Невероятные приключения Владимира Кипяткова

Всё это время вовсю шустрил робот-помощник, подавая «журавлям» всевозможные инструменты. И стояла полнейшая тишина, нарушаемая лишь редким металлическим позвякиванием.

В какой-то момент металлические лекари, как по команде, дружно остановились. Замер и РП-3 с икринкой на затылке. Тело Владимира перевернулось на спину и опустилось на операционный стол. На какое-то время к нему вернулась способность двигаться, и немного прошло онемение тела, так что он смог даже ощупать поверхность стола, свои бедра, грудь, живот, гениталии. Вроде, всё было пока на месте, не болело, что Владимира не могло не радовать. Он уже хотел подняться, но тут над ним склонился Джорж Клуни в ослепительно-белом медицинском халате.

– Не шевелись, – сказал он Кипяткову, глядя в глаза. – Мы ещё не закончили. Сейчас будет вторая часть операции, более сложная. Для того, чтобы её сделать, тебя придется погрузить в состояние искусственного сна. Ты согласен?

Кипятков не понял, на что спрашивает согласие Система – на погружение его в состояние искусственного сна или на проведение второй части операции, но согласился, полагая, раз надо – значит, надо:

– Да, но у робота…

– Ну, тогда спать!.. Спать!.. Спать!

И Владимир провалился в такую глубокую пучину небытия, в которой не был ещё никогда, даже после первого и последнего в своей жизни приема наркотиков, после которого его с трудом откачали врачи. Из этого сна его вырвали переполненный мочевой пузырь и желание помочиться.

Владимир открыл глаза. Он лежал абсолютно голый на операционном столе. Над ним был всё тот же светящийся потолок. В операционной никого не было.

– Система! – крикнул он, ставя на пол босые пятки. По рассказам знакомых, он был уверен, что после операции будет чувствовать себя очень плохо, но он почему-то чувствовал себя как никогда хорошо, если не считать готового лопнуть мочевого пузыря.

– Ты уже проснулся? – спросил внезапно появившийся Джорж. На лице его была всё та же голливудская улыбка.

– Где тут можно отлить? – с нетерпением в голосе спросил Кипятков.

– Что отлить? – не понял Джорж.

– Ну… мочу!

– Ах, это… Да везде!

– Ты не шутишь? – удивился Владимир.

– Нет, – с серьезным лицом ответил Клуни.

– Ну, тогда… – Кипятков подбежал к углу операционной, оперся рукой о стену. Он всё ещё не верил, что это не розыгрыш, но, как только процесс пошел, из внезапно образовавшейся в полу щели появился гибкий шланг с воронкой на конце и, как гигантская пиявка, намертво присосался к гениталиям Кипяткова. Всё произошло так быстро, что он даже не испугался, а когда процесс был закончен, «пиявка» отпала от гениталий, спряталась в щели, и пол снова стал идеально гладким и ровным. Ещё он заметил, что его член стал больше. Да-да, именно больше. Кипятков решил, что это – послеоперационная опухоль не более того. Опухоль спадет, и всё вернётся на круги своя, пенис снова станет обычным, более компактным. Но смотреть на большой, пусть и опухший член, было приятнее. Хоть в порно снимайся! Будет лучше, если ЭТА опухоль спадать не будет. Хер не болит, исправно работает, ну и ладно!

– Фантастика, – пробормотал потрясенный Владимир. – А если я решу сходить по-большому?

– Примерно так же, – Джорж улыбнулся. – Только шланг будет большего диаметра, и из пола поднимется кресло…

– Казимиру респект!

– Это только малая часть из того, чем тебе предстоит пользоваться, пока ты живешь в бункере.

– Кстати, о бункере… – Кипятков задумчиво потер подбородок. – Как долго я могу тут жить?

– Пока не умрешь, – спокойно ответил Клуни. – Мы тебе заменили печень, почки, желудок, сердце, некоторые участки кожи. Ступня правой ноги и грудная клетка у тебя титановые… С новыми органами ты можешь прожить ещё пятьсот-семьсот лет при условии, что будешь жить в бункере.

– Ни хрена себе! – ощупывая себя руками, произнес Кипятков. – Вот это да!.. Но зачем вы меня «тюнинговали», если достаточно было просто извлечь из меня пульки и на этом остановиться?

– Твоя ступня уже никогда не смогла бы нормально функционировать, так как была сильно повреждена. Грудную клетку нам пришлось вскрывать, чтобы добраться до внутренних органов… – Сложив руки на груди, Джорж смотрел на Кипяткова, как художник, который рассамтривает свою картину, думая, что это – шедевр. Он улыбался уголками рта, видя, как вытягивается от удивления лицо Владимира. – Надеюсь, ты понимаешь, что титан прочнее твоих костей, да?.. А ещё мы ещё сделали тебе пересадку волос…

– Может, вы мне и член мне другой пришили? – Это была шутка, одна из тех «козырных» шуток Владимира, которыми он сыпал по жизни. Однако Джорж не рассмеялся, и лицо его было серьёзным. От этого Кипяткову стало как-то не по себе.

– Нет. Только удлинили, – ответил Клуни, качнув головой вправо-влево. Сказав это, он ответил на вопрос, который вертелся в голове Кипяткова, готовый сорваться с губ: это опухоль или он такой на самом деле? – Может, ты не помнишь, но ты сам попросил нас об этом, когда мы тебя временно выводили из искусственного сна. Причем, ты просил об этом дважды.

– Спасибо! – сказал Владимир, чувствуя, как краснеют щёки. – А есть, чем этого змея прикрыть?

– Тебе холодно?

– Нет, но… – Кипятков сделал паузу, соображая, как лучше объяснить машине, что он никогда не был нудистом и, даже зная, что дома один, все равно не позволял себе ходить по дому или по квартире голым. – Немного стесняюсь.

– Извини, что я не предложил тебе одежду, – Клуни виновато развел руки в стороны. – Просто Казимир Казимирович одевался только тогда, когда выходил наружу. А это было крайне редко.

– Ну, у каждого свои причуды…

– Хочешь одежду – будет тебе одежда!.. Меню! – в воздухе повисло желтое окошко с надписью «Каталок».

Глядя на это слово, написанное с грубейшей орфографической ошибкой, Кипятков хотел сделать Системе замечание, но подумал, что лучше пока тактично промолчать. Вдруг Клуни на него обидится и выгонит из бункера? Возвращаться наверх, зная, что там его поджидают эльфы, Владимиру не хотелось. К тому же, он вспомнил книги, которые читал. В них тоже было полно ошибок, но их ведь напечатали, причем, крупным тиражом! Не исключено, что Казимир Козявкин, который построил этот бункер, так долго жил в изоляции, что стал забывать русский язык. Вот и загрузил в программу файлы с ошибками. А как иначе? Система ведь не может сама себя программировать. Или всё-таки может? С этим Владимиру предстояло разобраться, но гораздо позже. А пока ему оставалось только наблюдать, как Система роется в файлах, названия которых написаны с ошибками.

– Смотри и учись, – Джорж через плечо кинул взгляд на Владимира. – Я могу получить здесь всё, что хочу, не прибегая к помощи меню. Мне достаточно всего лишь послать сигнал. Ты такой сигнал послать не можешь, поэтому делай запросы либо лично мне, либо ищи…Сейчас я тебе показываю, а потом ты будешь это делать самостоятельно.

– Хорошо, – Кипятков кивнул. – И я могу здесь найти и получить всё, что угодно?

– Да. А если чего-то нет в меню, РП-3 изготовит это или найдет на поверхности. Но здесь есть всё, что необходимо для полноценной жизни человека. Выбирай одежду!

Немного подумав, Владимир указал пальцем на спортивный костюм, носки, трусы, футболку и кроссовки. Заметив, что не указаны размеры, он посмотрел на Клуни:

– У меня был пятьдесят второй размер. Сейчас…

– О, да ты предпочитаешь ретро, – сказал Клуни, будто не слыша слов Владимира.

Стены плавно разошлись в стороны, впуская в операционную РП-3. Он держал на металлическом подносе аккуратно сложенную стопку одежды. Увидев Владимира, робот его поприветствовал:

– Здравствуйте!

– Привет! – Владимир помахал рукой. – Как дела? Суставы не ржавеют?

– Коррозия у роботов моей модели исключена, – ответил РП-3. Он поставил поднос на появившийся из пола блестящий столик и уже развернулся, собираясь уйти, но Владимир остановил его громким окриком:

– Стой!

Робот замер.

– Это что у него? – спросил Владимир у Системы, указывая пальцем на затылок робота. Там «красовалась» всё та же икринка эльфа. Оказывается, её не только не убрали с головы робота, но дали ей разрастись до размера футбольного мяча. Большая и темно-серая, она напоминала огромную опухоль на голове робота. Даже невооруженным глазом было видно, как внутри её шевелится эльф, готовый вот-вот выбраться наружу, чтобы начать пакостить.

– Эмбрион эльфа, – спокойно ответил Джорж.

– А почему его не уничтожили?! Он ведь вылупится и такое тут устроит! Сейчас я его…

Взяв с подноса кроссовку, Кипятков с решительным видом направился к роботу. Подойдя к РП-3 сзади, он уже занес руку с кроссовкой, но тут между ним и роботом оказался Клуни.

– Не делай этого, Владимир!

– Это почему? – глядя в холодные глаза Джоржа, спросил Кипятков. Ну, как такая умная машина не понимает, что оставлять в бункере живого эльфа опасно?

– Да, мы уничтожаем икру эльфов, когда она попадает в бункер. Это предписывает пункт семь инструкции по пользованию бункером. Но сразу после твоей операции РП-3 ушел в хозяйственный блок, и я его не видел. Когда же я уловил тепловое излучение ещё одного живого существа, кроме тебя, находящегося в бункере, что-либо сделать было поздно, а беспричинно убить эмбрион на этой стадии его развития запрещает пункт два всё той же инструкции. Его нельзя уничтожить, пока он не проявляет признаков агрессии по отношению к людям.

– То есть, чтобы замочить эльфа, нужно дождаться, пока он перережет мне глотку, да?

– Зачем его мочить?

– Ай! – Кипятков махнул рукой. – Живи с ним, люби его… Только не говори потом, что я не предупреждал.

– … И потом, я думал, что жить в бункере в окружении машин тебе будет скучно, а потому ещё одно живое существо тебе не помешает, – продолжал оправдываться Клуни. – К тому же, эльфы и люди очень похожи.

– Могу идти? – подал голос робот.

– Иди! – хором сказали ему Владимир и Система, и РП-3 ушел, нырнув в проём, образовавшийся между раздвинувшимися стенами.

А Владимир стал одеваться.

– Слушай, а зеркала нет? – спросил он у Системы, застегнув «молнию» на кофте.

– Нет, – ответил Джорж. – Мы уже давно зеркалами не пользуемся. Но я могу предложить тебе кое-что другое…

Клуни сделал взмах рукой, и перед Владимиром тут же возник его двойник в спортивном костюме, только постройневший и помолодевший. Это тоже была живая картинка, голограмма. И Кипятков даже немного расстроился, когда протянул руку и увидел легкую рябь, пробежавшую по руке «близнеца». Но «близнец» выглядел так натуралистично, что Владимир поначалу решил, что Клуни специально для него вырастил клона, чтобы Кипяткову скучно не было. К сожалению, это был не клон.

– Это точно я? – спросил Владимир, не веря своим глазам.

– Да, – улыбнувшись, ответил Клуни. Глядя на него, Кипятков понял, почему он так часто улыбается. Не для того, чтобы казаться приветливым, нет. Его забавляло видеть проявление человеческих эмоций, которые Казимир Козявкин, скорее всего, в себе подавлял. Система смотрит, запоминает… Быть может, потом будет всё повторять за Владимиром, чтобы быть максимально похожей на человека.

– А куда пузо делось?

– Жир скачали, отправили на переработку, – с ходу ответил Джорж, будто ожидал этого вопроса. – Он потом будет использоваться для нужд бункера.

– А где морщины?

– Обновили кожный покров, папилломы тоже убрали, – на одном дыхании проговорил Джорж. Нет, он явно был готов к этим вопросам. А может, Кипятков не первый житель бункера, и все остальные вели себя точно так же? – На органы хочешь посмотреть?

– Давай, – сказал Кипятков, теребя свою стильно подстриженную бородку. Его голографический двойник делал то же самое. – А бородка зачетная…

Одежда на двойнике вдруг стала таять, кожа тоже пропала, вслед за ними стала исчезать грудная клетка, будто её кто-то растворял кислотой. Кипятков увидел свои функционирующие внутренние органы – сердце, легкие. Нечто такое он уже видел в каком-то фильме ужасов, когда герою вспороли брюшную полость и разрубили грудную клетку, и он ещё какое-то время оставался жив.

– Ну, как? – послышался голос Клуни.

– Как в мясную лавку сходил, – ответил Владимир, прикладывая ко рту ладонь, чтобы сдержать натиск подступающих к горлу рвотных масс. Раньше он и предположить не мог, что лицезрение собственных внутренних органов вызовет такую реакцию организма. В голографическом организме начал сжиматься желудок, появилось движение вверх желтоватой массы в пищеводе. Отвернувшись, Кипятков с мольбой посмотрел на Систему: – Убери это, пожалуйста!

– Хорошо! – Клуни, как фокусник, сделал взмах рукой, и всё исчезло.

Владимир какое-то время стоял с закрытыми глазами, делая глубокие вдохи и выдохи. Когда рвотные массы наконец-то перестали его душить, он произнес:

– А думал, что вы мне искусственные органы поставили, а они – настоящие и как новенькие…

– В наше время вырастить внутренние органы для пересадки – как вырастить лук на грядке. Главное – сделать это правильно… Кстати, о луке: ты есть хочешь?

– Да, – Владимир кивнул. – Только давай что-нибудь без мяса!

– Хорошо! – перед Клуни замерцала панель меню, отражаясь в его зрачках, что придало ему вид волшебника из сказки. Довершал сходство костюм, расшитый золотистыми звездами, который был на нем. – Подойди к меню, выбери внутреннюю обстановку и список блюд. Об остальном я позабочусь.

Глава 6

Через минуту они сидели за одним столиком в шикарном ресторане. Джорж по понятным причинам ничего не ел и не пил, зато Кипятков за обе щеки уплетал всевозможные салаты и прочие закуски и с набитым ртом пытался благодарить за это гастрономическое изобилие Систему. Впрочем, последнее у него не очень получалось, и куски пищи из его рта летели в разные стороны. А Джорж, казалось, просто не видел этого. Он тихо сидел напротив Владимира, глядя на него влюбленными глазами, и кивал головой в такт каждому его слову. Именно тогда Владимир понял, что Система очень любит угождать. Джоржу было важно чувствовать себя полезным, чтобы им восхищались и хвалили его. Не случайно ведь Система приняла облик не какого-нибудь Вани Пупкина, а известного голливудского актера – Джоржа Клуни, что тоже достойно уважения.

– Как тебе обстановка? – спросил Джорж, дождавшись, когда Владимир прожует и проглотит салат.

– Нормально, – Владимир оглядел зал, зевнул. – Только чего-то не хватает… Скучно, блин!

– Кажется, я понял, на что ты намекаешь, – Клуни сделал широкий жест рукой, и тут же появились столики, за которыми, тихо переговариваясь, сидели люди. Хотя все они уже были в возрасте, но одеты были как тинэйджеры, только что пришедшие с дискотеки. Свет неизвестно откуда взявшегося прожектора упал на сцену, и на ней появилась девушка, играющая на рояле и поющая на неведомом Кипяткову языке.

Глядя на неё, Владимир испытал столь сильное желание, что не удержался и спросил:

– Она настоящая?

– Нет, имитация, как и все они, – Клуни обвел взглядом зал. – Слушай, я тебя хорошо понимаю, хотя я не человек. Дело в том, что в меня в своё время были загружены данные о сексе, о страсти, о любви. Если хочешь, я могу её сделать плотной. Могу даже сделать так, что она будет петь голой…

Кипятков не стал его дослушивать. Поднявшись из-за стола, он направился к сцене. Заметив его приближение, девушка улыбнулась уголками рта, но продолжала петь. Обойдя её сзади, Владимир попытался положить ей руку на плечо. Подушечками пальцев он ощутил сопротивление воздуха под рукой, не дающее руке пройти сквозь девицу, словно рука соприкоснулась с потоком сжатого кислорода, подаваемого под большим давлением.

– Ну, и как она тебе? – спросил Джорж, когда Кипятков вернулся за столик.

– Ай, – Владимир махнул рукой. – Имитация, она и в Африке имитация. Нет ощущения тепла, упругости тела, нет запаха духов. А без этого она – всего лишь картинка. Красивая, но, сука, картинка!.. Кстати, а ты можешь становиться плотным?

– Разумеется, могу, – Клуни важно выпятил грудь. – И могу перемещать предметы в пространстве весом до двух тонн!

– И какого хрена ты не поддержал меня, когда я поскользнулся в первый день своего пребывания здесь?

– Так ты и не просил меня об этом! – сказал Джорж с усмешкой на лице. – Если бы ты попросил, я бы с радостью тебе помог. Но, если честно, я просто не знал, чего от тебя можно ожидать, а потому предпочитал держаться от тебя подальше. Но сейчас я тебе доверяю и, как видишь, открываю тебе кое-какие секреты.

Кипятков кинул печальный взгляд на девицу. Та продолжала петь, но исполняла уже другую песню, в которой без труда угадывались какие-то русские народные нотки.

– Тоскливо мне, водки хочу! – проведя по коротко стриженой голове рукой, вдруг сказал Владимир. А после недолгой паузы крикнул: – Водки!

В банкетный зал вошел РП-3, держа в руках поднос с запотевшей бутылкой и рюмкой.

– Пожалуйста, – сказал он, наливая полную рюмку водки и ставя её перед Кипятковым.

– Ну, ты просто красавчик! – Владимир хотел его по-дружески похлопать по горбатой металлической спине, но, в очередной раз глянув на пульсирующий мячик на затылке робота, опутанный паутиной, отдернул руку и произнес: – А от этого говна ты всё-таки избавься!

РП-3 ничего не ответил, просто вышел из зала.

А Владимир с рюмкой в руке повернулся к Джоржу.

– За тебя, система!

Клуни ничего не ответил, только, хитро улыбнувшись, кивнул.

Но, как только Владимир опрокинул в себя рюмку, его рот и горло стало жечь огнем. Покраснев и вытаращив глаза, он выплюнул водку на пол.

– Это что за хрень?

– Водка, – ответил Клуни с невозмутимым видом. – Как ты и просил.

– У вас вся водка такая?

– Да…

– РП-3! – тут же прокричал Кипятков. – Принеси коньяк!

Что бы ни приносил на подносе робот-помощник – коньяк, вино, пиво, коктейль «Кровавая Мэри» – результат был один: Кипятков плевался и просил принести что-нибудь другое. Когда Владимира не устроило качество текилы, он попросил принести ему пачку сигарет «Флинт». Робот послушно сделал всё, как он просил и даже дал Кипяткову прикурить от огонька из пальца. Но, едва Кипятков сделал одну затяжку, он тут же начал надрывно кашлять и затушил сигарету в пепельнице.

– Скажи-ка мне, Система! – обратился он к Джоржу, глядя на него покрасневшими глазами. – В бункере весь алкоголь и табак дерьмового качества, или вы только мне такое говно подсовываете?

– И алкоголь, и табак изготовлены по традиционным рецептам, – спокойно ответил Клуни. – Всё только отменного качества. Но, когда мы тебе пересаживали новые органы, я понял, что ты сам себя убивал раньше, ты и дальше будешь себя убивать. Причем, целенаправленно! Пункт десять инструкции по пользованию бункером запрещает мне допускать случаи самоубийства. А пункт двадцать всё той же инструкции разрешает проводить хирургические вмешательства без согласия жителя бункера, если это спасет жизнь указанному жителю. Я уж не буду рассказывать тебе, какую операцию провели лекари, чтобы помочь тебе, но сейчас твой организм будет отторгать наркотики, алкоголь, табак и всё то, что сокращает срок твоей жизни.

– Вот это да! – потрясенно произнес Владимир, отодвигая от себя пепельницу. Какое-то время он сидел молча, разглядывая узоры на скатерти, а потом сказал: – Спасибо, Система! Если бы ты был человеком, я бы обнял тебя и пожал тебе руку.

– Ты можешь это сделать, но боюсь, что ощущения будут не те, – парировал Джорж. – Да и к чему это, если одних слов благодарности мне вполне достаточно.

– Спасибо! – ещё раз повторил Кипятков, тыча пальцем в возникшее между ними окошко меню.

Спустя полминуты в зал опять вошел РП-3. На сей раз на подносе в его руках стоял графин с томатным соком.

Налив сок в стакан, и поставив его перед Владимиром, он уже собирался уходить, но тут «опухоль» на его затылке пришла в движение. Оболочка мячика, обтянутого паутиной, лопнула, забрызгав Кипяткова желтой жидкостью. В воздухе запахло тухлятиной, и на стол, прямо в большую салатницу, упал младенец, с ног до головы покрытый желтизной. За его спиной расправлялись два больших крыла. Видать, он готовился к первому в своей жизни полету.

Кипятков вскочил, отшатнулся от стола. Пытаясь отбежать, он скользил ногами по желтой жиже, пока не упал. И тут его стошнило. Всё-таки организм не смог сдержать натиска рвотных масс.

– Я же тебе говорил, что твой организм отвергнет всё плохое, – холодным голосом произнес Клуни. – А тебе то водку, то пиво подай. Теперь-то ты знаешь, что пить спиртное тебе нельзя?

– Да это не от спиртного, – поднимаясь на ноги и вытирая рот, ответил Кипятков.

Тем временем желтый малыш, не обращая внимания ни на Систему, ни на Владимира, выбрался из салатницы, сел рядом с ней и принялся поглощать салат, отправляя его в рот пухлыми ручонками с острыми коготками.

– Что… Что мы с ним будем делать? – беспомощно глядя на Систему, спросил Кипятков.

– Сначала возьми его на руки. Тогда ты будешь для него и мамой, и папой.

– Но он весь в какой-то жиже, – Кипятков брезгливо скривился.

– Ты тоже, но его ведь это не смущает, да? Бери!

Кипятков осторожно подошел к столу. Малыш продолжал махать крыльями, но они явно были не способны поднять в воздух его пухлое тельце. И тогда он сложил их и принялся за поедание другого салата, громко чавкая и рыгая.

– Ему это можно? – спросил Владимир, с опаской глядя на Систему.

– Он ведь эльф, а им всё можно. Они – всеядные. Даже человека могут съесть… – Заметив испуг на лице Владимира, Джорж тут же внес поправку: – Мертвого, если им есть совсем нечего. А у нас с едой полный порядок, так что опасаться тебе нечего!

– Угу, – сказал младенец, будто поняв, о чем идет речь.

– Как тебя зовут, маленький? – спросил Владимир, подходя к новорожденному эльфу, разглядывая пушок волос на его голове, больше похожей на грушу, заостренные кверху ушки, черные глазки и острые зубки, которые со стороны напоминали гвозди.

– Сё-ма, – ответил младенец.

– Сёма? – удивился Кипятков. – Какое странное имя для эльфа. А я – Вова. Можешь называть меня папой!.. А вообще, ты как угодно можешь меня называть.

– Вова… папа Вова, – повторил эльф и потянулся пухленькими ручонками к Кипяткову.

– А что, эльфы с детства умеют говорить? – Кипятков кинул вопросительный взгляд на Систему.

– Это не совсем эльф, – ответил Джорж. – Это мутант. Но ты его не бойся. Я не чувствую в нем угрозы.

Слова Системы немного успокоили Владимира, но к столу он всё равно приближался осторожно, готовый в любой момент отдернуть вытянутые руки, если Сёма вдруг решит вцепиться в них зубами. Но младенец, похоже, и не думал этого делать. Он улыбался во весь свой зубастый рот и повторял: – Вова, Вова, Вова…

Наконец-то, подойдя к столу вплотную, Кипятков взял младенца на руки. Тот был мокрый и скользкий, поэтому Владимиру пришлось прижать его к себе, чтобы тот ненароком не выскользнул из его рук. Младенец что-то лепетал, прижавшись к его груди, и, когда Владимир погладил его по головке, между ними словно прошел электрический разряд. Кипяткову вдруг захотелось оберегать, защищать это слабое существо, дать ему всё, что только можно, быть для него всем. Ничего подобного он не испытывал с того самого дня, когда держал на руках Ирину, когда она ещё была младенцем. Но это было так давно, что эти чувства позабылись и стерлись из памяти. А тут они снова нахлынули, накрыв Владимира с головой, и с уголка его левого глаза скатилась слеза и капнула на темечко маленькой продолговатой головки эльфа.

Заметив минутную слабость Кипяткова, Джорж сказал:

– Не плачь, Владимир Кипятков! Я понимаю, что ты расстроен, но всё не так уж плохо. В моей памяти есть данные о том, как растить эльфов-мутантов, так что этот малыш не будет тебе в тягость. Бремя по его воспитанию и уходу за ним возьму на себя я. Тебе всего лишь нужно будет изображать отца. И всё!

– Да я не расстроился, – Кипятков шмыгнул носом. – Просто воспоминания накатили…

– Какими бы плохими они ни были, помни, что всё это в прошлом.

– Знал, что ты меня поймешь, – с сарказмом в голосе сказал Владимир, но Клуни, похоже, его не понял. Окинув взглядом Владимира и Сёму, он произнес:

– Вам обоим нужна чистка!

Тут же какая-то сила вырвала малыша из рук Владимира и подняла вверх. Из-под потолка опустились две странного вида конструкции, напоминающие раскрывшиеся тюльпаны, только перевернутые. Один из «тюльпанов» закрылся, проглотив Сёму, второй накрыл Владимира. В следующее мгновение Кипятков почувствовал, как миллионы мягких перышек одновременно касаются его тела. Было приятно, не холодно, не жарко и не страшно. Длилось это считанные секунды. Когда «тюльпан» опять раскрылся и втянулся в потолок, Кипятков почувствовал себя, как после бани. И его спортивный костюм был абсолютно чистым.