скачать книгу бесплатно
– Может, Вергилию задействовать?
Я немного расстроился, что моя гениальная задумка и не менее гениальный экспромт отвергнуты, но вариант с Вергилией действительно был вполне рабочим.
– Да, я поговорю с ней, – пообещал я.
– Спасибо.
И тут Никита поднял взгляд на кого-то за моей спиной и сделался окончательно несчастным. Я, не оглядываясь, смекнул, что к чему, и протянул ему руку, чтоб попрощаться.
Никита пожал и придержал, видимо, не желая оставаться с Татьяной наедине. Но я безжалостно его покинул. А вечером написал и убедился, что всё путём. Что ж, дураки учатся на своих ошибках, а умные – на чужих. До «Алых парусов» я ещё не доумнел, а вот кино – почему бы и нет. Тем более если Венька с Алисой туда ходят.
И я попросил маму посоветовать. Я бы мог и сам изучить афишу, но знал, что мама подойдёт к выбору более ответственно.
Мама выбрала нам «Повелителя ветра» – биографический фильм о кругосветном путешествии Фёдора Конюхова на воздушном шаре. Долго сокрушалась, что не романтично, но ничего достойного больше не нашлось. Она сделала последний безнадёжный заход насчёт «Алых парусов», но я был непреклонен.
– Это, конечно, не очень солидно для дня рожденья, – вздохнула мама, – но надо с чего-то начинать. Это что, первое свидание выходит?
Судорога свела мне челюсть.
– Пожалуйста, не говори больше это слово, – попросил я очень настойчиво.
– А что такого? – не поняла мама.
– Ужасное слово.
– Странный ты, – пожала она плечами. – В кино никакой еды не покупай – Маруся не оценит, если ты будешь хрумкать во время сеанса, а вот после можно зайти в кафе. Я подберу что-нибудь подходящее поблизости.
Я чуть не заплакал: во-первых, надо найти кафе, не сообщая о том, что это мамин выбор, потом сидеть вдвоём, выбирать блюда и с серьёзным лицом делать заказ, а официант будет его принимать, пряча снисходительную улыбку.
Несколько дней я прикидывал, как бы избежать всех этих ничем не заслуженных мук. Думал заболеть на выходные, но не хотел жертвовать футболом.
В субботу всё утро собирался с духом, чтоб позвонить. Даже порывался сочинить стихотворное поздравление, чтоб отправить через вотсап и обойтись без звонка. Но голова туго соображала, и ничего достойного не сложилось. Пришлось брать потной рукой телефон и набирать номер. Поздравил, нажелал всяческих успехов, поинтересовался, какие планы на сегодня. Оказалось, я угадал – они действительно собирались праздновать с семьёй за городом. «Во сколько отправляетесь?» – спросил я в надежде, что после футбола к ней не успею. «В два», – был ответ. Я неслышно вздохнул. «У меня матч в 11, – бодро сообщил я. – Ты не против, если я забегу после этого на минуту поздравить?» Она, естественно, была не против.
Самые жуткие выходные на свете! Когда они закончатся, я буду счастливейшим человеком на свете.
Я обрадовал маму, что отправлюсь к Марусе после футбола, и попросил купить букет, пока я на футболе. Мама, конечно, согласилась. После матча я переоделся, мама вручила мне корзиночку с цветами и пристроила туда конверт с распечатанными билетами. Видимо, ей было так неудобно за билеты в кино, что она успела ещё и книжку раздобыть. Но я сказал, что приберегу её на Новый год, а то перебор.
Без лишней скромности скажу, что Маруся была счастлива моему приезду и удивлена подарку. Она смотрела на билеты и в чём-то сомневалась.
– Уже смотрела? – попытался угадать я.
Она помотала головой.
– Нет, конечно, он только вышел.
– Значит, пойдешь?
– Пойду, – неуверенно ответила Маруся.
– Вот и отлично. Ладно, я побегу, хорошо тебе отпраздновать!
– Спасибо.
Она явно хотела что-то спросить, но стеснялась.
– А ты… гм… пойдёшь? – она наконец поборола смущение.
Я рассмеялся, чтобы сгладить неловкость.
– Это на твоё усмотрение.
– Тогда до завтра? – улыбнулась Маруся.
– До завтра.
Что ж, как говорила бабаня, хорошее начало полдела откачало.
В воскресенье я за полчаса до сеанса приехал в кинотеатр «Пять звёзд» на Новокузнецкой. Стоял и нервно оглядывался вокруг, нет ли Веньки, или Вергилии, или ещё кого из знакомых. Знакомых не нашёл, а незнакомым не было до меня никакого дела. Только охранник начал ко мне присматриваться, так как я подозрительно озирался по сторонам. Но, когда пришла Маруся, понял причины моего волненья.
Мы, конечно, оба немного смущались – как-никак первое то самое. Я маленько оконфузился, попытавшись найти раздевалку, зато наши места в зале нашёл быстро. Естественно, перед нами уселся высоченный парень с огромным пакетом попкорна, а чуть позже к нему присоединилась девушка. Он тут же закинул руку ей на плечи, и они начали радостно хрустеть попкорном, хихикать, вот-вот поцелуются. Мне ужасно захотелось сбежать. По старой привычке я снова злился на маму. Мелькнула мысль, что лучше было бы пойти в театр, но я не стал на ней останавливаться. «Предложить Марусе пересесть или не надо?» Я вертелся по сторонам, не встречаясь глазами с Марусей: свободные места были, но вдруг кто-то опаздывает – позору не оберёшься, если нас попросят их покинуть. Наконец свет погас, началась реклама. Я немного выдохнул.
Сам фильм заставил меня забыть о соседях, а соседей – перестать жевать. Хорошо, что я знал, что Фёдор Конюхов до сих пор жив, а то бы переволновался за него. Краем глаза видел, что Маруся пару раз прослезилась.
– Интересно, – сказал я, когда мы вышли из зала, – что из этого правда, а что нет.
– А мне кажется, не принципиально, – задумчиво ответила Маруся. – В любом случае это очень трудно и рискованно.
– Ну да, – согласился я.
– Я раньше слышала о его путешествиях и осуждала за эти никому не нужные риски, – поделилась Маруся.
– А теперь?
– Поняла, что он не может иначе. Родные, возможно, имеют право осуждать, но не я.
– Да, наверное, так, – снова согласился я, довольный тем, что фильм произвёл впечатление. (Кстати, я потом прочёл интервью Конюхова, и оказалось, что на самом деле ему пришлось даже труднее, чем в фильме).
Мы вышли на улицу, и я попытался вспомнить дальнейший маршрут. Вроде вспомнил.
– Зайдём в кафе, – сказал я не то утвердительно, не то вопросительно.
– Ты голоден? – будто расстроилась Маруся.
– Да не, не особо.
– Я тоже. Может, погуляем просто?
– Конечно.
– Куда глаза глядят, – улыбнулась Маруся.
– Чьи глаза? – уточнил я.
– Твои.
Я кивнул, и мы пошли, куда глядели мои глаза. Я хотел выйти на набережную, но почему-то не сумел, и мы бодро шагали по незнакомым переулкам. Этого района я не знал: тут было очень пёстро – несметное количество ресторанов, магазинчиков, много церквей.
– Ты ещё вырос, – заметила Маруся. – А помнишь, как волновался?
– Ещё бы!
И мы начали вспоминать всякое разное. Я сам не заметил, как взял её за руку. И чего я, спрашивается, боялся? От чего бегал?
Заморосил дождь, но мы оба были готовы к такому повороту и накинули капюшоны. Когда переходили трамвайные пути, Маруся завидела вдалеке трамвай.
– Я никогда в жизни не ездила на трамвае – поедем? – предложила она, и мы побежали на остановку. Трамвай нас обогнал, но дождался.
Он оказался почти пустой. Мы сели в конец и молча любовались вечерней Москвой. Так и ахнули, когда трамвай проехал по мосту через реку. По стёклам бежали капли, а внутри было так уютно, что хотелось ехать бесконечно. На остановке зашла бабуля и села напротив нас. Строгость на её лице вскоре сменилась умилением.
– Дай вам Бог счастья, – сказала она нам на прощанье, я тогда воспринял её слова как добрый знак.
Но долго ехать не получилось, трамвай вскоре приехал на конечную – Чистые пруды. И я предложил идти по бульварному кольцу (так мы бы точно не заблудились и не было риска опозориться из-за незнания Москвы). Когда добрели до Никитского, живот уже ныл от голода и ноги ослабли. И мы свернули к Марусиному дому.
– Если ты в школе стесняешься, это нормально, – сказала Маруся, когда мы прощались в её дворе.
– Не обижаешься?
– Нет. То есть теперь уже нет, – рассмеялась она.
И тут меня, ослабевшего, ветер качнул в её сторону, и мы поцеловались. Не знаю уж, что меня привело в больший восторг – сам поцелуй или факт его свершения, но домой я летел как на крыльях, несмотря на голод и дождь.
И когда я наконец добрался и рухнул на банкетку в прихожей, то ничего не мог поделать со своим лицом.
– Спасибо хоть скажешь? – спросила счастливая за меня мама.
– Спасибо. Бабаня была права – ты гений.
– А кто б спорил? – донёсся из комнаты папин голос.
Мы с Никиткой продолжали сидеть вместе, но все перемены проводили вчетвером или по двое. Никогда я не ждал с таким нетерпением окончания уроков, чтоб закинуть за спину Марусин рюкзак и прогуляться пятнадцать минут до её дома, а потом ещё постоять минут тридцать, чтоб поболтать и не только. Однажды случился конфуз – её папа зачем-то вернулся домой посреди рабочего дня, подошёл поздороваться.
– Рад знакомству, – сказал он мне по-деловому. – Шустрая мышка, – пошутил он над Марусей, и она густо покраснела.
После этой встречи мы стали перед прощанием заруливать в соседний двор, а то в её дворе стало как-то нервно.
Да, и мы встречались каждые выходные. И где только ни гуляли. И я звал её на все матчи, и она приезжала, а я бегал как чумовой и забивал с оттяжкой. Стоило мне завладеть мячом, как я чувствовал, что могу сделать с ним всё, что вздумается: любые финты удавались.
В конце октября начались осенние каникулы, и мы не пропускали ни дня, несмотря на снега и дожди. Особенно запомнилась среда, 1-е ноября – выдался невероятно тёплый день: южный ветер, тихое осеннее солнце, жёлтые листья на асфальте, и много людей, радующихся такому подарку. Мы поставили себе цель пройти пешком всё Садовое кольцо и таки прошли, сделав лишь паузу на обед, который состоял из вкуснейших бургеров.
Но когда мы прощались, Маруся показалась мне грустной.
– Устала? – справился я.
Она покачала головой.
– Тогда что?
– Это всё моя противная тревожность, – пожаловалась она. – Твердит, что такое счастье не может длиться долго.
– Да не слушай ты её, – отмахнулся я. – У моей мамы тоже тревожность, а счастью уже больше лет, чем мне.
Судя по Марусиной улыбке, аргумент получился весомый. Только вот тревога безо всяких аргументов оказалась правее.
Несчастье
Через день, в пятницу, Ваня Долгов приехал в Москву на неделю по каким-то делам, и мы встретились вчетвером – он, я, Никита и Маруся.
Плохое предчувствие засело у меня ещё накануне, когда он радостно сообщил о своих планах. И не отпускало, сколько я себя ни успокаивал. В четверг зарядил такой ливень, что мы с Марусей решили отдохнуть от прогулок, а после обеда я отправился на тренировку.
В пятницу дождь прекратился, похолодало, а я не надел шарф, о чём очень жалел. Мы втроём ждали Ваню у Старого Арбата. Я с завистью смотрел на пассажиров уютного экскурсионного автобуса – вот бы залезть туда и кататься на втором этаже до самого вечера.
Помню как сейчас тот славный момент, когда Ваня выскочил из подземного перехода и, засветившись от радости, устремился к нам. Я тоже был очень рад его видеть, но как же засосало под ложечкой…
Ваня вырос, возмужал. Мне пришлось вытащить шею из плеч, чтобы сократить разницу в росте. Его непослушная шевелюра соломенного цвета неизменно напоминала о лете. В августе он ездил в Мариуполь и другие города Донбасса, помогал гуманитарной миссии в качестве грузчика. Рассказывал об удивительных людях, встреченных там. Мы слушали его раскрыв рты. Будь я девочкой, сам бы в него влюбился – такой независимый, сильный, взрослый и при этом ни капли не зазнайка.
– Как там Ника? Не удалось повидаться? – поинтересовалась Маруся.
Ваня рассказал, что её семья переехала в Европу и с тех пор она не звонит. Он узнал через общих знакомых, что они обосновались в Германии.
– Может, потеряла твой номер? – предположила Маруся.
Ваня усмехнулся.
– Естественно, мы знаем их наизусть.
И мы хором вздохнули.
После встречи я проводил Марусю до дома – она явно была под впечатлением. Всю дорогу только о Ване и говорила.
Это был вечер пятницы. На выходных мы не встретились – она с семьёй уехала за город на все три дня (включая перенесённый на понедельник выходной). Я всеми силами гнал плохие мысли, уговаривал себя, что всё в порядке, и одновременно морально готовился к худшему.
Во вторник я шёл в школу с тяжёлым сердцем, но ещё не потеряв надежду. Мне сразу показалось, что Маруся смотрит виновато и вообще, несмотря на весёлое настроение, старается не встретиться со мной взглядом. И я решил не навязываться. На переменах ходил играть в баскетбол. Всё равно после уроков никуда не деться.
– Ну что, идём? – сказал я спокойно в раздевалке, будто ничего не заметил и в глубине души надеясь, что ничего и не случилось.
– Кость, – её тон и страдальческий вид уже не оставляли надежды. – Не могу я встречаться с одним, а думать о другом, – выпалила она.
«Вот и всё», – подумал я. Забросил рюкзак на плечо и молча ушёл.