Бугин

– Я, конечно, извиняюсь, что подслушал, но я считаю, что…

И заводил шарманку минут на тридцать. Причем, из его речи было видно, что в факторинге он – полный ноль, все его знания ограничивались наработками в службе безопасности банка «Золотой Урал», которые к факторингу не подходили. Сначала я пытался культурно намекать ему, что он неправ, тихо говоря:

– А вот Костя Иванов говорил мне, что нужно делать так…

Это было моей ошибкой. После таких слов Бугин мог, вытаращив глаза, минут сорок стоять у моего стола, доказывая мне, брызжа слюной, что я неправ, что я – плохой работник, всё делаю неправильно.

– Тогда научите меня, как делать правильно! – говорил я.

Вместо дельных советов Бугин опять начинал сыпать бессмысленными тирадами, смысл которых сводился к тому, что я – тупица, мне не место в этом банке.

Поняв, что говорить с этим дятлом бесполезно, я пытался не давать ему почву для лекций, с коллегами не общался, телефонные звонки делал только из соседнего кабинета. Но и это меня не спасало. Он периодически отпускал колкости в мой адрес, которые меня очень и очень задевали. В разговоре с моими коллегами он мог сказать примерно следующее:

– Я удивляюсь, как вы тут без меня работали? Кирилл тут уже три месяца работает, а банк не обанкротился… Я даже удивляюсь, как таких людей в банк на работу принимают?

Зная, что лучше молчать, я старался делать вид, что не его потому, что понимал, что не хотел бы выслушать ещё одну часовую лекцию, начинающуюся со слов: «А я вот думаю…» и сводящуюся к тому, что я – тупой, некомпетентный работник. Когда Бугин начинал заводиться, я прикладывал трубку телефона к уху и делал вид, что разговариваю с клиентами:

– Алло! Наталья Ивановна… Факторинг-банк вас беспокоит. Да… Кирилл Владимирович вас беспокоит. Я бы хотел подъехать к вам в офис… Да! Когда можно?..

Или просто выходил из кабинета.

Так продолжалось неделю. За неделю своего нахождения на посту начальника этот упырь испил столько моей кровушки, что мне казалось, что я постарел лет на десять. Моя жена Даша даже нашла в моей шевелюре несколько седых волос. Одни только переговоры Бугина с другими банками, в которых у меня было много знакомых, чего стоили:

– Алло! Иван Михайлович? – орал он в трубку. – Бугин вас беспокоит… Да! Ушел в банк «Уралфакторинг»… Да, начальником… Нормально! Но в любом коллективе без уродов не обходится…

При этом он многозначительно смотрел на меня!

Вы даже не представляете, как я в те моменты переживал! Мне хотелось придушить Бугина голыми руками или избить его до полусмерти… Но нельзя мне было это делать, нельзя. У меня же в то время были двое детей и ипотека, и я понимал, что если сорвусь, то работать в других банках уже не получится. Возможно, даже меня посадят, ведь Бугин постоянно хвастался своими связями в полиции и в ФСБ.

Наши девчонки говорили о нём следующее:

– Представляешь, – вполголоса говорила Аллочке Юля, – Я тут слышала, что Бугин женился только в сорок шесть лет, заделал жене ребёнка и развёлся…Сейчас ему пятьдесят. А жене его двадцать с небольшим… Он взял – её! – фамилию, а сейчас платит алименты. Оставил ей квартиру, а сам живёт на съёмной хате. Ну, не дурак ли?

– Дебил! – Аллочка округлила глаза. – Но по нему это видно… Какой-то он ненормальный. Курит свою вонючую трубку через каждые пять минут. От него ж постоянно какой-то махоркой воняет, а у меня от этого запаха голова болит… Но ему всё пофиг.

– А ты говорила с ним? – спросила Юля.

– Конечно, говорила. Но он лекцию мне о трубках зарядил часа на полтора! Смысл его бреда сводился к тому, что трубки курят только настоящие личности, а тоненькие сигаретки – ничтожества.

– Кошмар! – Юля прижала ладони к розовым щечкам.

Вот так уже через неделю я созрел к тому, что надо что-то делать с этим Бугиным. У меня была визитная карточка одного из учредителей банка, ему-то я и позвонил и всё выдал так, как есть, что видел своими глазами и слышал ушами.

Игорь Моисеевич долго молчал после моего рассказа, потом выдохнул в трубку:

– Кирилл! Я, конечно, ценю тебя. Ты – неплохой работник, но ты уже никогда не сработаешься с Бугиным. А ведь он – мой товарищ. Мы с ним в ФСБ служили. Ищи себе новую работу, а как найдёшь – увольняйся.

– Понял! – ответил я, нажимая «отбой».

В тот же день Бугин сказал мне:

– Знаешь, Кирилл, я тут за тобой наблюдаю и пришёл к выводу: ты не служил в армии, ты не работал в органах… Мне насрать на то, как ты работал здесь до моего появления, мне ложить на то, как ты работал в других банках. Мне наплевать на твои прошлые заслуги и на твоё образование. Ты мне не нравишься, я тебе не доверяю. Я предлагаю тебе уволиться по собственному желанию. Уйди по-хорошему, а я дам тебе хорошие рекомендации. У меня уже есть свой человек на твоё место.

– Хорошо, – ответил я. – Я уйду!

Его, похоже, удивило то, с какой лёгкостью я это сказал. Он ведь не знал, что раньше я менял работы, как перчатки. Также он не знал о нашем разговоре с Игорем Моисеевичем.

Вечером я написал заявление об увольнении. Виктория приняла его без особых восторгов, но в глазах её полыхали искорки торжества. Я хотел уволиться как можно быстрее, но Вяткина не захотела отпускать меня без двухнедельной отработки.

Я ожидал, что эти две недели Бугин будет гнобить меня с утроенной силой, но он почему-то успокоился и отстал от меня. Меня это радовало. Только к моим клиентам он почему-то ездил вместе со мной, что тоже вносило определённый дискомфорт в мой внутренний мир. Он что-то записывал, снимал наши беседы на камеру мобильного телефона, будто собирал компромат на меня. Но зачем ему это было нужно? Я ведь всё равно увольняюсь.

Оставшиеся две недели я не терял время зря. Я обзванивал в обеденный перерыв другие банки и вежливо интересовался, нет ли там вакантных должностей.

– Так у вас ведь новый начальник… Букин? – спрашивали меня собеседники на другом конце провода. – Чем он вас не устраивает.

– Не сработался с ним! – честно отвечал я.

– Понимаю, – отвечали мне на другом конце провода. – Если бы у нас были вакансии, мы бы Вас с удовольствием взяли, а так… Звоните после Нового года.

Были и более резкие отзывы о Бугине:

– Что? У вас начальник – Бугин? Это жопа! Вам всем песец!..

– Правильно делаешь, что увольняешься. Меня в своё время этот урод так достал… Он потому к вам и пришёл, что его из «Золотого Урала» нагнать хотели!.. Но вакансий у нас пока нет.

– Киря! Я лично знаю Бугина. – томно дыша в трубку, говорила Эллочка из «Уралхозпромбанка». – Это такой гондон… Если бы ты позвонил чуть раньше, я бы тебя своим замом взяла… Но ты всё делаешь правильно! Там, где работает Бугин, белому человеку делать нечего. Молодец, Кирилл! Вали оттуда… Кажись, скоро он развалит ваш отдел.

Свою жену Ксюшу я тоже поставил в известность. Она долго сокрушалась, говорила, что я только-только устроился, зарплата нормальная, должность, а тут… И тут её осенило:

– Слушай, Киря, а давай твоего Букина к нам в гости пригласим?!

По нелепой случайности Бугин снимал однокомнатную квартиру в нашем подъезде этажом ниже. Это ещё одно необъяснимое, сверхъестественное. Это надо же, с этой сволочью жить в одном подъезде? Мистика!.. Мы даже пересекались с ним по утрам на парковке. Вот Ксюха и предложила мне пригласить к нам в гости Бугина, напоить его коньяком и попросить дать мне шанс реабилитироваться в его глазах. Ксюша не хотела, чтобы я увольнялся.

– Ты в своём уме? – кричал я на неё. – Я не могу под руководством этого урода работать. Я ненавижу эту тварь, эту крысу! Я просто замочу его голыми руками…

– А ты пригласи его! Я сама с ним переговорю. Поверь, уж мне-то его уговорить – пара пустяков. Вот увидишь, он придёт к нам, всё будет хорошо! Ты заберёшь заявление об уходе и ещё карьеру сделаешь!

– Твои слова, да Богу в уши! – ответил ей я, особо не веря в успех, но Бугина в гости я всё же пригласил. Самое удивительное, что он с удовольствием согласился зайти к нам в пятницу вечером, после работы.

Я с нетерпением ожидал наступления пятницы. Заранее съездил в супермаркет «Застольный» и купил дорогой коньяк и продукты. Всё отборное, чтобы на стол не стыдно было выставить. Немного нервничал, ведь не каждый день ко мне начальник в гости заходит, пусть даже такой, как Бугин. Два или три дня, остающихся до пятницы, Бугин вёл себя со мной по-человечески, не «наезжал» на меня, не надругался над моей нервной системой, хотя я всё равно чувствовал, что он с трудом сдерживался, чтобы не сказать какую-нибудь гадость в мой адрес. Это было видно по его крысиному лицу.

Хотя мы жили с Бугиным в одном подъезде, он никогда не предлагал подвезти меня до дома. Я в любом случае отказался бы, а он мог бы это сделать хоть раз, хотя бы из вежливости, но почему-то этого никогда не делал. Пятница не была исключением. Бугин вышел из офиса, хлопнул дверью своей «шевролюги» и уехал, а я поплёлся на трамвайную остановку.

Когда я вошёл в квартиру, в гостиной уже был накрыт стол, дети были доставлены к тёще, а Ксюша красила губы перед зеркалом. На ней было восхитительное красное вечернее платье. Глядя на неё, я подумал, что она ещё не знает, что зря красоту наводит. Бугин всё равно это не оценит. А чего можно ожидать от человека, который в день рождения Маши Ильиной сказал, что она выглядит как проститутка. Когда Маша расплакалась, он тут же поправился и сказал, что имел в виду то, что она слишком ярко одета, и лично ОН считает, что в офис нельзя в такой одежде приходить, даже по праздникам. Любочка Сысоева в тот момент тихо выдохнула: «Дебил!». К счастью для Любы, Бугин её не услышал, а может, сделал вид, что не услышал, но занёс её в свой чёрный список, который он бережно хранил в своей очумелой голове.

Надушившись туалетной водой и помыв руки, я включил музыку и сел за стол. Ксюша присела рядом со мной и положила мне голову на плечо. По румянцу на её щеках я понял, что она волнуется. Мы сидели, прижавшись друг к другу час, изредка поглядывая на часы. Меня клонило в сон. Когда Ксения не выдержала и спросила: «Он что, думает, что мы его до утра ждать будем?», раздался звонок в дверь. Это был Бугин. Он объяснил свое опоздание тем, что ездил после работы по важному делу, а потом застрял в пробке. Его слова про «важное дело» обидели Ксюшу, а меня, если честно, разозлили. Можно подумать, что визит Бугина к нам в гости это какие-то мелочи, что-то не заслуживающее внимания.

– Так! – сказал Василий Евгеньевич, входя в комнату. – Хочу вас сразу предупредить, что я не люблю никакую музыку на банкетах, потому, что люди обычно собираются, чтобы поесть, выпить, поговорить, а музыка только мешает. К тому же, такая дурацкая.

«Это ты дурацкий!» – со злостью подумал я, выключая музыкальный центр.

– Вот и хорошо! – сказала Ксения, когда Джо Коккер замолчал. – Посидим в тишине.

В голосе Ксюши сквозили нотки плохо скрываемого недовольства.

– Я так и знал, что вы лимонов забудете купить! – Бугин вышел из комнаты и вернулся с пластиковым пакетом в руке. – Кирилл, пусть твоя жена порежет… Не знаю, как вы, а лично я не могу пить коньяк и не закусывать лимончиками.

Когда тарелка с лимонами заняла место на столе рядом с Бугиным, я налил нам коньяк, а своей жене – мартини. Василий Евгеньевич принялся накладывать себе в тарелку закуски. Первую рюмку мы выпили, не чокаясь. Потом в комнате повисла мёртвая тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов и чавканьем Бугина. Казалось, что он ведет себя, как дома. Он не обращал на нас никакого внимания, сам себе наливал и накладывал, ел и пил. А мы с Ксюшей просто смотрели на него. Я молчал потому, что мне не хотелось о чем-либо говорить с Бугиным, есть мне почему-то не хотелось. Ксения молчала, скорее всего, потому, что была в шоке от поведения Василия Евгеньевича. Я-то точно знаю, что таких наглых типов она ещё не встречала. Я надеялся, что Ксюша начнет что-нибудь говорить, чтобы убить эту гнетущую тишину, но она молчала, видимо, думая, что говорить начну я. Так продолжалось минут сорок. За это время Бугин допил бутылку коньяка и съел все салаты. Наконец, насытившись, он громко рыгнул и посмотрел на нас. Он будто только сейчас заметил, что за столом не один.

– Киря! Коньяк – супер, а вот салаты – говно.

Лицо Ксении побагровело от злости, глаза сузились, превратившись в узкие щёлочки. Мне казалось, что она сейчас расцарапает ему лицо, но вместо этого она сказала:

– У меня в холодильнике есть ещё одна бутылка коньяка и кое-что ещё… Я сейчас принесу.

Сказав это, она вышла из комнаты. В кухне грохнула разбившаяся тарелка, послышался шум льющейся воды.

– Ну, так зачем ты меня звал? – спросил Бугин, глядя на меня своими тараканьими глазками.

– Тут такое дело… – начал я.

– Я в курсе того, что Кирилл вам не нравится, – Ксюша поставила на стол большое блюдо с холодцом. – В другой ситуации он бы давно уволился, как делал это раньше…

– Да, он много работ сменил, и я считаю, что это очень плохо! – Бугин кивнул головой. – Так поступают только самые плохие работники, от которых нужно избавляться…

– Но лучше не сейчас, – продолжала Ксюша. – У нас двое детей, ипотека…

– А чем вы думали, когда детей строгали? – Бугин вытаращил глаза, развел руками. Мне вдруг захотелось дать ему в морду, размазать по стенке, но я лишь сжал кулаки и стал рассматривать рисунок на скатерти. Я понимал, что мне нужно как-то успокоиться, иначе могу совершить ошибку, за которую, возможно, придётся расплачиваться не один год, отбывая наказание в местах лишения свободы. Я хотел подумать о чём-то приятном, но мне почему-то вспомнилась свадьба Сашки Зотова, которая закончилась поножовщиной. Красная кровь на белой скатерти – последнее, что я запомнил прежде, чем потерять сознание после того, как не состоявшийся тесть Сашки ударил меня графином по голове. И сейчас эта кровь на белой скатерти была у меня перед глазами. Как и тогда, я чувствовал непреодолимое желание сделать кому-нибудь больно, убить, уничтожить.

– Василий Евгеньевич! – Ксения вздохнула, глаза её наполнились слезами. Похоже, моя жена переживала грядущую потерю моей работы больше, чем я. – Пожалуйста, дайте ему шанс исправиться. Да, он ершистый, но он хороший. Я знаю это…

– Нет! – отрезал Бугин. – Он в армии не служил, в органах не работал… Я не могу уважать такого работника. Я ему не доверяю.

– Но ведь в нашем отделе только ты служил в армии, – я подался вперёд. Мне хотелось подойти к нему и ударить его, но Ксюша крепко вцепилась в мою руку, и я остался сидеть на месте. – Ты только себе доверяешь, да?

– Да, – Бугин улыбнулся. Улыбка вышла похожей на оскал. – И с остальными я тоже позже разберусь. Я решил начать с тебя потому, что ты мне больше других не нравишься. Ты столько раз менял работу… И потом, Виктория Александровна мне столько про тебя негативной информации выдала…

– С-сука, – прошипел я.

– Нет, она хорошая женщина. – Бугин достал из внутреннего кармана пиджака свою трубку, похлопал себя по карманам, пытаясь найти кисет. – Лично я считаю, что она талантливый руководитель…

– Давайте вы сейчас перекурите в подъезде, а потом я вам кое-что расскажу про Кирилла, после чего вы наверняка измените своё решение. – Ксюша отвернулась к окну.

– Я не меняю своих решений, – рявкнул Бугин, выходя из комнаты.

– Господи, какой мерзкий тип, – прошептала Ксения, когда Бугин вышел в подъезд. – И как ты с ним работал?

– Хреново, – я тряхнул головой. – Ну, так чего же ты ему казать про меня хотела?

– Я уже ничего ему не хочу говорить. Всё, как об стену горох… Пусть уходит. Меня тошнит от него.

– Но, прежде, чем он уйдёт, я налью ему коньяка, – я встал из-за стола, прошёл в ванную комнату. Там, на верхней полке углового шкафчика стояла маленькая бутылка с темно-коричневой жидкостью. На бутылочку была приклеена бумажка с надписью «Для врагов». Эту бутылку мне дала бывшая хозяйка нашей квартиры, которая, если верить рассказам соседей, была настоящей ведьмой. Она держала в страхе весь дом. Но мне она показалась очень приятной, общительной женщиной.

– Подлей чайную ложку этого зелья в питьё врага своего, – говорила она мне, улыбаясь. – Поверь мне, не пожалеешь. Только смотри, не переборщи. Будет забавно…

Скажу вам честно, я был на все сто процентов уверен, что это сильное слабительное. Вряд ли ведьма стала давать мне яд. Она же ведьма, а не убийца. Да и не похожа была эта миловидная особа на убийцу. Когда я подливал зелье в рюмку, из которой пил Бугин, смешивал это с коньяком, я думал, что нужно будет снять на мобильный телефон, как этот гад продрищется, а потом выложить видео в интернете. Главное – не переборщить, а то всякое может случиться. Хотя, даже, если бы там был яд, и я знал бы об этом, моя рука всё равно бы не дрогнула. В тот момент я был слишком зол на Бугина. Эта злость вышибла из моей головы мозги. Я думал только о мести.

– Что ты делаешь? – спросила меня Ксюша.

– Подсластил Бугину пилюлю, – с улыбкой ответил я. – Сейчас кое-что будет…

– Надеюсь, это не то, что тебе давала ведьма? – встревожено спросила Ксения.

– Нет, что ты? – соврал я и изобразил беззаботную улыбку на лице. Я точно знал, что Ксения бы мой поступок не одобрила. Но мне очень хотелось проверить на Бугине действие препарата под названием «Для врагов».

Сев на своё место, рядом с Ксюшей, я плеснул себе коньяка и включил камеру мобильного телефона.

– Снимай Бугина, – шепнул я ей. – Только делай это так, чтобы он ничего не заметил. Сделай вид, что ты просто мобильник в руке держишь, хорошо?

– Зачем, Кирюша?

– Потом узнаешь! Снимай! – услышав шаги Бугина, я повернулся лицом к входу в комнату, улыбнулся. Улыбка получилась настолько широкой, что казалось, будто у меня сейчас щёки треснут.

– И что вы хотели мне сказать? – спросил Бугин, входя в комнату и усаживаясь на стул. Пахло от него так, будто у него в кармане лежал забычкованный чинарик.

– Я? – спросила, хлопая глазами, Ксения. По её лицу было видно, что у неё не было ответа на этот вопрос.

– Василий Евгеньевич! – я встал со стула, вытянул руку с рюмкой. Рука немного подрагивала. Наверное, это было от возбуждения. Я уже отчетливо представлял, как этот придурок будет визжать, когда навалит в штаны. – Хоть вы меня и не очень любите, но я всё же хочу вам сказать, что я вас до глубины души уважаю. Вы – хороший человек. За то, что вы меня всё это время терпели, вам памятник нужно ставить. – Я так вдохновенно играл, что аж слёзы на глаза навернулись. Мне уже стало казаться, что я и вправду его уважаю, и мне стыдно за своё поведение. Это же надо было так вжиться в образ! – Не для того я вас пригласил, чтобы просить оставить меня. Как вы уже поняли, для меня сменить работу – как два пальца обоссать. Труднее всего – сохранить с вами хорошие отношения. Мы же соседи с вами. Пусть мы с вами будем работать в разных организациях, но мы должны расстаться, если не друзьями, то хотя бы как белые люди.

– Ты для меня не белый человек, – пробурчал Бугин, но я оставил его выпад без внимания.

– …А потому я хочу выпить за вас, пожелать вам здоровья, счастья, удачи… За вас!

Бугин встал со стула, протянул руку с рюмкой. Я тихонько звякнул своей рюмкой об его рюмашку, чтобы не расплескать то, что я считал слабительным, выпил и закусил долькой лимона. Коньяк действительно был отличным. Он теплом взорвался в моём желудке и ударил в голову. Мне стало хорошо, я улыбнулся. Улыбка моя стала ещё шире, когда я увидел, что Бугин опустошил свою рюмку. Он даже крякнул от удовольствия. Я смотрел на него и думал, а вдруг это снадобье начнет действовать только через час?

Бугин тоже улыбнулся мне хмельной улыбкой. Улыбка резко сошла с его лица, когда в его животе что-то громко заурчало. Он схватился руками за живот, в глазах его я впервые за всё то время, что его знаю, увидел испуг.

– Сюрприз! – сказал я с улыбкой, подумав в тот момент, что я угадал, что в бутылочке было именно слабительное.

Продолжая издавать животом клокочущие звуки, с громким треском портя воздух, Бугин согнулся пополам и стал маленькими шажками продвигаться к выходу из комнаты.

– Ты что ему подмешал в коньяк? – взвизгнула Ксюша.

– Слабительное! – крикнул я ей, толкая Бугина. Мне хотелось, чтобы он не успел добежать до туалета.

– А-а-а! – закричал Бугин или от испуга, или от боли в животе. Не исключено, что от того и от другого.

– Что ты делаешь, Киря! – истерично крикнула Ксения, когда Бугин рухнул на ковёр и задрожал всем телом, будто его бил озноб.

– Снимай, дура! – заорал я. – Он должен обделаться! Я дал ему слабительно…

Глаза Бугина выкатились из орбит, делая его похожим на рака. Усы дополняли сходство. Лицо его побагровело, почерневший язык вывалился изо рта, потом из перекосившегося рта пошла пена. И тут-то я стал сомневаться в том, что дал Бугину слабительное. Мне стало страшно. Я испугался, что могу убить его.

Бугин заорал ещё громче. Из-под его одежды повалил густой чёрный дым. Вскрикнула Ксения и упала на ковёр, выронив из руки мой мобильный телефон.

Что за чертовщина? – кричал я, хлопая Бугина по пиджаку, по брюкам, пытаясь найти источник огня и сбить невидимое пламя. Но от этого дым становился ещё сильнее. Он разъедал мне глаза. Дышать было нечем. Потянувшись рукой к мобильному телефону, я стал набирать «911», и в этот момент грудная клетка Бугина стала проваливаться внутрь самой себя, лицо его стало уменьшаться и скукоживаться. Его руки и ноги становились короче, его крик становился тише. В ту же секунду дым стал усиливаться. Дисплей мобильного телефона вдруг показал, что батарея разряжена, через секунду телефон сам по себе отключился.

«Мы задохнемся в дыму! Нужно спасать Ксюху и себя!», – подумал я, подползая на коленях к жене и тормоша её. Она была без сознания.

–Вставай! – кричал я в лицо Ксении, но она не реагировала.

– Чёрт! – в отчаянии крикнул я и зашёлся в выворачивающем наизнанку кашле. Мне казалось, что от такого кашля я могу выкашлять все свои внутренности, но этого не случилось. Яркая вспышка заставила меня вскрикнуть и закрыть Ксюшу своим телом. Я думал, что что-то взорвалось, так как у меня заложило уши. А потом всё стихло. Едкий дым быстро рассеялся, словно его и не было. Я сделал вдох полной грудью.

– Что это было, Киря? – Ксюша открыла глаза и посмотрела на меня.

– Ты потеряла сознание…

– А где Букин?.. Слезь с меня, мне больно!

– Бугин? – я вскочил на ноги и уставился на то место, где несколько секунд назад, растянувшиеся для меня на долгие часы, корчился от боли мой начальник. Я увидел кучу одежды Бугина на ковре, который почему-то не пострадал, хотя дым валил, как на пожаре. Рядом с кучей лежали трубка и очки Василия Евгеньевича.

– Что ты с ним сделал? – недоумевала Ксюша.

– Да ничего я с ним…

Пока я судорожно соображал, куда делся мой начальник, его одежда зашевелилась. Раздался писклявый голосок, отдаленно напоминающий голос Бугина:

– Мерзавцы! Подонки! Вы меня отравить хотели! Да я вас всех в тюрьме сгною! Да вы даже не представляете, на кого покушались!

Из-под одежды выскочил маленький голенький человечек и посмотрел на меня. Размером он был не больше семи сантиметров. И тут-то до меня дошло, что Бугин не отравился, а стал меньше. Ну, ведьма, ну и даёт! В жизни бы не подумал, что в наше время такое возможно!

Послышался глухой удар за спиной. Это Ксюха моя опять упала в обморок.

– Василий Евгеньевич? – я сделал шаг к нему.

– Твари! Подонки! Да я на вас ФСБ натравлю! – пропищал Бугин и побежал к выходу из комнаты.

– Нет! – закричал я, хватая на ходу высокий бокал со стола. В голове моей сразу сложился план действий: нельзя дать Бугину уйти, иначе он и вправду всех своих дружков из органов на нас натравит. И объясняй им потом, что всего лишь хотел подшутить над начальником. – Стой!

Но Бугин не остановился. Он уже выскочил в коридор, когда я догнал его и накрыл сверху бокалом. Он тут же стал толкать стенки бокала, пытаясь сдвинуть его, но силёнки явно были малы.

– Ты никуда отсюда не уйдёшь! – твёрдо сказал я ему. После этого я зашёл на кухню, достал пустую литровую банку из-под раковины, флакон с нашатырным спиртом и вернулся в комнату. Там я аккуратно, пытаясь не навредить Бугину, поместил его в банку. При этом он визжал и кусался, вот гад! Я с трудом сдерживался, чтобы не сжать кулак и не выдавить из него все его ядовитые соки. Потом я дал понюхать Ксении нашатырь и обрызгал ей лицо холодной водой.

– Это не сон? – спросила она, открывая глаза.

– Нет, – ответил я, затаскивая жену на диван и осматривая её затылок. Крови не было, но намечалась хорошая шишка. – Это не сон. Бугин сейчас в банке на столе…

– Зачем ты это сделал, Киря? – Ксюша подалась вперёд, рассматривая банку с Бугиным внутри.

– Не смотреть! – запищал Василий Евгеньевич, прикрывая ручками своё масюханькое достоинство и повернувшись задом к моей жене.