скачать книгу бесплатно
Я возвращался домой в каком-то онемении, ничего не чувствуя и не замечая. В автобусе бабушка долго пыталась обратить моё внимание на открытый рюкзак.
– Молодой человек, сумка открыта, – говорила она.
– Что? – переспрашивал я.
– Сумка открыта, вывалится что… – продолжала она. – У моего внучка ботики так выскочили, отцу пришлось к чёрту на кулички за ними ехать.
Я снисходительно смотрел на неё как на безобидную умалишённую.
– Ты глухой, что ли? – так же снисходительно посмотрела и она.
Сумасшедшие так не смотрят. Наверное. Я вроде раньше не видел сумасшедших.
– Что над пожилым человеком издеваешься? – обратилась ко мне сидящая рядом с ней женщина. – Рюкзак закрой, тебе говорят.
– А-а, спасибо, – кивнул я, не почувствовав ни обиды, ни раздражения из-за этого ничем не заслуженного наезда.
Бабушка с женщиной переглянулись и вздохнули с сочувствием.
А когда я пришёл домой и разулся, с удивлением обнаружил, что один из носков насквозь мокрый – видимо, я черпнул воды в глубокой луже. Но когда? Я и луж-то не помнил.
В остальном я вёл себя как обычно, мама даже ничего не заметила. Всё на автомате, без остановки. Ночью уснул, как ни странно, быстро – вырубился и проспал до утра. Проснувшись, хотел уверить себя, что это сон, но снов я не помнил, а её слова будто въелись в память.
Решил, что в школу не пойду, вспомнил о контрольной по алгебре – только я ведь не готовился. Или готовился? До чего ж мне было параллельно на контрольные, оценки и прочее.
А с другой стороны, не пойду – Маруся возомнит что-нибудь. Она и так себя грызёт, ясное дело. Надо идти и делать вид, что всё окей, справляюсь.
И я пошёл, и поздоровался, и даже контрольную написал. Удивлялся, насколько ясная голова стала – ничего лишнего, всё по делу. А когда дела для неё нет, то же онемение и автомат. И Никита ничего не заметил! Чудеса! Мир мой рухнул, а никто не замечает. Может, оно и к лучшему. Начни кто-нибудь утешать, может, и правда расклеился бы. А Маруся прям несчастная-разнесчастная, виноватая-превиноватая. Глаз не поднимает, у доски голос дрожит. Так и прошла короткая неделя: ни мне, ни ей лучше не становилось.
Ну, думаю, надо бы облегчить ей муки совести. И тут, как по заказу, в спортзале к нам с Никитой две девочки из 10-го попросились играть. Одна из них – Вика. Полная противоположность Маруси: глаза и брови чёрные, волосы и губы красные, уверенная в себе на 100 или даже 150%. Я её до этого видел с разными мальчиками из 10-го и 11-го классов.
– На следующей перемене на том же месте, – подмигнув, сказала она нам, когда прозвенел звонок.
– А у нас сейчас последний урок, – ответили мы.
– Всё равно приходите.
И нам как-то неудобно было не прийти. И когда с очередным звонком мы собрались прощаться, она вдруг обратилась к подруге:
– Не пойду я на химию, прогуляюсь с мальчиками.
Мы не возражали.
Хорошо помню тот противный день, 13-е ноября: ветрено, сыро, серо… И мы с Никиткой тащимся за Викой, как последние дураки. Я в расстёгнутой куртке, без шапки, хихикаю, даже не пытаясь вникнуть в её рассказ, так как от ветра заложило уши.
Уже во вторник она как-то узнала мой телефон и написала прямо на уроке, что они с подругой ждут нас в спортзале.
Я показал Никите, он удивился:
– Вика, конечно, огонь, но как же Маруся?
– Ты ж всегда был против отличниц, – напомнил я.
– Ну, это для себя.
– Да ладно, не волнуйся. Всё кончено, и я тут ни при чём.
– Не может быть! – не поверил Никита.
И по дороге в спортзал я ему всё рассказал.
– Ну и фиг с ней, – разозлился Никита на Марусю. – Тоже мне! Тогда, конечно, правильно – покажи ей, что невелика потеря.
«Если бы – невелика», – вздохнул я про себя.
На третий день Вика сама меня поцеловала прям посреди улицы, да так, что мало не показалось.
Мне одновременно и льстили эти отношения, и напрягали. Не сказать, чтоб на переменах я сильно стремился в спортзал, регулярно находил отмазки, а на собственную физру специально опоздал и получил от Бочки наказание в виде пятнадцати подтягиваний, за которое был ему премного благодарен.
Зачем же в пятницу я задержался с Викой в школьном дворе, несмотря на жуткий холод? Зачем хотел показать Марусе, что не страдаю? Чтоб она не терзалась или… наоборот? Сейчас мне уже трудно вспомнить, да и не хочется. Я сидел на ограде газона, Вика стояла напротив, положив мне руки на плечи, когда я краем глаза заметил выходящую из школы Марусю. Я делал вид, что не вижу её, смотрел на Вику. Маруся быстро прошла мимо, мне захотелось оттолкнуть Вику, вместо этого я пожаловался на головную боль и сказал, что пойду домой. На душе было тяжело, как если бы я совершил какую-то подлость. Но ведь ничего предосудительного я не сделал! Придя домой, я по пустячному поводу нахамил и маме, и папе. И даже прикрикнул на Анюту. Пообедав, ушёл на футболку и колотил по воротам до посинения.
В субботу Вика напросилась на матч. И хотя я мощно всех расталкивал и не менее мощно прикладывался к мячу, мы с треском его проиграли. И ребята в раздевалке требовали вернуть бывшую девочку, хоть она, конечно, и не так крута, как новая. Я смеялся.
На следующей неделе Маруси не было, я стал ещё реже ходить в спортзал. Безрадостные серые дни казались бесконечными. Между уроками, проходившими в одном кабинете, я вообще не двигался с места. Никита пытался меня растолкать, но безуспешно. Вергилия бросала в мою сторону сочувствующие взгляды, Клещики подходили побороться на руках, и даже Даня как-то подсел и ни с того ни с сего поведал, что отец уже полгода в завязке.
– Ты вдохновил? – проявил я интерес.
Даня покачал головой.
– Товарищ на войне погиб. Батя, как узнал, в запой ушёл, чуть ласты не склеил, а тот ему во сне явился и что-то строгое сказал. И всё, с тех пор не притрагивается.
– Чудеса, – подивился я.
– Да, только я теперь боюсь о своих планах заикнуться.
– Ты про службу?
Даня кивнул.
– Понимаю.
После того, как на очередных выходных Вика начала приглашать меня домой, я решил, что пора завязывать. От одной мысли, что наши отношения закончатся, я ощущал невероятное облегчение. Я не ответил на её вечернее сообщение в надежде на то, что она обидится и будет ждать примирительных шагов, которых не последует. Но мой план не сработал.
В понедельник Маруся вышла после болезни – бледная, даже похудевшая, но, как мне показалось, более спокойная. На уроке пришло сообщение от Вики с приглашением на баскетбол, я не ответил. И со звонком она заглянула в наш кабинет. Я поспешил выйти, чтоб не выяснять ничего при всём классе, сочинил какую-то ерунду про то, что мне нужно списать домашнее задание и пообещал прийти на следующей перемене. Маруся пошла в столовую, и на меня, как коршун, налетела Вергилия.
– Что ж ты, Куликов, делаешь, а? – прошипела она.
– Что я делаю? – опешил я.
– Опять идиотом прикидываешься?
– А, может, не прикидываюсь? – усмехнулся я.
– Не по-мужски это – мстить таким отвратительным способом, – заявила Вергилия.
– Что?! – я сделал круглые глаза. – Мщу? И в мыслях не было!
– Я ни за что не поверю, что ты влюбился в эту…
– А кто сказал, что я влюбился?
– Тогда зачем она тебе?
– Развеяться.
– Развеяться значит? А простить не вариант?
– Простить? – и правда не въехал я. – Кого?
Вергилия растерялась – видимо, она была не вполне в курсе дела и пыталась взять наскоком.
– Марусю, кого ж ещё? – уже без наезда сказала она.
– А у меня к ней претензий нет.
Даже говорить о нас было для меня отдушиной.
– Тогда я не понимаю… – призналась Вергилия.
– Ты действительно не понимаешь, – согласился я. – Она в Ваню влюбилась.
– В Ваню? Какого Ваню?
– Долгова.
– Да? – расстроилась Вергилия. – Она мне про Ваню ничего не говорила…
– Зато мне говорила.
– А что ж… что ж она такая грустная? Волосы все растеряла.
– Могу предположить, что её чувства безответны, но для меня это что меняет? Пойти её утешать?
– Вот так прям раз и влюбилась? – всё ещё не верила Вергилия.
– Ты была влюблена в Никиту четыре года, – напомнил я, – и разлюбила за пару дней.
– Это другое. Это были просто фантазии.
– Да ладно, Вергилия. Этого следовало ожидать. Он круче, чего уж там.
– Нет, не круче, – не слишком уверенно возразила Вергилия. – Ты очень классный, правда. Я тоже была влюблена в тебя в классе втором или третьем. После диспансеризации, помнишь?
– Помню, – рассмеялся я, но не стал говорить, что это так себе аргумент. – Я обычный, понимаешь? – решил я поделиться с ней своими последними размышлениями. – А Маруся нет. Она выбрала меня за отсутствием выбора, или, может, это я её выбрал. Но было ясно, и, наверное, я всегда это знал, что однажды она встретит кого-то необычного и влюбится. Рано или поздно. И лучше раньше, чем позже, разве нет?
– И это рассуждает обычный парень?
– Да, а что я такого особенного сказал? Это ж очевидно.
– Нет, – подумав, заявила Вергилия.
– Что – нет?
– Ты тоже необычный. И Маруся не из тех, кто выбирает абы кого. Ты только никому не говори, – Вергилия оглянулась вокруг и продолжила почти шёпотом, – но я этим летом была в лагере и там просто голову потеряла от одного мальчика – он стихи пишет, в тысячу раз лучше меня, но даже поэтом себя не считает. Только я не такая честная, как Маруся, и не спешила Матвея обрадовать. А потом вернулась, и всё выветрилось. Как наваждение.
– Ну, Маруся не из тех, кто теряет голову, – нашёлся я.
– Она её и не теряла.
– Только волосы? – усмехнулся я. – Вергилия, давай закончим и больше не будем. Ты мне лучше вот что скажи: как мне с Викой расстаться, чтоб не обидеть и всё такое?
– Да разве её обидишь? – ободрилась Вергилия. – Скажи просто: я не хочу продолжать отношения.
– А если она спросит, почему?
– Влюбился в другую девушку. Но какую – не говори, а то она ещё пакость сделает.
– Кому?
– Марусе, кому ж ещё.
– Не выдумывай.
– Я таких насквозь вижу, – заверила Вергилия. – Улепётывай, пока не поздно.
После уроков Вика, как всегда, ждала меня во дворе. Она начала жаловаться на учительницу биологии, а я слушал вполуха, собираясь с духом для решающего разговора.
– Как же она меня достала! Уже не знает, к чему прицепиться… Завидует просто, старая дева.
– Да, наверное, – сказал я рассеянно. – Слушай, нам нужно закончить отношения.
Вика, наверное, подумала, что ослышалась, и молча вытаращила на меня свои большие чёрные глаза.
– Почему? – поинтересовалась она холодно.
– Ну, появилась другая, – помявшись, выдал я.
– Другая? Кто она?
