В плену бессмертия. Элизиум

– Вы хотите сказать, что в Организации есть привилегированные члены? – Гарет посмотрел на него с наигранным удивлением. Он не стал показывать, что ему всё это уже известно. – Те, кто допущен до знания и, возможно, пользуются определёнными методиками? – Гарет сделал паузу, которой часто пользовался на выступлениях в Палате Лордов, дабы усилить весомость сказанного. – Продления жизни, например?

МакКормик сидел неподвижно, не выдавая смятения, вызванного последними словами своего визави. Он откинулся на спинку кресла, уже без привычной вальяжности, несколько напряжённо, но всё же позволил себе ещё один насмешливый взгляд.

– У каждого свой круг задач и возможностей. Те, кому это позволено, владеют определёнными знаниями. И да, эти знания позволяют немного продлить их существование. С тобой, Гарет, мы можем говорить откровенно, не так ли? Ведь ты человек, готовый ко многому.

Гарет кивнул, слегка подался вперёд. Его глаза блестели от предвосхищения.

– Но эти знания должны откуда-то исходить, разве не так? Кто-то же должен быть первоисточником или хранителем этих секретов?

Доктор пристально смотрел на собеседника, помедлив дольше обычного.

– Знание само по себе ничего не значит, если не иметь силы для его защиты, – тихо ответил он. – У некоторых есть возможность использовать его ради более высоких целей. Организация – это сложный механизм, Гарет. И да, определённые привилегии переходят от одного поколения к другому.

– Значит, процедура бессмертия существует, но не каждый может ею воспользоваться?

МакКормик чуть покачал головой, и в его взгляде появился намёк на усталость.

– Это не бессмертие, Гарет. Это продление. И да, существует круг, члены которого подготовлены, чтобы нести ответственность за такое знание. Зачем же делиться им со всеми, кто осознаёт его ценность только на самом низменном уровне?

Гарет пристально изучал доктора.

– Доктор, – вкрадчиво произнёс он, – а сами вы пользовались процедурой? Были «продлены»? Как вы называете это среди посвящённых.

МакКормик устало улыбнулся, чуть заметно, одними уголками губ.

– Ну, Гарет, разумеется, это честь – достигнуть своего возраста и не утратить ясности ума… Приятное состояние, но, согласись, не столь уж необычное.

Гарет чувствовал, как остатки терпения медленно ускользают. МакКормик продолжал говорить загадками, стараясь уйти от ответа, что только распаляло решимость Гарета.

– Честь… – протянул он сдержанно. – Но честь, как я понимаю, которой достойны только те, кто знает, кому обязан этой процедурой. Кто они, эти хранители знаний?

Доктор не сводил с него спокойного, холодного взгляда.

– Хранители знаний… – повторил он, будто пробуя слова на вкус, испытывая остатки выдержки собеседника. – Быть посвящённым – это не только право и привилегия, но и обязанность. А что до тех, кто проводит продление, то их имена не нужны никому, кроме них самих. Твоя ошибка, Гарет, в том, что ты пытаешься схватить призрак.

Слова прозвучали спокойно, но для Гарета они стали последней каплей. Он подался вперёд, и в его голосе на этот раз зазвучала жёсткость, которую он так старательно скрывал:

– Гоняюсь за призраками, доктор? Вы так считаете? Но ведь любой процесс, как бы ни был скрытен, всегда зависит от людей. И если те, кто владеет этой процедурой, останутся за пределами моих знаний, что помешает мне, например, прекратить её действие для вас?

Лицо МакКормика оставалось спокойным, и Гарет вдруг увидел в нём нечто похожее на смирение.

– Гарет, – тихо, но твёрдо произнёс МакКормик. – Я тебе скажу откровенно: у каждого из нас есть секреты, которые мы готовы защищать. И для многих из нас это важнее самой жизни. Задавая мне такие вопросы, ты играешь с огнём, чем бы тебе ни казалась эта игра.

Гарет ничего не ответил. Слегка кивнув, он дал понять, что услышал предупреждение, и холодно улыбнулся в ответ.

У выхода из особняка его встретил дворецкий. Он открыл дверь и слегка поклонился.

Гарет вышел в ночь, пропитанную сыростью и запахом увядших листьев. Направляясь к машине, он остановился и, обернувшись, бросил дворецкому:

– Доктор просил его не беспокоить. Ему нужно отдохнуть. Всего доброго, Джарвис.

Он сел в машину и захлопнул дверь чуть резче, чем следовало. Достал телефон и набрал номер.

Его палец застыл над кнопкой вызова.

Несколько долгих секунд он сидел неподвижно, затем отбросил телефон на соседнее сиденье и включил зажигание.

Глава 5

Вечер в Кенсингтоне выдался холодным, но это не отпугнуло ни гостей, ни тех, кто пришёл поглазеть на прибывающую элиту. Лимузины и роскошные коллекционные автомобили двигались в непрерывном потоке, останавливаясь у парадного входа огромного особняка.

Высокая чугунная решётка надёжно отгораживала владения от прессы и зевак, а вооружённая охрана, расставленная по периметру старого сада, лишь подчёркивала атмосферу радушного гостеприимства.

Вспышки фотографов яркими волнами освещали подъезд каждый раз, когда прибывал очередной автомобиль. Но их усилия оказывались тщетными: прибывшие гости выходили из машин в элегантных вечерних нарядах, неизменным атрибутом которых были замысловатые карнавальные маски, скрывающие верхнюю часть лица.

Когда очередной лимузин плавно остановился у парадного подъезда, из него вышел высокий мужчина в безупречном чёрном смокинге и длинной накидке с капюшоном. Ветер всколыхнул её полы, и шёлковая подкладка цвета киновари ярко сверкнула во вспышках камер, очерчивая силуэт Эдварда Лэйка. Он на мгновение задержался, окинув взглядом пространство у особняка, и одной рукой слегка поправил чёрную маску с резным узором.

Эдвард обернулся к лимузину и подал руку своей спутнице. Изабель Картер, приняв его помощь, грациозно вышла из машины. Тонкая ткань её длинного вечернего платья с лёгким изумрудным блеском струилась вниз, очерчивая утончённый силуэт. Длинный чёрный плащ с зелёной шёлковой подкладкой завершал её образ, добавляя ему загадочности. Маска, инкрустированная разноцветными камнями, переливалась в свете вспышек. Она бросила на Эдварда короткий взгляд и едва заметно кивнула в знак готовности войти.

Проходя через широкие двери, Эдварду и Изабель показалось, что к ним обратились взгляды всех гостей. Глаза, скрытые за масками, следили за каждым новым участником бала, оценивая и изучая, стараясь понять, кто бы это мог быть и почему.

Эдварда охватило лёгкое напряжение: в лаборатории он чувствовал себя намного увереннее, чем на таких балах.

Изабель, уловив его состояние, слегка сжала его руку и шепнула с лёгкой улыбкой:

– Не волнуйся, у тебя на лице маска.

Эдвард посмотрел на неё и улыбнулся в ответ, чувствуя, как напряжение ослабевает.

Свет массивных хрустальных люстр наполнял зал особой, почти осязаемой яркостью. Казалось, каждый хрусталик отражался в блестящем мраморном полу, дробился на бесчисленные грани и возвращался назад, превращая холодный свет электрических ламп в ослепительный блеск. Этот блеск играл, оживляя весь зал, заставляя его пульсировать.

Камерный оркестр захлёстывал волнами венского вальса. Тут и там раздавался смех, и, если бы не отсутствие ёлки, можно было подумать, что пришло Рождество.

По залу неторопливо двигались гости, в большинстве своём облачённые в чёрные плащи с капюшонами. Подкладки их плащей переливались разными оттенками – глубоким зелёным, насыщенным синим, реже фиолетовым, но только две были алыми – одна из них принадлежала Эдварду.

Яркий красный цвет выделялся среди остальных, притягивая взгляды. Эдвард почувствовал, что, сам того не желая, оказался в центре внимания. Он заметил, как несколько гостей переглянулись, когда их взгляды скользнули по его алой подкладке.

Осматривая зал, Изабель с трудом находила знакомых среди гостей в масках и то и дело приветствовала их сдержанным взмахом руки. Те отвечали, поднимая бокалы с шампанским.

Два официанта, решив, что жесты Изабель обращены к ним, поспешили к ней, и уже через мгновение перед девушкой оказалась пара подносов с шампанским.

– Спасибо! – она улыбнулась, взяв один бокал.

Эдвард, сдержанно кивнув, взял бокал с другого подноса.

Поблагодарив официантов, Изабель и Эдвард двинулись дальше по залу.

Проходя мимо одной пары, Эдвард краем уха уловил приглушённый мужской голос:

– Говорят, МакКормика больше с нами нет.

– Сейчас не время и не место для таких разговоров, – быстро одёрнул его женский голос. – Но да… похоже, это правда.

Эдвард сделал вид, что не услышал, но заметил, как Изабель напряглась. Она поймала его взгляд и, понимая немой вопрос, слегка кивнула.

– МакКормик был другом нашей семьи, – тихо проговорила она и на секунду задумалась. – Я знала его с детства, он всегда был рядом.

Эдвард кивнул, разделяя её чувства.

– Я и сам его немного знал. Работал у него на практике. Программа по защите здоровья детей. Это было моё первое серьёзное дело. Строгий дядька.

Изабель мягко улыбнулась.

– Строгий, но справедливый.

Музыка стихла. На небольшом возвышении недалеко от оркестра, служившем сценой, появился представитель Фонда. Шагнув к микрофону и ловко поправив очки, чудом удерживавшиеся поверх маски, он кашлянул в него, привлекая внимание гостей. Гул голосов стих, и зал погрузился в торжественную тишину.

– Дорогие друзья и соратники, – начал он с тёплой улыбкой. – У нас сегодня прекрасный повод для праздника. 121 год – значительный срок, и я горжусь тем, чего достиг наш Фонд «Элизиум» за это время.

Он сделал небольшую паузу, позволяя гостям прочувствовать значимость сказанного.

– «Элизиум» был основан с благородной целью – поддерживать науку и способствовать развитию новых исследований, которые двигают мир вперёд. Научные симпозиумы, которые мы организуем и поддерживаем, стали площадками для обмена идеями, сотрудничества и поиска решений глобальных проблем. Мы гордимся тем, что многие выдающиеся открытия последних лет были сделаны благодаря грантам Фонда.

Гости слушали с вниманием, время от времени одобрительно кивая.

– Не менее важной частью нашей миссии является поддержка молодых учёных. Мы помогаем им воплощать смелые идеи, предоставляя ресурсы и наставничество. Благодаря грантам Фонда, сотни исследователей получили возможность развивать свои проекты и делать то, что прежде казалось невозможным.

Медицина и общественное здоровье – ещё один приоритет Фонда. Мы выделяем средства на проекты по улучшению санитарных условий в школах, борьбе с редкими заболеваниями и продвижению доступной медицинской помощи. Каждый из этих проектов помогает тем, кто в этом больше всего нуждается.

Наконец, мы активно участвуем в инфраструктурных инициативах. Фонд финансирует строительство школ, больниц и других социальных объектов. Мы также поддерживаем программы по защите окружающей среды и её устойчивому управлению, потому что понимаем: без сохранения экосистемы будущие поколения лишатся многих возможностей.

Он чуть изменил тон, его голос потеплел, а взгляд скользнул по гостям, словно приглашая их разделить его видение.

– Мы понимаем, что перемены требуют времени, настойчивости и усилий. Благодаря упорной работе и щедрой поддержке наших партнёров и спонсоров мы продолжаем ставить перед собой высокие цели и достигать поставленного.

–Я приглашаю вас поднять бокалы за процветание Фонда «Элизиум» и всех, кто вкладывает в него силы, душу и сердце.

Зал ответил бурными аплодисментами. Гости, улыбаясь, поднимали бокалы, поддерживая тост за Фонд и его миссию, демонстрируя единство и преданность общей цели.

Эдвард и Изабель плавно кружились в такт вальсу. Этим вечером Изабель была особенно привлекательна. Маска придавала ей загадочности и шарма, а соблазнительная улыбка и приглушённый блеск глаз – чертовски обворожительный вид. Эдварду захотелось закружить её сильнее.

– У тебя отлично получается, – сказала Изабель, прищурившись от удовольствия.

– Сам удивляюсь, – и Эдвард снова закружил её, подгоняемый звуками оркестра.

Вдруг Изабель слегка сжала его плечо:

– Кажется, у меня голова закружилась. Давай прервёмся?

Эдвард подхватил её за талию, и, выйдя из круга танцующих, они подошли к свободному стулу у высокого мраморного постамента. На нём стояла массивная, почти в человеческий рост, ваза, украшенная резьбой и позолотой.

Изабель опустилась на стул и, прикоснувшись к вискам, слегка помассировала их.

Неизвестно откуда перед ними вырос официант. Изабель взяла с подноса бокал шампанского и, смиренно пожав плечами, улыбнулась:

– Ну, что есть.

– Минимум – так минимум? – Эдвард тоже взял с подноса бокал.

Официант исчез. Они переглянулись, сделали по глотку и рассмеялись.

– Тебе лучше? – Эдвард присел перед ней на корточки.

– Намного.

– Ты всегда так реагируешь на балы? – спросил он, слегка наклонив голову.

Изабель улыбнулась и наклонила голову в ответ, повторяя его жест.

– А ты всегда так закручиваешь своих партнёрш, что у них начинает кружиться голова? – в её голосе звучала мягкая ирония.

Эдвард собрался ответить, но что-то справа привлекло его внимание. Постамент, стоявший неподалёку, вдруг накренился, и массивная ваза начала медленно падать. Он поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как она наклоняется прямо в их сторону.

Его тело среагировало быстрее, чем разум. Бросив бокал, он обеими руками схватился за стул Изабель и рванул его в сторону, оттолкнувшись от пола правой ногой.

Изабель тихо вскрикнула, когда стул проскользил по мраморному полу, а сама она чуть не потеряла равновесие.

Эдвард остался на полу, тяжело дыша, наблюдая, как ваза с грохотом рухнула и разбилась на том самом месте, где они только что находились.

Осколки вазы разлетелись в разные стороны, и в воздухе повисло облачко мраморной пыли, мерцающее в свете люстр. На мгновение в зале стало так тихо, что, казалось, можно было услышать, как пыль оседает на пол.

В следующую секунду тишину заполнил глухой ропот, потом послышались женские вздохи, а все взгляды обратились к Изабель и лежащему перед ней на боку Эдварду.

Он посмотрел на Изабель. Она сидела неподвижно, её глаза блестели за прорезями маски. Она смотрела на осколки, словно не веря, что ваза действительно упала. Губы Изабель чуть дрогнули, и, наконец, она прошептала:

– Эдди… ты… ты успел.

Он кивнул, вставая с пола и отряхиваясь.

– Всё хорошо, – ответил он, стараясь улыбнуться. – Как ты?

– Я в порядке, – её руки заметно подрагивали, но она попыталась улыбнуться в ответ.

В этот момент к ним подбежал координатор бала и затараторил с выражением явного беспокойства:

– Прошу прощения за этот ужасный инцидент! Вы не пострадали? Что-то нужно? Врача? Воды? Я лично прослежу, чтобы подобное больше не повторилось! Это, конечно, совершенно недопустимо!

– Всё хорошо, – поспешил успокоить его Эдвард. Казалось, ваза упала на координатора, а не на них с Изабель.

Облегчённо выдохнув, устроитель обернулся к гостям и, хлопнув в ладоши, громко произнёс:

– Всё хорошо, дорогие друзья! Продолжаем наслаждаться вечером!

Дирижёр взмахнул палочкой, и зал наполнился музыкой.

Разговоры и танцы возобновились, и инцидент, ещё мгновение назад приковавший внимание публики, забылся с первым аккордом.

Тем временем с десяток официантов с вёдрами, совками и щётками окружили место падения. Несколько минут слаженной работы – и от разбитой вазы не осталось и следа. Официанты исчезли так же быстро и бесшумно, как появились.

– Может, нам уйти пораньше? – предложил Эдвард, провожая взглядом официантов, исчезающих из зала с остатками разбитой вазы. Проходя мимо, один из них ловким движением стряхнул с накидки Эдварда мраморную пыль.

Изабель хитро улыбнулась.

– Нет, не стоит. Я хочу остаться. Это важно для тебя и для Фонда. Тем более, теперь ты чистый.

Они рассмеялись.

Эдвард наклонился, взял Изабель за руки и нежно коснулся её губ своими. Носы их масок стукнулись, и они снова рассмеялись, но чувство тревоги из-за странного падения вазы не покидало Эдварда.

Глава 6

Кит крутил ручку настройки старого автомобильного радио, пытаясь поймать хотя бы один чистый сигнал. Погода была серой и унылой, что, казалось, отразилось и на радиопередачах – одни помехи и ничего больше. Он нахмурился, ослабив давление на педаль газа, когда наконец поймал вялый голос диктора, читающего местные новости.

Кит ехал к дому доктора МакКормика, погружённый в мысли о предстоящем визите, когда услышанное заставило его невольно сжать руль сильнее.

«С прискорбием сообщаем, что вчера, на девяностом году жизни, мирно скончался сэр Лайонел МакКормик, выдающийся врач и Рыцарь-командор Превосходнейшего ордена Британской империи. Он посвятил свою жизнь медицине, став пионером в области педиатрии и профилактического здравоохранения. Его исследования и наставничество сформировали целое поколение врачей. Сэр Лайонел оставался активным до последних лет, участвуя в международных проектах и продолжая вдохновлять коллег. Его уход стал большой утратой для мира медицины. Мы выражаем соболезнования его семье и всем, кто был знаком с этим выдающимся человеком.»

На оживлённой улице Кит замер, едва не нажав на тормоз.

Сердечный приступ? Доктору шёл девятый десяток, и его внезапная смерть не казалась невозможной. Однако Кит не мог отделаться от ощущения, что всё произошло слишком вовремя – как раз тогда, когда он собирался с ним поговорить.

Это озадачило его. Он ощутил смутное беспокойство, но оно быстро сменилось решимостью. Решение посетить дом МакКормика укрепилось, даже если это значило действовать за пределами своих полномочий.

Свернув с главной дороги, Кит направился по нужному адресу. Особняк доктора виднелся среди деревьев, которые летом могли надёжно скрывать его от чужих глаз, но теперь, сбросив листву, создавали лишь иллюзию уединения. Он остановил машину на обочине и несколько минут сидел в тишине, собираясь с мыслями.

«Здесь что-то не так», – подумал он, затем глубоко вздохнул и вышел из машины.

Дверь открыл дворецкий – на его лице читалась усталость. Несомненно, хлопот в связи со смертью хозяина у него прибавилось.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.