Невероятные приключения Владимира Кипяткова

– Какой план? – не понял Кипятков.

– Ну, мы ведь не собираемся здесь сидеть, правильно? Нам нужно куда-то дальше идти, а куда?

– Не знаю, – честно признался Владимир. – Всё произошло так быстро, что я даже ничего придумать не успел. Единственное, что могу сказать: назад возвращаться не стоит, поэтому нам придется пешком дойти до Лемска. У меня там квартира есть… В Лемске людей встретим, не исключено, что тёлочек там себе найдем.

– В Лемске?

– Да, – кивнул Кипятков. В тот момент он заметил широкий браслет на руке сына, усыпанный кнопками. – Слушай, а откуда у тебя браслет и оружие?

– Всё это было в капсуле. Это стандартный набор, входящий в комплект… Кстати, это тебе для защиты, – Сёма протянул Владимиру пистолет. Передергивать затвор не нужно. Стреляет разрывными шариками. В обойме сто штук.

– Спасибо. А на руке у тебя что?

– МФУ-507, – ответил Сёма. Видя выражение непонимания на лице отца, пояснил: – Многофункциональное устройство. Что-то вроде компьютера.

– То, что надо, – Владимир приложил пистолет к бедру. В том месте сразу же появился карман, который, как пылесос, всосал в себя оружие. Только беззвучно. Кипяткову это до такой степени понравилось, что он ещё раз повторил эту процедуру. Хотел так же сделать в третий раз, но, встретив на себе осуждающий взгляд сына, передумал. – Карта местности там есть?

– Да, – ответил Сёма. Он нажал на кнопку браслета. Тут же над его рукой появилась трехмерная карта. На ней было всё: деревья, холмики и овраги, две маленькие точки – Кипятков и человек-эльф.

– Посмотри, где мы и сколько нам идти до Лемска.

Пальцы Семёна быстро забегали по призрачным кнопкам клавиатуры, появившейся под картой.

– Мы находимся в трех километрах к юго-западу от того, что раньше было бункером. Лемск…

Пальцы опять забарабанили по кнопкам. Механический голос, очень похожий на голос РП-3, произнес: «Ошибка. Маршрут не найден!»

– Как это «не найден»? – удивился Кипятков. – Попробуй ввести Лимск, Лямск или Люмск. Попробуй написать как-нибудь по-другому! У вас ведь нынче модно писать с ошибками.

Семён вводил один вариант названия города за другим, а из браслета слышалось одно и то же: «Ошибка. Маршрут не найден!.. Ошибка. Маршрут не найден!.. Ошибка. Маршрут не найден!»

Кипятков мерял шагами временное убежище, вытирая об свой серебристый костюм вспотевшие ладони. Внезапно он остановился напротив сына.

– Может, у тебя браслет бракованный или сломанный?

– Нет, отец, – с видом всезнайки ответил Сёма. Ему не хватало лишь очков, съехавших на кончик носа. Но у Семёна было прекрасное зрение. – Дело не в браслете.

– А в чем же?! – вспылил Кипятков. – В чём?

– Ты присядь, а то вдруг упадешь, – Сема жестом показал отцу, чтобы тот сел рядом с ним. Кипятков послушно присел рядом, привалившись спиной к холодной стене. Семён выждал многозначительную паузу и начал говорить: – Только не перебивай меня, ладно?

– Ладно!

– Ошибаешься, если ты думаешь, что мы находимся в окрестностях Лемска…

– Что, твои крылатые родственники совместно с троллями снесли город? – Кипятков хотел подняться на ноги, но сын жестом остановил его.

– Нет!

– Его переименовали? – не унимался Кипятков.

– Нет!

– А что случилось с Лемском?

– Да нет здесь никакого Лемска! – ответил Сёма, глядя через бойницу на деревья, которые покачивались на ветру и, поскрипывая, махали своими голыми ветками. – Лемск находится на Земле, а ты сейчас на Зенле. Улавливаешь разницу?

– В произношении? – Кипятков по-прежнему не понимал, к чему клонит его сын, но уже был так внутренне напряжен, что на лбу вздулись вены. – В написании?

– Нет! Это совсем другая планета, в другой галактике. Земля и Зенля очень похожи хотя бы тем, что и здесь, и там одинаковые климатические условия. Обе планеты в своё время колонизировали представители одних и тех же цивилизаций, поэтому на Зенле говорят почти так же, как и на твоей планете. Только мы сейчас живем на территории Роси и язык у нас росский. И здешние люди ничем от землян не отличаются.

– И как же я сюда попал? Прилетел на звездолёте? – спросил Кипятков с улыбкой на лице. Он всё ещё не верил словам Сёмы.

– Я откуда знаю? – Семён пожал плечами. – Вспоминай! Может, ты был похищен гуманоидами, и они тебя сюда привезли? А может, ты прошел через портал?

– Нет! Зелёные человечки меня точно не похищали, через портал я тоже не проходил. Даже, если бы со мной это произошло по пьяни, я бы все равно что-нибудь запомнил.

– Ладно, помогу тебе, – Сёма положил руку на лоб Кипяткова, словно проверяя, не повышенная ли у него температура, закрыл глаза. Через пару секунд глаза его открылись, он отдернул руку. – Ты попал сюда через портал.

– Что это было, Сёма? – удивился Кипятков.

– Что? – не понял Семён.

– Рука, закрытые глаза…

– Немножко покопался в твоих воспоминаниях. Я же мутант, поэтому иногда во мне просыпаются экстрасенсорные способности.

Сказав это, Сёма ожидал увидеть удивление на лице отца, но Кипятков отреагировал на его слова весьма прохладно. Он уже давно подозревал, что Сёма – экстрасенс, но вслух об этом никогда не говорил. А тут его догадки подтвердились.

– И как выглядел этот портал? Почему я его не помню?

– Вход в портал был окружен густым туманом. Он был зеленоватый. Ты шел к соседу, чтобы что-то обсудить с ним…

– Точно! – Кипятков хлопнул себя по лбу. От звука хлопка с ветки дерева, стоящего напротив входа, свалилось существо, похожее на серую общипанную курицу. Издав утробный клокочущий звук, оно быстро скрылось в траве. – Тогда понятно, почему именно с того момента всякая херня стала происходить… Жена куда-то делась, пропали люди, появились эти злющие эльфы… Слушай, Сёма, а почему здесь всё так похоже на земное – мой дом, мой участок, соседи?

– Вот этого я не знаю, – человек-эльф пожал плечами. – Просто совпадение.

– Понятно… – задумчиво произнес Кипятков. – Это получается, что здесь нет ни Лемска, ни моей квартиры, и мне нужно возвращаться назад, на Землю. А такое возможно?

– Если портал будет открыт, то да!

– И ты можешь сказать, когда он откроется?

– Конечно, – Семён снова прикоснулся к браслету. Над рукой вновь повисла карта. – Где он был?

– Недалеко от входа в бункер… Метров двести на…

– Нашел, – Семён ткнул пальцем в пульсирующую голубую точку, под которой появился текст, написанный мелкими буквами. – Открывается портал раз в две недели на три часа. Если верить моему МФУ, до открытия портала осталось десять часов.

– Отлично! Надеюсь, ты не хочешь остаться на Зенле и отправишься со мной на Землю?

– Конечно! Я же не дурак!

– Ну, тогда пошли! – Владимир поднялся на ноги. – Дойдем до того, что осталось от моего дома. Мы будем там держать оборону от всяких эльфов и троллей. Оружие ведь есть…

Они покинули своё временное убежище, и пошли по лесу, ведомые желанием поскорее убраться оттуда и моргающей красной стрелкой на браслете Семёна. Сначала всё было тихо. В полумертвом лесу не было видно ни зверей, ни птиц. Когда Владимир повернулся к Сёме, чтобы задать ему вопрос о том, почему так тихо, из травы, из-за кустов и из-за деревьев стали выскакивать странные существа, похожие на маленьких детей, только с хвостами и покрытые жесткой светлой шерстью, напоминающей свиную щетину. Передвигались они на двух ногах и практически бесшумно. Сначала их было не больше десяти. Эти десять окружали Кипяткова с Сёмой. К ним присоединялись новые и новые шерстистые карапузы с небесно-голубыми глазами и зубами, как у акулы, которые росли в несколько рядов.

Очень быстро полукруг из волосатых малышей превратился в кольцо, которое стало угрожающе сжиматься вокруг Семёна и Владимира. И невозможно было сосчитать, сколько их, так как из темноты леса появлялись всё новые и новые покрытые шерстью малыши.

– А это что за твари? – прошептал Кипятков.

– Это няши.

– Кто? – глаза Владимира полезли на лоб от удивления. – Няшки должны быть миленькими, а эти какие-то…

Где-то вдалеке замаячили между деревьями силуэты огромных, покрытых многочисленными жировыми складками существ, отдаленно напоминающих няшек. Они неспешно шли, покачиваясь из стороны в сторону, с хрустом топча кусты и ломая трухлявые деревья.

– А это взрослые няши, – пояснил Сёма, указав рукой на самую толстую из тварей, которая остановилась метрах пятидесяти от людей и грузно опустилась на жирный зад и подняла вверх пухлые коротенькие ручки.

– Они нам враги? – также шепотом спросил Кипятков.

– Не знаю. Информации о них мало. Сейчас посмотрим…

Большая толстая тварь вдруг заревела. Рёв её был похож на вой сирены, предупреждающей о бомбежке. Кипятков даже хотел уши закрыть руками, но, случайно ткнув себя в висок пистолетом, передумал. Да и рев резко оборвался. Зато маленькие няшки, оскалив свои зубки, дружно кинулись на Владимира с Семёном. Теперь уже ни у Кипяткова, ни у его сына не было сомнения в том, что перед ними – враги. Поэтому они, как учил великий мастер бузы Иван Лапоть, встали спиной к спине и, отстреливаясь, стали продвигаться по направлению, которое указывала стрелка многофункционального устройства. В тот момент два человека, отец и сын, несмотря на разницу в возрасте и на то, что они, по сути, являются выходцами из разных миров, стали одним целым. Они стали одним мощным организмом, который, крутясь вокруг своей оси, как волчок, превращал сначала десятки, а потом и сотни няшек в кучки мяса, разбросанные по лесу и требуху, плавающую в лужах крови.

Когда «волчок» пробил кольцо окружения, Кипятков подумал, что няши от них отстанут, но не тут-то было! После мощного рёва, издаваемого всеми большими няшами, малыши кинулись на них с ещё большим остервенением. Они хватали людей за ноги, пытаясь повалить на землю. Когда это у них не получалось, они пытались, хватаясь когтистыми ручонками за серебристые костюмы, залезть на Сёму и Владимира, чтобы вцепиться в горло своими острыми зубами. К счастью, костюмы людей были сшиты на совесть, и, как бы няши ни впускали в них свои коготки, в итоге они все равно соскальзывали и оказывались на земле.

Замечая у себя под ногами няш, Кипятков топтал их своей правой, титановой ногой. Он сам не знал почему, но ему доставляло удовольствие слышать хруст костей няшек и их предсмертные визги. Поэтому он отправлял лохматиков к праотцам с улыбкой на лице.

А Семён, с каменным лицом, просто разбивал им головы прикладом ружья и пинком ноги, как опытный футболист, отправлял тела няшек в верхний угол воображаемых ворот – большую каменную глыбу, торчащую из земли между кривыми стволами деревьев. Менее, чем за полминуты у основания глыбы образовалась большая гора, состоящая из окровавленных тел, покрытых шерстью.

Мертвых няшек было бы больше, но лес внезапно закончился. Как только люди вышли за его пределы, толстые няши хором хрюкнули, и малыши дружно остановились. Постояв немного, они развернулись и стали удаляться вглубь леса.

– Знаешь, почему они нас не преследуют? – тяжело дыша, спросил Сёма.

– Мне пох… – Владимир закашлялся. Глядя на удаляющегося толстого няшу, он вскинул пистолет и прицелился. Ему безумно хотелось выстрелить в колыхающуюся жирную, морщинистую задницу этого няши и посмотреть, как её разорвет, но Семён быстрым, едва уловимым глазом, движением опустил руку отца и направил пистолет в землю.

– Они не пошли дальше потому, что это уже не их территория. Но, если ты убьешь здоровяка, их это не остановит. А разрывных шариков у нас осталось не так уж много.

– Ладно…

Взгляд Владимира вдруг упал на большое поле, простирающееся от одной полоски леса до другой. На первый взгляд, поле было засеяно кукурузой. На высоких желто-коричневых, лишенных листьев, стеблях на ветру покачивались большие зеленые початки. Когда Владимир посмотрел на них, он вспомнил, как в детстве любил есть вареную кукурузу – теплую, только из кастрюли с водой, чуть-чуть посоленную. И ему вдруг так захотелось съесть хотя бы один початочек, что даже в животе заурчало, а рот моментально наполнился слюной. Поэтому Кипятков тут же подбежал к кромке поля, нагнул первый попавшийся на глаза стебель и сорвал початок.

– Папа, нет! Нет! – послышался встревоженный голос Сёмы за спиной, но было уже поздно. Как говорится, что сделано – то сделано.

– Что ты кричишь? Я голоден, – недовольно пробурчал Кипятков, срывая пожелтевшую кожуру с початка. И, как только кожура упала к его ногам, он понял, что так встревожило Семёна, потому что в руках его был не початок, а зеленый зародыш гуманоида с вытянутой головой, похожей на огурец и тонкими конечностями. Зародыш находился в полупрозрачной упругой оболочке, заполненной какой-то жидкостью. Жидкость стала быстро вытекать в том месте, где оболочка соединялась со стеблем. До того безмятежно спавший зародыш вдруг схватился ручонками за горло, сделал несколько судорожных движений ножками и обмяк.

– Ой! – Кипятков осторожно положил оболочку с зародышем на землю и виновато посмотрел на сына. – Сёма, честное слово, я не расслышал твои слова! Извини, я постараюсь больше так не делать!

– Я-то на тебя не сержусь. Но как ты перед ними извиняться будешь? – тяжело вздохнув, Семён указал на небо. – Похоже, им это не понравилось…

Проследив за рукой сына, Кипятков увидел в небе больших крылатых существ. У них были львиные тела и орлиные головы.

– Это что за сказочная херня? – вырвалось у Владимира.

– Грифоны, – ответил Сёма и пояснил: – Искусственно выведенные существа. Используются для охоты и для слежки.

Грифоны кружили над Владимиром и Семёном, опускаясь всё ниже и ниже.

– Получается, что они охотятся на нас, да? – задал сыну вопрос Кипятков, хотя и сам знал ответ на него. – А если я по ним начну стрелять, они улетят?

– Нет, – ответил Семён. – Пока они не поймают нас, они не улетят.

– Что же делать, Сёма? – Владимир бросил на сына испуганный взгляд.

– Я думаю, что пока мы идем по полю, нам ничего не угрожает… Приземлиться здесь они не смогут, а если пригнуться, то и не схватят. Поэтому пока мы идем по стрелке, а дальше – как карты лягут!

– Логично, – согласился с сыном Кипятков и втянул голову в плечи. Он шел, стараясь не вредить зародышам, но, как бы ни старался, все равно либо ломал стебли, либо стрясал с них оболочки с зародышами и с сожалением наблюдал через прозрачные оболочки за агонией нерожденных гуманоидов. Причем, каждая смерть была случайной, из-за невнимательности и неуклюжести Кипяткова. И каждая смерть гуманоидов сопровождалась его причитаниями: "Ой, мля!.. Ой, опять, мля!.. Да когда уже это поле закончится, мля?"

В отличие от него, Семён передвигался осторожно. Маневрируя между стеблями, он не повредил ни одного зародыша.

А над их головами всё так же парили грифоны, сопровождая смерть каждого зародыша громким свистом. Теперь уже они летали так низко, что Кипяткову казалось, что, если вытянуть руку, можно их погладить по рыжей шерсти. И только инстинкт самосохранения мешал ему это сделать. И правильно, ведь рук у него было только две, а металлические врачи взорвались вместе с бункером.

Внезапно ряды стеблей стали редеть, а потом и вовсе закончились.

Впереди виднелось второе поле. Чем оно было засеяно, Кипятков не знал, но видел верхушки оранжевых сфер, торчащих из-под земли, от которых во все стороны тянулись пучки проводов. Увы, за этими пучками от грифонов нельзя было спрятаться, а эти твари уже норовили схватить своими когтистыми лапами. И, когда один из них, зависнув воздухе и яростно махая крыльями, попытался клюнуть Кипяткова в макушку, тот не удержался и выстрелил.

После хлопка кишки грифона красными гирляндами повисли на желто-коричневых стеблях, пригнув их к земле, и на проводах оранжевых "репок". Крылья и лапы разлетелись в разные стороны, а голова с широко раскрытым клювом упала к ногам Владимира.

Рядом послышались другие хлопки, более громкие. Это Семён расстреливал остальных грифонов из своего ружья. Он очистил от них небо менее, чем за полминуты, и только разбросанные повсюду части их тел, да кровавый дождь напоминали об их существовании.

– До чего же красиво карты легли, – пошутил Владимир, оглядываясь по сторонам. Ступая по полю с "репками", он старался их не задевать, чтобы не повторять прошлых ошибок, но в этом уже не было смысла, так как голова одного из грифонов клювом воткнулась в одну из "реп", и из неё во все стороны брызгала белая жидкость с противным запахом, оборванные проводки искрились и слышался слабый писк, похожий на сигнал противопожарной сигнализации. – Очень похоже на сигналку. Интересно, а где пожарные?

– А вон они! – Семён махнул рукой.

Справа, с наветренной стороны, ловко перепрыгивая через "репы", бежали голые люди с собачьими головами. Их было десятка два. На бегу они показывали пальцами на Кипяткова с сыном и кричали: "Вон они!.. Хватай их!" Их крики напоминали отрывистый собачий лай, что Владимира не удивило. Их длинные хвосты болтались между ног, и Владимир подумал: "А ведь хорошо, что у нас – людей – нет таких хвостов, ведь они бы мешали при беге. А если такой хвост обмотается вокруг ноги, можно и упасть, и оторвать этот хвост нахрен!" Но, по мере приближения собакоголовых, он понял, что ошибался. Между ног у них болтались не хвосты, а пенисы. Причем, такие, что любой порноактер, увидев их, умер бы от зависти!

– Дай-ка угадаю… Это анубисы, да? – Кипятков вопросительно посмотрел на сына.

– Да не угадывать надо, а стрелять! – Семён вскинул ружьё и прицелился. Послышались хлопки выстрелов, испуганное повизгивание. Кипятков тоже прицелился, но внезапно стало тихо, и стрелять уже было не в кого. Только большие лужи крови и куски мяса, разбросанные между странными оранжевыми овощами, напоминали об анубисах.

– Твою мать, – выдохнул Кипятков, опуская пистолет. – Ты дашь мне когда-нибудь пострелять?

– Ещё успеешь, – самодовольно улыбнувшись, ответил Сёма, смахнув капельки пота со лба.

На проводах одного оранжевого овоща болтался оторванный пенис, с которого на землю капала кровь. Посмотрев на него, Кипятков рассмеялся. Закончив смеяться, он повернулся к сыну.

– Всё-таки ты молодец, Сёмка! Они ведь нас и покусать могли, и в зад оттрахать!

Кипятков ожидал, что Сёма тоже засмеётся, но он лишь улыбнулся уголками рта.

– А ты чего больше боишься?

– Быть оттраханным метровым членом, – честно ответил Владимир.

– Понятно…

Дальше они шли молча, озираясь по сторонам. Участок с оранжевыми овощами закончился, началась полоса, на которой не было ничего, кроме примятой и по часовой стрелке уложенной травы. И хотя Сёма шел по этому участку поля с невозмутимым видом, Кипяткову было немного страшно. Он ожидал, что в любую секунду появятся другие грифоны или анубисы и попытаются снова напасть. Главное, чтобы их нападение не было неожиданным!

– Ой! – вдруг сказал Сёма, остановившись и оглянувшись назад. – И спрятаться-то некуда…

– Ты о чем это? – не понял Владимир.

– А ты ничего не видишь? – указывая рукой куда-то вдаль, спросил человек-эльф.

– Нет, – отрицательно покачав головой, ответил Владимир.

– А ты присмотрись…

Кипятков присмотрелся, но не увидел ничего, кроме кромки леса, виднеющейся в конце поля.

– Лес вижу…

– Плохо, – Сёма печально вздохнул и, размахнувшись, ударил Кипяткова кулаком по голове.

Удар не был сильным, но его вполне хватило, чтобы Владимир упал на примятую траву.

– Ты что, дурак, что ли? – сверкая глазами, закричал Кипятков. Злость, обида переполняли его. Подумать только – его ударил собственный сын, причем, исподтишка и не за что, а просто так. Поднимаясь с земли, он увидел темный продолговатый предмет под травой. Думая, что это палка, он схватил его и потянул на себя. Трава тут же пришла в движение, и Кипятков увидел силуэт большой черной змеи, длина которой была не меньше пяти метров. Он сразу понял, что сжимает в руке не палку, которой хотел огреть Сёму, а хвост этой огромной черной твари. Быстро выпустив из руки хвост, Кипятков отскочил в сторону, но змея оказалась быстрее его. Моментально свернувшись кольцами, она раскрыла пасть и бросилась на Владимира.

– А-а-а! – закричал Кипятков, выставив перед собой руки.

Когда большие и острые зубы змеи уже должны были сомкнуться на его правой руке, и Владимир даже почувствовал запах гнили, ударивший ему в лицо из широко открытой пасти, прозвучал хлопок выстрела. Голова змеи разлетелась в разные стороны. Её тело, распрямившееся почти на всю длину, рухнуло к ногам Кипяткова. Хлопая глазами, он стоял с полминуты, глядя на лужу крови, растекающуюся под ногами. Из состояния оцепенения его вывел голос сына:

– Ну, ты даешь, отец! А если бы она тебя укусила? Это же самая ядовитая змея Зенли! И как тебе в голову пришло схватить её за хвост?

– А тебе как в голову пришло треснуть меня по башке? – вопросом на вопрос ответил Кипятков, вытирая с лица кровь и ошметки змеиной плоти. Окровавленный кусок кожи прилип к мочке его уха и висел, как серьга.

– Так ведь это для того, чтобы активизировать определенные участки твоего головного мозга и дать тебе возможность видеть то, чего ты раньше не видел, – Семён подошел к отцу, отлепил от его уха змеиную кожу, бросил её на землю и снова указал рукой. – Посмотри ещё раз…

– Ты бы мог хоть предупредить! – взвизгнул Кипятков.

– Да нельзя, иначе ничего не получится. Ты должен быть расслабленным…

Владимир ещё раз посмотрел вперед, внутренне сжавшись в ожидании очередного удара, если опять ничего не увидит.

И действительно, сначала он ничего не увидел, кроме леса за полем. Он уже хотел сказать об этом Сёме, но на фоне леса вдруг стали прорисовываться очертания огромного космического корабля. С каждой секундой его контуры становились всё четче, он наливался цветом и становился объемным.

– Что ты видишь? – шепотом спросил Семён.

– Корабль, похожий на черного горбатого кита, лежащего на брюхе. Он опирается на грудные плавники.

– Замечательно, – Сёма облегченно вздохнул. – Значит, режим невидимости для тебя отныне не помеха. Ты сможешь видеть всё, что скрыто от глаз простых людей. Поздравляю, отец!

– Спасибо, – Владимир в знак благодарности склонил голову.

– Больше ничего не видишь?

Кипятков присмотрелся и увидел на фоне неба другие корабли. Все они были разной формы – похожие на пули, на тарелки, на сигары, на дирижабли, на морских черепах. Также в небе висели корабли вообще бесформенные, словно несколько разных кораблей слиплись в воздухе. Все эти корабли находились далеко друг от друга. Одни неподвижно висели в облаках, другие тихо ползли по темному небу, иногда прячась за облака, иногда – выныривая из них.

– Да их тут доху… – Владимир замолчал на полуслове, увидев, как рот горбатого кита открывается, и из его чрева начинают выскакивать гуманоиды в черных костюмах и таких же черных обтекаемых шлемах. Издалека они напоминали муравьев.

Оружия в руках гуманоидов не было. Они были очень похожи на людей, но их лица и ладони почему-то были красными. Такого цвета кожа была у Кипяткова только в две тысячи третьем году, когда он в первый раз летал в Турцию. Тогда ему казалось, что раз он успел загореть в Лемске, в Турции он уже не сгорит на солнце. То, что он сильно заблуждался, Кипятков понял только к концу первого дня пребывания в этой замечательной стране. И хотя он купил крем от загара в лавке на территории отеля, это ему не помогло, и оставшиеся одиннадцать дней он был красный, как рак. Чтобы снять болевой эффект, Владимир налегал на алкоголь. А потому поездка в Турцию ему тогда запомнилась лишь тем, что было много выпивки, и он часто падал. Поэтому в Россию Кипятков прилетел не только красный, но ещё с ободранными локтями и коленями.

У гуманоидов на локтях и коленях были налокотники и наколенники, сделанные из какого-то прочного и эластичного материала. На груди у них болтались приборы, похожие на радиоприемники, сделанные из золотистого металла. Всё это Владимир смог разглядеть, несмотря на то, что до корабля было не меньше трехсот метров. И, несмотря на то, что, работая в банке «Лемск-финанс» последний год, Кипятков начал носить очки. В тот момент Кипяткову неважно было – улучшил его зрение Джорж, усовершенствуя его организм, или он стал лучше видеть после того, как Сёма осуществил прямое воздействие на определённый участок его головного мозга. Важным было то, что Кипятков за одну минуту сделал для себя два открытия, которые его одновременно удивили и порадовали. Только радость от этих открытий была слегка омрачена гуманоидами в черных костюмах, которые приближались довольно-таки быстро и, судя по всему, Кипятков с Семёном представляли для них интерес. Но только какой? Что нужно было им от двух безобидных родственников, долгое время проживших под землёй?

– Как ты думаешь, кто они такие и какого хрена им от нас надо? – Владимир посмотрел на сына и по выражению его лица понял, что по их душу явились отнюдь не друзья. И намерения у них не добрые.