Боги, люди и один полубог. 12 с половиной подвигов. Как все было на самом деле

– И как она работает?

– Вот этот прибор каким-то образом принимает информацию о том, как был убит лев, и так модифицирует генетический код всех зародышей, чтобы хищник оказался невосприимчив к этому способу убийства. А потом очередной зародыш выталкивается вот в эту ванночку, где и развивается во взрослого льва. Иначе говоря, тот, кто пытается льва убить, на самом деле делает его всё более неуязвимым.

– Минуточку, а как этот ваш «прибор» определяет, что льва убили?

– Теоретически, всякое живое существо издает некий сигнал, если его убивают.

– А если он сам умирает, сигнал такой же?

Гефест подтолкнул Афину локтем.

– Видишь, как полезно иметь в команде дилетанта. Конечно, сигнал совсем другой.

– Так что, может подождать…

– …пока эта тварь сама сдохнет? Почему бы и нет? Думаю, должно сработать.

***

Два бога сидели в храме Афины Паллады в Немее. Гефест пил вино, а Афина проверяла счета на ремонт храма. За этим занятием и застал их полубог.

– Зверюга сдохла. То, что он откинул копыта от голода и жажды, очень понравилось царю. Он, кстати, вам кланяется. Как дела здесь?

В стоящем на полу выпотрошенном инкубаторе никакого шевеления не наблюдалось.

– Видишь – никак.

Настроение у Афины было вполне благодушное, тем более, что жрец, против ожидания, оказался скрупулезно честным.

– Все равно подождем сутки.

– А с этим потом что делать будем.

– Соберем, а потом посвятишь это мне, пусть стоит здесь, я для верности буду присматривать.

– Договорились. А сейчас пойду сниму с дохлого льва шкуру. Она у него лучше любого щита, стрело— копье— меченепробиваемая. Буду её использовать вместо панциря.

А когда герой удалился, то Гефест за него добавил:

– И вещественное доказательство для Эврисфея.

Холецистэктомия

Этот подвиг вообще напрасно засчитывают Гераклу. Да, лернейская гидра была убита, однако идею прижигать обрубки шей подсказала «герою» Афина а сам процесс прижигания осуществлял нанятый по случаю мальчик.

Официальная история (Гера)

Гераклу пришла в голову блестящая идея – прижигать обрубки голов, чтобы гидра не могла восстанавливаться. Да, обрубки прижигал другой человек, однако весь риск достался герою. Не говоря уже о том, что для усложнения задачи Герой был подослан чудовищный рак.

Официальная история (Зевс)

Как-то раз к Гераклу на огонек завернула Афродита. У неё произошла очередная размолвка с супругом, и она моталась по гостям в ожидании, пока муж не успокоится. Алкид был полубогом хлебосольным, тем более что Эврисфей приказал снабжать его как можно лучше. Герой подозревал, что это делается не от родственной любви, а из страха, но, с другой стороны, еда была вкусная, а вино отличное.

И вот сейчас он переводил это самое вино на богиню любви. Богиня вино пила, но настроение у неё не улучшалось. Геракл пытался её развеселить, как только мог, даже показывал шкуру недавно убитого льва, которую он только-только выделал. То, что женщина никак не отреагировала на меха, наводило на грустные мысли.

Так бы и перешла эта вечеринка в разряд безнадёжно испорченных, если бы в комнату не ввалился, отдуваясь, Копрей, работавший у Эврисфея глашатаем.

– Алкид, на улице жара, поэтому… – с этими словами он опустошил ближайший скифос.

– Между прочим, это мой! – обиделась богиня.

– У этого качка ещё есть. Мой босс так его снабжает, что можно стать законченным алкоголиком за месяц.

Геракл, не говоря ни слова, достал ещё один сосуд и наполнил всё до краев.

– Вот видите! Достопочтенный Алкид, знаешь ли ты, что привело меня сюда через такую жуткую жару?

– Попробую догадаться. Может быть, Эврисфей решил устроить в честь меня шествие в Микенах, которое должно завершиться увенчанием меня гирляндами цветов?

– Юморист. Всё он прекрасно знает. В курсе ли ты, что в Арголиде, неподалеку от города Лерна есть болотце, а там…

– И это меня он называет юмористом. Болотце. В этом болотце можно утопить половину населения Греции, причем вместе с домами. И чего только не водится в этом болоте.

– Во-во. Например, там водится одна змееподобная пакость, которую местные жители именуют гидрой. В принципе, я должен тебе передать только то, что ты должен её пристукнуть, но от себя добавлю, что эта тварь здорово ядовита. И у неё, вроде бы, на место каждой срубленной головы вырастает две новые.

– А сколько у неё всего голов-то?

– Девять, – вступила в разговор Афродита, – но это если у неё больше никто ничего не отрубал.

– Мне, конечно, не хочется нарушать вашу беседу, но Эврисфей настаивает, чтобы ты ушёл до захода солнца.

– До захода ещё уйма времени. Лучше давай, наливай.

Как ни странно, настроение у присутствующих улучшилось. Казалось бы, Геракла выгоняют на смертоубийственное задание, причем делает это Копрей, которому это всё тоже не по душе. А у Афродиты левый глаз выглядит совсем не так, как положено глазу богини любви и красоты. Но, наверное, общее количество неприятностей превысило какой-то рубеж, и они перестали восприниматься должным образом. Веселье в хибарке героя разгорелось.

***

Когда уже было пора уходить, Афродита произнесла странное слово: «холецистэктомия».

– То есть?

– Что вы на меня уставились? С языка сорвалось.

– Но что-то ты этим хотела сказать?

– Если хочешь, чтобы я попророчествовала, проводи меня немного; Копрей, всего хорошего!

– До свидания, великая ббббогиннння.

– Перебрал. Это слово как-то связано с твоим заданием, но что именно оно означает – понятия не имею.

– А если попробовать с другой стороны? На каком это языке?

– На греческом, естественно.

– Вечно ты словечки разные мудреные используешь.

– Словечки! Мне ещё предстоит… Новый язык… Ах ты…

Геракл подхватил споткнувшееся воплощение любви. Воплощение уставилось на героя как будто увидело его впервые.

– О чем это я?

– О каком-то новом языке.

– Боюсь, этого языка ещё нет в природе. Если подумать… Есть у меня один приятель в Малой Азии, и сдается мне, дело кончится ребёночком.

– А Гефест?

– А Гефест вечно занят в своей кузнице. Я все же женщина! Так вот, ребёнок будет вынужден уехать, и, как мне кажется, будет родоначальником нового народа где-то к западу. Вот этот народ и будет говорить на этом самом языке. Ладно, пойду навещу Ареса. Паразитство. Стоит с кем-нибудь… Как его тут же…

Богиня растаяла в воздухе. Геракл поправил на плече суковатую дубину, которая до сего дня была золотым фондом дровяного склада некоего крестьянина. Алкид резонно предположил, что крестьянину для очага сойдет любая древесина, а вырванный с корнем дуб не самых больших лет в его руках найдёт лучшее применение.

***

Болото и вправду было большим. Участки трясины перемежались на нём со сравнительно твердыми полями. Герой дополнительно вооружился длинной жердью и стал пробираться к центру болота, полагая, что вся нечисть будет гнездиться именно там.

Предположения оказались верными. Как и то, что гидра отнюдь не являлась единственным обитателем топи. Когда Геракл в очередной раз ткнул жердью в очередную лужу, то почувствовал несильный рывок. Пока Алкид недоуменно разглядывал оставшийся в его руке недлинный обрубок, из лужи выбрался рак, по своим размерам больше похожий на корову.

Последовали два часа пустых препирательств. Рак был не в состоянии прокусить клешнями шкуру покойного немейского льва, а дубина Геракла так же бесполезно отскакивала от хитинового покрова членистоногого. Наконец, было заключено перемирие «де-факто». Геракл перестал долбить рака, а тот замер, зажав, правда, правую ногу героя, начисто лишив его подвижности.

И именно в этот момент из-за какой-то кочки выбралась подлинная хозяйка болота – гидра. Пока она медленно, огибая коряги, подползала, Геракл пересчитал наличные головы. Оказалось – пятнадцать. То есть, за последнее время на болоте были ещё гости. Плана военной кампании у героя не было; впрочем, он предполагал, что рептилия не сильна в стратегии.

Выпад гидры был довольно вялым и немногочисленным. Укусить героя попытались всего три головы. Взмах дубины отбросил чудище на некоторое расстояние и лишил его двух голов. Несколько секунд ничего не происходило, потом лишенные голов шеи втянулись внутрь туловища, а ещё через несколько секунд оттуда с чмоканьем выдвинулись четыре новые. Оснащённые головами. Монстр ненадолго замер, а потом вновь двинулся к герою. Герой за это время, нехорошо ругаясь, безуспешно попытался выбраться из живого капкана. Рак то ли был в сговоре с гидрой, то ли просто оголодал.

На этот раз, рептилия попыталась атаковать с трех сторон одновременно, благо, длина шей ей это позволяла. Геракл, нанес существенно более мощный удар, как всегда это с ним бывало, когда он находился в состоянии раздражения. Одно подразделение нападавших было снесено напрочь, а сама змеюка несколько раз перевернулась в воздухе и со смачным шлепком обосновалась в недалекой луже. Вскоре оттуда донеслось веселое и дружное чмоканье.

Алкид был раздражён не нападением, а тем, что сражение идет по правилам, которые диктует противник. Ещё в детстве учителя вдолбили ему, что такая тактика ведет к поражению. Надо было что-то срочно придумать. Впрочем, время на размышления пришлось выкраивать урывками. Гидра постоянно атаковала. На раздумья, соответственно, оставались только те промежутки, пока рептилия регенерировала собственные головы.

«Итак, что мы имеем? Рептилия, ядовитая. Бац – чмок – чмок. Сбивать головы, очевидно, бесполезно. Бац – бац – чмок – чмок – чмок. Пырнуть её чем-нибудь? Пыряли, без толку. Бац – чмок – чмок. Стоп. ОЧЕВИДНО бесполезно? Психологическая война? Да отвяжись ты! Бац – бац – чмок – чмок – чмок – чмок. Агрессор видит, как высовываются новые шеи, начинает звать маму, плакать и так далее. Рептилия… Бац – чмок – чмок. Стоп, эта чешуйчатая пакость должна как-то дышать!»

Упорядочив свой мыслительный процесс, герой принялся методично сбивать головы. Он занимался этим остаток дня, всю ночь, мысленно вознеся молитву Артемиде за полную Луну, и первую половину следующего дня. Теперь гидра больше напоминала шар, состоящий из крайне раздражённых голов. Передвигалась тварь уже с большим трудом, и Гераклу приходилось её подтаскивать к себе при помощи небольшой осинки, вырванной с корнем из ближайшей кочки. 11

Многие головы уже не подавали признаков жизни из-за удушья, вызванного их же многочисленностью. Алкид выбирал те места, где ещё оставались признаки жизни и увеличивал поголовье одной отдельно взятой особи. Наконец, змеища перестала шевелиться. Контрольное отшибание ещё нескольких голов показало, что гидра окончательно и бесповоротно отошла в мир иной.

Оставалась ещё одна проблема. Рак. Герою вовсе не хотелось остаться в истории «сыном Зевса, заеденным раками». Геракл высказал несколько пожеланий, обращенных к ближним и дальним родственникам. Пожелания были услышаны.

– И чего ты здесь разоряешься?

– Афина?

– Удивлен? Учти, я не собираюсь проваливаться в Тартар, тонуть в Стиксе, а проделать со мной то, что дедуля проделал с прадедом, физиологически невозможно. 12 13

– А как ты…

– Оказалась здесь? Ко мне заявилась Афродита, совершенно пьяная. С отвратительным синяком. Заявилась вчера, и только сегодня рассказала о тебе.

– Она у меня выпила несколько больше…

– Годового запаса спиртного. А теперь просыхает.

– Ты так и будешь…

– Меня перебивать. Извини. Это непроизвольно. После пребывания в папином черепе я улавливаю мысли. И нечего обзывать меня экстасеншей и телепаткой. Ну вот, опять.

– Лучше глянь вон туда.

– Мяч… Стоп, у мячей не бывает высунутых языков.

– Это гидра.

– Как же ты её так, болезную?

– Отбивал головы до тех пор, пока эти новые шеи не перекрыли ей воздух.

– Оригинал.

– При чем тут оригинальность? Лучше глянь теперь сюда!

Богиня оглядела членистоногое.

– Крупноват.

– Да уж! Только что мне делать с этим тараканом-переростком? Пробить его панцирь я не могу.

– В принципе, ракообразные периодически линяют, только кто знает, когда он в очередной раз сбросит панцирь?

– Нет, мне, понимаешь ли, надоело торчать в этой вонючей луже.

– А если его тоже… того…

Геракл недоуменно воззрился на богиню. Та вздохнула.

– Вытащить на сушу, чтобы он там высох и задохнулся.

– Даже я не вытащу эту скотину. Он всеми ногами за что-то держится, да ещё и хвостом.

Афина сделала рукой неопределенный жест. На безопасном расстоянии от рака возникло кресло. Богиня уселась в него. Её взгляд принял отсутствующее выражение. Геракл по опыту знал, что через некоторое время сестра разродится ИДЕЕЙ.

***

Солнце уже клонилось к горизонту, когда богиня, наконец, вышла из своего транса.

– Итак, братец, есть два варианта. Выбирай. Или я зову Гефеста и он разделывает этот деликатес, или…

– Но если его кокнет Гефест, то мне задание не зачтётся.

– Смотри-ка, тоже начал перебивать. Да, боюсь, не зачтётся. Я даже думаю, что рак специально подослан Герой. А потому – второй вариант. Эта пакость, – Афина ткнула пальцем в гидру, – ядовитая. Надо аккуратно извлечь из неё яд и испробовать его на нашем хитиновом друге.

Алкид осинкой подкатил мертвое чудовище поближе.

– И где, по-твоему, должен содержаться яд?

– Ну… У позвоночных, насколько я помню, яд должен вырабатываться видоизмененными железами. Типа там, слюнными, потовыми. Но у этой змейки потовых нет. Тебе-то какая разница? Пробуй все подряд.

– Это тебе никакой разницы. Ты же у нас бессмертная.

Богиня пощипала себе подбородок.

– Разумно.

Откуда-то из воздуха Афина извлекла ядовито-оранжевый хрустящий пакет. На пакете были непонятные письмена: «Disposable surgical latex gloves. Sterile. Is not subject to heating. Made in CPR».

– И что это? Я могу читать только по-гречески. Ну, ещё немного по-финикийски.

– Не забивай себе голову. Там внутри перчатки. Осторожно натяни их на свои лапищи и постарайся их не пропороть о какую-нибудь кость. Уж от яда-то они тебя уберегут.

Перчатки были не кожаными, не из ткани, а из какого-то тонкого полупрозрачного материала. Вполголоса ругаясь, Геракл принялся натягивать их на руки. Но тут же прервал это занятие, снял перчатки и затолкал обратно в пакет.

– Ты что делаешь?

– Один момент, – с этими словами герой дубиной аккуратно снес гидре одну из голов.

– Почему не начать отсюда?

– Тоже верно.

Час анатомических упражнений показал, что слюна рептилии отнюдь не ядовита, а всего лишь крайне липуча.

– Так и придется тебе ковыряться в потрохах.

– Я все никак не привыкну, что ты не стесняешься в выражениях.

– С кем поведёшься. Каждый день выслушивать мирные беседы дорогого родителя с ейной супружницей – так вообще на площадную ругань перейдёшь.

Геракл несколько раз примерился мечом.

– Афродита, как напьется, тоже начинает высказываться. Меня обозвала какой-то «холецистэктомией».

– Так чего же ты молчал? Теперь ясно, что надо искать.

– Мне, например, ничего не ясно.

– Холе что такое?

– Сама же говоришь, желчь.

– А цистис что значит?

– Ну, пузырь.

– Ну. Ну. Ну а томос что значит?!?

– Слой, нарезка.

– А все слово означает вырезание желчного пузыря. Так что начинай с печени.

Искомый орган у мертвой твари оказался непомерно большим.

– Змейка страдала хроническим алкоголизмом. Дальше что?

– Аккуратно рассеки вот здесь. Тут должен быть желчный пузырь.

Пузырь, также большой, оказался на своем законном месте. Геракл пристроил его в освободившийся череп препарированной головы. Аккуратно проткнул его стрелой и капнул содержимым на панцирь рака. Панцирь зашипел, в месте падения капли образовалась дыра с ладонь человека. Рак выпустил ногу героя, некоторое время дёргался, а потом затих.

Алкид раздумчиво поглядел на жидкость в черепе. Потом медленно и аккуратно смочил в ней наконечники своих стрел.

– Дубина дубиной… И на расстоянии тоже… Например на крепостных стенах… Или монстр какой крылатый…

– Чего ты бормочешь?

– Ты же в мыслях читать можешь!

– Я про мысли и говорю!

– Я говорю, мало ли, может кого, или что, надо будет на расстоянии угрохать. Отрава и пригодится.

– Ох, не советую. Помяни мое слово, ещё сам проблем нахлебаешься. Все же запрещенное оружие. Дай-ка сюда остатки. Зайду к Гефесту…

С этими словами Афина исчезла. Геракл же быстренько выбрался из болота. Пока ещё что-нибудь оттуда не вылезло. Несколько голов он захватил с собой, как сувениры для Эврисфея.

***

Геракл об этом не узнал, но Гефест произвёл химический анализ яда Лернейской гидры. Он состоял из небольшого количества синильной кислоты и соединения, по структуре близкого к зоману.

ЗАО «Стимфалийский медный комбинат»

Геракл отправился в город Стимфал, чтобы очистить его окрестности от ужасных меднопёрых птиц, терроризирующих население. При помощи тимпанов, выклянченных у Афины, и прикрываясь щитом, выпрошенным у Гермеса ему удалось с этим справится.

Официальная история (Гера)

Геракл отправился в город Стимфал, чтобы очистить его окрестности от ужасных меднопёрых птиц, терроризирующих население. При помощи тимпанов, предоставленных Афиной в результате горячей молитвы, и прикрываясь щитом, выпрошенным у Гермеса ему удалось с этим справится.

Официальная история (Зевс)

У меня отродясь не было щитов!

Недоумённое высказывание (Гермес)

Когда Геракл вышел на один из холмов, окружающий город Стимфал, его глазам открылось необычное зрелище. Центр города дымился. Не то, чтобы там произошел пожар. Дымили многочисленные трубы. И трубы эти были непохожи на трубы домашних очагов. У героя возникла мысль, что горожане так защищаются от опасности, угрожающей их жизням.

Стимфалиды. Пресловутые птицы, роняющие на людей свои перья. Все бы ничего, только перья были не то медные, не то бронзовые и при удачном попадании пробивали человека насквозь. Когда Эврисфей посылал своего вестника с очередным заданием, он, наверно, рассчитывал на скорую смерть своего знаменитого кузена. Хотя… Возможно он просто хотел отослать Геракла подальше от себя.

Какой бы ни была причина, Геракл вовсе не собирался становиться учебной мишенью. Посоветовавшись с сестрой, славившейся изрядной рассудительностью, он выработал план, который должен был привести к успеху. Афина, помимо разведывательной информации, снабдила его двумя медными тимпанами, дабы было чем производить шум. Но сначала надо было выяснить, где птички живут.

Стражники у ворот окинули сына Алкмены скучающим взглядом.

– Везете ли в город запрещённые товары, как то: наркотические либо отравляющие вещества, оружие, запрещённое всегреческими, либо местными, либо иными законами, предметы, запрещённые к ввозу, вывозу, реализации, а равно магические, святотатственные, либо опасные для окружающих, рабов, объявленных в розыск, либо покойных?

– Видите ли, я…

– Проходите.

– Послушайте, я хотел бы навести справки относительно птиц, терроризи…

– Пройдите в канцелярию архонта, по главной улице до центральной площади, второй переулок справа – третий дом слева. 14

В продолжение всего странного диалога стражник так и не удосужился подняться с земли. Ещё сильнее Геракла удивило отсутствие у стражников щитов. Стимфал оказался вообще своеобразным городом. Бросалось в глаза большое количество тачек с углём, развозимых горожанами в разные стороны. Не являлось загадкой назначение тачек и тележек – почти в каждом дворе находилась плавильная печь. А основным развлечением местных детишек было метание ножей в цель.

Рынок на центральной площади также был не похож на прочие рынки. Продуктовые ряды были решительно отодвинуты в дальний край площади. К их положению и оснащению очень подходил глагол «ютиться». Большая же часть рынка представляла собой ряды, в которых продавались разнообразные изделия из меди и бронзы, от слитков, до пучков стрел и изящных статуэток.

Оставив площадь по левую руку, Геракл принялся искать канцелярию архонта. Собственно, весь поиск свелся к необходимости прочесть надпись на внушительной бронзовой доске.

Народу в приемной почти не было и Алкид, заняв очередь, прошел в обширный атриум. Там вдоль стен размещались многочисленные стенды. Герой стал их рассматривать.

«Стандартные типы наконечников». На стенде помещалось около сорока разновидностей наконечников для стрел, гарпунов, копий и ещё чего-то. «Улучшение качества бронзы посредством добавления марганца из месторождений восточной Скифии». Большую часть стенда занимали какие-то непонятные диаграммы, и только в углу лежали две пластины от нагрудника, одна пробитая чем-то насквозь, а вторая – только помятая. «Прогрессивный метод крепления наконечников стрел военного назначения». На этом стенде рассказывалось о том, насколько удешевляются стрелы, если древко просто насаживается на клин, служащий продолжением наконечника. Однако, у Геракла сложилось мнение, что таким способом будут пользоваться главным образом потому, что теперь не удастся выдернуть стрелу из раны. Вернее, древко-то выдернуть будет можно, а вот наконечник останется в теле.

Герой как раз изучал стенд «Использование пластично деформируемых элементов в броне», когда его вызвали к градоначальнику. Впрочем, в кабинете находилась только часть градоначальника, та, что расположена ниже спины. Все остальное свисало в окно и орало кому-то во дворе, что ему, архонту, дела нет, что урожай ячменя в прошлом году оказался скверным. Ему, архонту, важно только то, чтобы корма подвозились своевременно. Убедив, судя по всему, собеседника, всё недостающее вернулось в кабинет, и поинтересовалось, в чем дело.

– Видите ли, уважаемый, меня зовут Геракл, и по распоряжению моего отца я нахожусь на службе у царя Эврисфея.

– И?

– И он отправил меня к вам, чтобы я избавил ваш город от нападения этих ужасных птиц.

– Молодой человек, а не подскажете ли вы, как давно вам дали это задание?

– Неделю… Нет, восемь дней назад.

– Я, конечно, слышал, что Эврисфей трус и сволочь, но всегда можно узнать про человека что-то новое. Знаете, есть такой береговой якорь типа «мертвяк»? Так вот это про вашего босса. Вы в курсе, что прошло уже восемь лет с тех пор, как наш город объявил конкурс на то, чтобы избавиться от угрозы воздушного нападения? А что прошло уже шесть лет с того момента, как мы избавились от этой угрозы?

– И как же мне быть?

– Ну, мы люди умные, придумаем что-нибудь.

– Как некстати, а мне сестренка как раз подарила тимпаны, и план разработала.

– А кто у нас сестренка?

– Афина.

– Та, которая… – брови архонта выразительно показали вверх.

– Ага.

– И сестра она вам по батюшке?

– Конечно.

– Кстати, вы, случайно, не тот, кто придушил льва в Немее?

– Он самый.

– Очень приятно. Так как же с вами быть?

– Конечно, я рад, что вы шесть лет назад перебили этих тварей, но мне действительно…

– Молодой человек, я не говорил «перебили», я сказал «избавились от угрозы». Не желаете ли совершить небольшую экскурсию?

– Почту за честь.

– Архип!!!

От внезапного вопля Геракл вздрогнул. В дверь вошел молодой человек.

– Архип, кто у нас ещё на сегодня.

Молодой человек сверился со свитком.

– Финикянин, по поводу материаловедческой экспертизы, два спартанца с крупным заказом на щиты и некий скульптор с Эвбеи – этот хочет приобрести бронзу со скидкой.

– Экспертиза готова?

– Ещё нет, обещали завтра к вечеру.

– Так ему и скажи. Спартанцев отведи в арсенал, скажи там Полиокрету, чтобы показал все щиты под литерой «Б», пусть выберут тот типоразмер, который им нужен. Скульптору можем предоставить скидку при условии получения поручительства, что он действительно скульптор. И пусть, как обычно, укажет на постаменте, что мы занимаемся благотворительностью. Меня сегодня больше не будет.

Архонт вывел Геракла через заднюю дверь, и повел к зданию, протянувшемуся на несколько кварталов. Герой обратил внимание, что ключ, извлеченный его спутником из кошелька, был весьма велик и отличался замысловатой формой.

– Мы, понимаете ли, сделали из нашего проклятия основу нашей же экономики.

Глазам Алкида открылось невероятное зрелище. Вдоль всего здания тянулись клетки из толстых железных прутьев. В клетках помещалось немыслимое количество птиц с медными когтями, клювами и перьями.

– Только не суйте руки в клетку – оторвут.