скачать книгу бесплатно
– Угадай, что здесь находится? – спросил он с наглой улыбкой.
Царь равнодушно пожал плечами.
– Ну, как знаешь, – протянул шут, – а теперь смотри сюда.
Сказав это, он запустил руку в амфору и достал оттуда окровавленную голову. Присутствующие в ужасе ахнули. Шут повернул голову лицом к царю, и все узнали в ней Меружана. Тигран вскочил со своего места и воскликнул страшным голосом:
– Не может этого быть!
– А почему бы и нет? Все мы смертны под солнцем, – сказал философски шут.
Тигран подался вперёд, но Шанпоч опередил его:
– Не стоит беспокоиться, мой повелитель. Голова сама к тебе прикатится, – сказав это, наглый шут положил голову на пол и толкнул её ногой в сторону царя.
Голова мягко подкатилась к ногам Тиграна, и только тут стало видно, что это была искусно изготовленная тряпичная кукла, аккуратно обмазанная воском.
Шанпоч торжествующе захохотал.
– Да как ты смеешь так издеваться надо мной! – гневно воскликнул царь.
Лицо его было страшно бледным, глаза налились кровью, он опять прикусил щёки изнутри – верный признак гнева. Всем казалось, что шутка с мёртвой головой Меружана продолжается, и лишь я сообразил, что сейчас произойдёт непоправимое.
– Ах ты, сучий выродок, – заорал царь и, набросившись на шута, принялся его душить.
Напрасно бедный Шанпоч вырывался из его железных рук. Тигран душил своего любимого шута по-настоящему. Глаза Врежа полезли на лоб, и он издал хриплые звуки.
– Оставь его, мой повелитель. Этот собачий хвост недостоин твоего гнева.
В дверях стоял сам Меружан! Царь разжал пальцы. Не веря своим глазам, он удивлённо уставился на внезапно появившегося советника. В следующее мгновение они обнялись.
– Хвала Богам, ты живой! – почти в слезах проговорил Тигран, прижимая к груди Меружана.
Тем временем, оправившись, шут встал на ноги и, потирая шею, произнёс:
– Опоздай ты немного, точно не застал бы меня в живых.
– Так значит, вы это всё подстроили? – радостно воскликнул царь.
– Ну конечно. Шанпоч решил тебя разыграть. Ты же любитель подобных шуток? – оправдывался Меружан.
В следующее мгновение Тигран разразился страшным хохотом, и все придворные с облегчением вздохнули.
– Ну, шут собачий, здорово ты меня разыграл! – восхищённо произнёс Тигран, давясь от смеха.
Шанпоч ничего не ответил и продолжал обиженно молчать.
– Ну, Шанпоч, я же не по настоящему душил тебя. Это была шутка, – слукавил царь.
Но на сей раз шут, и в правду, обиделся.
Тиграну совсем не хотелось ссориться со своим любимцем в столь радостный для него день, и потому он произнёс примирительно:
– Ладно, проси чего хочешь, только не дуйся.
Услышав это, Шанпоч воспрянул духом и протянул открытую ладонь.
– Обида шута должна быть выкуплена, – произнёс он торжественно и посмотрел в глаза царю.
Тот хлопнул два раза, и в трапезную явился казначей. Царь взял один мешочек и протянул шуту.
– Сколько здесь? – спросил Шанпоч с преувеличенной деловитостью.
– Десять талантов, – ответил казначей.
– Разве так дёшево стоит моя жизнь?
– Не будь меня, твоя жизнь не стоила бы и гроша, – иронично заметил царь, – ладно, добавь ещё десять и пускай исчезнет.
– За двадцать талантов нельзя успокоить даже кошку во время течки, – продолжал набивать цену шут.
Но царь уже не слышал его, ибо всё внимание было приковано к Меружану.
– Ну, давай рассказывай вс? по порядку, – приказал царь, – где Аждахак и остальные?
Меружан грустно опустил взгляд.
– Как! Неужели римляне всех перебили? – спросил в ужасе царь.
– К несчастью, да, – ответил Меружан, – хвала Богам, что мы уговорили тебя уйти. Римляне взяли нас в плотное кольцо. Я был ранен в самом начале и пролежал без сознания всё время, пока шёл бой… Когда очнулся, вокруг лежали одни трупы. А потом я с трудом добрался до Тира.
Царь схватил руками голову. Было видно, как горька для него утрата.
– Мне надо было остаться с вами! – произнёс он с горечью.
– Тогда у Армении не было бы царя, – резонно ответил Меружан.
– А ты знаешь, что я чуть не погиб в пустыне! – воскликнул Тигран.
– Пустыня – это не римский меч. В пустыне есть караваны, и один из них спас тебя. Мне уже всё известно.
– Да? От кого же? – удивился царь и вопросительно посмотрел в мою сторону.
– Ну, от кого же ещё? Конечно, от твоего болтуна-шута. Ну, что ты, Мецн, всё о плохом. Забудь невзгоды. Мы снова вместе. Давай радоваться, – сказал Меружан.
– Ну конечно, – опомнился царь, – Богам было угодно вновь свести нас, а это самое главное. Давай, садись рядом со мной. Ешь, пей. А потом я покажу тебе кое-что.
Меружан принялся за трапезу, а Тигран жестом позвал дворецкого и что-то приказал.
В трапезную вошла девушка с огненно-рыжими волосами. Приглядевшись, я с трудом узнал в ней ту щупленькую рабыню, которую царь нашёл в оазисе. От её былой невзрачности не осталось и следа. Кожа была тщательно ухожена. Неприметные голубые глазки, мастерски подведенные сурьмой, выглядели выразительно и объёмно, а необычно острый нос – привлекательно. Одета она была в прозрачную лёгкую тунику, едва прикрывающую гибкое тело. Упругие груди и выпуклый лобок просвечивали и выглядели очень соблазнительно. Но главным достоинством, несомненно, были её волосы. Огненно-рыжие и пышные они доходили до пояса. Я поймал полный восторга взгляд царя. Он жадно смотрел на Грацию, не отрывая глаз от её стройного девичьего тела. Она, уловив его взгляд, устремилась к нему. Царь шепнул ей что-то на ухо. Заиграла приятная музыка, и Грация принялась медленно кружиться. Огненные волосы взвились, босые ноги легко понеслись по мраморному полу.
– Где ты её нашёл? – спросил восторженно Меружан.
– В оазисе, – невозмутимо ответил царь и добавил, – она моя новая гетера. Хороша, правда? Будто кусок огня.
– Великолепна! – восторженно ответил Меружан и тихонько спросил меня, – откуда она?
– Из далёкого севера, – ответил я, – там, в оазисе, она выглядела такой неприметной, а сейчас от неё невозможно оторвать глаз.
– Здесь, в храме Афродиты искусные жрицы из любой страхолюдины сделают настоящую красавицу, – сказал осведомлённо Меружан, – и потом женщина, как цветок – любит уход и внимание, особенно когда оно исходит от царя царей.
– Я не могу понять, отчего наш царь так откровенно выставил её напоказ? – удивился я.
– Такой у него характер. Любит показуху во всём. Мол, смотрите, какое счастье у меня в руках. А ты заметил, что придворные в Антиохии – большие охотники до красивых юношей и остались равнодушны к новой царской забаве?
– Ты прав, Меружан. Я это заметил.
– Ну, ещё бы, это же дворец Селевка. А он во всём подражал своему кумиру Александру-Завоевателю. Потешаться с красивыми юношами здесь в почёте, и эту давнюю традицию отсюда невозможно искоренить. Ещё отец Александра, непобедимый Филлип Македонский держал в своём войске отряд влюблённых друг в друга воинов, и они всегда яростно сражались бок о бок, до последнего.
Тут я стал замечать, что сам Меружан тоже недвусмысленно приглядывается к юнцам. Поймав мой удивлённый взгляд, он произнёс:
– Не осуждай то, Соломон, чего не познал на собственном теле.
Я решил сменить эту необычную для меня тему и сказал:
– Послушай, Меружан. Я всё хочу тебе рассказать…
– Шанпоч поведал мне про ваш ночной поединок, – как всегда, опередил мысли собеседника Меружан, – мне тоже кажется, что тут не обошлось без Крикса. Умело расставить сети и вовремя ускользнуть – это его почерк.
Меружан замолк и пристально посмотрел на меня.
– Ну как, Соломон? Уже привыкаешь к дворцовой жизни? Я узнал, что царь тебе дал второе имя. Оно означает – приносящий счастье. Соломон Бахтеци! Звучит впечатляюще! Поздравляю!
– Ты знаешь, Меружан, за короткий срок со мной произошло столько событий, что я едва их успеваю переваривать, – ответил я со вздохом.
– Ну, если судьба так щедра к тебе, не стоит на неё обижаться. Держи её крепко в руках, – произнёс Меружан и добавил, – шут этот собачий тебя не очень достаёт?
– Нет, вообще-то.
– Тогда всё в порядке. Знай, Шанпоч здесь не просто шут. Он – глаза и уши царя, – тихо произнёс Меружан.
– Это я уже понял, – ответил я.
Мы вдвоём подошли к царю, который, полулежа, ворковал с Грацией.
– Я тоже не пришёл с пустыми руками, Мецн, – обратился к нему Меружан.
– Да? И что же ты принёс? – спросил царь, продолжая восхищаться своей новой фавориткой.
– Не что, а кого, – поправил Меружан.
– Ну и кого же?
– Римского центуриона.
– Центуриона? Где же ты его нашёл?
– А в том же Тире. Там сейчас кого хочешь сыщешь.
– А ну, рассказывай, – заинтересовался царь.
– Его отчислили из легиона из-за плохого зрения. Дальше десяти шагов ничего не видит. Некоторое время ему удавалось это скрывать, но, в конце концов, вышестоящие догадались, и он был изгнан из армии. Сам он, кроме как воевать, больше ничего не умеет. Вот и остался без средств к существованию. Я его случайно встретил, когда он побирался возле портового трактира среди прочего обездоленного люда.
– А может, он римский лазутчик? – засомневался царь.
– Не думаю. Больно всё натурально выглядело. Мой нюх меня не подводит, – произнёс самодовольно Меружан.
– Ну, смотри у меня. А то, знаешь, как говорят в народе, – хитрая лиса четырьмя лапами в капкан попадает.
– Ладно-ладно, лиса, – засмеялся Меружан, – вели ему зайти сюда.
– Пусть заходит, – приказал царь.
В трапезной появился ладно сложённый голубоглазый мужчина лет тридцати с правильными чертами лица. Его вьющиеся светлые волосы были аккуратно подстрижены, а лицо – гладко выбрито. Он выглядел несколько взволнованным и без конца щурил глаза.
– Как зовут тебя? – спросил царь.
– Юлиан, – ответил тот.
– А кличка есть? – осведомился Тигран, зная, что римляне, помимо основного имени, ещё имеют прозвища.
– Есть – Петроний.
– Откуда ты родом?
– Из Далмации.
– Это там, где добывают отменный мрамор?
– Ты прав, повелитель.
– Ответь мне, Юлиан Петроний, в каком ранге ты служил в римской армии?
– Я был центурионом второго копья в третьей когорте седьмого легиона, – ответил римлянин.
Судя по довольному выражению царя, я понял, что Мецна удовлетворил ответ, однако он вновь спросил более серьёзным тоном:
– А теперь ответь мне, Юлиан, только честно! Почему ты пошёл служить к нам? То, что тебя выгнали из армии – это я уже слышал. Но ты мог вернуться в Рим и попробовать себя на мирном поприще.
