Рита

Дима замолчал. Он сидел, глядя перед собой и сложив руки на груди.

– А что было потом? – осторожно спросил я, боясь спугнуть его мысль. В тот момент я не верил, что это правда, но рассказ Димки мне показался интересным. Юле, похоже, тоже история Димы нравилась. Она смотрела только на него, и глаза её блестели.

– Потом? – Дима поковырял вилкой в салате, смочил губы коктейлем. – Потом она нырнула, хлопнув хвостом по воде и обрызгав меня солёной водой. Почувствовав соль на губах, я словно проснулся. Лёг на круг животом и быстро поплыл к берегу. Плыл быстро, боясь обернуться назад. Только добравшись до берега, я смог вздохнуть полной грудью. «Димка, где ты был? – первым делом спросила меня Ленка. Она сидела на лежаке под пляжным зонтом и втирала себе крем в плечи. – Я уже думала, что ты утонул! Намажь мне спину кремом». Я намазал ей спину и ушёл в номер. Вы даже не представляете, как сильно дрожали мои руки, когда я размазывал крем по спине Лены. В номере просидел до вечера, боясь выйти наружу. Я был в шоке. Подумать только, я видел настоящую русалку, которая вначале нашего знакомства чуть не утащила меня на дно! Но там были ещё тени. Значит, их было много…

– Ты думаешь, это были русалки? – Юля улыбалась, накручивая на палец локон волос.

– Уверен, – не задумываясь, ответил Дима. – Именно такими я видел русалок на картинках в детских книгах – полурыба, полуженщина, покрытая чешуей. А ещё говорят, что они не существуют… Я бы поверил в то, что это был розыгрыш, но как насчёт ЕЁ голоса в моей голове? Этот голос, похожий на громкий шепот, я буду помнить всю свою жизнь и не спутаю его ни с одним другим голосом… Войдя в наш номер, я включил телевизор, укрылся с головой одеялом. Меня всего трясло. Хотя по телеку показывали какой-то российский фильм, я даже не смотрел его. Я думал, что мне дальше делать? Я заплатил такие деньги за отпуск, в первый раз в жизни поехал за границу и увидел море и тут… на тебе! Я же сейчас в море не зайду, и весь отпуск только об этом буду думать. А если они могут выбираться на сушу? От этой мысли стало ещё страшнее. Самое ужасное было то, что я не мог никому это рассказать, облегчить душу. Кто бы мне поверил?

– Но сейчас ты это рассказываешь, – заметил я.

– Это сейчас. – Дима похлопал меня по плечу. – Время, Павлик, всё лечит. Тогда, в тот злополучный день, мне не с кем было этим поделиться. Я был один, совсем один. Так я просидел до вечера. Не давала покоя мысль – что это за существо и что ему, или ей, нужно от меня? Если бы она хотела меня убить или поранить, разве она не сделала бы это? Конечно, сделала бы. Но она меня не тронула. Поиграла со мной, испугала меня, но не причинила вреда. Значит, бояться мне было нечего, да, Пашка?

– Да, – согласился я.

– …Когда стало темнеть, я спустился во внутренний двор, где был большой бассейн, а рядом был бар. Я вышел из номера не потому, что хотел выпить, а потому, что вспомнил про Лену. Я не видел её целый день. Где она была? Что с ней? Только я прошёл мимо закрывшихся магазинчиков на первом этаже и вышел во внутренний двор, сразу увидел свою подругу.

Я проводил ее до номера, еле дождался, когда она заснёт, быстро оделся и направился в бар, где планировал хоть как-то привести в порядок своё психическое здоровье. Там я познакомился с немцем Готфридом, с Юрой из Новороссийска, с Саней из Костромы, с молодой парой из Москвы – с Верой и Сергеем. Там были ещё наши соотечественники, но я не помню, как их звали… Мы пили весь вечер. Было темно, ярко горели неоновые огни. Бассейн подсвечивался голубоватым светом. Вся наша компания сидела на составленных в круг плетеных лежаках. Кое-кто лежал… Периодически в бар уходили ходоки, за выпивкой. В ход шло всё: коктейли, турецкая водка раке, в общем, всё, что горит. Было весело. Мы общались и пели под караоке.

– А как ты с немцем общался? – удивлённо спросила Юля.

– С Готфридом? – Дима хохотнул. – На английском и на языке жестов. К концу пьянки он знал некоторые русские слова и вполне сносно мог поддерживать беседу. Несмотря на то, что немцы постоянно тусовались на противоположной стороне бассейна, он почему-то бухал с русскими, и был такой счастливый… От моих дневных страхов не осталось и следа. Я был пьян и счастлив. Атмосфера к тому располагала. Иногда я у кого-нибудь спрашивал, не видели ли они здесь чего-нибудь необычного? Все смеялись и говорили, что, кроме поляка с биноклем, они ничего не видели, здесь даже тараканов нет. Я посмеялся вместе со всеми и прямо спросил, не видел ли кто русалок? Все прыснули от смеха, а Саша из Костромы сказала, что в отеле «Баттерфляй» есть только одна русалка и это – она!

– Я думал, что Саня из Костромы – мужчина, – сказал я.

– Нет, это женщина, – Дима печально усмехнулся. – Причём, очень красивая, но… лесбиянка. Когда ночью бар закрылся, она помогла мне дойти до номера и уединилась в соседнем номере с молоденькой девушкой с Украины.

– Вот это да! – вырвалось у меня.

– Я тогда сказал то же самое. Войдя в номер, я рухнул, не раздеваясь, в одежде. Во сне мне снилась… русалка! Я плавал с ней в море, мне было хорошо. Утром я проснулся с головной болью, завтрак я проспал. Перед глазами всё ещё стояло лицо русалки с мощными челюстями и большими, покрытыми мутной плёнкой, глазами.

В отличие от вчерашнего дня, я был абсолютно спокоен. Очень хотел отдохнуть и оторваться на полную катушку. Возможно, думал я, в последний раз так отдыхаю, а потому никакие русалки не смогут мне испортить отпуск. Все эти мысли крутились в моей голове, когда мы с Ленкой шли к морю. Об этом же я думал, когда в баре на пляже пил пиво. Хотя успокаивал себя, в воду мне заходить не хотелось. Я мог бы весь день просидеть в этом баре и пить пиво, и пусть Ленка купается в море и делает всё, что её душе угодно. Но только без меня!

– Тебе не страшно было, что русалка нападёт на неё? – удивилась Юля. – Ты не предупредил её?

– Что бы я ей сказал? «В море водятся русалки, не купайся!» Она бы меня высмеяла, а потом бы скандал закатила. Ты знаешь, какие скандалы она мне устраивала?

– Нет, – ответила Юля.

– Лучше тебе этого не знать и не видеть. Именно поэтому я ей ничего не сказал. Я подумал, что будет лучше для моей нервной системы, если она искупается, увидит этих русалок, испугается, больше в воду не влезет, но не будет потом капать мне на мозги и говорить, что это я виноват в том, что её отпуск испорчен.

– А если бы она утонула? – не унималась Юля.

– Тогда я об этом не думал, – ответил Дима, опустив глаза и глядя на свой бокал с «отверткой». – Тогда я сидел в баре и пил пиво стакан за стаканом, переговариваясь с россиянами и разглядывая женщин в купальниках. Я погружался в пучину алкоголя, пока… пока в моей голове отчетливо и ясно не прозвучал знакомый голос: «Дима!» И тут произошло то, чему я не могу найти логического объяснения. Я отодвинул от себя стакан с пивом, встал и пошёл на пляж. Раздевшись и взяв под мышку «бублик», я направился к морю. «Ты только далеко не заплывай!» – крикнула мне вслед Лена, но я не обратил на её слова внимания. Я знал, что это ОНА меня зовёт, и я должен приплыть к ней. Все мои вчерашние страхи прошли. Их как рукой сняло. В голове вертелось только: «Плыви, плыви, плыви». Я лёг животом на круг и поплыл. Миновав буйки, греб дальше. Я не знаю, сколько бы я плыл, если бы не услышал всплеск воды справа. Обернувшись, я увидел её голову, поднимающуюся из воды. Ничуть не испугался её. Более того, я обрадовался ей, как старому знакомому, которого не видел много лет. «А, это ты, – сказал тогда я. – Ну, здравствуй». Она ничего мне не ответила. Продолжала изучать меня своими зелёными с поволокой глазами, а потом выдохнула: «Дима!» «Да, я – Дима, – ответил ей я, ткнув пальцем себя в грудь. – А ты кто? Как зовут?» – Я протянул руку с оттопыренным указательным пальцем и указал на неё. Она немного помолчала, видимо, соображая, потом сказала: «Рита». Правильнее было сказать, что это был какой-то утробный щелчок, в середине – «Рита», и шипение в конце. Но «Рита» слышалось отчётливо. Я стал что-то бормотать про её имя, про то, как оно ей идёт, а русалка, тем временем, подплыла ко мне вплотную и стала трогать руками мой круг. Я заметил длинные ногти на её тонких пальцах и перепонки между ними, испугался, что она может проткнуть ногтями мой круг, и я не доплыву до берега, ведь пловец-то я плохой! Но она ощупывала «бублик» аккуратно. Изучив его и меня со всех сторон, русалка ухватила меня за лодыжку и резко крутанула. Я завертелся вокруг своей оси, вцепившись в пластмассовые ручки. Я думал, что она опять хочет меня утопить, но, увидев, как её рот растягивается в улыбке, я понял, что она играет. Ей нравилось крутить меня. Потом русалочка резко остановила «бублик», и я чуть не упал в воду. Рита засмеялась. Смех её был похож на кашель. В тот момент я заметил, как расходится кожа у неё под нижней челюстью…

– Она была ранена? – Юля прижала ладонь к губам.

– Нет, это были её жабры. Я только потом понял, что у них есть и лёгкие, и жабры. Русалки могут жить в воде и дышать воздухом… Она протянула руку и провела ею по моей ноге. Я сразу весь сжался, ожидая удара или укуса, но ничего этого не произошло. Ладонь её была холодной и влажной, прикосновение было осторожным, будто она сама чего-то боялась. Потом её рука скользнула по моим ступням, и русалка ушла под воду. Я облегченно вздохнул и поплыл к берегу. Когда выходил из воды, меня пошатывало. Я поймал на себе взгляд поляка с биноклем. Он смотрел на меня так, будто я ему что-то должен. Когда я проходил мимо него, он отвернулся от меня и продолжил смотреть в бинокль на море. Я ещё тогда подумал, что он мог видеть меня с русалкой. А не за русалками ли он наблюдает? Значит, он тоже знает, что они существуют… Остаток дня мы с Леной загорали, пьянствовали и играли в пляжный волейбол. Купаться в море мне больше не хотелось. Зато на следующий день я почти бегом побежал к морю, даже толком не позавтракав. Я занял шезлонг недалеко от бара, сидел и ждал, потягивая пиво. Голос не заставил себя ждать. Как только я услышал зов русалки, тут же побежал к морю. Я увидел её в том же месте, где и в прошлый раз. Она всплыла из-под воды, подняв сотни брызг. Я тоже в долгу не остался и обрызгал её водой. Какое-то время мы брызгались. Я смеялся, она издавала свои кашляющие звуки. В какой-то момент я оказался в воде. Сначала я держался на поверхности, а она плавала вокруг меня. Потом она нырнула, и я устремился за ней. Мы опустились метра на три. Я же, как дурак, озирался по сторонам, рассматривая морское дно, маленьких рыбок, снующих косяками. Сначала мне было страшно. Я боялся утонуть, но потом я стал привыкать к глубине. Море, казавшееся мне поначалу враждебным, сейчас казалось мне милым и дружелюбным. Рита описывала круги вокруг меня, а я просто любовался ею. Вы даже не представляете, до чего она прекрасна в воде, как она грациозна. Красив каждый изгиб её тела, каждый взмах её хвоста наполнен силой. Краем глаза я видел других русалок. Их было много. Они с большой скоростью проносились мимо нас, иногда останавливаясь, чтобы рассмотреть меня. Я всплывал, чтобы вдохнуть воздух и опять опускался. Она всегда ждала меня там, где я её оставил, хотя я боялся, что она уплывёт. В какой-то момент я посмотрел вверх. Сквозь толщу воды я увидел солнце, облака, а «бублика» там не было. Я знаком показал Рите, что всплываю. Она всплыла вместе со мной. «Я потерял свой круг! – крикнул я ей и очертил в воздухе руками овал. – Я должен найти его!» Повертев головой во все стороны, я нигде не видел «бублика». Рита тоже куда-то пропала. Я снова ощутил чувство страха и решил плыть назад. Вам может это показаться странным, но без надувного круга и без Риты я почувствовал себя слабым, беззащитным. Я уже собрался развернуться и плыть к берегу, как вдруг на горизонте показалась красная точка, которая быстро увеличивалась в размерах. За этой точкой я увидел фонтан брызг. Это был мой «бублик». Он быстро приближался ко мне. Когда он подплыл, я понял, что Рита толкала его перед собой и гребла хвостом. Толкнув в мою сторону круг, она подплыла ко мне, улыбнулась так, что складки в уголках рта разгладились, и скрылась под водой. Я сразу же опустил голову под воду, но её и след простыл. Я даже не понял, в какую сторону она уплыла. Подождав немного и поняв, что свидание окончено, я погреб к берегу. Вы можете мне не поверить, но все развлечения на суше после плаванья в море с Ритой стали казаться мне скучными и пресными. Нет, я играл в волейбол, ходил в тренажерный зал, чуть ли не каждый день сидел в сауне, но всё это стало мне неинтересно. Я слонялся по территории отеля и ждал, когда в моей голове зазвучит голос Риты, чтобы броситься в солёную воду, снова увидеть её…

– Так ты же говорил, что она страшная, – тихим голосом произнес я.

– Да! В самом начале она показалась мне страшной. Одни зубы чего стоят!.. Но потом мне стало казаться, что красивее её никого нет. Я был словно околдован ею. Я тосковал по ней, думал только о ней. И Ленка это чувствовала. Она дулась на меня, постоянно устраивала истерики. Лена говорила, что я завёл себе любовницу, что я уплываю в море, делаю крюк, причаливаю к пляжу соседнего отеля, где моя любовница и живет…

– Так у тебя ведь была там любовница, – встрепенулась Юля. – Вероника из Белоруссии.

– Да, было кое-что у нас с ней… Но к тому моменту она благополучно свалила в Минск. Я смеялся над всеми обвинениями Лены. И плевал на все её запреты. Я вам не говорил, что она запретила мне купаться в море?

– Нет, – я качнул головой из стороны в сторону.

– …Но я всё равно входил в воду, как только слышал зов своей русалочки. Она не звала меня только тогда, когда выло волнение на море, когда волны были выше двух метров. Именно тогда я придумал себе новое развлечение. Я крепил один конец бельевой веревки, которую мы зачем-то привезли из Екатеринбурга, к ручке круга, второй конец я привязывал к своей руке…

– Это для того, чтобы круг не потерять? – спросил я.

– Молодец, догадливый! – Димка хлопнул меня по спине. – Я потом всегда так делал, чтобы Рите не приходилось всё время плавать за кругом. А когда были большие волны, отплывал от берега как можно дальше, садился на круг и ждал, когда пойдёт самая большая волна. И вот когда волна меня поднимала и несла к берегу, тогда был полный улёт! Меня крутило и бросало, накрывало сверху водой…

– Ты же мог утонуть, – вздохнула Юля.

– Главное – держаться за ручки круга и не дать волне себя перевернуть. Всё остальное – фигня. Когда тебя несёт волна, когда прёт адреналин – тогда об этом не думаешь. Именно тогда я понял, что чувствуют серфингисты…

– А когда не было волн, чем вы с Ритой занимались? – я потянулся за сигаретами, закурил, отметив, что пачка изрядно похудела, зато в пепельнице перед Димой была гора окурков.

– Мы придумали такую игру: я пытаюсь её погладить под водой, а она уплывает, не даётся. И её и меня эта игра забавляла. Благодаря этой игре я научился надолго задерживать дыханье и вполне сносно плавать. Плюс ко всему, я разучился бояться открытого моря. Я стал чувствовать себя в воде, как дома…

– Как рыба, – подсказала Юля.

– Кстати, о рыбе… – Дмитрий засмеялся. – Рита как-то уплыла, оставив меня под водой одного, но тут же вернулась, держа в зубах трепыхающуюся рыбу. Она протянула эту рыбу мне, представляете? Она хотела, чтобы я съел её.

– Фу, – Юля брезгливо сморщила личико.

– Это тебе «фу», – с невозмутимым видом произнес Дима. – А мне тогда было понятно, что она мне сделала подарок, и мне не хотелось обижать её отказом. Я взял эту рыбу за хвост, осмотрел её. В боках той рыбины были глубокие кровоточащие раны, но она всё равно была полна сил и энергии. Когда Рита отвернулась, я отпустил рыбу, и та быстро уплыла. Рита не стала догонять её, а я просто развёл руками. Дескать, ой, какой я неловкий!

– Вот это да! – Я выдохнул в потолок струю дыма.

– Но это было мелочью по сравнению с другой игрой, – продолжал Дима. – Рита брала меня за руку и начинала ускоряться. Получалось, что она тащила меня за собой. Мы плавали на дне и на поверхности воды. Скорость была большая. Ощущения мои были непередаваемыми. Это было что-то…

– А как твой круг? – спросил я. – Верёвка не мешала тебе?

– Нет, но я чувствовал, как она натягивается, когда мы погружаемся. Мы даже систему знаков разработали. Я дёргаю рукой – «стой», палец, поднятый вверх – «мне бы вдохнуть», машу рукой – «продолжаем дальше» и так далее. Всё просто!

– Такая система знаков есть у аквалангистов, – Юля улыбнулась, довольная своей осведомленностью, посмотрела по сторонам в поисках официантки.

– И как долго вы так развлекались? – спросил я.

– Почти каждый день, иногда по нескольку раз на дню. Как-то вечером я пил со своими друзьями в баре… Погода была замечательной, с моря дул прохладный ветерок. Мы, как всегда, сидели на лежаках и заправлялись спиртным под завязку. В этот момент я встал, прошёл в бар, попросил бармена наполнить пластиковую полуторалитровую бутылку вином и ушёл в номер, оставив Ленку с алкоголиками из России.

– Не побоялся, что… – Юлия отвернулась, прошептала что-то на ухо подошедшей официантке, потом снова повернулась к Дмитрию. – …Что они что-нибудь с ней сделают?

– Нет! – Дима посмотрел в окно, на проходящих мимо кафе людей. – В этот раз меня что-то вынуждало сделать именно так. Я взял вино, две шаурмы и ушёл в номер. В номере лёг спать. Я не знаю, сколько я спал, но проснулся я среди ночи, когда было не так жарко, как днём, а за окном было темно. Ленка спала рядом, положив голову на руку. Из ванной доносился шум льющейся воды. Я сначала решил, что Лена забыла воду закрыть. Бормоча на ходу ругательства, я дошёл до ванной, распахнул дверь. Каково же было моё удивление, когда я увидел в ванне… Риту. Она плескалась в воде, подставляя под струю воды хвост. Вода вышла из краёв ванны и текла на пол. «Рита, что ты делаешь? Ты затопишь нас!», – сказал тогда я, выключая воду. Рита ничего не ответила. Она смотрела на меня, её зубастый рот растянулся в улыбке. «Ну, и что с тобой делать? Как ты вообще сюда попала?» – спросил я. Рита хлопнула по воде хвостом, обрызгав меня водой, потом перегнулась через край ванны и поползла, опираясь на руки и волоча за собой хвост, оканчивающийся плавником. А на кровати спала Лена. Я боялся, что Рита может причинить ей вред. Я говорил Рите, чтобы она туда не ходила. Приоткрыв входную дверь, указал Рите на выход, но русалочка, похоже, не обратила на это внимание. Она подползла к спящей Лене. Опершись локтями на край кровати, Рита внимательно рассматривала её, склонив голову. Она обводила пальцем с длинным ногтем контур лица Лены, убрала со лба её чёлку, потом откинула в сторону одеяло. И тут я понял, что Рита не хочет причинять вред Лене, просто она изучает её. Русалка рассматривала Ленку и принюхивалась. Потом, издав щёлкающий звук, она поползла к выходу. Когда до открытой двери оставалось метра два, Рита остановилась. Она указала рукой на холодильник, в который я поставил вино, утробно булькнула и поползла к выходу. Я сразу понял, что она имела в виду. Взяв холодную бутылку вина и шаурму, я последовал за Ритой, отметив, что весь коридор покрыт влажными следами, будто по нему тащили промокшие мешки с чем-то тяжелым. Рита оставляла такой же след. Именно тогда я понял, что эти следы оставляют русалки. Рита не могла оставить столько следов. Значит, там были ещё такие же, как она, их было много. Я прошёл за Ритой по длинному коридору, вдоль которого шли двери в другие номера. За теми дверями было тихо, но где-то в отдалении я слышал какой-то шорох, щелчки и бульканье. Мы дошли лестницы. Было странно видеть, как Рита спускается вниз, опираясь на руки и аккуратно спуская по лестнице свой хвост. Она делала это грациозно и уверенно, будто всегда это делала… Причём она делала это без остановки и быстро, плавно скользя по ступенькам, водя хвостом из стороны в сторону. Мы дошли до «рессепшена», где вся обслуга в малиновых жилетах крепко спала. В холе, где светилась надпись «Баттерфляй», слышался храп и размеренное сопение. Когда мы проходили мимо турков и турчанок, безмятежно спящих на своих рабочих местах, никто из них даже не шелохнулся. Светились мониторы компьютеров, позвякивал телефон, а они спали… Когда мы с Ритой направлялись к выходу, я увидел приоткрытую дверь, ведущую в кухню. Оттуда слышались какие-то звуки: голоса, бренчание посуды. Я не удержался и открыл дверь, войдя внутрь. Там горел свет. Посередине кухни стоял большой чан. Вокруг него, на полу, были такие же, как Рита, русалки. Они выхватывали из чана куски рыбы, какую-то желто-зеленую массу, похожую на кашу и с жадностью пожирали её. Мне стало как-то не по себе. Если Рита мне напоминала человека, то те русалки скорее походили на диких животных. Среди тех русалок были русалки-женщины, русалки-мужчины и совсем маленькие – русалки-дети. В стороне стояли два повара-турка. Они смотрели на пиршество русалок и о чём-то переговаривались. Я встал, как вкопанный, завороженный зрелищем. Я никогда не видел ничего подобного. Одна толстая, старая русалка, с седыми длинными волосами, вся покрытая складками, кинула на пол рыбу, которую с чавканьем обгладывала и с шипением поползла ко мне. Её большой рот с кусками рыты, прилипшей к опущенным вниз уголкам, был оскален. И её рта воняло, как из помойки. Да там и так запах стоял не из приятных – запах морской воды, рыбы и ещё какой-то резкий запах… Я стоял и смотрел в её мутные глаза старой русалки, от страха мои ноги будто к полу приросли. А она шипела и ползла ко мне, шлёпая по полу своими большими скрюченными, перепончатыми руками. Ногти у неё были в два раза длиннее, чем у Риты. Оцепенев от страха, я стоял, как истукан, а толстая, морщинистая русалка ползла ко мне. Но вот я почувствовал, как кто-то дёргает меня за шорты. Посмотрев вниз, я увидел, что это была Рита. Она вывела меня из того состояния тупого оцепенения. И если бы не Рита, та толстая старая русалка, возможно, разорвала бы меня своими ручищами. Она была в два раза больше Риты. Рита махнула рукой в сторону двери, показывая мне, что нужно уходить. Один из турков-поваров что-то крикнул мне на турецком, метнул в меня свой поварской колпак. Колпак угодил старой русалке в спину. Она обернулась на турка, зашипела, подняла с пола колпак и поползла назад. Этого мне вполне хватило, чтобы дать дёру оттуда. Я бежал к выходу. Рита ползла рядом, перебирая сильными руками и водя из стороны в сторону хвостом. Так мы добрались до пляжа, освещённого мощным прожектором, стоящим на крыше бара. Я поставил рядом два лежака, на один из них сел сам, на другой взгромоздилась Рита. Полусидя, полулежа, мы смотрели на звёзды и на чёрные волны, которые с шумом разбивались о песчаный берег. Я сделал глоток вина, протянул Рите. Я не думал, что она будет пить вино, к тому же, такое кислое. Но, к моему удивлению, она залпом выпила всю бутылку, с аппетитом съела две шаурмы, рыгнула и откинулась на лежаке. Я закурил, протянул ей пачку сигарет. Я думал, что она и курить умеет, но она смяла сигареты и кинула смятую пачку в урну. А вот зажигалка ей понравилась. Она щёлкала колёсиком, с восторгом глядя на пламя, водя над ним руками с растопыренными пальцами. Она даже знала, в какую сторону нужно повернуть регулятор пламени, чтобы огонёк был больше. Боже мой, как она напоминала мне в тот момент ребёнка. Этакую девочку, которой дали поиграть с огнём. Жёлтое пламя отражалось в её больших глазах, она восторженно пощелкивала и хихикала, иногда водя рукой над пламенем. И знаете, в тот момент я был влюблён в неё. Для меня не было более красивого существа. Пользуясь тем, что она занята, я позволил себе рассмотреть её более внимательно. Я увидел, что всё её тело, кроме живота и лица, покрыто мелкими чешуйками. Её мощные руки и плечи, кубики брюшного пресса делают Риту похожей на женщину-бодибилдера. Я гладил её плечи, чувствуя кончиками пальцев каждую холодную чешуйку, каждый роговой нарост… Эти наросты были у неё там, где у нас брови, на носу и на подбородке. Взяв её руку в свою ладонь, я осматривал и поглаживал её. Перепонки между пальцами были тонкими, но прочными и хорошо растягивались, как резина отличного качества. Руки у Риты сильные, шершавые, но изящные. Так детально рассмотреть Риту я смог только тогда, в ту ночь. А ведь раньше изучить Риту так подробно у меня не было возможности. Пока она баловалась с зажигалкой, мои руки опускались ниже. В какой-то момент я осмелел. Я стал гладить её покрытую чешуёй грудь с твёрдыми, как камушки, сосками… Руки мои опускались ниже, на её упругий плоский живот. Чёрт возьми, женщины-русалки на ощупь мало чем отличаются от обычных, наших. Они на ощупь точно такие же, даже лучше, только покрыты чешуёй. Я не на шутку возбудился… Чёрт, это было моей ошибкой! Рита зашипела, ударила меня по рукам. Потом она бросила взгляд на мои оттопырившиеся спереди шорты, слезла с лежака и поползла к морю. Я понимал, что прокололся. «Рита, Ритуля! Извини, я не хотел!» – кричал я, когда бежал за ней, но она была непреклонной. Русалка упорно ползла к морю, даже не глядя в мою сторону. Вы понимаете, я вступил в столь тесный контакт с существом, о котором никто ничего не знает… Русалок считают сказкой, выдумкой… Возможно, я – единственный россиянин, которому получилось подружиться с настоящей русалкой, а я взял и всё испортил… Я бежал за ней и просил прощение, просил её вернуться назад… И тут из темноты вынырнул тёмный силуэт. Кто-то большой и толстый подбежал к Рите сзади и схватил за хвост. В свете прожектора я понял, кто это был. Это был тот самый пузатый поляк, который всё время сидел у моря с биноклем, которого я сначала принял за спасателя. Он громко что-то кричал, оглядываясь на меня. Наверное, просил меня, помочь ему вытащить Риту на берег. К сожалению, я не знаю польского языка. То, что он выкрикивал, было пшеканьем вперемешку с русским отборным матом. Вы уж поверьте мне, значение русского мата я знаю. Но помогать ему я не стал, хотя он оглядывался на меня и кивал головой, дескать, помоги. Рита в это время шипела, извивалась всем телом, пытаясь полоснуть поляка своими коготками. А они у неё острые… Вы даже не представляете, что тогда творилось в моей душе. Мне было жалко Риту, я всеми фибрами души возненавидел поляка… Я подскочил к нему и толкнул в грудь. Весу в нём – килограммов сто пятьдесят, не меньше, но он выпустил из рук хвост Риты и тяжело плюхнулся на песок, как мешок с дерьмом. Я посмотрел на Риту. Издав клокочущий звук, она ползла к морю, быстро работая руками и помогая себе хвостом. При этом хвостовой плавник, похожий на ласты, она держала высоко над песком. Ползти до моря ей оставалось метров двадцать… Воспользовавшись тем, что я отвлекся, поляк поднялся на ноги и ударил меня в челюсть. Вот это был удар! Я услышал колокольный звон в голове. В следующую секунду меня зашатало, как пьяного, и я упал, зарывшись носом в песок, чувствуя привкус крови во рту. А поляк скинул сланцы и побежал к Рите. Я несколько раз пробовал встать на ноги, но всё время падал лицом в песок. Я был, как пьяный от такого удара…