«Злой» ангел

– Ну, как? – спросил Николай Владимирович, глядя Феде в глаза.

– Нормально, – ответил Федя.

– А тёлки как тебе? Я бы обеих на кукан насадил! – начальник раскатисто засмеялся.

– Ничего. Приятные женщины.

Потом Федя с Николаем Владимировичем зашли в слесарную мастерскую, дверь в которую располагалась за третьим, не работающим котлом.

В слесарной мастерской было накурено. Мужики в синих одинаковых спецовках играли за большим столом в карты. Увидев Николая Владимировича, они встали из-за стола и разбежались по мастерской. Кто-то начал разбирать задвижку, двое слесарей стали возиться с насосом.

– Вот это мастерская, где происходит большая часть слесарных работ. Это Борис Александрович. Он бригадир. С вопросами по работе обращайся к нему, – Николай Владимирович указал рукой на слесаря, который разбирал задвижку.

Борис Александрович, самый старый из слесарей, протянул Феде грязную руку. На вид ему было не меньше семидесяти лет. Федя ответил на рукопожатие, отметив, что рука у Бориса Александровича крепкая.

– Вы ещё мне обещали спецодежду выдать, – проговорил Федя, разглядывая свою почерневшую ладонь.

– Да, пошли на склад! – Николай Владимирович развернулся и пошёл к выходу. Краем глаза Федя увидел, как слесаря побросали работу и стали рассаживаться за столом.

2

Федя с начальником опять поднялись на второй этаж. Николай Владимирович выдал Феде спецодежду, показал ему мужскую раздевалку.

– Вот твой шкаф для одежды.

– А это что за дверь? – Федя указал рукой на деревянную дверь в конце заставленной деревянными шкафчиками раздевалки.

– Это душевая. После работы, чтобы не ехать домой грязным, можно принять душ, – с этими словами Николай Владимирович вышел из раздевалки, прикрыв за собой дверь.

Федя переоделся, отметив, что спецодежда сшита по его размеру, хотя Николай Владимирович взял на складе первый, попавшийся под руку, свёрток.

Переодевшись, Федя пошёл в слесарку. Мужики по-прежнему играли в карты.

– В покер будешь играть? – спросил Федора один из игроков, не глядя в его сторону.

– Нет, спасибо. Я…

– Тогда беги за бутылкой! – сказал слесарь, не принимавший участия в игре. Он сидел на деревянной скамье, скрестив руки на груди.

– У меня пока денег нет…

– Так найди их! – слесаря слегка потрясывало, из чего Федя сделал вывод, что у него похмелье.

– Не обязан! – коротко ответил Федя, удивившись собственной резкости, и направился к Борису Александровичу. – Чем бы мне заняться, Борис Александрович?

Федя услышал смех за игральным столом.

– Называй меня просто Борис. Не знаю, как у вас, но у нас называть друг друга по отчеству не принято. Так только начальники между собой общаются, а мы народ простой. Займись задвижкой. Сальники набей, щёки зачисть…

– Что? – не понял Федя.

– Ладно, ты, я вижу чайник в этом деле. Давай так: я говорю, а ты делаешь и не задаёшь вопросов, и тогда через месяц ты станешь полноценным слесарем.

– Окей! – ответил Федя.

Под руководством Бориса Федя научился ремонтировать задвижки, устанавливать их на трубопроводы. В тот же день Федя научился делать хомуты на трубы и устанавливать их. Федя никогда раньше ничего такого не делал, поэтому в конце рабочего дня он гордился собой.

Федя познакомился со всеми слесарями. Также он узнал, что слесаря, который хотел отправить его за бутылкой водки, зовут Алексей. Алексей работал в котельной меньше месяца и, по утверждению слесарей, сам не проставился.

–Ты правильно сделал, что не пошёл для него в лавку, – шёпотом сказал Борис Феде, когда Алексея не было в слесарке. – Как сразу себя поставишь, так все и будут к тебе относиться. А ты, я смотрю, не из робкого десятка. Молодец!

Когда вечером Федор принимал душ, его не покидало ощущение, что на него смотрят. Ему казалось, что в душевой кто-то есть. И этот «кто-то» стоит совсем рядом. Иногда Феде казалось, что он видит сквозь пар чьё-то лицо.

Быстро смыв с себя мыльную пену, Федя поспешил на выход. На двери висело зеркало. Когда Федя подошёл к зеркалу, он увидел в нём очертания человеческой фигуры у себя за спиной. Федя оцепенел от страха, в горле всё пересохло.

– Федя, ты чего там, уснул, что ли? – Звук голоса сварщика Евгения вывел Федю из состояния оцепенения. Федя протёр рукой запотевшее зеркало. За спиной у него никого не было.

«В котельной жарко, шумно. Это мой первый рабочий день, я устал. Понятное дело, что всякая ерунда мерещится!» – подумал Федя, отодвинул засов замка и вышел из душевой.

– Ну, наконец-то! – Женя прошмыгнул в душевую.

Одевшись, Федор вышел из раздевалки. По дороге от котельной до проходной он осматривал территорию, прокручивал в памяти события сегодняшнего дня и пришёл к выводу, что работать в котельной не так уж плохо. Зря он утром так переживал. К жаре, к шуму и к грязи можно привыкнуть.

Федя посмотрел на небо, вдохнул полной грудью прохладный майский воздух, пахнущий зеленью и весной, и улыбнулся. С улыбкой на лице он прошёл через проходную, попрощался с сонным охранником. За проходной Федора ожидал неприятный сюрприз. Он увидел Алексея с каким-то бомжеватым типом. Заметив Игнатьева, они пошли в его сторону. Улыбка сползла с лица Федора. Он понял, что сейчас будет серьёзный разговор.

– Федя! – Алексей стоял, широко расставив ноги, заложив руки за спину.

– Чего? – Федор старался держаться непринуждённо, хотя внутри его бушевал вулкан ярости, готовый вот-вот взорваться. Федя вспомнил колледж, вспомнил тех, с кем он учился. У них всегда были такие же, как сейчас у Алексея, выражения лиц. Глядя на Алексея, Федя понял, что разговор с ним не сулит Феде ничего приятного.

– Давай отойдём в сторонку. Что людям мешать, стоять тут в проходе?

– Отойдём! – согласился Федор. Сейчас он понял, почему Алексей не один, а с товарищем. По пропитым лицам работяг было видно, что они чего-то побаиваются. И даже вдвоём они ничего не смогут ему сделать. Это придало Игнатьеву уверенности в себе.

«Главное, чтобы не повторилась ситуация, как в колледже! Я перегрызу им глотки, если он посмеют меня оскорбить!» – подумал Федя.

– Ты чего, урод? Я тебя по нормальному попросил сегодня сходить за пузырём, а ты что мне ответил? – Алексей начал кричать на Федю, как только они отошли от проходной и встали в тени разлапистых голубых елей.

– Во-первых, я не урод, а во-вторых, я не обязан для тебя в магазин бегать. В– третьих, по-нормальному так не просят! – Федор смотрел в глаза Алексею, сдвинув брови.

– Ты чего, щенок, учить меня будешь? – Алексей уже не говорил, а визжал. Его товарищ стоял рядом и улыбался отвратительной беззубой улыбкой.

– Если я – щенок, то ты, получается, пёс старый! – Федор улыбнулся собственному остроумию.

– Ах ты…– Алексей извлёк из кармана сильно поношенных штанов большой болт, сжал его в кулаке и размахнулся.

– А без болта слабо? – послышался знакомый голос за спинами пролетариев. Алексей обернулся, увидел Бориса Александровича, засунул болт в карман.

– Это наше дело, Борис! Иди…

– Нет, Алёша, это ты иди! Федя с тобой культурно общался, я слышал. На мальца не наезжай, а то будешь иметь дело со мной… Федь, нам с тобой в одну сторону ехать. Пойдём скорее, а то автобус уйдёт. Следующий будет только через полчаса.

– Пойдем, – согласился Федя, и они с Борисом пошли в сторону автобусной остановки. Они шли, не оглядывались. Федя не смотрел назад потому, что хотел показать пролетариям, что ему на них насрать. А Борису Александровичу на них и так было насрать. Для него они были никем, и звали их никак.

3

Алексей с приятелем долго стояли у проходной, глядя вслед удаляющимся Феде и Борису Александровичу. Они молчали, видимо каждый думал о чём-то своём.

– Ты же говорил, что дело плёвое, что сопляк нам пузырь поставит. И чего я в такую даль ехал? – Бомжеватый мужичок смотрел в глаза Алексею, на его лице было написано глубокое разочарование.

– Не переживай, Егорушка! Федя мне и так пузырь поставит. Я эту бутылку завтра из Феди выколочу. А сегодня я тебя угощу. Я обещал, я и угощу.

Алексей с Егором также молча пошли через дворы к трамвайной остановке. Настроение у Алексея было плохое.

Как только они подошли к трамвайной остановке, громыхая по рельсам, подъехал трамвай четвёртого маршрута. Это удивило и обрадовало Алексея. Меньше всего ему сейчас хотелось бы стоять на остановке и ждать трамвай. Его весь день мучила жажда. Хотелось выпить, как никогда в жизни.

– У меня нет денег на проезд, – шепнул Егор. – Пока я тебя ждал, мне пришлось выпить бутылку пива.

– Проедем так, без билета. На этом маршруте контролёры редко появляются.

–А куда мы едем? – поинтересовался Егор, дыша в лицо Алексея запахом пива и гнили.

– Поедем ко мне. Машка должна дома быть, она нам пожрать чего-нибудь сварганит.

У Егора загорелись глаза, когда он услышал слово «пожрать». Он не помнил, когда ел в последний раз, но зато помнил, что вчера он пил со Степанычем, а сегодня утром у него было похмелье.

«Остановка Восточная», – послышался хриплый голос водителя.

– Пошли, – Алексей дёрнул Егора за рукав и мужики вышли из трамвая.

Алексей жил в коммунальной квартире. Он делил свою комнату с сожительницей Марией. Она была младше Алексея на десять лет, хотя в свои тридцать Мария выглядела на пятьдесят, Алексей ласково называл Марию «моя молодушка».

Мужики подошли к железной двери подъезда, Алексей достал из кармана брюк большой ключ, вставил его в замочную скважину, надавил на дверь. Замок с громким щелчком открылся. Алексей подошёл к квартире с номером «3», нажал на кнопку звонка.

– Ты же на втором этаже живёшь! – с удивлением в голосе произнёс Егор.

– Да. Здесь мой сосед живёт. Нужно сказать ему пару ласковых словечек.

Алексей давил на кнопку звонка. Егор слышал, как надрывается звонок за дверью, но открывать никто не торопился. Егора это удивило. Он только открыл рот, чтобы что-то сказать Алексею, но за дверью послышались шаркающие шаги, дверь открылась. На пороге стоял небритый сутулый мужчина в рваной тельняшке и в дырявых трико.

– Ты чего трезвонишь? – спросил мужик, глядя на Алексея красными глазами.

– Ваня, выручай! У меня у крестника сегодня день рождения, а я подарок ему не купил. Нас вот пригласили…

– Ты у меня на прошлой неделе занимал, говорил, что вчера отдашь. Я думал, ты мне деньги принёс…

– Ваня! Я с получки тебе отдам. Получка завтра. Завтра я тебе всё верну. Вот тебе истинный крест, – Алексей перекрестился.

– Это правда? – Иван вопросительно посмотрел на Егора. Тот утвердительно кивнул головой.

– Вот! Это всё, что есть, – Иван протянул комок смятых купюр. – Если завтра не вернёшь долг, я твой глаз тебе на жопу натяну! Ты меня понял?

– Спасибо, Ваня! Я верну!…Выручил, блин! – Алексей дрожащими руками разгладил смятые купюры и пересчитал. Запихнув деньги в карман, он вышел из подъезда.

–Ты куда, Лёха? – спросил Егор, на ходу закуривая папиросу.

– В магазин. У меня ведь у племянницы сегодня день рождения, нужно отметить!

–Ты ему сказал, что у крестника…

–Ну, и у крестника тоже! – Алексей засмеялся.

Мужики дошли до магазина.

– Подожди меня здесь. Я сейчас приду.

– Хорошо, но …– Егору не хотелось стоять на улице.

– Стой здесь! – резко сказал Алексей и зашёл в магазин.

Алексея не было минут пять-семь. Всё это время Егор стоял у входа в магазин и переминался с ноги на ногу.

«Когда же Лёха выйдет из магазина? Он что, уснул там, что ли?» – думал Егор, закуривая очередную папиросу. Прохожие старались обходить Егора стороной, некоторые кидали в его сторону неодобрительные взгляды.

– Чего смотришь? – спросил Егор у женщины, которая вела за руку мальчика лет пяти и смотрела на Егора с плохо скрываемым пренебрежением. Егору никогда не нравились такие косые взгляды. Женщина ничего не ответила, только сильнее сжала руку мальчишки, от чего тот вскрикнул, и пошла быстрее.

Из магазина вышел улыбающийся Алексей. В руке он держал большой пакет с ручками, сквозь который проглядывали очертания водочных бутылок.

– Что купил? – спросил Егор, глядя на пакет, который, судя по виду Алексея, был тяжёлый.

– Четыре пузыря водочки, шоколадку.

– А шоколад тебе зачем? Лучше хлеб купил бы – удивился Егор.

– Шоколад для Маньки. Бабам главное что? – Алексей вопросительно посмотрел на Егора. – Бабам внимание нравится, забота. Купишь ей шоколадку, а она, дура, радуется.

– А что водки так много взял? Я думал, по пузырику на рыло и шабаш.

– Нас ведь трое. А чего по сто раз бегать? Кстати, что-то рука устала. Возьми пакет, понеси до подъезда. Только не неси за ручки, оторваться могут. Вот, молодец!

Егор одной рукой взял пакет, второй рукой он поддерживал пакет снизу. Меньше всего сейчас ему хотелось разбить бутылки. Он даже под ноги себе смотрел, чтобы не упасть.

Мужики дошли до коммунальной трущобы. Алексей достал из кармана ключ, открыл железную дверь, и они поднялись на второй этаж. Подойдя к двери своей квартиры, Алексей трижды постучал кулаком. Егор только сейчас заметил, что дверной звонок отсутствовал. Словно поняв его мысли, Алексей гоготнул и сказал: – Система-ниппель.

Дверь открылась. На пороге стояла Мария в старом рваном халате, который застёгивался только на одну пуговицу, и с лиловым синяком под глазом. Глядя на Марию, Егор вспомнил слова Алексея: «Бабам внимание нравится, забота».

– Посторонись! – Алексей ввалился в коридор, отодвинув Марию рукой в сторону. – Проходи, Егор!

– Какой сегодня праздник? – осипшим голосом спросила Мария, испуганно хлопая глазами.

– Никакой! Просто я обещал набухать этого хорошего человека, я обещание сдержу!

– А на какие деньги? – спросила Мария, придерживая рукой ворот халата.

– Не важно…Ты это, сходи и переоденься во что-нибудь приличное. Я же тебя предупреждал, что ко мне гости вечером придут.

– Ничего ты не предупреждал, – пробубнила Мария и скрылась за дверью комнаты.

Егор прошёл в коридор, хотел снять свои дырявые ботинки.

– Не разувайся! Проходи так! – Алексей махнул рукой.

– А где у вас кухня?

– Зачем тебе кухня? – Алексей поморщился. – Будем пить в моей комнате. Кухня-то общая. Сейчас весь вечер соседи будут шляться. Кому пожрать, кому попить чай, кто-то попросить налить водочки…. Не дадут культурно отдохнуть! Проходи в комнату.

Алексей открыл дверь комнаты, сделав гостеприимный жест. Егор зашёл в комнату и в нерешительности остановился.

Комната была небольшой, не больше двенадцати квадратных метров. Из мебели в комнате была лишь табуретка, на которой стояли пустые бутылки. Вместо кроватей на полу лежали матрасы. Оборванные обои свисали со стен, как крылья гигантских птиц.

– А куда бутылки ставить? – спросил Егор.

– Ставь на стол… На табуретку. – Алексей смахнул с табуретки пустые бутылки и похлопал по табуретке рукой. – Манька, сваргань нам пожрать что-нибудь.

Мария послушно вышла из комнаты. Когда она проходила мимо Егора, он отметил, что Мария успела переодеться. Сейчас на ней были грязные спортивные штаны и такая же грязная футболка.

Егор вынул из пакета бутылки, поставил их на импровизированный стол.

– Хорошо у вас, уютно! – сказал Егор, оглядывая комнату.

– Всё собираюсь ремонт сделать, да всё руки не доходят! – Алексей сел на матрас, сложив ноги по-турецки. Егор последовал его примеру.

В комнату вошла Маня, неся в одной руке надкусанную булку хлеба, а в другой – початую банку тушёнки.

– Начнём! – скомандовал Алексей, потирая руки.

И вечеринка началась. После стандартных тостов : «За любовь!», «За дружбу», пошла обычная пьянка. Тушёнка закончилась вместе с первой бутылкой. Вместе со второй бутылкой водки закончился хлеб. Глядя на Марию, как мастерски она проглатывает рюмку за рюмкой, Егор подумал, что водки взяли мало.

Несмотря на небольшое, по мнению Егора, количество водки, его быстро разморило и потянуло в сон. Егор сидел на матрасе, то проваливаясь в темноту, то выныривая из неё, чтобы выпить ещё одну порцию. Сквозь толщу небытия Егор слышал голос Алексея и хриплый смех Марии.

– Смотри, Маня! Егорка-то в осадок выпал. А я думал, что люди с зоны покрепче будут.

– Не трогай ты его! Пусть спит. Ты-то, главное, на работу завтра не проспи!

– Я? Проспать? Обижаешь! Моё второе имя – пунктуальность! Давай ещё выпьем по маленькой и на завтра оставим, на опохмел. – Алексей наполнил стакан Марии и свой стакан. – Я могу хоть до утра пить…. Я – сильный! – с этими словами он опустошил стакан, упал на матрас и через две минуты захрапел.

4

Алексей проснулся среди ночи. Он был абсолютно трезвым, сна не было ни в одном глазу. За окном было темно, а в комнате горел свет. Алексей лежал на боку, лицом к окну и видел, как за окном в лунном свете деревья гнутся на ветру, махая ветками. Деревья напоминали чудовищ, танцующих какой-то дикий танец и машущих руками с длинными крючковатыми пальцами.

«Почему я проснулся? Почему в комнате горит свет?» – подумал Алексей.

Внезапно за спиной раздался шум, а потом он услышал чьё-то приглушённое дыхание и стоны.

Алексей перевернулся на другой бок и увидел то, от чего у него чуть глаза из орбит не выпрыгнули, а рот открылся от удивления. На соседнем матрасе, на котором спал Егор, лежала Манька, широко раздвинув ноги. Её волосы разметались по матрасу, глаза были закрыты. На Маньке лежал Егор, уперевшись руками в матрас и они занимались любовью. Егор двигал тазом вперёд-назад, покрывая лицо Маньки поцелуями. Манька при этом сладострастно постанывала. Её, некогда обвисшие и дряблые груди, сейчас упруго торчали, подпрыгивая, как мячики, в такт движениям Егора.

–Вы чего делаете? – закричал Алексей вне себя от ярости. – Вы что, совсем охренели?

Егор продолжал двигаться вперёд-назад, не обращая внимания на Алексея.

–Вы что, падлы! Я вас сейчас…

Маня приоткрыла глаза, посмотрела на Алексея.

–Заткнись, импотент хренов! Не мешай нам, – голос Марии был не хриплым, как обычно, а томным, сексуальным.

– Ну, черти! – Алексей вскочил с матраса, схватил с пола пустую бутылку, изо всех сил ударил ею по голове Егора. Егор обмяк, перестал двигаться. Бутылка разбилась, осыпав Егора мелкими осколками. Из раны в голове Егора потекла кровь. В руке Алексея осталась «розочка». Он пинком ноги спихнул Егора с Марии.

– Что, сука, потрахаться захотела? – Алексей чувствовал, как его трясёт от злости.

– А почему бы и нет? – невозмутимым голосом ответила Мария, глядя на Алексея снизу вверх. – Я – женщина в самом соку, у тебя не стоит, так в чём проблема?

– Я тебе покажу, в чём проблема! – Алексей резанул «розочкой» по лицу Марии. Из глубокой раны на щеке сразу же потекла кровь, заливая её плечо и грудь с торчащими сосками.

Мария приложила руку к ране, потом посмотрела на окровавленную ладонь, покачала головой.

– Ну и скотина же ты, Иванов! Ты – ничтожная, глупая тварь. Ты – недочеловек!

– Кто я? – закричал Алексей и принялся резать «розочкой» Марию. Она прикрыла лицо руками. Алексей резал её руки, тыкал «розочкой» в грудь, в живот. Пол и стены окрасились кровью Марии, а она даже не кричала. Она смеялась. Алексей отошёл от неё на шаг назад, Мария убрала руки от окровавленного лица.

– Ты жалкий импотентишко! – продолжая смеяться, сказала она.

– Сдохни, сука! – Алексей размахнулся и воткнул «розочку» в горло Марии. Из раны в разные стороны фонтаном брызнула кровь.

Внезапно с пола поднялся Егор. Он стоял, абсолютно голый и, тяжело дыша, смотрел на Алексея.

Алексей выпрямился, сжал кулаки.

– Это ты сейчас сдохнешь! – прошипел Егор. Тело его стало покрываться тёмно-серой шерстью, на пальцах ног и рук появились острые когти. Лицо Егора вдруг стало превращаться в кошачью морду. Он выпустил когти и показал Алексею два острых клыка. Зашипев, существо, в которое превратился Егор, прыгнуло на Алексея и вонзило свои когти в его бока. Острые зубы вонзились в шею. Алексей, пытаясь скинуть с себя эту тварь, стал пятиться назад, потерял равновесие и начал падать. Падая, он краем глаза заметил нож на табуретке. Это был тот самый нож, которым он не так давно резал хлеб.

Тёплая кровь текла из ран, тело ныло от нестерпимой боли. Собрав все силы, Алексей оттолкнул от своей шеи кошачью морду, схватил с табуретки нож и принялся колоть им существо, с которым три – четыре часа назад пил водку. А сейчас эта тварь хотела его съесть. Алексей вонзал нож в бока и в спину чудовища. Существо визжало, но продолжало вонзать когти и зубы в тело Алексея. Кровь фонтаном лилась из ран существа, заливая Алексею лицо. Он кричал от боли, но продолжал наносить удары, пока Егор не затих. С трудом спихнув с себя тяжёлое окровавленное тело, Алексей поднялся на ноги, посмотрел на окровавленное кошачье тело на полу, зло сплюнул.

Послышался шум в противоположном углу комнаты. Алексей повернул голову и увидел Марию, стоящую на четвереньках. Её тело покрылось серой шерстью, лицо стало вытягиваться вперёд, приобретая кошачьи черты.

– Импотент хренов! – Мария с громким шипением бросилась на Алексея. Из горлышка бутылки, торчащего у неё из горла, лилась струя крови. Если бы Алексей инстинктивно не выставил руку перед собой, Мария, скорее всего, вцепилась бы ему в шею и завершила бы то, что не получилось у Егора. Вцепившись острыми клыками Алексею в локоть, Мария стала царапать его когтями. Алексей размахнулся и вонзил нож по самую рукоятку в живот кошки, с которой он сожительствовал больше трёх лет. Из раны брызнула тёплая кровь. Алексей сделал рывок рукой вверх, и что-то тёплое повалилось ему на ноги, хватка Марии ослабла. Посмотрев вниз, Алексей увидел кишки Марии, похожие на кровавые сосиски, лежащие на полу. Вытащив нож из брюха животного, Алексей вонзил его в бок. Мария зашипела, дёрнулась всем телом и стала оседать на пол.

– Асталависта, бэби! – прошептал Алексей фразу, услышанную им в каком-то фильме. – Я с детства ненавижу кошек.

Не выпуская из руки ножа, он стал осматривать своё тело. Грудь, бока, живот были покрыты глубокими кровоточащими ранами. Постанывая от боли, шатаясь из стороны в сторону, Алексей дошёл до зеркала, висящего на стене, посмотрел на отражение своего лица. В зеркале он увидел кровавый кусок мяса с глазами, с запёкшейся кровью в волосах, даже отдалённо не напоминающий его лицо.

– Падлы! Кожу с лица содрали! Это же на всю жизнь! – Алексей, позабыв про боль, в бешенстве подскочил к распростёртым на полу в лужах крови, кошачьим телам и принялся колоть их ножом, передвигаясь от Марии к Егору и обратно. – Ненавижу! Ненавижу! Нена…

Вдруг послышался громкий стук в дверь.

– Что у вас там происходит Алёша? – взволнованный голов соседки, Нины Васильевны.

– Сколько можно? Время – четыре часа ночи. Вы что, совсем охренели, алкаши грёбаные? – Это был голос Петра Ивановича, отставного военного.

Голоса за дверью вывели Алексея из оцепенения. Он словно проснулся после глубокого сна и увидел Маню, лежащую на пропитанном кровью матрасе, с торчащей из горла «розочкой». На ней были пропитанные кровью спортивные штаны и футболка. На втором матрасе, лицом вниз, лежал Егор. Его рубашка и брюки были в крови, на шее была глубокая рана. Егор плавал в луже собственной крови.

Алексей застонал, выронил из руки окровавленный нож, ещё раз внимательно осмотрел себя. Да, он был весь в крови, но это была не его кровь. Ощупав голову, шею, тело, осмотрев руки, Алексей не обнаружил ни одной раны. С бешено колотящимся сердцем, он подбежал к зеркалу. С зеркальной поверхности на него смотрело его же лицо, с обезумевшими глазами, забрызганное каплями крови.

–Нет! – закричал Алексей, схватившись окровавленными по локти руками за голову – Нет! Маша, Егорка!

Он подошёл к телу Марии, опустился над ней, потряс, словно пытаясь разбудить её. Мария не дышала. Её остекленевшие глаза были широко открыты. Алексей на четвереньках подполз к Егору, перевернул его. На лице Егора застыла страшная гримаса. Он также не подавал признаков жизни.

– Господи! Что я натворил? Простите меня! – Из глаз Алексея потекли слёзы. – Я – убийца. Убийца!

С диким воплем он выскочил из комнаты, чуть не сбив с ног Петра Ивановича и Нину Васильевну, и побежал по длинному коридору к выходу из квартиры. На пути он зацепил ногой лыжи Петра Ивановича. Лыжи с грохотом упали на пол.

Выбежав из дома, Алексей добежал до детской площадки. На площадке рос большой тополь с толстыми ветвями. К толстой ветке, метрах в четырёх от земли, была привязана верёвка с палкой– перекладиной на конце. Это были импровизированные качели, развлечение для местной детворы.

– Вот и выход из положения, – прошептал Алексей, – Только бы ветка выдержала и верёвка не оборвалась.

Развязав тугой тройной узел на конце, он освободил перекладину, кинул её на землю и с верёвкой в руке, полез на тополь. Усевшись на толстой ветке, метрах в трёх над землёй, Алексей сделал на верёвке петлю, одел её на шею и спрыгнул с ветки. Послышался треск, но трещала не ветка. Это сломались его шейные позвонки, а ветка тополя выдержала, и верёвка не порвалась.