Лабиринт

Навстречу им вышла красивая мулатка.

– Владимир Александрович ждет вас, – произнесла она, приветливо улыбнувшись.

Бесшумно разъехались в разные стороны металлические двери . Аникеев с Чирком вошли в просторное, светящееся белым светом помещение, обставленное мебелью, выполненной в стиле советских времен. Там стояли шкафы, диваны, комоды. На стене висел ковер, на котором был изображен олень. В центре комнаты стояло большое кресло, в котором сидел очень толстый человек в желтом балахоне. Увидев Ивана, он вскочил с кресла, едва не опрокинув его, кинулся к Аникееву с вытянутыми руками.

– Как я рад! – громогласно возвестил он. – Как я рад увидеть русское лицо на этой забытой Богом планете.

– Взаимно, – ответил Аникеев, пожав толстяку руку.

– Ну, рассказывайте, как вы тут очутились? Неужели наши инженеры придумали ракету, способную долететь до Эймы?

– Так называется эта планета? – спросил Иван.

– Да! – толстяк вытянул руку, указав на диван. – Да вы присаживайтесь.

Иван с чирком сели на диван. Чирк, как маленький ребенок, стал болтать ногами, но, поймав на себе строгий взгляд Аникеева, перестал так делать, сделал серьезное лицо. Толстяк придвинул свое кресло к дивану, подпер подбородок локтем.

– Я боюсь вас разочаровать, Владимир Александрович, но наши ещё не придумали космических кораблей, способных летать так далеко, а главное – быстро. Я здесь оказался, войдя в лабиринт. Вошел я в лабиринт в Минске, в парке Челюскинцев, а вот вышел из него здесь.

– Я тоже здесь оказался так, – Чирк вздохнул. – Только я не землянин. Я с Литса. Мы с женой и с маленьким сыном шли к моему брату, чтобы поздравить его с назначением на должность командира межзвездного отряда, когда увидели вход в лабиринт. Я зашел, заблудился и вышел там же, где вышел Иван, у моря. К счастью, мои родители были межзвездными исследователями. Они научили меня, как можно выжить в условиях чужой планеты. На пятьдесят пятый день нахождения здесь я встретил Ивана. Если честно, до встречи с ним я планировал съесть какое-нибудь ядовитое растение и убить себя. Но, увидев Ивана, я понял, что нужно жить. Хотя бы для того, чтобы спасти жизнь Ване. Он бы сто раз уже помер без меня, без моей помощи. Он абсолютно не приспособлен для жизни в условиях этой планеты.

– А почему ты мне раньше этого не говорил? – удивленно спросил Аникеев.

– А ты и не спрашивал.

Глава 7. История Павлова

– Мужики! – Владимир Александрович подался вперед. – Я сюда попал таким же образом. Я жил в Ленинграде, учился в школе. Моя мать работала продавцом в продуктовом магазине. Отец ушел от матери, когда мне было пять. Мать рассказывала, что он был летчиком. Когда мне исполнилось двенадцать… Помнится, было лето, у меня были каникулы. Играли мы с пацанами в футбол. Это было лето 1967 года. Генеральным секретарем компартии тогда был Брежнев Леонид Ильич. Вдруг смотрим, а прямо посередине двора появилось небольшое строение, из которого вышел седой мужик в плаще. «Хотите погулять по лабиринту?», – спрашивает он нас. Мои друзья тогда почему-то испугались, а я вот согласился! И пошел я по длинным коридорам, удивляясь, как они могут быть такими большими? Шел я прямо, потом сворачивал направо, налево, пока на меня не напал какой-то черный безглазый чудик с большими зубами и когтями размером с лезвие перочинного ножа. Этот гад мне плечо поцарапал…

Толстяк откинулся на спинку кресла, от чего оно жалобно скрипнуло, оттянул толстым, как сарделька, пальцем край балахона, показал Ивану и Чирку шрамы.

– Ого! – Чирк покачал головой. – Больно было?

– А то! Заражение пошло. Я не помню, где я шел, что делал. Всё было, как в тумане. Меня лихорадило. Я то терял сознание, то снова приходил в себя. Боль в плече была невыносимой. Шел, пока не упал в лесу. Очнулся от того, что услышал пение, звуки удара в бубен. Открыв глаза, увидел шамана в маске, склонившегося надо мной. Я лежал в пещере, вокруг меня было полно негров в набедренных повязках. Они дико радовались, когда я очнулся, называли меня «Мабука» – посланник звезды. Позже, немного придя в себя, я стал осваиваться тут, выучил их язык. Понял, что все они тут тоже гости, но не с Земли, а с какой-то другой планеты. Тоже пришли сюда через лабиринт. Они научили меня пользоваться их луками и копьями, охотиться. В пятнадцать лет я сдал экзамен на мужественность, убив в одиночку камбуту.

– Что такое «камбуту»? – спросил Чирк.

– Животное, похожее на крокодила, – ответил Владимир Александрович.

– Мы такое животное видели в лесу, – Аникеев почесал затылок. – Страшная тварь.

– Ага, – согласился Владимир Александрович и продолжал, покачиваясь в кресле. При каждом его наклоне оно скрипело. О т скрипа кресла у Ивана сводило челюсти. – Я прыгнул на него с дерева и вонзил копье прямо ему в мозг. Он бы сожрал меня, промахнись я хотя бы на сантиметр.

– А что было потом? – спросил Чирк.

– Потом… – толстяк задумался. – Потом всё было нормально. Слушай, Чирк! А откуда у меня такое ощущение, что я тебя знаю? Ты тут раньше не был?

– Я же говорил, что мои родители были исследователями. Они перелетали с планеты на планету, путешествовали, собирали информацию. Вполне возможно, что они и здесь побывали.

– Точно! – Владимир Александрович потер гладко выбритый двойной подбородок. – Была тут парочка похожих на тебя лет этак десять назад… Местные сутки короче земных, но я всё равно живу по земному календарю. Хотя Альберт говорил мне, что это неправильно. Но мне плевать! Я тут – Бог, хозяин и хер знает кто! Как хочу, так и отсчитываю дни. И пусть их год короче земного, я все равно высчитываю дни так, как я это делал на Земле. Мне так проще. Зато я всегда знаю, сколько мне лет, и сколько я здесь пробыл. Мне сейчас пятьдесят шесть лет. Я прожил на этой сраной планете сорок четыре земных года . А ты из какого года, Ваня?

– Из две тысячи двенадцатого, – ответил Иван.

– Ну, я примерно так и понял, когда тебя увидел, – толстяк рассмеялся раскатистым смехом, а потом вдруг стал серьезным. – Ну, как там Союз, как партия? Кто сейчас у вас генсек?

– Нет ни партии, ни Союза, – ответил Иван, глядя в белый светящийся пол. – Есть Российская Федерация, руководит ею президент. Компартия осталась, но сейчас она не столь многочисленная, как раньше.

– Ай-яй-яй! – толстяк печально воздел глаза к белому потолку. – До чего же страна докатилась? Как так можно? Наверное, у вас война идет, да?

– Нет, – Аникеев отрицательно покачал головой. – Живем нормально. Только в магазинах стало больше товаров. Всё можно купить, были бы деньги.

– Да… А я хотел назад рвануть. Я-то думал, что вернусь, обо мне в газетах напишут, стану знаменитым.

– Если вы вернетесь назад, вас посадят в психушку, – Аникеев посмотрел Владимиру Александровичу в глаза. – И вы никогда не станете ни хозяином, ни господином, ни богом. В России всё уже куплено и поделено.

Толстяк охнул, замолчал. Лицо его стало печальным.

Чирк беспокойно заерзал на диване, переводя взгляд с Владимира Александровича на Ивана и обратно.

– Раз мои предки побывали здесь, я теперь понимаю, почему мне так легко дается русский язык. У нас, у литсян, многие знания передаются с молоком матери. Получается, что я не изучал ваш язык, а лишь вспоминал его, раз мои родители когда-то его знали.

– Кажется, это называется генетическая память, – сказал Аникеев. – Хотя, я в таких вопросах не силен.

Толстяк смотрел куда-то в пустоту и молчал. Его широкий лоб избороздили глубокие морщины.

– Владимир Александрович, – окликнул его Иван.

– А? – толстяк встрепенулся.

– Что с вами? – спросил Чирк, глядя на слезу, скатывающуюся по щеке толстяка.

– Все нормально, – Павлов попытался придать себе беззаботный вид, всхлипнул. – Так, взгрустнулось.

– Но мне не понятно, как простой парень с Земли смог стать господином? – Иван дернул толстяка за край балахона. – Расскажите нам, пожалуйста. Я думаю, что и мне и Чирку будет интересно послушать.

– Да, – поддакнул Литсянин.

– Парни, я расскажу вам. Только давайте сначала перекусим, а?

Иван с Чирком радостно закивали головами. Желудки обоих путников давно урчали и требовали пищи.

Владимир Александрович нажал на кнопку миниатюрного пульта, выдвинувшегося из подлокотника кресла. Тут же набежали блестящие роботы, стали ставить на выросший из гладкого пола стол разные вина и закуски.

После того, как роботы удалились из комнаты, Павлов размашистым жестом предложил своим гостям приступать к трапезе. Внешне еда и напитки ничем не отличались от земных. Там были супы, салаты, пироги, котлеты и многое другое. Внешне всё выглядело, как в России, но по вкусу существенно отличалось, хотя всё было очень вкусным.

Красные, зеленые и желтые вина, которыми угощал Владимир Александрович, были сладковатыми, но обладали такой убойной силой, что после нескольких бокалов Аникеев почувствовал себя сильно пьяным.

На Чирка, наоборот, вина никак не действовали. Зато он с удовольствием потягивал через трубочку темно-синий коктейль с плавающими в нем ягодами.

– А ты слабоват! – Владимир Александрович с улыбкой посмотрел на Ивана. – Быстро же тебя унесло. Съешь нашего лучку, и тебе станет лучше.

Иван съел головку жареного овоща, похожего на лук, а по вкусу напоминающего грушу. И действительно, хмель отступил, а мысли в голове прояснились.

– И все-таки, как простой парень с Земли смог стать господином? – ещё раз задал свой вопрос Аникеев, вытерев салфеткой рот.

– Хорошо, я отвечу на твой вопрос, – Владимир Александрович выпил рюмку янтарной жидкости, закусил круглым зеленым плодом, покрытым пупырышками. В воздухе запахло малосольными огурцами. – После того, как я сдал экзамен на мужественность, шаман Тигва, который был ещё и вождем племени, почему-то невзлюбил меня. Очень невзлюбил! Он постоянно придирался ко мне, вечно ему что-то не нравилось. А однажды он попытался положить мне на грудь ядовитого червя. К счастью, сон у меня тогда был чутким. Я открыл глаза, увидел склонившегося надо мной шамана. В руке он держал две тонкие палочки, между которыми был зажат извивающийся голубой червяк. Я пнул шамана ногой, да так сильно, что он чуть не вылетел из пещеры вместе с этим червяком. Племя проснулось. Все повскакивали со своих подстилок, а Тигва, улыбаясь, сказал, что варил зелье из червяка, когда я проснулся и ударил его. Ещё он сказал, что я одержим злыми духами, и следующей ночью он проведет обряд изгнания духов. Вы знаете, что это тогда означало?

– Нет, – Иван покачал головой.

– А что такое злые духи? – задал вопрос Чирк.

– Потом расскажу, – шепнул ему Аникеев.

– Для меня это означало только одно – смерть! – Владимир Александрович поднял вверх толстый указательный палец. – Это обычные члены племени думали, что смерть для плохого человека во время обряда изгнания – обычное, нормальное явление. А уж я-то тогда знал, что шаман избавлялся подобным образом от самых умных и сильных членов племени. Он боялся того, что со временем вождем мо может стать кто-то другой. Обряд изгнания злых духов состоял в том, что шаман выпивал зелье, от которого якобы начинал видеть мир духов и давал выпить зелье тому, из кого злых духов изгоняли. Сам-то он делал лишь глоток, а в того, из кого изгонялись духи, вливал это зелье большими порциями. Потом, когда человек лежал на подстилке из чешуи большой змеи, Тигва читал заклинания, бил в бубен и плясал танец изгнания. Я понимал, что мне не нужно участвовать в этой процедуре, но не знал, как избежать её. В ту ночь я не мог заснуть. Я сидел у входа в пещеру и думал, глядя на звезды. Вдруг в темном небе появился сначала один летательный аппарат, плоский, как тарелка. Потом появился второй такой же аппарат, но большего размера. Они стали кружить в небе, стреляя друг в друга. Слышались громкие хлопки, но никто из моего племени почему-то не проснулся, никто не вышел из пещеры, чтобы посмотреть на это дивное зрелище. Космические корабли кружили, обстреливая друг друга, пока не загорелись, разлетевшись на куски. Их обломки упали в лесу. Я схватил факел и побежал в лес. Это было опасно, но мое любопытство было сильнее страха. Мне было интересно, а вдруг кто-нибудь выжил? А вдруг эти выжившие окажутся землянами и помогут мне вернуться домой? Скажу вам честно: тогда я искал вход в лабиринт каждый день и мечтал вернуться назад. Я долго пробирался сквозь заросли, держа в руке факел, слыша только биение своего сердца. А обломков нигде не было видно. В какой-то момент я уже подумал, что не найду их и хотел вернуться назад. Но вдруг я заметил огоньки впереди и понял, что я нашел то, что искал. Подойдя ближе, я увидел горящие обломки кораблей, разбросанные по большой территории, поломанные деревья и фрагменты обугленных тел инопланетных существ. Обойдя место падения, я не нашёл ни одного живого существа. Там не было ничего, что могло бы мне пригодиться. А искал я оружие. Оно мне нужно было для того, чтобы убить Тигву, стать вождем племени и держать в страхе не только свое племя, но и другие племена, с которыми мы постоянно воевали. Воюем мы и сейчас, но уже не с разрозненными кучками инопланетных засранцев, а с кохетами, которые давно положили глаз на наши земли и постоянно отправляют к нам этих мерзких жаб, которые вечно слоняются под стенами города в надежде что-нибудь украсть, испортить или убить кого-нибудь из наших.

– А кохеты выглядят тоже, как жабы? – спросил Иван.

– Нет! Они ещё более мерзкие. Кохеты похожи на жуков и покрыты наростами… Оружие тогда я не нашел, зато нашел Альберта. Он лежал под горящим обломком корабля, дергал ногами и пищал. Я кое-как отодвинул в сторону этот обломок. Я тогда сильно обжег себе руки. Волоком кое-как дотащил Альберта до своей землянки, в которой я иногда прятался от шамана и особо буйных членов племени.

– А кто этот Альберт? – Чирк проткнул вилкой большую котлету, откусил кусок, прожевал, громко чавкая. – Он тоже и Советского Союза?

– Да нет же! – Владимир Александрович рассмеялся. – Он – искусственный человек.

– Робот? – уточнил Аникеев.

– Не знаю, – складки подбородка толстяка заколыхались. Он осушил ещё одну рюмку янтарного напитка, крякнул от удовольствия. – Я всегда называл его искусственным человеком. Мне так больше нравится. В землянке тогда он быстро пришел в себя, стал двигать руками и ногами. Потом он прикоснулся пальцем к моему лбу и заговорил на чистом русском языке. Вы представляете, что со мной было? Я расплакался, услышав русский язык! За годы, прожитые мной в племени Юшту, я стал забывать русский. А тут, услышав родную речь, я впервые за долгие годы был счастлив. Он отблагодарил меня за то, что я спас его. Ещё немного – и он бы стал плавиться. Я вовремя его вытащил. Он рассказал мне, что прилетел с планеты Дорх. Здесь на них напали проклятые кохеты, которые до недавнего времени считали себя полновластными хозяевами Эймы, хотя они здесь такие же гости, как все мы. Я рассказывал ему про Советский Союз, про свою маму, про школу, про то, как оказался здесь и про шамана, который планирует избавиться от меня. Мы просидели до утра, а потом Альберт сказал, что с сегодняшнего дня я – вождь племени и попросил меня проводить его в пещеру. Конечно, меня сначала удивили и поразили его слова. Но, подумав, я все же решил, что мне уже терять нечего и проводил Альберта в пещеру Юшту. Как и следовало того ожидать, все члены племени испугались, увидев его, стали кидать в него копья и стрелять из луков, хотя я кричал, что Альберт – мой друг и не причинит никому вреда. Но меня никто не слушал. Зато все слышали крики Тигвы: «Это и есть злой дух! Убейте его и этого белого гаденыша! Мабука – предатель! Мабука хочет убить всех нас!» Стрелы и копья отлетали от Альберта, ножи тоже не могли причинить ему вред. Когда Альберт раскидал по пещере десяток самых сильных воинов, на него кинулся шаман. В руке Тигвы был меч, который рубил металл и камни. По легенде этот меч когда-то давно подарили прапрадеду Тигвы боги, спустившиеся с небес. Я никогда не верил в эту легенду, но знал, что меч сделан из какого-то металла, которого на Земле точно нет. Кстати, вот он!

Владимир Александрович порылся в складках одежды, извлек из маленького кармашка серебристый округлый пульт, нажал на кнопку. Из белой гладкой стены выехал блестящий меч в большой колбе.

– Ого! – воскликнул Аникеев, подходя к колбе.

– Руками не прикасаться! – предупредил его Владимир Александрович как раз в тот момент, когда Иван потянулся к колбе правой рукой.

– Даже через защитную оболочку запах крови чувствую, – пробормотал Чирк, принюхиваясь.

– Ну, посмотрели и хватит, – толстяк нажал на кнопку пульта, колба спряталась в стене. Там, где только что была колба, появилось большое зеркало. Глядя на свое отражение, Иван с трудом узнал себя.

– Нужно срочно побриться, – сказал он, проведя рукой по заросшей щетиной щеке.

– Я тебе всё дам потом, – толстяк убрал пульт в кармашек, оторвал рукой ножку у жареной птицы, стал с аппетитом вгрызаться в сочное мясо.

– Владимир Александрович, – Чирк налил в маленький стаканчик розовой жидкости, понюхав её, сделал глоток. – А почему шаман хотел вас убить червяком, а не мечем?

– Потому, что все члены племени Юшту верили, что меч нельзя использовать против своих, иначе он потеряет магические свойства. Если честно, я в свое время убивал этим мечем врагов, да и нашим рубил головы, а хуже мой меч от этого не стал. Его и точить не нужно, он – сам по себе как-то затачивается…

– Тигва подарил вам этот меч, да? – спросил Чирк.

– Ага, – толстяк усмехнулся. – Когда Тигва попытался ударить этим мечем Альберта, мой искусственный друг перехватил руку шамана. Он сжал его запястье так, что все услышали треск костей. Шаман закричал, выронил меч. Тот упал, звякнув о каменный пол пещеры. Я тут же подхватил его. Тем временем Альберт второй рукой ударил Тигву кулаком по голове. Да так сильно, что голова шамана раскололась на части. Кровь и мозги Тигвы забрызгали всё: пол и стены пещеры, лица перепуганных воинов племени. Все были удивлены и до усеру испуганы. Ведь Тигва считался самым сильным и непобедимым, а тут какой-то механический человек убил его одним ударом! Но больше всех тогда был удивлен я. Я не думал, что Альберт сможет так быстро восстановиться после крушения космического корабля. Ведь я ж его незадолго до описываемых событий по земле за ноги волок, да ещё думал, что зря тащу эту сломанную железяку. Оказывается, напрасно я так думал! Когда тело шамана упало на пол, все ещё долго смотрели на него, не веря в реальность происходящего. А Альберт оглядел всё племя и говорит: «Отныне вашим вождем будет Владимир, а шаманом – я! Вы будете подчиняться только нам».

– Имя Альберт вы ему дали, или его и вправду так звали? – Аникеев отправил в рот соленый гриб с треугольной шляпкой, проглотил его.

– Тогда, в землянке, он представился мне как Еблерт, – Владимир Александрович засмеялся, глядя на Аникеева. Иван захохотал. – Конечно, я объяснил механическому другу, что его имя звучит как-то не очень красиво, и мы договорились, что я буду называть его Альберт, чтобы не смеяться каждый раз, обращаясь к нему по имени. Он согласился. Вот с тех пор я и зову его Альбертом. А ведь он чертовски умен. Ведь это именно он показал нам место, где нужно возводить город, как и из чего его строить. Всё, что у нас сейчас есть, мы имеем только благодаря Альберту. Без него мы бы до сих пор по пещерам прятались. И этот скачок вперед мы сделали за рекордно короткое время.

– А почему здесь все люди похожи, и все – мулаты? – спросил Иван.

– Да потому, что большинство жителей города – мои дети. А мулаты получаются именно от смешения негроидной и европеоидной расс. Став вождем, я занимался производством потомства с самыми красивыми женщинами племени. Все они были в полном моем распоряжении. Мужчин племени мы с Альбертом использовали, как рабочую силу. Плодиться и размножаться я этим дикарям запретил. Чтобы держать их под контролем, мой механический друг построил установку, с помощью которой можно внушить кому угодно и что угодно, заставить любого делать то, что хочешь ты. К сожалению, она потребляет много энергии, поэтому её действие ограничено пределами города Павловска. Город назван так потому, что у меня фамилия Павлов.

– Я уж понял, – Иван в задумчивости качнул головой, нахмурил брови. – А нам вы тоже мозги прокомпостируете или мы уже попали под действие установки и всё, что мы здесь видим, нам кажется?

– Нет! – толстяк сложил руки на груди, шумно выдохнул. – Вы мне нужны для другой цели. Во-первых, у тебя, Иван, есть то, что нужно мне. Это два телефона. Один – твой, второй – телефон женщины, вышедшей вместе с тобой из лабиринта. У меня есть ещё три телефона: один был у твоего товарища, который отравился ягодами. Два телефона, принадлежащих погибшим от зубов рыбоящеров девушкам, мои разведчики вытащили из желудка жука.

Стена плавно раздвинулась. В помещение бесшумно вошли три полупрозрачных существа, похожих на привидений, положили на стол перед Владимиром Александровичем три мобильных телефона и бесшумно удалились. Стена за ними сомкнулась.

– Ох! – выдохнул Иван.

– Это для тебя – фантастика, а для меня – обычное дело, – толстяк посмотрел на Аникеева. Его рот расплылся в самодовольной ухмылке. – Давай свои телефоны.

– А зачем они вам? – спросил Иван, открывая рюкзак. Достав из него два мобильника, он положил их рядом с остальными мобильными телефонами, перед Павловым.

– Врать не буду, да и скрывать мне нечего. – Владимир Александрович вздохнул. – Альберту они нужны для производства оружия.

– Оружия? – удивился Аникеев.

– Да. Наш механический гений сейчас работает над производством ракет, с помощью которых мы уничтожим кохетов. После чего уже никто и ничто не помешает нам стать полновластными хозяевами этой планеты. Я не буду посвящать вас во все тонкости, но скажу, что в ваших в телефонах есть одна маленькая деталь, которая позволит нашим ракетам пробить защиту врагов и навсегда стереть их с лица Эймы.

Глазки Чирка беспокойно забегали из стороны в сторону.

– А что во-вторых?

– Во-вторых? – Владимир Александрович оторвал взгляд от мобильных телефонов, потер подушечками пальцев лоб. – Во-вторых, я хочу вас отпустить живыми и здоровыми для того, чтобы вы, вернувшись домой, рассказали всем обо мне, о моём городе и о моём народе. Поэтому сейчас мы поедем с вами на экскурсию, а завтра я покажу вам место, где откроется вход в лабиринт, и вы сможете покинуть Эйму.

Чирк с Аникеевым переглянулись.

Литсянин вышел из-за стола. Виляя хвостом, он подошел к толстяку, преклонил перед ним колено.

– Владимир Александрович! Если вы действительно покажете нам вход в лабиринт, я всем расскажу о вас и о вашем городе. Я буду помнить вас и Павловск всю свою жизнь. Обещаю!

– Встань с колен, малыш, – Владимир Александрович поставил Чирка на ноги. – Вы часть своей работы выполнили, доставили мне то, что я хотел. А я уж тоже вас не подведу…

Глава 8. Экскурсия по Павловску

Белый пол в центре помещения раздвинулся в разные стороны. Откуда-то снизу поднялся похожий на каплю летательный аппарат. В длину он был метров десять и в ширину – не меньше семи метров. Увидев эту «каплю», Аникеев и Чирк удивленно переглянулись. Хозяин белого кабинета был абсолютно спокоен. В блестящем корпусе аппарата появился овальный вход, от которого к дивану протянулась дорожка.

– Прошу вас, друзья мои, – Павлов встал из-за стола и прошел по дорожке.

Иван с Чирком последовали за ним и вскоре оказались в просторном, светлом чреве летательного аппарата. Когда глаза Ивана немного привыкли к яркому свету, он увидел, как из пола летательного аппарата, как грибы, вырастают округлые кресла: одно большое, второе – поменьше и третье – совсем маленькое, предназначенное явно для Чирка. За пультом управления «капли» сидел человек в белых одеждах. Когда Владимир Александрович и его гости расселись по местам, голова человека за пультом повернулась на сто восемьдесят градусов, вслед за головой развернулось тело с креслом пилота. Этот человек, как две капли воды был похож на Павлова, только он не был толстым.

– Что, испугались? – пилот улыбнулся, протянул руку для рукопожатия сначала Чирку. Литсянин понюхал протянутую руку, после чего робко пожал её. Потом пилот протянул руку Аникееву. Иван пожал ему руку, отметив про себя, что кожа двойника Павлова холодная, как у покойника, а рука тверда, как камень. – Я – Альберт. Владимир вам уже обо мне рассказывал?

– Да, – Чирк вертел головой, переводя взгляд с Павлова на Альберта. – Но почему вы так похожи?

– Потому, что мы здесь представляем власть, – ответил Владимир Александрович. – За годы своего существования город разросся, народу в нем живет много. Вот мы когда-то и решили, что должны быть похожи, чтобы народ знал нас в лицо. Чтобы и мне, и Альберту все кланялись при встрече. Правда, тогда я стройнее был. А ведь когда-то нас бы и моя мама не отличила друг от друга.