватого лица добродушного сослуживца жуткую маску маньяка из фильмов ужасов.

– Красава, Порохов! – поддержал того Прямой.

Я смог лишь неловко улыбнуться и поднять большой палец вверх.

Тем временем постоянный шум боя гигантов становиться всё ближе. На перекрёстке западной дороги появляется Исполин, который балансирует на задних лапах и пытается хвататься за здания, чтобы устоять. В один момент ему это удаётся, и он крепко цепляется обеими передними лапами за соседние высотки, что стоят вдоль правой, относительно нас, дороги. Выглядит он довольно уставшим или даже вымотанным этим сражением, однако никаких видимых повреждений на нём нет. Значит, металлический пёс хорошо справляется с главным условием – не травмировать агента. Тут же появляется и сам Цербер, весь покрытый глубокими царапинами и следами клыков. Двигаясь на большой скорости, он ударяет кота прямо в грудь своей средней головой. От удара такой силы, Исполин резко отшатывается назад, его лапы создают глубокие борозды на стенах, в бесплотных попытках удержать тело. Обломки бетона, стекла и металлические прутья, дребезжа и громыхая, осыпаются на землю. Агент с грохотом падает на спину, а огромный робот становиться прямо перед ним и направляет на него все свои головы. Левая светит гипнотическим светом прямо в глаза, правая уже пускает газ, сам кот пытается закрыть морду и отмахиваться от дыма.

От тряски, вызванной падением агента, прицел винтовки, через который я наблюдал бой, переводиться на одну из крыш ближайших строений. Там, на самом углу, сидит ровно пять каких-то маленьких тёмно-зелёных существ. Увеличив кратность, я замечаю, что это либо жабы, либо лягушки, которые просто наблюдают за всем происходящим. Как они сюда попали? Наконец показав, что они всё же живые существа, а не статуи, лягушка, что дальше всего от края толкает свою соседку лапкой. Та двигается и толкает следующую. Так они доходят до последней, которая сидит на самом краю. Когда её подталкивают вправо, она сдвигается и, не обращая внимания на то, что сидит буквально в воздухе, продолжает смотреть за сражением. Протерев глаза, я перевожу прицел обратно, пытаясь не думать о том, что только что видел, и убеждая себя в том, что это была галлюцинация.

Вдруг, прямо перед Цербером возникает только что прилетевший Плывущий, который сразу начинает втягивать воздух, кружа вокруг нашего защитника. Пёс пытается попасть в него из хвостовой пушки, следя за движениями агента средней головой, пока две другие работают с Исполином. На подмогу прилетают два вертолёта, которые после двух пристрелочных выстрелов поражают цель и переводятся на основного противника, готовясь пролететь над ним и спустить дополнительную дозу нестабильной вакцины. Цербер, подобравшись к великану ещё ближе, получает его задними лапами прямо по морде средней головы, от чего отстраняется на пару метров. Исполин использует этот временной карман, чтобы повернутся брюхом к земле, быстро встать на дыбы, опираясь на здания, и сбить один из вертолётов передней лапой. Вертушка стремительно влетает прямо в здание, разрушив в стене то, что ещё не было разрушено гигантами. Второй винтокрыл разворачивается и пытается отлететь подальше, чтобы занять более выгодную позицию. На его высоту поднимается троица Плывущих, которые раньше скрывались за большими строениями. Они начинают наворачивать круги вокруг него, втягивая воздух, чтобы зарядить свои лучи. Издав свойственные звуки удара молнии, вертолёт стреляет точно по двум агентам, сбивая тех. В этот момент, видно, что последний усатый дирижабль уже зарядил своё оружие и готовиться в нужный момент им воспользоваться. Основное орудие коптера также готово к выстрелу, но закончить дело ей не было суждено. Агент открывает глаза, ослепляя экипаж машины яркой вспышкой, и разрезает её, будто нож масло. Две половинки винтокрыла практически моментально оказываются впечатанными в асфальт. Плывущий с довольной мордой уже летит в сторону приходящего в себя Цербера, но тут же получает шприц из хвостовой пушки в бок. Не теряя драгоценных секунд, Исполин набрасывается на железного пса, который позволяет придавить себя к земле, чтобы через мгновение внезапно подняться и откинуть котяру в ближайшее здание. Ударившись спиной о стену и выбив добрую половину окон, агент падает на землю и отбегает от своего противника подальше. Обломки здания начинают отваливаться всё чаще, пока не становиться очевидно, что оно вот-вот рухнет прямо на Цербера. Заметив это, он пытается отползти назад в сторону перекрёстка, но громадный кот в последний момент решительно толкает его в обратном направлении, отчего пёс не успевает увернуться и его накрывает обвалом.

На точке контроля воцаряется абсолютная тишина. Все молча наблюдают, как пыль от посыпавшейся высотки медленно кружиться, плавно приземляясь на груду, где был погребён наш гигантский защитник. Исполин, стряхнув с себя бетонную крошку, встаёт на свои четыре лапы и поворачивается к нам. По его морде расползается длиннющая гадкая острозубая улыбка, а глаза хитро прищуриваются. Он поднимает голову вверх и раскрывает пасть только для того, чтобы издать горловой, очень отдалённо напоминающий злорадный смех, звук. Успокоившись, агент совершает пару угрожающих шагов в нашу сторону и, увидев, как мы все сжались, снова заливается тем же жутким хохотом. Махнув передней лапой, словно сказав: “Не боитесь!”, он вальяжно подходит к массивной куче, которая раньше была красивым строением, и забирается почти на самую её вершину, где поудобнее укладывается.

Последняя надежда мертва. Теперь даже Порядок ничего не сможет поделать. Вновь желаю посмотреть на Прямого. Интересно, что он об этом думает? Что с его лицом сейчас?

До сих пор уверенный непоколебимый взгляд сверлит врага. До сих пор боевая стойка с винтовкой наперевес угрожает любому, кто сунется ближе. До сих пор сурово сжатый кулак сдерживает в себе весь страх и уныние, что гложет моего друга.

Даже сейчас? Даже в такой ситуации?! Когда наша жизнь буквально зависит от жажды крови этого зверя? Даже сейчас он всё ещё стоит на своём? Мне нечего сказать по этому поводу.

Засматриваюсь на гору, занятую высшим хищником. Странно, но с неё один за другим начинают скатываться обломки, будто она дрожит. В один момент Исполин открывает свои испуганные глаза, но не осмеливается сдвинуться с места. Когда груда начинает шевелиться настолько активно, что даже великан медленно соскальзывает с неё, из самой вершины вырывается металлическая лапа с оголёнными когтями. Небольшим размахом набрав скорость для удара, лапа проноситься около морды Исполина и, словно лезвиями, с силой распарывает глаз. Кажется, на весь город, раздаётся дикий, схожий с визгом, крик боли. Агент хватается за раненое место лапой, пока густые струи не торопясь стекают по шерсти, окрашивая её в тёмный багровый цвет. Тем временем Цербер уже наполовину вылезает из-под завала, когда к нему подлетает новая троица Плывущих. Одного пёс успевает обезвредить гипнотическим светом, отчего тот приземляется на ближайшую высотку, пока остальные набирают воздух для залпа. Сконцентрировав свои лучи, они проходятся ими прямо по шее левой головы, лишив гиганта этого оружия. Модуль огромной машины отваливается и укатывается на перекрёсток, сверкая нам разбитым зелёным глазом. Свисающая полурезиновая кожа, словно растекается по земле. В этот момент средняя голова издаёт громкий и грозный рёв, заставляющий Исполина зажать уши и раскрыть окровавленный шрам, оставленный тремя бритвенными когтями. Правая волчья голова поворачивается к нему и дует плотным потоком белого газа, под действием которого Исполин кубарем скатывается с горы, сотрясая землю. Шерстяные облака готовят следующую атаку, пока волчья пасть нацеливается на одного из них и снова выпускает струю нестабильной вакцины. Остаётся последний. Он лишает Цербера ещё одной головы, оставляя в нём, дымящуюся белым газом, пробоину и только среднюю голову, не наделённую никаким особым оружием. Пока защитник пытается выбраться, на него набрасывается Исполин, случайно вытащив его из груды обломков. По железной морде он наносит последовательные ритмичные удары, пока его не сбрасывают с себя неимоверной силой сервоприводных лап. Пушка на хвосте свободна, и Цербер не упускает возможности пальнуть из неё несколько раз в Плывущего, который ловко уворачивается от каждого выстрела, кроме последнего. Как и свои собратья, он опускается на крышу ближайшего здания и засыпает. Робот тем временем озирается по сторонам в поисках своей главной цели, которая стремительным рывком проноситься за ним, оторвав зубами хвост и тут же выплюнув его. Исполин и Цербер вновь стоят друг на против друга. Агент тяжело дышит и переминается с лапы на лапу. Машина искрит всеми своими повреждёнными в битве частями, но видно, что готова броситься на врага, который также это понимает. Кот молниеносно разворачивается, задевая тушей здания, и убегает, поджав хвост.

Сражение, наконец, окончено. Можно выдохнуть. Или нет?

Цербер поворачивает единственную оставшуюся морду к нам. Из глубоких рубцов на его трясущемся теле сочиться чёрная вязкая жидкость и свисают пучки проводов. В других пробоинах, зияющих по всему телу, видны его внутренние механизмы, некоторые из которых медленно горят и плавятся. На макушке обрывистыми лоскутами болтается синтетическая кожа с короткой защитной шерстью, оголяя блестящий металлический череп. Его печальные глаза глядят прямо в душу, пёс начинает жалобно скулить, словно живой, потирая лапами свои повреждённые места. Медленной ковыляющей походкой, он скрывается за высотками.

И вновь решаю посмотреть на Прямого. Взгляд не выражающий ничего, никаких эмоций. Винтовка, которую он крепко сжимал в руках, теперь валяется на полу. Общий его вид можно описать, как поникший.

Если даже Воронин сдался, значит, близятся действительно тёмные времена.

Сегодня нас экстренно эвакуировали с точки контроля. Как и при прошлом ЧП с Исполином, всех допросили. Допрос пролетел перед моими глазами размазанной картиной. Не было сил, чтобы думать. А взять силы было неоткуда, леденящий разум не позволял горячему сердцу разжечь во мне новую надежду, чтобы помочь преодолеть осознание нашего поражения. Попытки найти эту надежду в ком-то другом не увенчались успехом. Все поголовно были глубоко подавлены случившимся. Да, нас защитили, и мы даже вернулись, но какой ценой? Потерей нашего основного козыря. Если его не смогут восстановить в ближайшее время – всем конец. Даже если я скажу сейчас это в слух, никто не будет возражать, все смирились.

Нас спасёт лишь чудо.

Инцидент №13 "Глоток свежего воздуха"

Цербер поворачивает единственную оставшуюся морду к нам. Из глубоких рубцов на его трясущемся теле сочиться чёрная вязкая жидкость и свисают пучки проводов. В других пробоинах, зияющих по всему телу, видны его внутренние механизмы, некоторые из которых медленно горят и плавятся. На макушке обрывистыми лоскутами болтается синтетическая кожа с короткой защитной шерстью, оголяя блестящий металлический череп. Его печальные глаза глядят прямо в душу, пёс начинает жалобно скулить, словно живой, потирая лапами свои повреждённые места. Медленной ковыляющей походкой, он скрывается за высотками.

Руки слабеют, они больше не способны держать винтовку.

Я держался дольше всех. Моя вера в Порядок была слишком сильна, чтобы оставить надежду, ведь, когда я был готов это сделать, создатели давали повод продолжать сражаться, помогали, чем могли. Однако, на горьком опыте я понял, что больнее чем терять надежду, может быть только терять её же, сразу после того, как обрёл.

Ружьё медленно скользит по плотной ткани перчаток и с глухим звоном падает на землю.

Желание защитить и невозможность защитить. Это чертовски больно. От такого грудь будто сжимает тисками и начинает колоть так сильно, что уже готов сам себе вырвать сердце. Но я не должен. Нужно что-то иное.

Глаза медленно заполняет серая густая дымка.

В такие моменты приходиться лишь сжать кулак изо всех сил, чтобы запереть в нём всю боль. Пусть печёт, пусть колет. Стерплю. Должен пережить это, ведь единственный оставшийся вариант – полностью лишиться чувств, а этого я сделать никак не могу. Не должен. Иначе, зачем всё это? Зачем сражаться, если готов потерять человечность?

Пальцы отказываются двигаться, сколько не пытаюсь их расшевелить.

Так я думал. Теперь всё намного хуже. Я просто устал. Устал от поражений, устал от жертв, устал от боли и… Устал от чувств.

Ноги начинают подкашиваться. Уже нет сил ровно стоять. Тело шатается из стороны в сторону, будто я не на твёрдой земле, а где-то в бушующем океане, на сколькой палубе, что так и норовит выскользнуть из-под ног.

В каждом из нас за контроль над разумом борются два пса: один – белый пушистый ласковый и добрый самоед, второй – чёрный короткошёрстный суровый и безэмоциональный доберман. Первый олицетворяет чувства. Он всегда готов разделить с тобой радость и печаль. Поможет оправиться от поражения и насладиться победой. Всегда лизнёт тебя в нос, вне зависимости от того, что у тебя на душе. Живёт этот пёс в сердце. Второй являет собой холодный расчёт. Он требует повиновения логике, награждая рассудительностью. Дом этого пса – в голове. Вместе они дерутся за влияние на принятие решений. Белый – хочет действовать из побуждений чувств и эмоций, чёрный – желает эффективности и объективной правильности действий. Кто-то даёт больше власти первому, кто-то второму. Так и формируется личность. Так сформирован и я…

Наконец, мои опоры не выдерживают, и я обрушиваюсь вслед за своим оружием.

Я так устал от поражений, от чувств… Если я правильно понимаю, белый пёс – источник всего этого. Не могу больше так жить, слишком больно. Если псу будет негде жить – он уйдёт, а значит, уйдут и эмоции, уйдёт и боль. Я готов заплатить счастьем за отсутствие печали.

Ухожу глубоко в себя. Как всегда, лишь пустота, по которой движется множество потоков всех мыслей, что приходят, приходили или придут ко мне. Райское наслаждение. Но, я здесь не за этим.

Осматриваюсь. Идеальная белизна простирается во всех направлениях. Не такая яркая, чтобы слепить глаза, но и не такая тусклая, чтобы приходилось напрягать зрение. Вокруг, то бегают строчки печатных букв, то плавают аморфные прозрачные образования. Мысли. Каждую я понимаю, каждая мне знакома. В самом верху виден белый, как и всё пространство, потолок. Или пол? Не важно. По нему, словно какое-то растение, стелется множество тонких розовых канальчиков, сходящихся на главном, похожем на грецкий орех, организме. Рядом с этим большим бежевым наростом ходит чёрный пёс. Худой, высокий, с длинной мордой, он внимательно смотрит на меня, задрав голову. Взгляд его выражает одну простую мысль – “Не подходи”. Собственно, я здесь и не за ним.

Смотрю себе под ноги. Та же белая поверхность, буду называть её полом, хотя понятие это здесь довольно спорное. Ярко-красный объёмный овал, полностью покрытый тонкими, то алыми, то синеватыми полосками. Дюжиной своих толстых багровых корней он впился в поверхность, будто огромный насос, выкачивающий или перекачивающий что-то. Вокруг него задорно скачет белый пёс. Мохнатый и низенький щенок, будто аккуратное облачко на небе, весело лает, завидев меня.

Гребу руками и ногами в сторону пола. Тут – это единственный способ перемещения, если ты далеко от твердыни. Как только я ровно встал на ноги, пёс подбежал ко мне и начал настойчиво лизаться. Не сильно отпихивая его, я подхожу к тому, что он охраняет. Намекая на игру, собака скачет на месте и слегка толкает меня.

– Прости, мне нужно кое-что сделать, – говорю, после чего щенок моментально успокаивается.

Подхожу к одному из этих корней, берусь за него обеими руками. Чувствуется вибрация того, что по ним что-то течёт. Поворачиваю голову в сторону пса. Он мирно сидит, виляя хвостом, и недоумённо глядит в ответ.

– Ещё раз извини, малыш. Но это необходимо. До встречи.

С силой тяну корень на себя. Очень медленно, но он поддаётся и потихоньку вылезает. В этот момент собака начинает громко лаять и прыгать вокруг меня, пытаясь остановить.

– Я постараюсь быстрее, малыш. Потерпи, прошу, – губы начинают подрагивать.

Резкий рывок и труба полностью выдернута. Осталось ещё одиннадцать. Жалобный скулёж эхом разноситься по всему пространству, долетая даже до потолка, откуда в ответ слышен уже радостный лай. Продолжаю отрывать один корень за другим. С каждым разом на груди становиться всё тяжелее, а пёс скулит всё жалобней. Выдрав шестой, я слышу, как совсем рядом приземлилось что-то массивное. Посмотрев за спину, обнаруживаю там чёрного пса. Звериный оскал и злобный рык, не заставляют сомневаться в его намерениях. К нему ползёт белый, но, глянув на того свысока, чёрный лишь надменно отпихивает его морду лапой и подходит к следующему корню. Крепко схватив зубами, он тянет изо всех сил и вырывает. Пушистый поднимает невыносимый вой. Приходиться лишь закрыть уши и подождать, пока он закончиться. Только сейчас замечаю, что с приходом чёрного стало намного легче, будто он снял с меня часть груза. Задорно тявкнув, он подзывает меня и намекает на то, чтобы я завершил начатое. Повинуюсь.