Невероятные приключения Владимира Кипяткова

Небо за окном заволокло тучами. Грянул гром, и полился ливень. Это было ответом на вопрос Кипяткова: «А как же я буду без воды?»

Выйдя из дома, он начал смывать с себя, с одежды и с палки икру, которая прилипла, казалось бы, намертво. Потом он поставил пустые ведра под водосточные трубы и долго стоял, подставив улыбающееся лицо под прохладные капли воды. В тот момент он был впервые за долгое время счастлив, ведь он одержал победу над эльфами и мог не только стоять, но и ходить без палки. Нога больше не болела. Впрочем, от инвалидной палки он не планировал отказываться, ведь жизнь показала, что это неплохое оружие самообороны. Кипятков не прятался и был абсолютно спокоен. Он не боялся, что налетят крылатые человечки и обстреляют его из луков. И дело было не в легком алкогольном опьянении и не в том, что ему было в тот момент все равно, а в том, что он сделал для себя открытие – эльфы боятся дождя. Да, панически боятся. Это он заметил ещё раньше, когда, глядя в окно во время дождя, замечал, что куда-то пропадали «стрекозы» и затихало движение в траве. И хотя Владимир с детства не любил дожди, именно дождь отныне стал его лучшим другом и союзником, источником живительной влаги.

Владимир проснулся глубокой ночью от того, что вдруг стало очень тихо. Дождь не барабанил ни по стеклам, ни по крыше, ни по водоотливам. Немного полежав с открытыми глазами, он вдруг вспомнил про ведра и начал одеваться. Глянув в окно, не заметив ни одного эльфа, он уже хотел выскочить наружу, но, вспомнив, что береженого Бог бережет, решил на всякий случай подстраховаться и надел на себя всю одежду, которая только была в доме, а поверх её натянул плащ-палатку. Да, ходить было тяжело. Да, Владимиру было жарко, но он был уверен, что, пока на нем надет костюм капусты, его не проткнут ни копья, ни стрелы. А на случай падения камней с высоты он натянул на голову три спортивные шапочки и небольшой эмалированный тазик. Тазик при каждом движении падал, поэтому его пришлось привязать к голове веревкой. Для защиты глаз Кипятков нацепил на нос очки, в которых раньше косил триммером траву.

Выходя из дома, посмотрелся в зеркало.

«Чучело, блин!» – буркнул он своему отражению, включил фонарик и вышел из дома.

Снаружи было так свежо и хорошо, что Владимиру не хотелось заходить в дом даже после того, как он занес в коридор все ведра. И даже пот, обильно бегущий по телу и пощипывающий кожу, не мог заставить его вернуться в дом. Владимир стоял на крыльце и любовался звездами, которые в ту ночь были особенно красивыми.

Где-то за забором послышался приближающийся топот ног. Потом ветер донес до его ушей звуки, похожие на обрывки слов. Кипятков не сомневался, что это именно люди, а не кто-то другой. Они тоже знают, что эльфы ночью спят, а потому выходят из своих домов только по ночам.

Сердце Кипяткова радостно забилось. Ну, наконец-то он хоть с кем-нибудь поговорит, а то Владимиру уже казалось, что скоро он забудет человеческую речь.

Как космонавт в невесомости, медленно переставляя ноги, он направился к воротам. Подойдя к ним, он уже хотел распахнуть калитку, но тут голос разума шепнул ему: «Не торопись! Ты же не знаешь, кто это. А вдруг это грабители?» Поэтому Кипятков отодвинул засов и открыл калитку лишь чуть-чуть. В эту маленькую щелочку он увидел приближающиеся человеческие фигуры, услышал грубые мужские голоса. Что-то показалось странным ему в этих голосах, поэтому он и не спешил распахивать калитку. Уж больно голоса эти походили на рычание ротвейлеров.

Когда несколько темных фигур приблизилось к дому Кипяткова, из его груди чуть не вырвался крик ужаса, потому что это были вовсе не люди. Это были черные двуногие существа с вытянутыми мордами и длинными хвостами. Глаза их светились в темноте, с длинных клыков на землю капала слюна. Шерсть у них была только на головах, между торчащими ушами и на спине, вдоль позвоночника. Самое большое и упитанное из этих существ – видимо, вожак – шло по дороге, царапая когтями нижних конечностей асфальт. Остальные носились от одного двора к другому, ударами длинных ног распахивая калитки или перепрыгивая через заборы. Видимо, искали, чем поживиться. И они постоянно суетились: бегали, прыгали, дрались, рыча друг на друга. И только похожий на крысу вожак шел спокойным размеренным шагом, сложив когтистые лапы на большом округлом животе. Подходя к дому Кипяткова, вожак вдруг остановился, задрал удлиненную морду кверху и стал принюхиваться. Владимир даже слышал, как воздух с шипением входит в его ноздри и видел, как сверкнули в темноте глаза вожака, когда он указал указательным пальцем с длинным когтем на дом Владимира и издал глухое рычание.

Тут же из соседского двора, сломав забор, выскочили пять черных тварей и понеслись к дому Кипяткова, смеясь на бегу, как гиены.

Захлопнув калитку и задвинув засов, Владимир, что было мочи, побежал к дому. Хотя бегом это было трудно назвать – так, быстрая ходьба вразвалочку. Но и от этой ходьбы он вспотел так, что одежда на нем насквозь пропиталась потом.

Где-то на полпути к дому с головы свалился тазик и предательски брякнул об тротуарную плитку. Но Владимир даже не заметил этого и не остановился, чтобы поднять свою «каску». Он понимал, что нужно спрятаться в доме, как можно быстрее. Что-то подсказывало ему, что эти твари гораздо страшнее и коварнее эльфов. И, если они его поймают, живым ему от них точно не уйти.

Сзади послышались удары по воротам, потом Владимир услышал, как хвостатые твари расшатывают металлический забор, пытаясь сломать его. В какой-то момент у них это получилось, забор с грохотом упал на землю. Дальше послышался топот ног за спиной, который стремительно приближался.

И надо было ускориться, благо до дома оставалось всего ничего, но тут подвел организм, укутанный в сто одежек – ноги вдруг стали тяжелыми, будто к ним привязали тяжелые гири, и Кипятков понял, что дальше идти не может. Но ему не хотелось просто так сдаваться, поэтому он смахнул с лица едкий пот и повернулся лицом к преследователям, пыхтя, как паровоз и занеся над головой палку.

– Ну, давайте! – крикнул он им. – Кому башку проломить первому?

Черные двуногие существа одновременно остановились в трех метрах от него, сверля его своими горящими глазами. Шерсть между их острыми ушами вдруг встала дыбом. Рядом с лежащим на земле пролетом забора появился вожак и что-то раздраженно прорычал:

– Арха-армах!

Его подчиненные, тихо повизгивая на ходу, стали дружно пятиться, не спуская при этом глаз с Владимира. Они пятились до тех пор, пока не оказались за забором. И остановились, как вкопанные, продолжая смотреть на Владимира.

Кипятков делал то же самое, отступая к дому. И, только оказавшись в коридоре и закрыв на все замки дверь, он смог облегченно вздохнуть. Тяжело опустившись на пуфик, начал снимать с себя пропитавшуюся потом и потяжелевшую одежду. Всё это время он думал, почему эти странные существа не тронули его? Им ведь ничего не стоило догнать его, повалить на землю и порвать, как Тузик грелку, но что-то ведь испугало их и помешало это сделать. Чего испугались они: палки в его руке или светящего им в глаза искусственного света фонарика?

Тут взгляд Кипяткова упал на лежащую, на полу гору одежды, которую он только что снял с себя, в памяти сразу же всплыл образ предводителя этих странных существ. Немного поразмыслив, Владимир понял, что и он, и вожак черных тварей с вытянутыми мордами были в момент нападения самыми большими и толстыми. Скорее всего, у этих ночных хищников размер является главным, а потому они выбирают себе предводителем самую крупную особь. И, разглядев Кипяткова, они подумали, что он тоже вожак какой-нибудь стаи, а потому нападать на него побоялись. То, что он пообещал размозжить им головы палкой, окончательно убедило черных хвостатых существ в том, что он – настоящий предводитель, способный в одиночку биться с целой сворой, посягнувшей на его территорию. По-другому никак их поведение объяснить нельзя. Ведь при желании они могли бы отобрать у него палку и засунуть ему в задницу по самую ручку, а потом просто затоптать его, используя лишь одно своё численное преимущество. Скорее всего, даже топтать бы не стали – просто разорвали бы на куски своими острыми зубами и когтистыми лапами.

Судя по их поведению, они – падальщики. А потому не исключено, что эти твари ещё вернутся, причем, в самый неподходящий момент. И нужно быть предельно осторожным, тогда можно прожить до рассвета.

Едва Кипятков подумал об этом, снаружи послышались знакомые шаги и тихое рычание. Похоже, они разбрелись по участку в надежде хоть что-нибудь стащить.

Владимир слышал, как они заходят в гараж, в баню, в сарай, как волокут по земле что-то тяжелое. Также они заглядывали в окна дома, пытаясь разглядеть, что находится внутри. Им ничего не стоило разбить оконные стекла и попасть в дом, но они не стали этого делать. Видать, и вправду думали, что здесь живет грозный вожак.

Внезапно послышался душераздирающий вопль. Этот вопль доносился как раз с той стороны участка, где Владимир повредил себе ногу, наступив на доску с шипами. И он догадался, что одно из этих существ наступило на ту самую гребенку, которую Владимир оставил в траве. И надо было её убрать оттуда, когда нога зажила, но руки как-то до неё не дошли. И хорошо, что не дошли.

На кричащее существо стали шикать. Послышался звук глухого удара, и крик оборвался, после чего слышалось только приглушенное поскуливание. Спустя две-три минуты Владимир услышал удаляющийся топот десятков, может, сотен ног, после чего наступила полная тишина.

Они ушли и, скорее всего, больше не вернутся. Впрочем, интуиция подсказывала Владимиру, что есть ещё и другие твари, гораздо страшнее этих. И откуда только они берутся?

Глава 5

А эльфы, вместо того, чтобы после стычки с Владимиром, убраться с его участка восвояси, стали вести себя нагло. Начиная со следующего дня, они ещё ближе подобрались к дому Кипяткова, стали бегать по крыльцу, заглядывать в окна и показывать всякие неприличные жесты. Поначалу Владимир старался делать вид, что не обращает на них внимания, но эльфы стали стучать по стеклам, царапать их, лишь бы Кипятков посмотрел в их сторону. И стоило ему кинуть мимолетный взгляд на эльфов, они тут же начинали показывать языки, оголять ягодицы и демонстративно хлопать по ним или испражняться на водоотливах.

В какой-то момент устав от них, Владимир приоткрыл окно, когда один из эльфов справлял нужду на карнизе и хотел ударить его палкой, но тут же ему в руку и в плечо воткнулось несколько стрел, причинив невыносимую боль.

И опять Кипятков обрабатывал раны самогоном, применяя его как наружное, так и внутреннее лекарственное средство, кроя матом эльфов и себя за то, что открыл окно. Жалюзи на окнах после этого он держал опущенными, игнорируя настойчивые поскребывания и постукивания. Окна он приоткрывал только ночью, да и то ненадолго и для проветривания.

Быстро понял, что жить в полумраке тяжело – слишком много свечей тратится на освещение. А без свечки иной раз не поиграть в шахматы, не разложить пасьянс, не поесть и не попить. Поэтому, спустя дня два или три он поднял жалюзи, но на все окна наклеил тетрадные листы, на которых написал большими буквами: «Пошли на х…»

Самое удивительное, что эльфы поняли смысл его послания и больше по стеклам не стучали.

Как-то раз, заваривая к обеду вермишель быстрого приготовления, Кипятков через окно увидел такую картину: крылатый эльф парил над травой, словно танцуя, вытворяя в воздухе фигуры высшего пилотажа, которые даже опытным летчикам, наверное, не снились. Владимира заинтересовал этот воздушный танец, и он подсел поближе к окну, про себя думая, что нужно будет проверить все окна на втором этаже. Наверняка, какое-нибудь неплотно закрыто, вот крылатый и отвлекает его внимание, пока остальные в дом лезут.

Но на втором этаже был полный порядок, а эльф продолжал исполнять свои воздушные пируэты. В тот миг Кипятков пожалел, что у него нет пневматической винтовки с оптическим прицелом, иначе он с удовольствием пострелял бы по этому «сказочному» существу и подпортил бы ему крылышки.

А эльф, тем временем, сокращал свои круги, опускаясь всё ниже и ниже. В какой-то момент он пропал из вида, скрывшись за высокой травой, но через секунду снова взлетел, махая крыльями, держа за руки бескрылого эльфа. Вместе они подлетели к крыльцу дома Кипяткова. Крылатый отпустил самку на деревянные перила и улетел.

«И какого хрена тебе тут надо?» – подумал Кипятков, глядя на снующую туда-сюда по перилам самку, словно ищущую чего-то.

Вдоволь набегавшись, она вдруг остановилась, задрала юбочку и присела на корточки.

«Вот только срать тут не надо!» – закричал Владимир, сомневаясь в том, что она его услышит. А если и услышит, то поймет ли?

Она его услышала и даже повернула голову в его сторону, но продолжала делать свои дела, игнорируя стоящего у окна Кипяткова, сжимающего в руках палку для инвалидов и нервно кусающего нижнюю губу.

Да, самка эльфа тужилась, от натуги у неё побагровело лицо, но, вопреки ожиданиям Владимира, она не гадила на перилах. Она метала икру – мелкие перламутровые шарики, похожие на маленькие жемчужины, которые переливались в солнечных лучах.

– Фу! – пробормотал Кипятков. – Какая мерзость!

– Оть-ха! – пропищала самка ему в ответ и отвернулась. Видать, трудно было сосредоточиться, когда на тебя смотрят представители другой расы или вообще другого вида.

Самка эльфа выдавливала из себя одну икринку за другой, худея на глазах. Последнюю икринку она выдавливала из себя минут пять. И потом, обессилев, скатилась с перил и упала в траву. Дальнейшая её судьба Кипяткова особо не заботила, но было интересно, а что будет дальше?

А дальше прилетел всё тот же крылатый друг, который делал в воздухе фигуры высшего пилотажа. Сложив свои большие крылья, он приземлился на перила, подошел к куче икринок. Встав так, чтобы эта куча была у него между ног, он приспустил свои пятнистые штанишки, извлек из них на свет Божий маленький отросток темного цвета и начал извергать на эти икринки серую пузырящуюся жидкость.

– Фу, бля! – только и смог сказать Кипятков, брезгливо морщась. Эльф, определенно, слышал его реплику, но проигнорировал её.

В тот момент Владимир понял, что так эльфы размножаются. И то, что он изначально принял за яйца насекомых, за плесень, от чего в своё время долго и старательно очищал одежду, на самом деле оказалось икрой, из которой получаются эльфы.

А эльф-самец, закончив своё темное дельце, натянул портки, расправил крылышки и улетел. Минут через пять на икринках стала появляться тоненькая сеточка, напоминающая паутину. Кипятков не знал почему, но ему было противно смотреть на эту икру, находящуюся у него прямо перед глазами. Ощущение у него было такое, будто кто-то перед его окнами позанимался сексом и оставил на видном месте использованный презерватив. Специально, чтобы Кипятков, выглядывая в окно, только его и видел. Не хватало только пятен спермы на стекле для полноты картины.

«Нет, я не могу этого стерпеть! – сказал сам себе Владимир, опуская жалюзи и наливая в стакан самогона. Само воспоминание о процессе оплодотворения самки эльфа вызывало у него рвотный рефлекс. – Я избавлюсь от этого дерьма!»

Тем же вечером, будучи уже навеселе, Владимир приоткрыл окно. Темнело, и эльфов не было видно. Держа палку в вытянутой руке, Кипятков потянулся к покрытой паутиной горстке икринок, но, когда конец палки уже навис над икринками, готовый опуститься на них, руку Кипяткова и плечо в нескольких местах пронзила боль. Рука опять превратилась в ежа, из которого растут не иголки, а стрелы.

Матерясь и крича, Владимир захлопнул окно и принялся вытаскивать стрелы из руки.

«Какого черта? – истошно кричал он. – Никого же не было!»

Смазывая раны, он подошел к окну и увидел того же крылатого эльфа, который днем оплодотворял икру на перилах крыльца. Тот завис в воздухе напротив окна. Тетива его лука была туго натянута, а на голове его был шлем, в верхней части которого светился белый огонек, который светил так ярко, что чуть не ослепил Кипяткова.

«Падлы! – заорал Владимир, сделав ладонь «козырьком» над глазами. – Вы ещё и по ночам летать будете?.. Вот с-суки!»

Мысль, что от эльфов нельзя будет отделаться даже ночью, его расстроила. А если они придумают себе зонты, он даже в дождь воды набрать не сможет, да? От этой мысли и от обиды у Кипяткова даже на глаза слезы навернулись. Чтобы немного успокоиться, он налил себе стакан самогона, выпил. Вроде полегчало, но совсем чуть-чуть. Владимир выпил ещё самогона, а потом ещё. Когда ноги подогнулись, и Кипятков всей своей массой рухнул на пол, в его голове пронеслась мысль: «А это уже перебор!» После чего он заснул. Только сон его не был крепким. Сквозь сон он постоянно слышал звуки возни, доносящиеся из-под пола, тихое попискивание, позвякивание бутылок. Он решил, что в погребе завелись крысы. Но разобраться с ними Владимир решил утром, когда сможет ходить, не шатаясь, и крепко держать палку в руках.

Однако утром мысли о погребе напрочь вылетели из головы. Как обычно, Кипятков проснулся, всполоснул лицо холодной дождевой водой из ведра, позавтракал вермишелью с рыбными консервами, допил бутылку «Удара под дых». Глянув в окно, заметил, что икринки на подоконнике стали больше в размерах и поменяли цвет с перламутрового на темно-серый. Немного поиграв с самим собой в шахматы, захотел ещё выпить и полез в погреб. Едва начав спускаться в подполье, пахнущее сыростью, Кипятков включил фонарик и тут же увидел десяток бескрылых эльфов, скрывающихся в округлой дыре, проделанной в стене.

«Какого х… вам здесь надо? – закричал он им вслед, потрясая палкой. – Сейчас я вас всех…»

Возмущенный такой наглостью, он подошел к дыре, долго кричал в неё матом, угрожая эльфам страшной и мучительной смертью, обещая каждому из них засунуть палку в задний проход и провернуть двенадцать раз по часовой стрелке.

Глядя на прорытый эльфами тоннель, ведущий на поверхность, Владимир думал о том, сколько времени и сил понадобилось этим «мелким паразитам», чтобы прорыть его, какими инструментами они пользовались и чем можно будет заделать вход в тоннель. Придя к выводу, что можно будет весь тоннель завалить тряпками и пустыми бутылками, а после придумать что-нибудь более основательное, Владимир повернулся к стеллажу и привычным движением потянулся рукой к бутылке. Только вместо стекла рука хватала воздух.

«Не понял…» – Кипятков осветил фонариком стеллаж, и дикий вопль вырвался из его груди. Все стеллажи были абсолютно пустыми, за исключением нескольких опорожненных бутылок и осколков стекла. Только паутину в углах раскачивали потоки влажного воздуха. Не было ни самогона, ни солений, ни варений. Не было и трех мешков картошки, ранее стоящих в дальнем углу, о существовании которых Кипятков узнал сравнительно недавно, но так и не вспомнил, как они туда попали. Эльфы унесли всё, что пролезло через отверстие в стене, даже оторвали несколько досок от стеллажей. Унесли они и самогонный аппарат. Только зачем он им, если они не умеют им пользоваться?

У Кипяткова словно земля из-под ног ушла. Это был финиш, так как Владимир остался совсем без еды и без того, что скрашивало его унылую жизнь и обладало обезболивающими и противовоспалительными свойствами. На негнущихся ногах он кое-как выбрался из подвала, прошел на кухню и взял в руку нож, кинул взгляд на окно. Крылатый эльф, сидящий на парапете, улетел, как только их взгляды встретились.

«Я лучше руки на себя наложу, чем сдохну здесь от голода, – упавшим голосом сказал Владимир, вертя нож в руке, глядя, как поблескивает его остро заточенное лезвие. Впрочем, уходить из жизни из-за каких-то мерзких эльфов ему не хотелось. К тому же, жизнь его научила тому, что не бывает безвыходных ситуаций. Или, как говорил его дед: «Если тебя съели, есть как минимум два выхода…»

В голове Владимира тут же созрел план действий, только он не знал, сработает ли то, что он задумал. Сильно сомневался в успехе мероприятия, но всё же оделся в костюм «сто одёжек и все без застежек», нацепил тазик на голову и вышел их дома.

Эльфы занимались своими делами: одни летали, держа в руках какие-то железки, другие таскали на спинах мешки, сквозь которые сочилось что-то красное. Третьи просто тихо переговаривались, сбившись в кучки по пять-десять особей.

«Эльфы! – Владимир кричал нарочито громко, чтобы его все услышали. – Вы украли у меня еду и питьё. Как вам не стыдно, ведь вы взяли у меня последнее! Я предлагаю вам вернуть хотя бы часть из похищенного и тогда у вас всё будет нормально. Если не вернёте, вы об этом пожалеете…»

Почему они об этом пожалеют, Кипятков и сам не знал. Он просто не успел придумать, что может сделать такого, чтобы эльфам от этого стало плохо.

Эльфы с мешками вдруг остановились, дружно сложили мешки на землю и стали смеяться, показывая на Владимира пальцами. Крылатые эльфы опустились на землю, сложив крылья, побросали железки и натянули тетивы луков, целясь в Кипяткова.

«Я вас предупредил! – напоследок прокричал Владимир и стал пятиться к двери. – Чтобы завтра утром всё было на своих местах!»

Едва он это сказал, пешие эльфы перестали смеяться, а в Кипяткова полетели стрелы и копья. Ещё слышались слабые хлопки, но Владимир не обратил на них внимание. Прикрывая глаза руками, он продолжал отступать, пока не запнулся об порог и не ввалился в дом, упав на спину, что вызвало новую волну смеха у эльфов.

«Время пошло!» – громким голосом сказал Владимир, с кряхтением поднялся на ноги и захлопнул дверь.

Похоже, эльфов не сильно напугали его слова, так как ни на следующий день, ни через день в погребе ничего из украденного не появилось. Зато на стеллажах «красовались», источая едкий запах, кучки фекалий.

«Сволочи!» – прокричал в темноту тоннеля Кипятков и нисколько не удивился, услышав на другом конце прохода усиленный эхом мультяшный смех. Это ржали Чип, Дейл и Гайка.

Владимир понял, что по-хорошему с эльфами договориться не получится, а потому решил действовать по-плохому – начать убивать этих тварей. Уничтожать всех, кого сможет подловить у своего дома, на кого хватит сил, пока он не умрет от голода.

Силы ему придавала злость. От этой злости Владимир был готов не только убивать «сказочную мерзость» голыми руками, но и есть их трупы. Он был так голоден, что готов был съесть их сырыми и без соли.

«А на что они рассчитывали, воруя у меня еду и алкоголь? – думал он. – Что я буду питаться манной небесной, внезапно на меня просыпавшейся с небес?.. Неужели они думали, что я им скажу спасибо за это?»

В очередной раз натянув на себя костюм качана капусты, он взял в одну руку инвалидную палку, в другую – ракетку для игры в бадминтон и вышел из дома. Понятное дело, что ракетка ему нужна была не для игры, а для того, чтобы сбивать эльфов-самцов.

Стоя на крыльце, Кипятком обвел взглядом свой участок, но почему-то не увидел ни одного эльфа, что показалось ему подозрительным. Впрочем, внезапно начавшийся ливень, полившийся сплошным потоком, прояснил картину.

Первой реакцией Кипяткова на дождь было – набрать в ведра дождевой воды. И он уже собрался зайти в дом, чтобы взять ведра в коридоре, но вдруг остановился, подумав о том, что без еды он всё равно на одной воде долго не протянет. Это продлит его агонию, да и то ненадолго. Уходить нужно отсюда, и чем скорее – тем лучше. Ливень – прекрасная возможность уйти без риска для жизни и здоровья. А идти нужно в Лемск. Там его жена, которой он все кудри за проявленную глупость повыдирает, там его квартира, из которой он выгонит квартирантов, если таковые там ещё есть, и будет жить. Десять-пятнадцать километров, отделяющие дачу от Лемска, он пройдет за час-полтора, а со здоровой ногой – и того быстрее. В том, что в Лемске нет эльфов, Кипятков даже не сомневался, ведь там люди, много людей, которые не потерпят такого соседства и перебьют всех «сказочных созданий».

Владимир представлял, как он, оказавшись дома, в первую очередь опустошит холодильник и впервые за долгое время нормально поест. Потом он будет долго лежать в ванной с бокалом коньяка в руке. Но, если в квартире каким-то чудом остался самогон, он с удовольствием примет на грудь «Удар под дых».

Кстати, то, что Кипятков уже не помнил, когда в последний раз курил и два дня смог продержаться без алкоголя, вселяло в него оптимизм и уверенность, что у него нет зависимости ни от того, ни от другого. Значит, то, что он в своё время считал проблемой, на самом деле яйца выеденного не стоит. От всех пагубных привычек можно отказаться, было бы желание!.. Или отсутствие того, с чем связаны эти привычки.

И, раз отказываться от алкоголя у Владимира пока желания не было, он обязательно хряпнет немного «бухашки», потом возьмет в руку трубку стационарного телефона и будет обзванивать всех: полицию, армию, МЧС, журналистов. И он всем будет рассказывать про нашествие эльфов в его садовом товариществе с дурацким названием «Фиалка». А потом, развалившись на кровати с бокалом в руке, он будет смотреть телевизор, и в новостях покажут, как «Фиалку» военные бомбят с воздуха и жгут огнеметами разбегающихся и разлетающихся эльфов. А он – Владимир Кипятков – будет на это смотреть, пить коньяк и улыбаться.