Шахматы для одного

Наконец, когда все уже было готово, стол накрыт, вопросы заготовлены, раздался звонок в дверь. Александра Михайловна и Дэниэл встретили гостей и проводили их в гостиную. Конечно, не обошлось без долгих целований и объятий, рерис поразил всех своим жизнелюбием и прямотой. Рерис Флаад -Ганс был с первого взгляда очарован Марией и не стал скрывать это, он щедро одаривал ее комплиментами и уделял ей все своё внимание. Мария была польщена, но держалась естественно и обычно, спокойно улыбаясь и радуясь. Рерис засыпал ее вопросами обо всем, и беседа их перетекала из бытового в философское русло и обратно быстрее скорости света. Особенно же Ганса интересовал род деятельности прекрасной дамы.

– Когда люди слышат, – отвечала на очередной вопрос Мария, – что поблизости есть представитель профессии в области психологии, они морщат нос, словно учуяли запах мокрого пса, и бегут в противоположную сторону от ученого объекта. Они бегут и думают, что нужно бы спастись от противных наставлений, от мерзких указаний грехов в его жизни, от приторно заумной физиономии психолога. На самом деле психолог и не собирался его трогать, он, может, вообще за хлебом в магазин шёл, а тут нарисовался такой беглец. Так отчего же беглец решил ,что за ним гоняться? Отчего мы вообще часто думаем, что внимание всех окружающих приковано исключительно к нам? Представьте, вы надели что-то очень красивое, вот вы идете и думаете: "все непременно мне завидуют, я неотразимо выгляжу". Или вы надели что-то эпатажное, тогда вы думаете: " мне вообще все равно, что они думают, я прекрасно выгляжу". Или вы надели что-то скромное, даже бедное, тогда в голове вы прокручиваете: "они все думают, что я ужасный человек, и смеются надо мной". Все эти ситуации – три крайности одной проблемы. Проблемы деления себя на чёрную и белую сторону, когда человек не принимает половину себя, потому что кто-то когда ему сказал, что если он будет так громко кричать – его выгонят; если он будет так плакать – его не будут любить. И ещё много чего сказали, так что он научился отрицать себя в гневе, в грусти, в незнании, в одиночестве, и от него осталось только половина. Вторую его половину заменяет предположительное или реальное мнение общественности, и он всегда от нее зависит. Однако эта покинутая половина, лежащая где-то в глубине подсознания всегда стремится к нему вернуться. Вернёмся в нашему беглецу. При любом упоминании о тех, кто может начать учить жизни, он бежит, потому что внутри понимает: "меня надо бы научить жизни, но я не могу признать, что я чего-то не знаю". И вторая его отвергнутая половина остаётся в тени. Любого, кто смог бы повернуть его две половины лицом к лицу, он будет избегать из-за страха перед жизнью. Страх жить – самый ужасающий страх, сильнее страха смерти.

– Вы восхитительна! Я бы непременно женился на вас, – восклицал без устали поражённый рерис.

Вспомнив что-то важное, рерис Фиц – Флаад степенно встал, отошёл в прихожую и вернулся оттуда с объемной подарочной коробкой, перевязанной лиловым бантом. Он привлек внимание всех и торжественно говорил:

– Мы с сыном благодарим вас за тёплый приём и хотим преподнести вам этот скромный подарок, – он передал коробку Ольге, – это Экальдо, на вашем языке это будет звучать как «записыватель мыслей».

На глазах у изумлённой публики Ольга и рерис распаковали подарок, который представлял из себя устройство, внешне похожее на планшет, а также множество маленьких пакетиков с каким-то порошком. Рерис Флаад-Ганс вскрыл один пакетик и высыпал его себе в рот, затем нажал кнопку включения на устройстве, и на синем экране высветилось: «Эта Мария просто очаровательна».

– Нанороботы в этом порошке в течение часа усиливают ваше силовое поле, устройство ловит энергетические волны, которые идут от вашего мозга, и преобразует из в слова. Это если упрощённо объяснить.

Восхищенная Ольга поблагодарила рериса за столь ценный подарок и, убрав его в сторону, пригласила пить чай.

– Почему вы берёте только Дэниэла и Ольгу на свою планету? – с детским недоумением и некоторой наглостью, но без тени зависти спросила Юля, – Почему не Альберта? Он отличный учёный, разве вам там такие не нужны?

– Такие – нет, – твердо отрезал рерис, – Я рад учёным, но только тем, кто всегда готов погрузиться в новую реальность, кто открывает новое. Альберт до сих пор идёт лишь старой тропой, подтверждая проверенное.

Альберт поежился, успокаивая уязвленное эго, и сухо пробурчал:

– Я придерживаюсь консервативных взглядов в науке.

– Ваша воля называть это как угодно.

– Почему не Юлю, Женю или Джека? – спросила Александра Михайловна и налила рерису ещё чашку чая.

Рерис отхлебнул немного кипятка и, посмаковав во рту вкус молочного зеленого чая, деловито отвечал:

– Насколько я понял, Евгения и Джек решили обосноваться на этой планете. Не зря же в ее комнате висит свадебное платье.

Женщины удивлённо переглянулись, а Женя наигранно прикрыла рукой глаза.

– Ты купила платье без нас? – воскликнула Юля и ударила сестру по руке.

– Тише, потом объясню, – защебетала Женя, стараясь перевести тему.

– А для Юлии и эта планета в новинку, – ласково усмехнулся Ганс.

Юля уже собиралась задать ещё один вопрос, но рерис остановил ее:

– На земле ещё 7 миллиардов человек, не уж-то вы хотите, чтобы я объяснил, почему я не выбрал каждого из них? Я выбрал этих двух людей и сделал бы это ещё раз. На моей планете технологии на порядок выше, чем на Земле. Деньги и власть уже давно не критерий счастливой жизни. Нам доступен другой уровень знаний, знаний обо всем- о вселенной, о жизни, о самих нас. Разумеется, мировоззрение иное. Наша планета не идеальна, но из всех известных нам планет на ней самый высокий уровень жизни.

– Рерис Фиц-Флаад, – нараспев заговорила Александра Михайловна, – скажите, пожалуйста, жизнь на вашей планете длится вечно?

– Мы не живем вечно, – решительно отрезал рерис, – Долго – да, но не вечно. Это противоестественно, а естественный порядок вещей – это закон вселенной.

– Почему бы вам не поделиться своими достижениями в разных областях науки с людьми? Это бы помогло им встать на новую ступень развития.

– Нет, – запротестовал Ганс, – новые знания нашего уровня скорее бы способствовали разгоранию войны между странами. Видишь ли, не всякий ум еще на этой планете сумеет совладать с темной стороной себя. Никогда не стоит прививать нечто хорошее извне, оно все равно не приживется. Люди просто не будут знать, что делать с этой информацией.

– Проще говоря, мы еще слишком глупы для достижений Эдэльны, – сердито выкрикнул Альберт.

Юля незаметно для всех пнула его ногой, пытаясь утихомирить его бушующую натуру.

– Не все, – мягко пояснил рерис, – Ваш отец это очень хорошо понимал. Понимал, что он и сам к чему-то не готов, хотя его душа на порядок чище остальных.

– А Дэниэл готов, раз вы его зовете с собой?

– Я думаю, да. Думаю, что и ты готова.

– Я?

– Конечно, я предлагаю вам вдвоем лететь с нами. Дэниэл будет обучать военному искусству, а ты станешь… Допустим, моей правой рукой, заместителем, скажем так.

– Лорд, это большая честь, но мне нужно хорошо обдумать это решение. Я не могу дать мгновенного ответа.

– Ответила точно, как мистер Дэйли. Время есть, пока мы здесь ищем преступников.

Ольга не могла думать ни о чем другом, кроме как о деле, ради которого рерис прибыл на Землю. Она решила поторопить разговор и обратилась к гостю:

– Рерис, нам очень хотелось бы услышать, что вы думаете о террористах и их планах.

Всеобщий взгляд мгновенно приковался к мирно сидящему с чашкой чая рерису Фиц – Флааду. Рерис пошамкал сухими губами, смакуя чай, и, отложив чашку, заговорил пафосно, с ноткой блаженной торжественности:

– Что ж, вы, наверное, хотя бы раз задавали себе вопрос, лежа темной ночью в постели и смотря в окно на звездное небо, "как устроена Вселенная? Откуда мы приходим и куда уходим после смерти?". Это и есть главная цель преступников – нарушить связь, прервать контакт Вселенной с ее планетами. Они полагают, что без этой связи смогут сами управлять планетой, вершить судьбы живых и неживых существ.

– Разве это возможно? – удивилась Юля.

– Нарушить связь? Возможно. Иначе бы их попытки не вызвали нашего внимания и волнения. А вот управлять планетой никак не выйдет. Если выкрутить из одного колеса машины один маленький болтик, через очень короткий промежуток времени машина разлетится на полном ходу и погибнут все, кто был в ней.

– Почему этого не понимают террористы? – разочарованно спросил Джек.

– Кто знает, – мелодично произнёс Ганс.

– Но теперь совершенно очевидно, что вся эта история с возобновлением дела Эрры была создана в качестве отвлекающего маневра, – сообщил рерис Фиц-Флаад.

– Что вы хотите сказать? – насторожился Василий.

– Вы полагаете, – Ольга продолжила мысль брата, – что смерть Тома, нашего отца, весь это ужас, через который мы прошли, просто…

– Спектакль, который вы смотрели, пока готовился основной состав театра. Сейчас они готовят настоящее представление, – громогласно объявил рерис.

– Эдмунд убил отца намеренно? – вскрикнула Женя, едва усидев в кресле, – Это не было случайной вспышкой гнева?

Рерис отрицательно замотал седой головой.

– Нет, я думаю, что и самоубийство Эдмунда было частью их плана. Дорогой Джек, знаешь ли ты откуда родом твой названный дядя Эдмунд Томас?

– Кажется, из Англии, – с усилием вспоминал старший Дэйли.

– Уже небезызвестные вам Эрик и Кира на самом деле любили друг друга,и любовь их была сильна. Кира обратилась к одному из живших тогда магов с просьбой сделать ее беременность возможной. Магу удалось создать отвар, благодаря которому у Киры и Эрика через 9 месяцев родился ребенок. Кира отдала его знакомой семье, жившей на юге Америки, надеясь забрать как только они справятся с Сеймом, но судьба распорядилась иначе. Ребенок рос как родной сын в той семье ровно до тех пор, пока не стал проявлять странные способности, приемные родители испугались его дара, отправили его в детдом. Он кочевал из одной семьи в другую, из одного приюта в другой. Отсутствие любви ломает молодую душу, его научили жестокости и ненависти, он обозлился на весь мир. Когда повзрослел, нашел своих первых приемных родителей, а он в свою очередь рассказали ему о настоящем его происхождении. Тогда весь мир для него перевернулся, все в одновременно и потеряло и обрело смысл. С тяжким трудом он нашел вампира и заставил его обратить его. После он сменил своё имя на имя известного убийцы того времени Эдмунда Томаса.

– Откуда вам это известно? – тревожно спросила Ольга.

– Ещё до истории Эрры в 1647 году по вашему времяисчислению наши учёные заметили не естественные перемены погоды на некоторых планетах, на вашей планете подтвердилось внешнее вмешательство. Это угрожало существованию жизни на Земле, а может и планете в целом. Мы отправили дэку, прибор, с помощью которого мы могли бы связаться в реальном времени на несколько минут, а также некоторые важные документы, сводки для Совета в Кацелиум. К сожалению, в то время наши скорости были не такие высокие, и дэка прилетела только через 250 лет в 1897 году. Тогда ситуация у вас заметно ухудшилась, что стало влиять на другие планеты вашей Солнечной системы, нужны были срочные действия. Мы связались с вашим молодым отцом, определили шаги, начали совместное расследование, поиски террористов, как назвал их Петр Алексеевич. И через месяц, когда в расследовании совершился прорыв, мы с сыном вылетели на вашу планету. Все дополнительные сведения мы просили присылать сразу на Землю, так как определить наши координаты невозможно во время движения. Но вы не получили ни одного письма с Эдельны за это время.

– Верно, – подтвердил Дэниэл, – Прорывом вы называете историю Эдмунда?

– Не совсем, хотя это тоже существенно, его можно вычеркнуть из списка кандидатов на роль главного злодея. Он слишком молод и был лишь исполнителем. А как мы заключили, террористы начали свою работу ещё до Эрры.

– Рерис, если бы отец успел посвятить нас во всех дела Кацелиума, мы бы достигли каких-то успехов в расследовании. Сейчас мы делаем все возможное, чтобы решить этот вопрос, – заверил Василий, когда рерис и его сын уже покидали дом моих друзей.

– Я верю в вас, мой юный друг, – сказал рерис и пожал руку будущему председателю.

Глава 5

Взаимодействия двух токов, текущих в проводниках,

расположенных на небольшом расстоянии друг от друга гласит:

параллельные проводники с токами одного направления

притягиваются, а с токами противоположного направления отталкиваются.

Закон взаимодействия токов

В десятом часу вечера рерис Фиц-Флаад и его сын Флаад-Ганс, плавно покачиваясь и потирая животы, вышли из дома Трубецких и отправились в снятый для них Дэниэлом отель в центре города. Ольга без отлагательств собрала всех в гостиной и вызвала Артура, получив новую информацию, они была вне себя от ярости и желала скорее избавиться от гнева, переполнявшего ее. Артур появился на пороге, и Ольга резко бросила ему в лицо:

– Ты сделал все возможное, чтобы я тебя выставила за порог своего дома раз и навсегда!

– Что это? – недоумевал Артур.

– Ты не узнаёшь? – гневно выговаривала она, – Ещё недавно ты работал вместе с этим чудовищем, а теперь нас спрашиваешь, что это?

– Это письмо с именной печатью Эдмунда Томаса, которое мы нашли у в кабинете твоего отца, – пояснил Дэниэл.

– Как ты мог прийти к нам за помощью, если знал, что Дэвид работает на Эдмунда? – пораженно кричала Женя, буравя его глазами.

Артур долго мусолить какие-то слова, а затем выдал:

– Эдмунд сам пришел к нам, но я думал, что у него есть деловое предложение только ко мне.

– Деловое предложение? – взбесилась Женя.

Артур , взяв все эмоции под контролем, спокойно излагал:

– Он как будто прочитал мои мысли и пришел с предложением вернуть Ольгу в мою жизнь. Слушайте, я вам это уже рассказывал.

– Да, только забыл упомянуть, что Эдмунд завербовал и твоего отца, – резал Альберт.

– Самого талантливого учёного- инженера, кстати, – вставил Джек, -. Очень полезное знакомство для нашего дядюшки, учитывая его связь с террористами.

– Зачем ты пришел к нам, – твердила Юля, – зачем, зачем, зачем? Человек, которому помогал Дэвид убил моего отца.

Артур содрогнулся.

– Возможно, он убил и моего отца тоже. Послушайте, да я догадывался, что отец как-то связан с Томасом, и идея прийти к вам была единственно верной. Что бы ни задумывал Эдмунд, все это было для вас, вы всегда оказывались в центре его внимания.

Когда буря эмоций улеглась и наступило очищающее всеобщее молчание, Дэниэл пригласил Артура за общий стол, сказав:

– Разберёмся с тобой позже. Если Дэвид инженер, он мог создать для них бомбу?

– Да – пробасил Артур, – думаю, именно этим он и занимался в своей подпольной лаборатории.

Дэниэл, схватив телефон, излагал свежий план действий:

– Вы с Юлей вернитесь туда и попробуйте понять, какую именно бомбу он готовил и завершил ли свой проект. Мне придется вернуться в Лос-Анджелес, осмотреть дом Томаса и спросить его друзей про планы.

– Ты уедешь? – взволнованно спросила Ольга.

– Нет, – деловито хлопнув себя по коленям, возразила Женя, – мы поедем.

– Но у вас свадьба совсем скоро, – взбунтовалась Ольга.

– Какой толк готовить свадьбу, если жить нам не придется? Это и мой долг тоже, Ольга, в большей степени чем твой.

Джек поддержал невесту:

– Женя права. Мы полетим сейчас, я позвоню Лоуренсу, он поможет с информацией.

– Спасибо, – прошептала Ольга, обнимая сестёр и брата.

Дэниэл, проводив брата, побрел в выделенную для него гостевую спальню на первом этаже. Ольга пошла след за ним и обнаружила его, стоящего у окна, заложившего обе руки в карманы, созерцающего уснувшую природу. Она присела на край кровати, расправила замявшееся розовое платье и стала ждать, когда терзаемый неизвестной ей дилеммой Дэйли скажет хотя бы одно слово.

Дэниэл постоял молча около десяти минут, подошел к столу, вынул из лежащего на нем кожаного потертого портфеля свернутый в несколько раз альбомный лист и рассказал Ольге про фронтового друга, с которым они вместе служили и который тоже обрел бессмертие. С первого дн знакомства их дружба была окрашена в цвет крови и имела запах железа, всякий раз при их встрече трагедии суждено было свершиться. При последней встрече, случившейся пять лет назад где-то на побережье Японского моря, они договорились не тревожить друг друга, пока не наступит крайняя нужда.

– Нужда настала, – твердо заявил Дэниэл и набрал номер, написанный на листе.

Через день на пороге дома объявился худощавый невысокий мужчина лет тридцати трех. Одет он был просто,в руке зажал маленькую черную сумку с самыми необходимыми вещами. Создавалось впечатление, что долго задерживаться он не станет.

Человека, пришедшего с войны, видно с первого взгляда. Его выдает наклон головы, шея, гнущаяся под тяжестью памяти, резкие движения и сильные руки, готовые в любую минуту спрятать вас от опасности, а сильнее всего человека с войны выдают глаза. Они не наполнены добротой, романтикой и безмятежностью даже когда смеются, они смотрят на вас беспощадно и в то же время милосердно. В этих глазах вы видите смирение, настоящее смирение, которое не равно безволию, а то, что с благодарностью принимает жизнь такой, какая она дана. Вы не увидите в них гордыни, но посмотрев в них, вы почувствуете гордость. Война проверяет характер человека, обнажает внутреннюю силу или слабость, а дружба, родившаяся в битве, прошедшая проверку смертью, никогда не прекратится. Война срывает с людей маски. Кровавая и жестокая, она не допускает изворотливости, лицемерия и лжи. Труса на поле боя видно за версту. Христиан Понд не был трусом. Он был вторым человеком, у кого Ольга увидела такие глаза, и с первого взгляда она ощутила щемящую тоску в груди от прошлых потерь и грядущих утрат.

Она протянула ему руку, галантный и простой Христиан, следуя этикету привычного ему времени, не стал пожимать хрупкую ручку Ольги, а поцеловал ее, и, вытянувшись как струна, отдал честь Дэниэлу, тот, в свою очередь, проделал тоже самое.

Трубецкая велела Дэниэлу помочь разместиться на новом месте гостю, а сама собралась вернуться на кухню, где уже час готовила жульен. Однако, как только она переступила порог кухни, ее ослепил яркий белый свет – Трубецкая снова оказалась в комнате без окон и дверей.

Оставим, мой дорогой читатель, несчастную девушку одну и отправимся вслед за ее родными, так как происходящее там представляет для моего рассказа большой интерес.

Итак, розовый рассвет жадно доедал остатки серой холодной ночи, когда самолёт, летящий из Москвы, приземлился в Лос Анджелесе. Накрапывал мелкий дождь, размывающий ощущение перемещения из одной половины Земли в другую. Те же люди, спешащие по своим делам, те же магазины, заставленные яркими стендами, те же здания, уходящие под небо.

Джек и Женя не медля отправились на место, предложенное другом.

– Он работает в министерстве, – сообщил будто между прочим Джек.

– А Эдмунд тоже работал в министерстве? Как оно у вас называется? – спросила Женя.

Джек удивлённо посмотрел на невесту и смущённо ответил:

– Так же как и у всей Америки.

Женя опешила:

– Подожди, так это не специальное министерство для таких как ты?

– Что?– воскликнул Джек и от возмущения выронил телефон из рук, – Нет! Они работают на государство. Что значит для таких как я? – переспросил он, подозрительно озираясь вокруг.

Женя разочарованно развела руками и вздохнула:

– Выходит у вас нет никакой системы управления. Как вы живёте, когда все так не устроено.

– Зачем нам правила? – изумился Джек, – Бегай по городу и ешь всех, кого встретишь. Красота!

Женю бросило в пот от зловещего смеха жениха.

– Ты ведь шутишь? – робко шепнула она, как будто бы старалась скрыть ото всех их разговор.

Джек пожал плечами. В эту минуту в кафе зашёл его друг, Женя узнала его по выглаженному костюму, который носят только работники государства.

– Здорова! – пробасил зашедший и громко хлопнул Джек по плечу.

– Здорова! – крепко пожимая руку другу, сказал Дэйли.

– Здравствуйте, – приторно произнёс друг, целуя руку Жене, – Меня зовут Грегори Полсен. Это заносчивый мужчина рядом с вами, конечно, никогда не станет нас знакомить. Скажите мне, что вы не его невеста.

Женя раскраснелась:

– Его невеста.

Джек довольно хмыкнул, а Грегори, томно посмотрев на Женю, сказал:

– Соболезнования. Как тебе только удалась влюбить в себя такую красотку? – добавил он, обращаясь к Джеку.

– Приятное место, – произнесла Женя, разглядывая картины на стенах,– Почему мы с тобой здесь ни разу не были?

– Здесь почти все такие как я, как ты говоришь, – ответил Джек.

Женя испуганно обернулась и поняла, что у всех посетителей кожа немного белее обычной.

– Что вы хотели знать? – деловито спросил Грегори.

– Все, чем занимался мой дорогой покойный дядя.

Грегори цокнул языком и заявил:

– Томас работал в штатном режиме, ни с кем особенно разговоров не вел.

– А твой волшебный ноутбук что-нибудь знает? – настойчиво произнёс Джек.

– Все настолько серьезно? – вздрогнул Полсен, открывая ноутбук, – Так, посмотрим. За последний год часто появлялся по вот этим четырём адресам. Первый- его загородный дом, второй – работа, третий – развлекательный комплекс, и чаще всего вот здесь, это частный дом Эндрю Хилла.

– Кто это? – изумилась Женя.

– Сантехник, без жены и детей, ему сейчас 75 лет, – прочитал Грегори.

– Он не вампир? Зачем Эдмунду друг-человек?

– Может, он использовал его, как и Артура, – предположил Джек.

– Чем тебе был бы полезен старый сантехник? – всплеснула руками Женя.

– Вот именно, – рассуждал Джек, – старый. Я могу рассказать ему все, и ему никто не поверит, почти как мёртвому рассказать.

Женя, воодушевившись, схватила ручку и приказала:

– Давай адрес.

– Он переехал несколько месяцев назад, – пробубнил Грегори, изучая информацию, – Его новый дом – психбольница.

– Какой детектив без таинственного друга главного злодея, обитающего в сумасшедшем доме? – ликовала Женя, возбуждённая поворотом событий и ощущением скорой развязки затянувшейся истории.

– Похоже, бедный Эндрю не справился с ролью психолога мистера Томаса, – подумал Грегори, – Теперь твоя теория звучит ещё убедительней.

Безотлагательно Джек и Женя отправились в психбольницу. Там они рассчитывали выведать какую-то информацию у найденного человека. Однако, их надежды почти рухнули, когда медсестра сообщила им, что мистер Хилл уже давно признан невменяемым и единственное, что он спрашивает несколько лет подряд это «какой сегодня день?». Женя настояла на встрече с ним, и благодаря двум пороками конфет и нескольким купюрам их пустили в его палату.

На кровати в белом халате лежало сморщенное едва живое тело. Как только оно увидело пришедших, испугалось, но не сдвинулось с места, только округлилось глаза.

– Эндрю Хилл? – Джек подошел близко к больному и заговорил громко, – Здравствуйте! Меня зовут Джек, я знакомый Эдмунд Томаса. Вам это имя о чем-нибудь говорит?

Больной начал хрипеть, стараясь что-то сказать и рукой отталкивать нависшего над ним Дэйли.

– Джек, ты напугал его, – обеспокоено сказала Женя, оттолкнула жениха подальше и присела около кровати мистера Хилла, – Успокойтесь. Мы не причин и вам вреда. Эдмунд больше не придет к вам, он мертв, мертв. Вы в безопасности.

– Какой сегодня день? – прохрипел старик.

Женя вздохнула и покачала головой.

– Нам необходимо знать, о чем вам говорил Эдмунд, зачем он к вам приходил?

– Нельзя, нельзя, нельзя, – забормотал старик и хотел встать с постели, но едва не упал.

– Эндрю, послушайте, – взмолилась Женя, – Я понимаю, что Эдмунд стал причиной вашего нынешнего состояния и все, что вы сейчас делаете направлено на то, чтобы навсегда забыть о нем и его разговорах. Я прошу вас, рассказать все, что вы помните, мне, вы можете спасти много людей. В вашей голове хранятся знания, которые спасут им жизнь. Я знаю, что вам никто не помог в своё время, вас никто не спас от Эдмунда. Но то, что он сделал с вами будет лишь одной сотой того, что он собирается сделать со всеми. Неужели ваша жертва была напрасной? Пожалуйста…

Старик долго и пристально смотрел своими потускневшими глазами в ясные глаза Трубецкой, затем подал знак, что хотел встать. Джек моментально поставил его на ноги. Шаркая, старик дошел до тумбочки, открыл нижний ящик и достал оттуда тетрадь. Он протянул ее Жене, а затем сел, спиной к ним.

– Спасибо, Эндрю! – прошептала Женя, и оба они удалились.

Получив то, за чем приехали, двое влюбленных поспешили в аэропорт и, взяв билеты на ближайший рейс, стали говорить о угнетающем отпечатке, оставшимся после посещения психбольницы. Считаю важным отметить, что через несколько дней фонд Дэйли выкупил у города эту лечебницу, Джек с Женей и Александрой Михайловной лично занялись ее переустройством.