скачать книгу бесплатно
– Это Стёпа, – представила Надя, чуть отходя в сторону. – Мой друг. А это Аня и Дима, мои старые школьные друзья.
– Здравствуйте, – сказала Аня и протянула руку.
Стёпа наклонился, чувствуя, как краска заливает лицо, осторожно пожал протянутую ладонь, затем обменялся рукопожатием с парнем.
– Ой, мы пойдём, еще не со всеми повидались! – Аня засуетилась, подцепила своего молодого человека под руку и, помахав пальчиками на прощание, засеменила дальше по дорожке.
Стёпа проводил её глазами. Адресованные ему улыбки и эмоции этих людей были насквозь фальшивыми – Стёпа видел это так же отчетливо, как свои уродливые кроссовки, ставшие ещё более неуместными на фоне всего остального великолепия.
– Неловко мне как-то, Надь, – выдавил он, стараясь говорить как можно тише.
– Ой, да брось ты, заладил, – поморщившись, отмахнулась та. – Всё нормально, не параной. Расслабься, Стёп.
Они пошли по дорожке дальше, плавно огибая дом слева. Им встретились ещё несколько человек – Надя называла имена, но они тут же вылетали из памяти, не задерживаясь в ней больше чем на минуту. Все улыбались – но Стёпа видел, что тут улыбаются одинаково. Он тоже оскалился, стараясь соответствовать остальным, но на душе от этого легче не стало. После очередного «знакомства», он случайно обернулся и заметил, как его новые знакомые о чём-то настороженно шепчутся, поглядывая на них с Надей. Заметив Стёпин взгляд, парочка тут же расплылась в совершенно одинаковых улыбках – будто бы достали их из кармана и быстро прилепили к лицам.
– Так, – сказала Надя, когда они прошли половину двора. – Мне надо зайти в дом ненадолго. Подождешь меня тут? Я быстро.
Стёпа кивнул, и Надя, свернув на очередную тропинку, скрылась за кустами, оставив его одного.
Немного постояв, Стёпа неуклюже побрёл дальше, озираясь по сторонам. Через несколько метров дорожка закончилась, превратившись в большую лужайку с беседками по бокам – тут, видимо, собирались для пикников и игр на свежем воздухе. Несколько человек бродило по лужайке: остальные, в основном парочки, облюбовали себе стоящие в стороне беседки.
Стёпа медленно, низко наклонив голову, пересёк лужайку, выискивая место поукромнее, где его не будет заметно. Он шёл, понимая, что в его положении спрятаться не так-то просто, и почти физически ощущал на себе взгляды собравшихся вокруг людей. Теперь Нади с ним не было, и взгляды были холодные, цепкие, неприятные – словно вокруг него проплывали мерзкие мокрые рыбы, периодически задевая его своими скользкими боками. Улыбаться теперь никто не считал нужным – и всё вокруг стало выглядеть для Стёпы совсем иначе, чем несколько минут назад. Всё стало как обычно.
Миновав несколько пластиковых шезлонгов – одного взгляда хватило, чтобы понять, что ему не стоит даже пробовать садиться на них, – Стёпа увидел одиноко стоявший большой деревянный чурбак: наверное, на нём кололи дрова для расположенного неподалёку под резным навесом мангала. Вокруг никого не было, и Стёпа, ускорив шаг, сел на чурбак и перевёл дух.
Ему стало намного спокойнее – он больше не возвышался над собравшимися, как каланча, да и люди, кажется, стали меньше замечать его, проходя мимо и обсуждая какие-то свои темы.
Стёпа сидел и молча рассматривал собравшуюся публику.
Они были маленькими. Раньше почему-то ему не приходило в голову думать так об окружающих – в конце концов, это он был большим, а остальные-то были нормальными. Но здесь, на этой дорогой загородной вилле, ему показалось, что его окружают именно маленькие люди. Б [о] льшая часть была в возрасте, а молодые вели себя так же холодно и надменно, тем самым уравнивая себя со стариками. Женщины были дорого одеты в разноцветные вещи и увешаны драгоценностями – Стёпа, с высоты собственного роста, видел только блеск побрякушек в свете ярких ламп; мужчины тоже выглядели ухоженными, с кучей аксессуаров вроде шейных платков, запонок или дорогих часов.
Украшения и наряды сверкали и переливались, как маленькие елочные игрушки. Когда он вырастет, подумал Стёпа, все эти люди станут для него размером с пёстрых кукол его сестры. Вон той тётке, например, отлично подошла бы пара кукольных нарядов вместо надетого на неё уродливого балахона, увешанного погремушками.
Нади всё не было, и Стёпа сидел, низко нагнув голову и изредка посматривая по сторонам. Ему хотелось уехать отсюда как можно скорее – всё вокруг давило и угнетало его. Он пытался справиться с собой, но получалось довольно плохо.
Вдруг из дверей напротив него на лужайку вышел маленький, одетый в синий деловой костюм старичок. Он обвёл двор глазами, с кем-то поздоровался, затем увидел Стёпу и пошёл прямо к нему, огибая шезлонги и кивая собравшимся. Стёпа, заметив манёвр старичка, подобрался, состряпал на лице подобие улыбки и принялся ждать, что произойдёт дальше.
Когда старичок подошёл совсем близко, Стёпа встал.
– Здравствуйте, – негромко сказал человек в синем костюме и, чуть помедлив, протянул свою руку Стёпе.
Его ладонь была тонкой и сухой, словно лапка какого-то насекомого. Маленькие глазки буравили Стёпу, как личинки короедов. Так смотрели на Стёпу во всех тех местах, куда он приходил со своими предложениями и идеями. Снизу вверх, но как на большую, деликатную и неприятную проблему – впрочем, не особо значительную, чтобы сильно беспокоиться.
Несколько секунд старичок изучал Стёпу взглядом.
– Я – отец Нади, – наконец заговорил он. – А вы, я так полагаю, Степан?
Стёпа молча кивнул, словно проглотив язык.
Старичок деликатно прокашлялся.
– Не буду ходить вокруг да около. Я привык решать вопросы прямо и без отлагательств – этого требуют законы бизнеса. Поэтому, поймите меня правильно, я совсем не хотел бы вас обидеть. – Он сделал паузу и бросил а Стёпу быстрый взгляд – как сего собеседник реагирует на то, что слышит.
Стёпа всё так же молча смотрел на него, совершенно опешив.
– Я хотел бы поговорить с вами о моей дочери, – опять покашляв, продолжил Надин отец. Голос у него был спокойный, отстранённый и не терпящий возражений – возникало ощущение, что он говорит не с живым человеком, а начитывает инструкции для секретарши на автоответчик. – Я думаю, для вас самого не секрет, что вы Наде абсолютно не пара.
Повисла тишина. Стёпа, ожидая чего угодно, но не подобного разговора, совсем растерялся.
– А кто вам сказал, что мы пара? – спросил он, ещё надеясь, что всё это какая-то дурацкая шутка.
– Вы понимаете, о чём я говорю, – поморщился Надин отец. – Давайте с вами поговорим как мужчина с мужчиной. Я помогу вам. Есть отличные места для жизни людей с нарушением роста. Вы же хорошо знаете, что в современном городе вам делать нечего, – он просто не приспособлен для жизни гигантов. Но за пределами городской черты существуют целые поселения, где довольно комфортно проживают ваши братья по несчастью – простите, если я слишком прямолинеен для вас. – Он скривился в извиняющейся гримасе. – Но попасть туда не просто. А я могу поговорить кое с кем и всё уладить. – Старичок замолчал и уставился на Стёпу своими маленькими холодными глазками.
Стёпа стоял, сгорбившись, и разглядывал Надиного отца. Тот едва доходил ему до пояса, и если бы Стёпе захотелось, он мог бы одной рукой взять его за шею и поднять в воздух – так, просто посмотреть, что из этого получится. Интересно, как он будет вещать, барахтаясь у Стёпы в руке?
Внутри появилось какое-то новое, незнакомое ощущение. Этот маленький человек стоит, говорит что-то о помощи, а ведь Стёпа мог бы сейчас сделать так, чтобы о помощи просили они все… Будто что-то, державшее его раньше, вдруг оборвалось в нём и сейчас могло выплеснуться наружу, сметая всё на своём пути. Стёпа, пытаясь унять дрожь в руках, криво усмехнулся и спросил:
– А с Надей вы про это уже говорили? Делились этой вашей идеей?
Надин отец опять поморщился:
– С ней об этом говорить нет надобности. Вы поймите – как вас там, Степан, да? – всё дело в том, что у нас в семье сейчас довольно сложный период во взаимоотношениях с дочерью. Они и так были непростые, но сейчас всё дошло до какой-то критической точки. И я думаю, что вся эта её дружба с вами – не более чем попытка насолить родителям и доказать, что она может поступать так, как ей взбредёт голову. Наверное, ничего лучше, чем притащить сюда вас, она придумать не смогла. Так что вы уж простите её – такая уж она у нас получилась. – Он развёл руками. – Не знаю, что уж она вам там наплела, – я просто говорю вам всё, как есть. Она хитрая, капризная и коварная особа – и если вы сами этого сразу не поняли, поймите хотя бы сейчас. Я говорю это всё для вашего же блага. – Надин отец замолчал и развёл руками, ожидая Стёпиной реакции.
Обида захлестнула Стёпу с головой, как обрушившийся с горы снежный ком. Он стоял, поперхнувшись словами, и невидящими глазами смотрел перед собой, обдумывая услышанное.
Всё оказалось ложью – эта мысль жгла его, как раскалённый уголь. Их прогулки, разговоры, встречи… всё это дешёвый театр, и он просто стал большой уродливой куклой в руках маленькой капризной девчонки, повздорившей с отцом. Так вот зачем было тащить его сюда, на эту чёртову дачу, показывать его, как диковинное животное, всем этим фальшиво улыбающимся людям.
Надин отец заметил перемену в Стёпе, и в его маленьких глазках засветился испуг.
– Только прошу вас, не делайте глупостей. Понимаю, вам неприятно слышать мои слова, но, как я уже говорил, я могу помочь вам устроить свою жизнь… – быстро заговорил Надин отец, невольно сделав шаг назад.
Стёпа молча встал, сжимая и разжимая кулаки. Только не наделать глупостей, только не наделать глупостей, не наделать….
Вдруг два стоявших по краям лужайки больших экрана вспыхнули ярким светом, и всё пространство вокруг заполнил грохот музыки. Все собравшиеся, зажав от неожиданности уши, повернулись к экранам, на которых начал проигрываться какой-то клип. Произошло это, видимо, совершенно непредсказуемо – даже Надин отец, скривившись, непонимающе обернулся на звук.
Все, опешив, молча уставились на экран.
А на экране было довольно забавное видео двух каких-то типов, которых Стёпа не знал. Со смешным текстом – но собравшиеся вокруг люди почему-то кривились и воротили носы.
Надин отец вдруг пошарил в кармане костюма и достал навороченный коммуникатор. На крохотном экране шла та же запись; сухой звук из телефона вторил ревущей на лужайке аудиосистеме.
– Что ещё за херня? – выругался старик и попытался выключить телефон, но у него не получилось.
С лужайки ему уже махали руками, показывая на уши, – видимо, с просьбой выключить слишком громкую музыку, – и Надин отец, сделав Стёпе знак рукой, отошёл в сторону.
Стёпе же сложившийся переполох помог справиться с собой. Он полностью погрузился в происходящее на экране и слушал песню, не обращая внимания на окружающих его людей. Поэтому, когда через пару минут экран погас, а звук резко оборвался, Стёпа знал, то ему надо делать.
Он резко двинулся мимо тропинок, пересекая лужайку по направлению к выходу. Надин отец что-то кричал вдогонку, но Стёпа пропустил его слова мимо ушей. Ему незачем было слушать этого старика.
Он прошёл мимо беседок, обогнул кусты и увидел ворота, возле которых стояли припаркованные автомобили. Прошел мимо, открыл калику и оказался за забором, прямо возле Надиной машины. Как он будет выбираться отсюда, думать совершенно не хотелось. Хотелось бежать. Бежать сквозь хвойный лес, дышать чистым воздухом, полной грудью, пока эта вилла и все последние две недели не выветрятся, как страшный сон.
Стёпа застегнул воротник балахона, сунул руки в карманы и пошёл по освещённой фонарями дороге вдоль забора. Он успел пройти всего несколько десятков шагов, когда сзади грохнула калитка и раздался крик:
– Стёпа, подожди!
Он остановился, повернулся и увидел Надю, которая бежала к нему от ворот. Наконец она догнала его и встала напротив, глядя прямо в глаза.
– Куда ты? – Надя смотрела на него, как ни в чём не бывало, лишь в глазах светилась лёгкая тревога. – Что случилось?
– А ты не знаешь, что случилось? – презрительно бросил Стёпа. – Даже не догадываешься?
Она пожала плечами, затем улыбнулась и спросила:
– Может, ты хочешь в туалет? Так он и там есть.
Стёпа фыркнул и мрачно рассмеялся. Смех улетел в кроны окружающих деревьев, зловеще растворившись в темноте.
– Туалет… – Он замолк, не сводя с неё тяжёлого взгляда. Чего тянуть кота за хвост… – Скажи, ты специально притащила меня сюда? Не поделила что-то с отцом, да? И решила припугнуть его дружбой с чудовищем? Так?
Надиндо лицо изменилось, уголки губ медленно сползли вниз.
– О чём ты говоришь? – тихо спросила она. – Ты в своём уме?
– Я-то – да, – ответил он. Злость и обида душили его, и Стёпа уже не мог остановиться. – Я поговорил с твоим папашкой. Очень милый старичок. Предлагал помощь, и вообще… советы давал… – Стёпа снова истерично гоготнул. – В общем, понятно мне всё. И это – те люди, которых ты хотела показать мне? Хорошие и добрые? Да вы все просто клубок напыщенных и лицемерных змей, да нет, даже червей – для змей слишком малы.
– Успокойся, я тебя очень прошу, – всё так же тихо сказала Надя. Её лицо побелело, и она растерянно смотрела на него. – Давай…
– А я-то, дубина, поверил тебе, – перебил он её, не дав договорить. – Думал, ты не такая, как все… А это оказался очередной обман, не более того…
– Стёпа, пожалуйста… – В её голосе послышалась мольба.
– Все вы одинаковые! – вдруг крикнул он, не в силах больше сдерживаться. – Маленькие и лживые, – добавил он, чувствуя, как защипало глаза.
Он был готов вот-вот расплакаться, но нет – здесь он этого не допустит. Не дождётесь.
– Дурак! – Надино лицо вдруг жалобно сморщилось. – Ну и иди! – Голос сорвался на крик. – Иди куда хочешь, если ты не можешь отличить, когда тебе говорят правду, а когда нет! Я тебя держать не собираюсь!
Надя стояла перед ним, маленькая, осунувшаяся, глаза её так и сверкали от гнева и обиды. Она резко повернулась и пошла к дому, потом обернулась, посмотрела на Стёпу и дёрнула створку калитки.
– Придёшь в себя – возвращайся, тут открыто! – бросила она и скрылась внутри.
Но Стёпа не собирался никуда возвращаться. Что бы Надя сейчас ни говорила, он больше не верил ей. Может, она и не совсем такая, как остальные, но он не желал больше разбираться в этом. Он хотел поскорее забыть всё произошедшее, от начала и до конца.
Стёпа шёл, чувствуя, как колотится в груди сердце, размашисто шагая и глубоко дыша. Он почти не смотрел по сторонам, глядя себе под ноги – на ровную матовую полосу асфальта внизу.
Подняв голову, он увидел впереди ворота в ограде дачного посёлка. Рядом стоял охранник – тот самый, что пустил их сюда. Широко расставив ноги, он в упор смотрел на приближающегося Степана, не сдвигаясь с места.
Не доходя несколько метров до ворот, Стёпа остановился и исподлобья взглянул на него. Охранник сохранял всё то же брезгливо-надменное выражение лица.
– Открой дверь, – сквозь зубы процедил Стёпа, пытаясь держать себя в руках.
– А что так грубо? – переспросил охранник, подняв бровь.
Стёпа почувствовал, что начинает терять терпение. Даже этот мелкий клоп, какой-то охранник, сидящий тут в будке, как сторожевая собака, считает, что может говорить с ним, как ему вздумается?
– Я могу открыть и сам. – Стёпа сделал несколько шагов навстречу, продолжая сверлить охранника тяжёлым взглядом.
Тот попятился, и Стёпа с мрачным удовлетворением заметил, что коп по-настоящему испугался. Чёрт, он начинает получать удовольствие от того, что его боятся. Быстро сунув руку в карман, охранник нажал на кнопку пульта, и створки ворот с грохотом поползли в сторону.
Чуть ли не сдвинув охранника в сторону плечом, Стёпа вышел наружу и быстро зашагал прочь от ворот. Где-то через час он остановился, чтобы перевести дух, и посмотрел по сторонам.
Вокруг давно стемнело. Теперь его окружал только лес, а над головой разлилось изрезанное острыми верхушками деревьев звёздное небо с одиноко висящей в стороне луной,. Было прохладно и тихо, лишь лес вокруг вёл свои негромкие ночные разговоры, шелестя ветками и перешёптываясь листвой.
Стёпа остановился, упал на колени и тихо расплакался. Слезы текли по его лицу тяжелыми каплями, падая вниз и исчезая в ночной темноте, будто беззвучно растворяясь в ней. Всё смешалось в этом порыве души – усталость, обида, разбитые надежды, тоска по дому… по настоящей, искренней любви. Словно раздираемый изнутри, Стёпа вскочил на ноги и побежал, практически не разбирая дороги. Он бежал что было сил, перепрыгивая и перешагивая всё, что попадалось ему на пути, потом брёл, остекленевшими глазами глядя себе под ноги, снова бежал…
В свою комнату он ввалился почти под утро – натруженные ноги ныли, одежда вся взмокла от пота, лицо покрывала серая дорожная пыль. До шоссе он дошёл без труда. Потом, слава богу, водитель одной из бесконечных тянущихся в город фур сжалился и подвёз его до кольцевой. А дальше Стёпа снова шёл пешком, пытаясь физической нагрузкой успокоить роящиеся в голове мысли.
Он открыл дверь кухни, прошёл к раковине, умылся холодной водой и сел на стоящую рядом скамью.
Отчаяние придавило его, словно огромная чёрная скала.
Ради чего это всё, думал он, оглядывая стены их унылого жилища. Ради чего такая жизнь? И за что она досталась ему?
Всё без толку. Не получится у него сделать тут ничего хорошего. Ни у него, ни у кого-то другого. Им просто не дадут, да и наплевать всем. Никому не нужно, чтобы небольшая кучка уродов-переростков жила счастливо, не чувствуя себя изгоями и отбросами общества.
Вдруг Стёпин взгляд упал на лежащий возле края стола сложенный лист бумаги. Он поднял его и развернул.
Это была ксерокопия, оставленная Колькой. Стёпа развернул его, и вдруг на коленки вывалился ещё один буклет с большими буквами «YesFuture» на внешней стороне.
Стёпа отложил его, не разворачивая, и снова стал рассматривать вырезанную из газеты статью. Рассматривал чёрно-белые, плохого качества фотографии, читал описания, и чувствовал, как в нём что-то меняется. Что-то очень важное, хоть он и не понимал до конца, что же именно. Что-то менялось в нем навсегда. Может, это был тоже рост?
Он встал и медленно пошёл в свою комнату. Оглядел её – за те полгода, что он прожил тут, он особо и не нажил ничего ценного, разве что картины, висящие на стенах, были ему очень дороги. Но картины – это не проблема, нарисует новые. Он достал свою единственную большую сумку и стал собирать вещи.
Через девять часов Стёпа вышел на последней станции городской электрички и направился в сторону выхода из города. Он пересёк первую городскую стену, миновал полицейский кордон и зашагал по дороге, ведущей на северо-восток. Туда, где его могла ждать совсем другая жизнь.
Город раскинулся по правую руку от него, спускаясь в низину. Отсюда нагромождения коробок небоскрёбов абсолютно не давили на него, превратившись в игрушечные домики, подобные тем, что расставляют под стеклом в архитектурных макетах. Казалось, можно взять из под ног камень, запустить его и проделать в этих хрупких белых кубиках пару чёрных дыр.
Ладно, подумал Стёпа, исподлобья рассматривая картонные домики. Мы ещё посмотрим, что будет дальше. Да, мы растем, и нам с вами не по пути.
А вы всё мельчаете.
Всё ведь развивается, правда? Время не стоит на месте, и рано или поздно оно всё расставит на свои места. Нас станет больше – и однажды маленькие люди не смогут диктовать, как и где нам нужно жить. Поэтому когда-нибудь мы придём, и либо положим вас всех в карман и оставим жить – так, для собственного развлечения, как забавных зверушек в аквариуме, – либо растопчем всё к чертям, заставив отдать нам все эти ваши крохотные и очень ценные штучки, от которых так неоправданно много зависит в мире.
Стёпа перекинул сумку из одной руки в другую, отвернулся от города и ускорил шаг.
Слова
Олег нервно барабанил пальцами по крышке лежащего на коленях ноутбука и тупо смотрел вперед – на стоящую перед ним в пробке машину. Это был старый грязный универсал – правый габарит не работал, на дворнике болталась грязная изодранная желтая ленточка, стекло изнутри покрыто исцарапанной тонировкой. Зрелище не самое радужное. И таких корыт вокруг была тьма – на сотни метров по дороге назад и вперёд от них. Все двадцать полос дороги были забиты машинами, сколько хватало глаз, а сейчас они к тому же почти перестали двигаться, встав наглухо.
