Лунный свет

– Больше так не делай, – укоризненно сказал Марк.

– А что… не получилось? – расстроенно протянула я, чувствуя себя всё лучше и лучше от этого льющегося из его рук солнца.

– Ты отдала мне почти всё. Так нельзя. Если не рассчитаешь и отдашь последнее, то умрёшь. Никогда не отдавай больше половины, ясно?

– Как же я пойму, где эта половина?

– По ощущениям. Вообще, старайся отдавай по чуть-чуть. Как я сейчас.

– И что же ты чувствуешь, когда отдаёшь половину?

– Хм… наверное, это похоже на небольшую усталость. Как только начинаю её ощущать – всё, больше тратить нельзя. Нужно подзарядиться от солнца, а потом уже продолжать.

– О, так мне тоже можно от солнца зарядиться, да? Прямо как телефон заряжаю?

– Нет, ты получаешь энергию от луны, так что тебе надо будет с неё подпитываться. Просто смотри на неё и… как это сказать… загорай. По-другому не знаю, как объяснить.

– Хорошо, я поняла. А тебе долго ещё свою половину отдавать?

– Я верну тебе всё, что дала. Я и сам могу восполнить свои силы, мне только нужно солнце…

– Да, здесь солнце каждый день светит! Мы же в Африке живём, да?! Оставь себе!

Я оттолкнула его руки и резко встала. Ой, голова закружилась и затошнило сразу. Марк подхватил меня под руки, и я снова почувствовала движение его солнечной энергии.

– Я же сказала, не надо! – раздражённо, но неожиданно вялым голосом воскликнула я.

– Ты еле стоишь на ногах! – возмутился Марк – Я уже привык к этому, но это не значит, что и тебе нужно валиться от усталости!

– Сейчас ночь, я посижу у окна и быстро восстановлюсь. Отпусти!

– За ночь ты силы не восполнишь. На это нужно много дней, и это ещё опытному магу. А ты – новичок. Ещё и заболеть можешь от такого. Я себе этого не прощу!

– Тогда оставь себе половину! Этого же достаточно будет, чтобы мне не заболеть? И чтобы не чувствовать такую слабость?

– Да, достаточно… но…

– Я хочу, чтобы ты оставил себе половину! Тебе же завтра работать, да? Сколько ты продержишься на солнышке, которого в этом городе почти не бывает?! Я хотела помочь тебе! И хочу сейчас!

– Хорошо, верну тебе только половину. Только не сопротивляйся, ладно?

Ну, наконец-то, согласился! А то хотел, чтобы все мои труды были напрасны. Ишь какой важный! Ему, значит, можно заботится обо мне, а я что, исключение? Я тоже хочу о нём позаботится. Ух, как горячо! Это солнечная энергия не просто согревала меня изнутри, а приятно обжигала, протекая по рукам, плечам и телу. У меня запылали щёки. Непривычно-то как! Не подумает ли Марк, что я так смущаюсь? Я посмотрела на него. Его взгляд устремился мне на грудь, опустошённый и невидящий. Ясно, сосредоточился. Ладно, пусть делает, что хочет. Надеюсь, он сдержит своё слово и действительно отдаст мне половину. Поверю ему… сейчас.

Обжигающая, горячая волна заполнила меня так быстро, будто взорвался вулкан, и меня накрыло раскалённой лавой. Мне хотелось засмеяться, но я сдержалась. Голова кружилась теперь не от слабости, а от жара, проникающего в меня. Эта энергия Марка… интересно, а он всегда себя так ощущает? И что он чувствует, когда я делюсь с ним? Мой холодный лунный свет, должно быть, совсем неприятен ему. Поэтому Марк захотел от него избавиться? А я настаивала на половине… может, стоило согласиться с ним?

Марк отпустил меня, сделав шаг назад. Я стояла, прислушиваясь к своим ощущениям. Честно говоря, мне хотелось кричать, носиться и смеяться, разнести всё вокруг, чтобы выплеснуть эмоции. Я хихикнула. Было бы забавно понаблюдать, как Марк ведёт себя так. Это получается, он всегда сдерживает в себе это непреодолимое желание? А я ведь получила всего половину его силы! Я ещё раз хихикнула и уже не могла сдержаться. Не могла прогнать эти навязчивые образы, будто Марк скачет, как дикий бешеный кот, по квартире и разносит всё, хохоча до слёз. И я смеялась вместе с этим воображаемым Марком. Хочу увидеть его лицо! Должно быть, он сейчас тоже еле сдерживает смех. Я надела очки и повернулась к Марку, всматриваясь в его лицо и не прекращая смеяться. М-да… этот снисходительный, полный отеческого покровительства взгляд. Но меня не обманешь, теперь я знаю, что за чертёнок сидит у него внутри!

– Ха-ха, почему ты не смеёшься? – я еле остановилась, чтобы спросить.

– Я, честно говоря, не очень понимаю, почему так сильно смеёшься ты, – осторожно проговорил Марк.

– Ну как же! Можешь не притворяться! Когда смеёшься, чувствуешь себя ещё лучше! Ха-ха-ха!

– Тебе хочется смеяться от моей энергии?

– Ха-х, а тебе, скажешь, нет? Ха-ха-ха! Она же твоя!

– Знаешь, это, наверное, у тебя с непривычки. Я тоже, получая твою энергию, почувствовал то, что совсем для меня непривычно.

– О, должно быть, это неприятно. Ха-ха! Не повезло тебе!

– Ну, почему же, неприятно? Такая уютная, успокаивающая прохлада. Как будто к ожогу приложили лёд в полотенце. Сразу так хорошо… но смеяться мне не хочется. Просто становится спокойнее. И помогает расслабиться.

– Ха-ха, я как транквилизатор для тебя, да?! Ха-ха-ха! Будешь буянить от своей этой солнечной силы, накачаю тебя и будешь сидеть слюнки пускать. Ха-ха-ха!

– Да-а… хорошо, что я не отдал тебе всё. Раз уж ты даже на половину так реагируешь, что было бы с тобой тогда?

– Ха-ха-ха, я бы лопнула от смеха!

– Думаю, я понимаю, что ты ощущаешь. Видишь ли, меня солнце жжёт изнутри. Это действительно придаёт силу, но настроение мне так не поднимает. Это что-то вроде отдыха летом. Сначала, с непривычки, тебе кажется, что жара на улице такая приятная и согревающая. После унылого и промозглого города солнечный пляж – настоящее чудо. И ты смеёшься от него, впитывая эту жару и пропуская через себя с удовольствием. Но чем дольше живёшь в этом жарком месте, тем больше привыкаешь, а затем и вовсе стараешься спрятаться в комнате с кондиционером, попивая воду со льдом. Жара утомляет. А твой холод? Ты не устаёшь от него?

– Ха-ха, как же можно устать от лунного света? Я так люблю смотреть на луну, ощущать её родную, приятную прохладу, впитывать каждой клеточкой своего тела! Ах… луна – это… это настоящее волшебство. Я так люблю этот лунный свет…

– О-о-о… ты… умеешь впитывать лунную энергию, даже не смотря на неё?

– Что?..

– Ты успокоилась. Знаешь, почему?

– Успокоилась? А… да, точно. А почему?..

– Ты смягчила жар моей энергии лунной. Как будто пожар потушила.

– А… ну… я всегда, когда думаю о луне, ощущаю себя лучше. Она всегда придавала мне сил, когда не хотелось жить.

– И… часто такое с тобой случалось?

– Ой, ну… было пару раз. Всё! Я пошла спать!

Кажется, от его силы мне совсем снесло крышу! Вообще не контролирую, что говорю. Сболтнула лишнего. Ух, как неловко! Надо поспать, мечтая о луне. Похоже, так я смогу быстро восстановиться. Главное, успокоиться и заснуть. Это будет сложно…

Я забралась под одеяло – жарко. Раскрылась и развалилась на кровати. Потом встала, открыла окно и всмотрелась в ночное небо. Кстати, может, я смогу увидеть луну в холле. Я вышла туда и подошла к панорамному окну. Точно, из-за облаков выглянула половинка луны. Как красиво! Завораживает и успокаивает. Посижу пока здесь. Позагораю, как выразился Марк. Хах, загорать от луны! Вот это я понимаю – магия! Сидишь такой, смотришь на луну, а утром просыпаешься загорелый. Как негр. Ха-ха!

Так, надо сосредоточиться на этом лунном свете, а то опять смеюсь. Я улеглась поудобнее на диване и уставилась на полумесяц. Да… ощущение, что он овладевает мною. Будто невидимая сила окутывает меня и переполняет. Ох, главное, опять не превратиться в кошку! А то снова придётся оправдываться перед Марком…

Я даже не заметила, как уснула. Что за фигня мне снилась?! Какие-то баталии, войны. Причём сражались друг с другом тягучая, зловещая тьма и мягкий податливый свет. Они пытались захватить территории друг друга, медленно расползаясь всё дальше и дальше. Темнота поглощала, с лёгкостью окутывала свет в одно мгновение. А он почему-то поедал эту темноту козами. Они шли размеренно, пожёвывая и поглощая эту тьму, будто траву. Какая тягомотина! Мне казалось, этот сон был вечностью! Конечно, я болела за белых и старалась мысленно остановить тьму. Но складывалось ощущение, что я в этом театре просто зритель. Какой ужас! Коз становилось то меньше, то больше. Они расчерчивали в тьме невнятные узоры или шли плотным рядом, заливая черноту белым цветом. Почему свет не может так всегда? Почему неуловимо пропадают его козочки? Как мне помочь этому свету? Агрх! Бесит этот сон! Ещё и этот надоедливый, противный стук. Откуда он взялся? Это тьма? Или козы так копытцами стучат? Ох, нет. Это… в дверь стучат?..

Я не просто проснулась, а будто вырвалась из объятий этого жуткого сна. Продрала глаза и приподнялась на диване. Где мои очки?.. ах, да… на пол их положила. О, Марк вышел из комнаты, весь такой сонный и растрёпанный. Как мило! Он открыл дверь, и к нам в дом будто влетел вихрь. Стройная, подтянутая блондинка в ярко-красном костюме с короткой юбкой, высокими белыми сапогами и таким же белоснежным распахнутым пальто. Вместе с ней к нам забежал большой длинношёрстный пятнистый серый кот… или не кот? У него был коротенький хвостик и маленькие кисточки на ушах. Ого, да это же рысь! Дамочка встряхнула в руках длинный красный зонтик и стукнула им об пол, поправила объёмную красную сумку на плече и затараторила:

– Я ждала тебя целых три часа! На телефон ты не отвечаешь, дверь не открываешь, что происходит вообще? Ты напился?! Чем ты занимался всю ночь, ответь мне? О, да у тебя девушка в гостях. Теперь понятно, понятно всё. Но это не значит, что нужно заставлять меня ждать! Свои похотливые приключения, будь так добр, устраивай не в ущерб своей работе! А то я ведь быстренько доложу Леониду, насколько безответственным ты стал! Что ты стоишь и смотришь на меня исступленным взглядом?! Скажи уже что-нибудь! Хотя бы попробуй оправдаться. Или ты совсем совесть потерял?!

– Мира, остановись. Ты не даёшь даже слово вставить…

– Ты ещё и хамишь мне? Да как у тебя язык повернулся вообще?! Ты думаешь, я в восторге от совместной миссии? Прямо сижу и жду, когда же это нас с Марком в пару поставят? А ты заставляешь меня ждать, будто я второсортная лесная ведьмочка! Ну так я тебе скажу, что ты, дорогой мой, не самая прекрасная компания. Скучный и нелепый, как объевшийся ленивец. Много ли радости работать с тобой? Да ещё и ждать тебя?! Ну вот опять, стоишь и не вдупляешь даже, что происходит!

– Да… что происходит?

– Уже двенадцать, дурень! Во сколько ты лёг? Ты спал вообще ночью? Или уснул, когда подумал, что надо выходить уже? Я прождала тебя целых три часа! Три часа, понимаешь?! И ты ещё смеешь трубку не брать!

– Ох… я забыл включить звук…

– Да что ты! И звонок дверной ты тоже не слышишь?!

– Я его отключил, а то ходят всякие…

– Отлично! Просто прекрасно! Я до тебя еле достучалась, знаешь ли! А ты всё ещё стоишь и даже не думаешь собираться! Или ты хочешь, чтобы мы только к утру домой вернулись?!

– Дай мне пять минут тишины…

Марк схватился за голову и ушёл в ванную. Да. У меня тоже от этой дамочки заболела голова.

– И как тебя угораздило связаться с этим болваном? – обратилась Мира уже ко мне. – Небось вскружил тебе голову своими блестящими глазками. Ну так ты на его личико не смотри. Это только выглядит он смазливым симпатяжкой, прям мечта всех женщин. А по факту никого к себе не подпускает. Ему бы только вскружить дамам голову, а что делать с их разбитыми сердцами?! Марку плевать! Что ты молчишь? Смущаешься? Как зовут-то тебя?

– Багира, – наконец-то дала и мне сказать, страшная женщина.

– Ох, а ты знала, что вообще-то это мужское имя. Просто перевели на русский сказку неправильно, вот и запустилась волна масштабного заблуждения. Чья была идея назвать тебя так? Отец или мать постарались?

– Это… Марк придумал.

– Марк? Он что, твой отец?! Прости, дорогая, но ты выглядишь такой взрослой. Не годишься ты ему в дочери.

– Он не отец. Просто… друг.

– Друг значит-ся, да? А я говорила – вскружит тебе голову, разобьёт тебе сердце и выбросит у обочины. Чем он тебя впечатлил так? Скажи! Беги лучше отсюда, пока ещё не влюбилась по уши в этого чёрта…

– Я вообще-то живу здесь.

– Живёшь? Как же?.. Это дом Марка, я тут не раз уже была, а тебя никогда не видела. Вообще тут раньше ведьмочка с ним жила, вон в той крайней комнате. А теперь не живёт уже год, наверное. Так ты теперь вместо неё, да? Подружка его? А чего вместе не спите? Или он тебя так, по доброте душевной пустил. Что, жить тебе негде? Так я помогу. Только беги от него подальше. Уж я-то знаю. Мы с тобой, дорогая, боевые подруги.

– Я вас едва знаю! Что вы всё наговариваете? Перестаньте! Я уже давно живу с Марком, он совсем не такой!

– Давно? И сколько же? Как вы вообще сошлись?! Неужели Марк нашёл себе постоянную девушку?

– Мы не встречаемся… просто… друзья.

– Ах, друзья… ага, конечно. У Марка не бывает просто друзей. Он ведь один из сильнейших колдунов, прямо как я. А такие как мы не заводим друзей людей. Или ты… погоди-ка… Наполеон, куда это ты?

Рысь, наконец-то, двинулся с места, всё это время, просто наблюдающий за мной. Наполеон, значит. Какое пафосное имя. Ой, он встал на край дивана передними лапами и принюхался ко мне. Какие же у этого рысёныша красивые серые глаза! Ох, он же… оборотень, как я. Наполеон вытянулся и стал расти, превращаясь в высокого и накаченного молодого парня, с такими же серыми, под цвет глаз, волосами, ресницами и бровями. Как необычно. И… и… да. На уровне моих глаз оказалось его большое и обнажённое хозяйство. Погодите-ка, у него что, встал на меня?! Наполеон придвинулся ко мне поближе и наклонился, положив одну руку на спинку дивана, а другую прямо рядом со мной. Что ты собираешься делать?!

– Какая ты краси-и-ивая, – протянул он, лучезарно улыбаясь и приближаясь ко мне.

– Отвали от меня! – крикнула я.

– Такая ма-а-аленькая, такая засте-енчивая, такая ми-и-илая…

– Убирайся, мразь! Ш-ш-ш-ш.

Я ударила Наполеона по лицу, но он схватил меня за руку и прижал её к своему носу, с наслаждением вдыхая.

– Как приятно па-а-ахнешь, – протянул этот наглый рысёныш.

– А ну, отпусти! – крикнула я, одёрнув руку и пнув его. – Ма-яа-у, ш-ш-ш!

– Моя сла-а-адкая… А?

“Фледжелюм!” – услышала я голос Марка. Наполеона мгновенно связала солнечная нить. Он разочарованно вздохнул и горестно мяукнул, обратившись обратно в рысь. Марк грубо схватил его за шкирку и отшвырнул к Мире.

– Что ты делаешь?! – возмутилась она, подбежав к своему коту и поглаживая его, пока нить медленно исчезала.

– Научи своего кота держать себя в руках! – прорычал грозно Марк. – Или будешь собирать его останки по городским помойкам.

– Так ты ещё угрожать мне будешь?! – Мира вскочила и расставила руки в стороны, бормоча под нос заклинание.

– Ты в моём доме, – медленно проговорил Марк, поднимая руки вверх, пока в ладонях образовывались горячие пламенные шары. – Здесь мои правила.

Колдунья застыла. Искры, появившиеся на кончиках её пальцев, мгновенно потухли. В её глазах был страх. Она попятилась и вцепилась в загривок своего кота.

– Я запрещаю тебе заходить ко мне домой, – уже спокойнее проговорил Марк. – Убирайся.

– Я… – задыхаясь от возмущения, Мира потащила Наполеона за дверь. – Я буду ждать тебя ровно десять минут. Опоздаешь опять, будешь сам очищать дом.

– Не опоздаю, – Марк захлопнул за ней дверь и повернулся ко мне. – Не позволяй этой Рыси подходить. И вообще, не разговаривай с ним.

– Как будто я его тут соблазняла! – Возмутилась я, подскочив с дивана и сжимая кулаки. – Он сам подошёл! Я ему ни слова не сказала!

– Наполеон чует даже малейшее проявление симпатии. Понравился тебе такой большой кот, да? Ещё и подкачанный, молодой и горячий…

– Замолчи! Я вообще не знала, что он – оборотень! И не нравится он мне! Я никогда не видела рысь, ясно?! Мне просто было интересно! Когда он обратился, я пыталась его отогнать! Но он такой огромный, такой сильный. Думаешь, мне самой приятно было?! Думаешь, я такая, да? Как вижу мужика голого, так тут же ложусь под него, конечно! Все вы такие! Всегда вам кажется, что девушки не могут устоять под вашим обаянием! Вы не слышите “нет” и не видите препятствий, даже если упираться всеми силами! Конечно, если сильнее, то можно же проигнорировать! И плевать вам, что я не хочу! Плевать, что это мерзко и противно! Плевать, что это невыносимо больно, когда берут силой! Когда не считаются со мной! Когда игнорируют мои угрозы и мольбы! Чтоб вы все сдохли!

Из меня будто вырвали огромный кусок застрявшего в сердце камня. Я не могла сдерживать слёзы. Не хочу его видеть! Пусть убирается! Я проскочила мимо Марка и заперлась в ванной. Так больно. Так плохо… так… холодно… Не хочу чувствовать эту боль. Не хочу чувствовать ничего. Она разъедает, пожирает меня изнутри. Кошка… надо обратиться в кошку. Так всегда легче. Надо сжаться в комок… спрятаться… превратиться в тень. Хлопнула дверь. Марк ушёл.

Я лежала на полу в ванной и не хотела двигаться. Да, кошкой было проще, но всё равно больно. Не хотелось ни есть, ни пить, ни спать. Хотелось забиться в угол и там умереть, чтобы не было такой жизни. Чтобы не было меня. Не было этой всепоглощающей боли. Кстати… можно забраться под ванную. Там темно и уютно. И хорошо. Я поддела лапой дверцу щита, а затем пробралась внутрь – в самую глубь. В самый тёмный угол. Да, полежу здесь. Тут хорошо. Если закрыть глаза, то можно вспомнить лунный свет. Он рядом. Он всегда со мной. Всегда будет оберегать меня и обнимать в такие минуты. Спасибо, лунный свет. Ты – настоящий друг. Единственный.

Даже не знаю, сколько времени прошло, когда я услышала хлопок входной двери. Наверное, целая вечность. Только не заходи сюда. Ах, да…я ж заперлась. Марку не попасть ко мне, пока я сама не открою. Кстати, кошкой мне и не справиться с этим замком. Что ж, так даже лучше. Буду сидеть здесь. Всё к лучшему.

Марк повернул ручку, но не смог открыть дверь. Потом, через несколько минут замок внезапно щёлкнул. Как? Разве можно открыть с внешней стороны?! То есть запирайся или нет – всё равно можно попасть внутрь. Какой ужас! Марк зашёл, постоял немного, а затем еле слышно заговорил: “Прости, я не знал. Я – дурак. Просто… даже не знаю, что на меня нашло. Как подумал, что ты с этим котом… и ярость ослепила меня. Сможешь ли ты простить меня? Наверное, тебе очень больно… Я присяду тут рядом, ладно?”

Я услышала, как Марк сел рядом с приоткрытой дверцей щита и заслонил свет. Ну и пусть сидит. Меня ему всё равно не достать, уж слишком я глубоко залезла. И вообще, какое мне до тебя дело, мерзкий человечишко? Все мужчины одинаковы. Все вы мрази и ублюдки. Ненавижу вас. Я непроизвольно зарычала. Ну и правильно. Пусть знает, что я его ненавижу.

“Я слышу тебя, – грустно и тихо протянул Марк. – Правильно, ругайся. Я не хотел тебя обидеть, правда. Теперь я понимаю, насколько не по себе было тебе там, в больнице. И насколько тяжело было довериться мне. Я не знал… Конечно, меня это не оправдывает. Я бы хотел всё исправить. Вернуться в прошлое и отказаться от той ночи. Конечно, мне было жалко ту девочку, и я хотел её спасти несмотря ни на что. Но я бы нашёл другой выход. Да, даже если б и не нашёл, никогда бы не стал звать тебя с собой без подготовки. Я бы сразу объяснил, что мне придётся тебя вот так трогать. И не прикоснулся бы без разрешения, никогда. Если б я только знал… прости, Багира, что втянул тебя в это”.

Марк замолчал. Ну, на самом деле в ту ночь в больнице он нисколько не обидел меня. Это я сама приняла всё близко к сердцу, так что я бы не позволила Марку всё изменить. Хах, как будто это возможно! Хотя… а почему нет? Существуют же колдуны и оборотни, хотя я бы никогда не поверила, если б не увидела собственными глазами. И даже тогда сомневалась бы, кажется мне это или нет. Только тот факт, что я – оборотень, смог раскрыть мне глаза и позволить увидеть весь этот скрытый, волшебный мир. Не хочу ничего менять. На самом деле, мне нравится быть магическим созданием. Как красиво звучит! Получеловек, оборотень – как-то грубо. Похоже на какую-то пакость. “Магическое создание” – это как… единорог, что ли. Никто в них не верит, но все знают, что это – прекрасные звери, полные волшебства и чудес.

Не хочу здесь больше оставаться, надоело. Скучно и тесно. Я бесшумно подползла к приоткрытой дверце и взглянула на сидевшего на полу Марка. Он сидел, уставившись на мои очки в руках. Просто смотрел затуманенным взором.

“Мне страшно,” – внезапно заговорил Марк. От неожиданности я вздрогнула, но, похоже, он меня не заметил. Просто заговорил. Интересно, чего он боится? Чего может бояться такой сильный колдун, который, к тому же, ещё и дружит с ведьмой? И вот ещё и оборотня нашёл, что, оказывается, делает его в разы сильнее. Даже колдунья, которая приходила, испугалась Марка. Тоже, кстати, сильная, по её словам. “Я боюсь, что потеряю тебя, – продолжил он, говоря всё тише и тише. – Мне плевать на силу, которой ты делишься, и на ясное зрение получеловека. Я… мне нравится, что я возвращаюсь домой, а ты меня встречаешь. Мы болтаем вместе о твоих пустяках. Хотя, наверное, для тебя это очень важно. Мне нравятся, как ты рисуешь. Не очень умело, размыто, сложно понять, что именно, но если отдалиться… да. Тогда сразу оказываешься будто внутри этой картины, погружаясь в её чувства и эмоции, утопая в ней. Это похоже на магию. Какую-то очень скрытую, которую никто не может опознать. Но я всю жизнь прожил в этом волшебном мире и точно могу сказать: пусть даже и невидимая, неопознанная, но твои картины – настоящая магия. А ещё ты так мило смущаешься, когда говоришь о чём-то действительно важном. И такая храбрая, несмотря ни на что. Видела бы ты, как мило меняется твоё лицо, когда ты незаметно начинаешь обращаться. Я боюсь, что однажды… ты уйдёшь. Скажешь, что больше не хочешь жить со мной. И не хочешь колдовать со мной. Что будешь ходить в кино с другим или пить с ним молочный коктейль в кафе. Боюсь, что окажусь тебе не нужным. Я бы очень хотел, чтобы мы и дальше жили вместе. Я бы показывал тебе свою магию, а ты рисовала бы её. Даже если не захочешь помогать, я бы брал тебя с собой. Просто, чтобы ты смотрела. Для тебя это, должно быть, невероятно красиво. Наверное, ты больше не захочешь доверять мне, поэтому я прошу тебя только об одном – останься. Не надо помогать мне, делай, что хочешь. Только останься со мной”.

Ух… даже не знаю… хорошо, что я кошка, а то бы уже раскраснелась вся от такого признания. И что мне делать теперь? Ну не бросать же его, в самом деле! После таких-то слов… Вот же ж засранец! Сидит тут, значит, с грустной мордашкой. Это я вообще-то недавно пострадала, поэтому тебе должно быть неловко передо мной, а не наоборот. Не могу… не могу смотреть на него таким. Я действительно вижу в его глазах страх и отчаяние. Это не похоже на игру. Я бы сказала, Марк всегда такой искренний. Так разозлился, когда Наполеон был на мне. Угрожал этой колдунье. И на меня сорвался. Но не тронул… мама тоже срывалась, но никогда не извинялась. Марк хотя бы думает о моих чувствах. Ладно… ну, что с тобой делать? Не грусти! Я высунулась из приоткрытой дверцы и уткнулась в его бок носом.

Марк повернулся ко мне и наклонился. “Ты останешься со мной?” – с надеждой спросил он. Останусь, конечно, куда я денусь? Я приподнялась и потёрлась щекой об его руку. Марк улыбнулся. Мне кажется, это была самая яркая из его эмоций. Такая искренняя и тёплая. Он погладил меня по голове и протянул: “Хорошая кошка”. Ну уж нет! На это мы не договаривались! Я вцепилась зубами в его руку и прорычала. Утробно мяукнула и выбежала из ванной. Совсем страх потерял. Ага.

Марк поднялся, посмеиваясь и потряхивая укушенной рукой. Так тебе и надо. Нечего было меня трогать! И вообще, я есть хочу. Покорми меня, глупый человек!

* * *

Наверное, у меня все же есть ещё один друг. Прости, лунный свет, но у меня появился Марк. Он такой добрый и искренний, и не скрывает то, что у него на душе. Он заботится обо мне и терпит все мои укусы и царапки. Никогда и слова не сказал мне о том, что ему больно. Наверное, Марку вообще наплевать на все мои кошачьи истерики. Только из-за фикуса немного поругался, а так… даже телевизор сломанный не вспоминает. Да и вообще… Марк – хороший человек. Как будто и не мужчина вовсе. Ему можно доверять. Но я не брошу тебя, лунный свет. Как и ты меня. Никогда.

* * *

Оказывается, жить кошкой очень скучно, когда человеческий мир становится таким интересным. Я запомнила слова Марка, где он говорил, что хочет брать меня с собой на работу. Но вот от кошки он категорически отказывался. Эх… даже на улицу не выпускал. Боялся, что попаду в беду. Раньше бы меня это очень злило. Какое право он имеет решать, что мне делать и как жить?! Но сейчас, после этого его признания, мне не хотелось расстраивать Марка. Он ведь переживал за меня. За меня никогда никто не волновался, всем было плевать. А ему – нет. Так что мне было даже приятно.