Опасный защитник

Теперь же совершенно не уверена в этом решении. Я, действительно, на каком-то интуитивном уровне возлагала надежды на этого человека.

Глава 7

Смотрю на заснувшего Тёму, не представляя, что дальше. Пришлось увиливать и говорить мальчику, что это дом моих знакомых.

Перед глазами пробегают картинки этого дня, и хочется выключить этот калейдоскоп.

Завязанный узел кофты напоминает о том, что происходило, и хочется тереть кожу до красноты.

Но, вероятно, это только начало. Даю себе ещё минутку, чтобы выйти из этого маленького домика.

Здесь неплохо. Наверняка выделенное жильё для прислуги. Пусть мебели немного, но удобная большая кровать, тумба с зеркалом и шкаф кажутся уже чем-то вроде пятизвёздочного отеля.

Аккуратно встаю и выхожу из комнаты, а в небольшой гостиной стоит всё тот же бритоголовый парень.

– Конвой? – спрашиваю, усмехаясь.

Он не реагирует, а лишь подбородком указывает на выход.

Хмыкаю, прежде чем развернуться и пойти. Слыша шаги за спиной, наконец даю себе возможность рассмотреть, где вообще нахожусь.

Огромная зелёная территория оцеплена от мира высоким кирпичным забором. Несколько гравийных дорожек подсвечены уличными фонариками. А по левую руку от самого дома беседка, в середине которой горит огонь.

На первый взгляд может показаться, что это сказка…

Заворожённо наблюдаю, представив на миг, что вся моя жизнь… её просто не существует. Однако быстро возвращаюсь в реальность, когда чувствую, как меня сзади подгоняют.

Подходим к дому, и внутри мой конвоир ведёт меня сразу к лестнице на второй этаж.

Обстановка с каждым шагом вглубь сменяется на довольно тёмную, по сравнению с холлом.

Кажется, что здесь, в принципе, никто не живёт, кроме нашего движения не слышно и звука.

На полу тёмная паркетная доска, голые стены цвета мокрого асфальта, даже и не разбавлены ничем.

Когда оказываемся на втором этаже, он указывает пальцем на самую дальнюю дверь в конце коридора.

Нервно сглатываю, не представляя, что меня там ожидает, и несмело ступаю. Шагов позади не слышу, поэтому резко оборачиваюсь, но этот молчаливый телохранитель даже не смотрит на меня, стоя спиной и скрестив руки на груди.

Интересно, он здесь, чтобы только я не сбежала?

Несколько дверей по бокам, вероятно комнаты, но ни одной возможности свернуть с пути.

Останавливаюсь у места назначения, неловко стуча по полотну дверного проёма.

– Входи. – глухой голос тут же реагирует.

Выдох, в попытке успокоить неровный и частый стук сердца.

Открываю, и в меня тут же ударяет его аромат. Именно тот, который почувствовала, когда пришла впервые. Только здесь он такой насыщенный, будто застоявшийся, словно въелся в стены, мебель.

Очевидно, Юматов не любит яркий свет, потому что горит только настольная лампа и высокий торшер у кресла, в котором он величественно восседает.

Кабинет тоже в тёмных тонах, а мебель из дорогого дерева. Дверь сама собой закрывается, заставляя меня нервно оглянуться.

Его выстрел, судя по всему, оставит травму на всю жизнь, ведь была уверена, что пуля не пролетит мимо.

– Успокоила? – звучит грубо.

Алый, облокотившись на подлокотник кресла, рукой потирает подбородок.

– Да.

Уговариваю себя вспомнить о Тёме, об условиях, которые сама же и озвучила. А страх засунуть подальше.

– Подойди ближе.

То равнодушие, сопряжённое, как мне кажется, с озлобленностью, которой он говорит, не даёт сдвинуться с места.

Смотрю на него во все глаза, замерев как неживая. Он вздёргивает бровь и прищуривает глаза.

– Тебе не кажется, что ты забыла правила, Умница? – вкрадчиво спрашивает.

– Я… помню.

Мужчина хмыкает, переставляя локти на колени и подаваясь вперёд.

– Сюда. Подошла. Живо. – чеканит сталью каждое слово с паузами.

Прикрывая кофту от нервного озноба и страха того, что он со мной сделает, всё же делаю шаг.

Один. Два. Три.

Останавливаюсь в метре от кресла. А он откидывается на спинку, равнодушно рассматривая.

– Пугаешься… – начинает он: – Где же свою смелость оставила?! – ухмыляется.

Но в этой ухмылке нет ничего, кроме хладнокровия.

– Я сказала свои условия… – шепчу, крепче обнимая себя и опуская взгляд.

Наедине с ним со мной что-то происходит. Стоит только кому-то появиться, как я чувствую меньшую угрозу, но вот так наедине, близко… будто умирает всё то, что есть во мне. Остаётся только противоестественное желание подчиниться.

– Я слышал.

– Я готова, правда, – сама не понимаю, почему продолжаю говорить: – готова на всё. Только мальчик, он ни в чём не виноват. И благодаря его безопасности, вы… – вновь поднимаю глаза: – …получите безвольную куклу, как того и хотели.

Он задумчиво прищуривается и вновь чуть наклоняет голову.

– Готова, говоришь… Я не верю в это, Умница. – выдаёт с насмешкой: – Свой шанс ты, увы, упустила. – последнее звучит с особым смаком.

Ошарашенно вожу глазами по его лицу, надеясь увидеть там намёк на шутку… Что-нибудь, что подскажет, что это неправда.

– Нет! – трясу головой с отчаянным шёпотом: – Нет!

Прикрыв рот ладонью, дёргаю волосы. Грудная клетка рвано двигается, а я не могу сделать вдох. Просто не чувствую кислорода.

Суматошные движения переходят на шею, потому как отчётливо ощущаю удушье.

Нет. Я говорила ему, что всё будет хорошо.

Слёзы уже катятся по щекам, и я не представляю, как решить, что делать… Понимала ведь, что ни о какой человечности и морали нет речи…

Дура. Если его вернут Алле, это конец.

– Прошу, вы ведь можете защитить его… – безумно тараторю в агонии: – Оставить себе, а я… я уйду, и больше никогда не появлюсь! Или отправьте в место, где о нём позаботятся, чтобы он был в безопасности!

Вскрываю то, что от всех прячу. Реальность того, что ради этого мальчика я готова убивать.

– Хотите… – мелькает, как мне кажется, нужная мысль.

Судорожно развязываю узел на кофте.

– Вы же хотели… – сдёргиваю её, оставаясь в бра: – …берите! Я лишусь себя, но он должен быть в порядке!

Принимаюсь за пуговицу, но дрожащими пальцами ничего не могу сделать.

– Остановись! – резко рявкает мужчина.

Со слезами на глазах вновь замираю, безвольно опуская руки.

– Пожалуйста… Хоть убейте за неподчинение, только обеспечьте его защиту. Умоляю… – не вижу надежды и не сдерживаю рыданий.

Сама демонстрирую свою уязвимость и слабость. Пелена в глазах не пропадает, я чувствую тошноту, но не двигаюсь в ожидании вердикта.

– Надеюсь, ты усвоишь урок. – вставая с кресла, озвучивает.

Нависает надо мной, а я не смею поднять глаза, пытаясь проглотить всхлипы.

Снова хватка шершавых пальцев на подбородке.

– И поймёшь, мне начхать. Одно твоё неверное движение, и вам обоим крышка, Умница. – беспощадно говорит мне в лицо.

Жмурюсь от количества слёз, что хотят выйти наружу.

– Запомни. Решать, что брать, кого, как и когда буду только я. – отворачивается, вставая спиной и засовывая руки в карманы: – Третья комната справа, про работу узнаёшь по ходу дела.

Всё ещё душевно рассыпаясь на части, подбираю кофту и бреду к двери.

Паника отступает, но я знаю, что теперь меня ждёт по ночам. Копилка личных кошмаров пополняется с завидной скоростью.

Думала, что всё смогу, что Алла показала эту дерьмовую жизнь во всей красе.

Но нет, то была лишь верхушка айсберга.

Розовые очки сегодня сломались так, что осколки будто впиваются в кожу.

Ломает…

Родион Юматов ломает людей, манипулируя их слабостями и заставляя покоряться ему.

Но даже не представляет, насколько я уже сломана.

Глава 8

Родион

– Босс.

В кабинет входит мой завсегдатай.

– Малого к ней в комнату пусть приведут.

Он явно не ожидал, но кивает.

– С девчонкой что?

Задумчиво затягиваясь табачным дымом, не тороплюсь отвечать.

А что с девчонкой…

Хотела вокруг пальца обвести, но, полагаю, сегодня поняла, насколько это была хреновая идея.

Сам не поясню, какого чёрта держу самообладание, с рук спускаю и не забрал ещё своё.

Но это слишком просто. Приходится осекать себя.

Слишком легко взять её и лишить девственности, что, к слову, является приятным бонусом. Несмотря на клокочущий гнев, надо просчитывать ходы.

Здесь хочется сыграть, и пусть, возможно, даже считает, что она победила в этой битве, но никак не дошла до победы в войне.

Подчинить Умницу и превратить в тех, кого наблюдаю уже долгое время.

Можно даже сказать, что она восхищает своим рвением защитить брата. Учитывая кукольную внешность, что совершенно не вяжется с той смелостью, что она демонстрирует. Хотя, с какой стороны посмотреть, может быть, это всё же глупость.

Давненько такого не видел в своём мире. Оттого, вероятно, и хочу её до одури.

Когда увидел её тело в первый раз, задымило так, что думал, не успокоюсь и накинусь тут же. Ту поволоку в глазах, когда мял её сочную грудь, не выкинуть из башки. А то, что возбудилась, несмотря на тотальный страх, только распаляло сильнее.

Вместо привычного равнодушия иррациональная одержимость склонить её голову к ногам и попробовать на вкус.

Она ведь и сама не представляет, как хочет оказаться подо мной…

Аккуратные изгибы тела прячет под свободной одеждой. Хрупкая и миниатюрная, готовая кусаться, если только кто-то нарушает её пространство.

Всё остальное кажется слишком пресным по сравнению с ней. Не вызывает ни одной эмоции, тогда как тут долбанный фейерверк.

Это как глоток чистого воздуха, находясь рядом с мусором.

Усмехаюсь мыслям, пока Серый молчаливо ждёт ответа.

– Воспитывать будем.

Выдаю, не пряча больного предвкушения.

– А Ветер?

Это, конечно, озадачивает.

Вновь судьба столкнула нас лбами, да только теперь я не тот одинокий пацан, а он не тот король улиц, коим был раньше.

– Поглядим, но ухо в остро.

Возвращаю взгляд на подопечного:

– Её устрой куда-нибудь в клуб. Желательно что-нибудь вроде уборщицы. Забавно будет наблюдать.

Серый вскидывает бровь, но всё же молчит.

– С пацаном что?

Хмурится.

– В школу ходить будет… Так что закройте со всех сторон, на случай, если Макар выкинет глупость.

Рассуждаю вслух, чего, как правило, кроме этого человека никто не знает.

– Там ждёт вас…

Понимаю, о ком речь, и сам догадываюсь, что Юля от секса не откажется.

Но после выступления одной юной девицы и желания нет.

В голове выстраивается план, и я уже вижу, как она сама раздвигает ноги, моля коснуться бронзовой кожи.

Чёрт, её непокорность возбуждает и тут же вызывает ярость. Второе гораздо привычнее, но вкупе с тем, как она сопротивляется, это вызывает жгучую ядерную смесь.

Ещё никто не смел отказывать, никогда. А если даже и намеревались, быстро понимали, что это хреновая идея.

Но она иная.

Глаза такие, мать его, искренние. Не скрывают ни единой мысли.

Может быть, это и мои иллюзии, но убеждён, раскрыв её чувственность, из неё получится шикарная, на всё согласная любовница. Выделю ей даже пару дней в неделю.

– Подождёт. Я не в настроении.

Серый усмехается и кивает.

Не шибко доволен этой выскочкой, слишком. Эти телячьи нежности, что якобы делают её более значимой, уже поперёк горла.

Нужны ведь лишь бабки, статус и секс. В остальном девка уже потеряна для нормальной жизни.

Если бы раньше встретил Умницу, может быть, и не был бы таким циничным, и ей повезло больше. Но жизнь требовала подстроиться под свои реалии. Теперь уже и не вспомню, когда думал о чём-либо и о ком-либо, как не о товаре.

В данном случае она со своим пацаном – приобретение, в котором не особо и нуждался. Впрочем, раз уж виток моей судьбы завернул сюда, почему бы не воспользоваться.

– Она малому говорила, что поедет за шмотками…

Выдаёт «правая рука».

– Хм… Наивная.

Усмехаюсь:

– Но пусть считает, что мы лояльны.

Для моего плана это сработает как нельзя лучше.

– Уверены?

Киваю, указывая подбородком на выход.

Она ещё не поняла, как будет расплачиваться со мной, а работа – идеальный план для того, чтобы она приняла эту, нарисованную мной, реальность. А дальше поймёт то, что с такими, как я, играть ей не по силам.

Пару раз показать, что её слышат, и дело в шляпе. После её умная и милая головка сделает всё сама. Даже пальцем о палец не придётся ударить.

Телефон издаёт сигнал, но не глядя сбрасываю звонок.

К размышлениям всплывает та информация, что узнал о ней.

Жила с отцом всё детство, а затем и появилась мачеха, которую никому не пожелаешь. Про мать ни слова не накопали, но думается мне, что та исчезла, как только младенец появился на свет.

Как ни странно, наша жизнь в какой-то степени похожа, разница лишь в том, что я в своё время остался с отцом.

После смерти папаши Соболева семейство резво лишилось квартиры, потому что его жена не могла справиться с горем без допинга. И затем так под откос и поехали, оказавшись в дрянном вагончике.

Пацана во всём этом дерьме жаль. Каким бы отмороженным ублюдком я не был, он ни в чём не виноват. А его визит заставил удостовериться, что сестра для него авторитет.

Притащила его какая-то девица, и откровенно первым делом хотелось выставить обоих.

Пожалуй, так бы и сделал, если бы малой не заговорил. Не стушевался и даже взгляда не увёл, хотя тут есть в кого.

Показал письмо сестры, что-то вроде инструкции с припиской о любви.

Как сейчас помню звериную злость на девчонку, и вместе с тем дикое удивление.

Одна деталь, которую поведал малой, когда я запретил ему реветь с фразой «оставь слёзы для сестры», прочно зафиксировалась.

Ответ, что Соня никогда не плачет.

А у самого в тот момент перед глазами возникла едва сдерживающая рыдания девчонка.

Чёрт его знает, что нездоровый рассудок тогда придумал, но отчётливо пронеслась мысль, что она заплатит по всей строгости законов улицы. А я ей это крайне ярко продемонстрирую.

Глава 9

Просыпаюсь от резких стуков в дверь, судорожно подскакивая на кровати. Оглядываюсь на спящего Тёму и пытаюсь сообразить, что происходит.

После изматывающей истерики, что продолжилась после разговора с Юматовым, пришлось резко брать себя в руки. Хотя сомневаюсь, что Тёма не заметил, но вряд ли понимает всё то, что творится с нами.

Как бы то ни было, я уяснила. Для себя всё поняла. И самое главное, что сейчас я буду той, кого он хочет видеть, а потом… потом исчезну.

Время.

Та валюта, которая мне нужна.

Аккуратно подхожу к двери, тихонько приоткрывая. Судя по всему, мой личный телохранитель, что сейчас беспристрастно смотрит на меня, получил очередной приказ.

– Двадцать минут на сборы. – грубо голосит: – Пацана оставь пока.

Тут же хмурюсь, но этот вышибала даже и не думает отвечать, разворачиваясь по направлению к лестнице.

Робот, честное слово.

Закрываю дверь, осматривая комнату.

Вчера было не до восторгов, а здесь, на удивление, уютно.

В отличие от коридора и кабинета изверга вполне светло, с серым подтоном стены, большая кровать, шкафы, тумба и своя ванная комната.

Даже несмотря на то, каким был наш разговор, мне удалось здесь поспать. Поспать так, чтобы было удобно.

Странно, что и кошмары на эту ночь меня оставили. И всё же выдохшийся организм, возможно, этого просто не пережил. Да и хоть сон был почти здоровым, эмоционально я выжата как лимон.

Стойкое ощущение усталости не отпускает. Вкупе с неизвестностью вызывают апатию, которую я не имею возможности кому-либо показать.

Легко ли быть сильной? Нет. А сильной ли я являюсь?

Вопрос, на который сама ответить не могу.

Была бы сильная, увезла бы брата давно. Была бы сильная, остановила бы Аллу. Была бы сильная… жила бы той своей жизнью, которую когда-то хотела.

Только считала, что Алла – это моя драма. Как дань отцу, что мы друг о друге заботимся… Увы, моя жизнь совсем не была её драмой.

– Соня… – сонный голос брата прорывается сквозь мысли.

– Доброе утро. – нарочито весело звучу: – Выспался?

– Тут классно. – расслабленно улыбается ребёнок.

Хотела бы и я так думать.

– Да, удобно. – подтверждаю, хлопая по кровати: – Тём, мне надо отъехать. По времени пока не знаю. Я постараюсь сейчас раздобыть тебе еды, но из комнаты не выходи. – делаю строгий взгляд, чтобы понял.

– Ты за нашими вещами? – с надеждой спрашивает.

– Я постараюсь и туда успеть.

Портить сейчас его настроение я не хочу. К тому же необходимо понимать, чего от меня хотят.

– Ладно. – пожимает плечами: – Но я бы и не вышел отсюда, тут круто, места много. – в глазах просыпается восторг: – Построю шалаш, можно?

Усмехаюсь, глядя на него, и киваю. Игрушек у него всё равно нет. Да и, даже если кто-то будет против, я не лишу ребёнка этой маленькой радости.

Ухожу в ванную, из одежды вариантов нет, поэтому в чём была, в чём спала, в том и есть.

Наспех сооружаю нечто небрежное на голове, оставляя несколько выпущенных прядок. Чищу зубы и, прежде чем уйти, ещё раз наказываю Артёму правила.

Когда уже касаюсь ручки двери, чтобы выйти, слышу тихий голос ребёнка.

– Если увидишь маму, передай ей, что я скучаю…

Сердце кровью обливается, но я, не поворачивая головы, киваю и стремительно выхожу.

Не хватает смелости сказать ребёнку всё, по крайней мере сейчас. Вместе с тем откровенно болит душа, когда он страдает.

– Здесь есть домработница. – только завидев меня, начинает бритый: – Зовут Люба. Она присмотрит за пацаном.

Удивляюсь словам и даже готова поблагодарить.

– Ты работать будешь в клубе. – выдаёт следом: – Сутки через двое, убирать, мыть, иногда официантам помогать.

Это тоже вполне звучит неплохо.

– Говорила, что не боишься любой работы, так что начнёшь с сортиров: – а на этой фразе всё становится понятно.

И не потому, что это механическое существо вдруг показывает, что мимика у него есть. А потому что это ещё один удар по мне.

– Не переживай, с ёршиками я на ты. – язвлю в ответ, не собираясь пресмыкаться.

Даже если Юматов имеет иное воздействие. Это не относится ко всем его людям.

Мы выходим из дома, и бритый вновь садится в тот же автомобиль, что когда-то меня преследовал. А я немного притормаживаю, пытаясь рассмотреть территорию при дневном свете.

Здесь действительно очень красиво. Даже намёк на улыбку прорывается сквозь то существование, в котором мне придётся жить.

Открываю заднюю дверь, но прежде чем сесть в автомобиль, чувствую что-то странное. Оглядываюсь по сторонам и не замечаю ничего такого, на что могла бы среагировать.

Так, ладно, это уже паранойя.

Спустя час я уже сижу в том клубе, в который пришла почти неделю назад.

Без людей выглядит слишком большим открытым пространством, ещё и стулья всё на столах. Нет сигаретного дыма, от которого режет глаза, и музыки, что рвёт перепонки.

Вполне неплохо.

Совсем не похоже на дешёвые забегаловки, из которых мне порой приходилось вытаскивать Аллу.

Бритоголовый оставил меня у бара ждать, когда придёт управляющая. И всё ведь не могло быть чуточку лучше, чем вся моя жизнь…

Ко мне вышагивает пантера из кабинета Алого, что готова была устроить порно на моих глазах.

Вот чёрт!

– Юля. – говорит она сквозь губу, вновь проходясь оценивающим взглядом.

– София. – представляюсь, держа нейтральное лицо: – Уборка утром и после смены. В будни во время вечерних посиделок тоже. А на выходных, чтобы не мешалась со шваброй перед людьми. Наплыв с одиннадцати до трёх, дальше спокойнее. – удивляюсь тому, как она говорит.

Честно сказать, ожидала худшего.

– Туалеты утром и вечером. – вот только здесь прорывается усмешка.

И это забавляет.

Насколько же они считают себя властителями.

– Поняла. – спокойно отвечаю: – Инвентарь где?

– Инга! – окликает кого-то брюнетка: – Покажи новенькой!

Инга – это рыжая невысокая девчонка лет двадцати двух, что тут же бросает тряпку и идёт в нашу сторону. Неестественно рыжий цвет намекает на то, что это парик. А когда она подходит ближе, я лишь подтверждаю свои догадки.

– Привет. – довольно добродушно улыбается, показывая куда идти: – Как зовут?

– Соня.

– Ты кем?

– Уборщицей. – девчонка резко поворачивается, разглядывая меня.

– Ой, да брось, серьёзно?! Тебя бы лицом светить, вот бы отбоя не было! – говорит какую-то ересь, которую я пропускаю мимо ушей.

У меня ведь особенные условия.

Дальше Инга без умолку тарахтит, устраивая мне короткую экскурсию и рассказывая, где что есть.

Несколько служебных помещений, что являются гримёрками и раздевалками для девушек. В основном там переодеваются танцующие. Дальше подсобка для официантов, где и я могу оставлять свои вещи. А рядом небольшая ниша, где хранится инвентарь.

В конце коридора кабинет Юльки, как назвала её Инга.

Про второй этаж она ничего не сказала.

Правда, мне ведь довелось побывать в одной из комнат, поэтому про остальные нет желания узнавать. Однако Инга намекнула, что туда пускают не всех и не сразу.

После этого мы вновь оказываемся у бара. Мой временный гид уходит заниматься своими делами. А я, не наблюдая ни конвоира, ни своей начальницы, не знаю, что делать.

По-хорошему нужно бы смотаться до Холмов, хотя бы взять сменную одежду и игрушки Тёмы.

Рассматриваю бар и вход на кухню, пытаясь принять решение. Там ещё не была, но и не думаю, что это интересно. Много мусора и людей, которым я постоянно буду мешать во время уборки.

Если, конечно, это входит в мою зону ответственности.

Вопросов осталось куча, но спрашивать сейчас я не готова. А точнее, не готова идти задавать вопросы к пассии Юматова, поэтому разберусь в процессе.

– Понравилась работа? – хриплый бас вдруг раздаётся слишком близко.

Оглядываюсь, прижимая руку к груди. Юматов стоит слишком близко, и его аромат туманит разум.

Не соображаю, что должна ответить и что он спросил. Эдакая смесь какого-то феромона, который вызывает тревожность, сплетённую с адреналином и чем-то ещё.

Взгляд голубых стрел пронзает насквозь. А я… я не понимаю, что со мной.

Перед глазами вчерашние сцены вновь мелькают одна за другой. И снова вся моя смелость улетучивается.

– Вполне. – спустя паузу отвечаю, сглатывая.

– Я рад. – вздёргивает бровь в ухмылке, что в нём противоречит такой эмоции, как радость.

Молчу, не представляя, как отодвинуться от него, потому как сама не заметила, что уже впиваюсь спиной в барную стойку.

– Есть одно дело. – говорит вдруг равнодушно, словно меняя атмосферу: – Ты едешь со мной.

Кажется, что купол напряжения вдруг надо мной рассеялся и вместе с ним, вальяжно уходящим к выходу, эта туча движется за ним.

Ничто не предвещало беды…

Глупая надежда, что Алый не берёт меня с собой, чтобы показать, что это были ещё цветочки…

Глава 10

Выхожу из здания клуба, видя перед собой большую чёрную махину. Окно пассажирского сидения медленно опускается, и на меня смотрят голубые глаза.

– Долго стоять будешь? – вздёргивает бровь, кажется, раздражённо.

Спохватываюсь, но с опаской подхожу к джипу, больше похожему на катафалк. Как только дверь закрывается, машина, взвизгивая тормозами, срывается с места. Приходится схватиться за держатель, иначе мотает по салону, то к панели, то наоборот вжимает в сидение.

– Водитель, конечно, так себе… – бурчу себе под нос, надеясь, что он не разберёт.