Человек, которого не было

– Да… Да! – он часто закивал, отчего очки сползли еще ниже, и обнажилась переносица, затертая до беловатых шрамов. – Конечно, ОН был занятен. Это я сейчас понимаю – прекрасный был бы объект для исследований. Я ведь, молодой человек – и сам, своего рода, ученый!

– Правда? – удивился я. По правилам игры я должен был удивиться.

– Вы еще молоды, – снисходительно пояснил он. – Вы еще, в силу возраста, ставите знак равенства между академическими науками и состоянием познания жизни. Да, вы правы – я не имею ученой степени. Но я ведь работал в вузе, пусть лишь вахтером, ну и что с того… я видел доцентов и профессоров, более того – я здоровался с ними каждое утро и прощался вечером… и мало кто из них смог бы честно сказать, что понял жизнь…

– Хорошо сказано, – усмехнулся я.

Пиво здесь не носили. Предполагалось, что местный контингент посетителей сам себя обслуживает.

Когда я вернулся, он все еще елозил карандашом.

– Занятное признается таковым не всегда и не сразу… – заговорил он, едва я уселся. – ОН был занятен, да… сейчас я могу это признать. Но тогда… Ведь внешне его занятность – ну никак не проявлялась. Внешне ОН был сер и скучен, как тротуарная плитка. Вы шли по такой, – он показал карандашом за низкое окно, – пока не решили сюда спуститься. Помните? Вы ведь ступали по тротуару, и не задумывались о том, под какой же из этих одинаковых квадратных заплат сокрыта… ну, скажем, жемчужина в чистом песке… под какой коровья лепешка, а под какой пара сохлых жуков?

Я развел руками.

– Обычное дело, – сказал он. – Парни во дворе стремительно взрослели, уже вовсю курили и щупали девок. А ОН этого как-то сторонился. Нам не о чем было с ним разговаривать. ОН не мечтал о мотоцикле, пока мы спорили до хрипоты, выясняя, что лучше – Ява или Чизет… Когда мы доросли до первых серьезных драк, до вражды между дворами – я тоже его не припомню… ни на заросшем лопухами футбольном поле около старого горсовета… ни на черных шпалах железнодорожного тупичка, где проходили наши разборки. По-моему, мы все считали его трусом…

– Серьезное дело…

Он снова кивнул несколько раз кряду, ожесточенно орудуя карандашом.

– Ну, а потом что? – спросил я.

– Потом…

* * *

Потом они закончили школу. Все эти всплески и клочья восторженно-радостной пены поднялись и опали… никого, собственно, не задев. На выпускном вечере присутствовал заезжий фотограф. ОН расплатился за групповой снимок двумя рублями и ужаснулся, увидев себя – длинного, нескладного, притиснутого к композиции сбоку на каком-то крошечном, явно из кабинета начальных классов, стульчике; с неловко сдвинутыми коленками и совершенно идиотской рожей. ОН взял ножницы, и прямо там, на глазах у всех – вдруг разрезал фотографию по вертикали. Вокруг загомонили, зашумели осуждающе… Кто-то из учителей, может даже директор – уже пропихивалась к нему через толпу школьников. Багровели мочки ушей поверх вихрастых голов. ОН вдруг набычился – прямо ей навстречу. И она споткнулась, будто налетела на что-то…

И правда, что ему можно было сделать – за фото заплатил, аттестат уже на руках… Он показал ей фотографию – словно плакат, на котором слова протеста с ошибками: глядите, ну лучше же стало…

* * *

– Стоп… – сказал я. – Но на других снимках-то ОН должен был сохраниться…

– Теоретически – да… – сказал он неопределенно. – Но, видно, и остальные решили так же – без него лучше.

– Ну, ни хрена себе! – сказал я.

Он пригубил пиво, деликатно промокнул рот рукавом.

– Я не помню какого-то осознанного бойкота… не то, чтобы мы сообща решили изгнать его из наших сердец и из памяти… – он улыбнулся и посмотрел на меня сквозь тусклые стекла. – Стереть его из школьных анналов? Да, мы были советские школьники – коллективизм, чувство локтя, но – выпускники ведь… Нас это обидело конечно, сбило с толку. Но вряд ли мы были способны на такое сильное совместное переживание. Наверное, нам было уже фиолетово. Половина из нас была одной ногой в армии, как говорили тогда – обуты в один сапог. Другая половина ломала голову куда поступить по-быстрому, чтобы не загреметь следом за первой половиной… Скорее всего – мы просто махнули рукой. Чудак, что с него взять…

– Интересно, – сказал я. По правилам игры я должен был сказать что-то подобное, но мне и в самом деле уже становилось интересно. – Потом, как я понимаю, ушел в армию и вернулся другим человеком? Толковым и сильным…