Порабощение любовью: в ловушке психопата

Яна прижалась к его груди, чувствуя, как бьётся его сердце. Тогда она еще не знала, что бояться нужно не аварий, а этих объятий после них.

Чемоданы.

"Иногда прощание – это не слёзы у трапа,

а молчаливая упаковка вещей в пакеты из "Ашана"…"

Ему пришлось пересесть на старую красную "Жигули"– BMW отправили на свалку. Через три дня должна была приехать его семья.

– Яна, собирай вещи. Сегодня отвожу тебя домой. Перед ней вставали мучительные вопросы: как совмещать работу и ребенка? Без прописки детский сад был недостижимой мечтой. А его жене переезд давался легче – у нее были дом, быт, ребенок, он. Да и средний брат Сергея жил с ними, так что его сын никогда не оставался один. "Как я буду без него? Как жить дальше?"– эти мысли крутились в голове, не давая покоя.

– Хватит. Мне тоже нелегко. Но я тебя предупреждал. Давай без сцен.

Они почти не разговаривали. Яна молча собрала вещи, и он отвез ее обратно в "Черемушки"– так они называли квартиру, где она жила с Кристиной. Всю дорогу царило тягостное молчание.

У дома он стремительно выгрузил сумки, за минуту взлетел на пятый этаж, оставил вещи у двери и так же быстро спустился. На третьем этаже они столкнулись. Бросив короткое "Пока", он исчез, даже не оглянувшись.

Вино как лекарство

На следующий день Яна пришла на работу – точнее, её бледная тень.

Галина, её наставница, сразу поняла, купила вина в близжайшем магазине:

– Пей, – Галина, глядя на ее потухшие глаза и безжизненное тело, как будто души нет, осталась только оболочка, поставила перед ней бокал.

– Не хочу…

– Не спрашиваю, хочешь или нет. Я знаю твое отношение к алкоголю. Сегодня это для тебя будет лекарством.

Красное вино оказалось кисловатым и терпким. Яна сделала глоток – и вдруг…

Слёзы.

– Он… я… как я теперь…

– Ты справишься, – гладила её Галина по голове. – У тебя есть сын.

Странно: два бокала – и ни капли опьянения. Будто горе сожрало весь алкоголь.

Звонок.

Телефон разорвал тишину салона.

– Яна, это Сергей.

Её сердце ёкнуло. Галина, видя её реакцию, ответила:

– Она занята.

– Передай: завтра заеду.

– Зачем, – Яна заглянула в глаза Галине, как будто там хотела найти ответ.

Девушка снова зарыдала:

– Я только начала забывать… Он снова ворвётся и…

Галина прижала её к себе:

– Тише, девочка. Всё будет хорошо.

Но Яна не верила.

"Некоторые люди – как аварии.

Сначала шок, потом – дрожащие руки.

И понимание, что твоя машина разбита,

а у них – ни царапины."

Неожиданное возвращение

На следующий день Яна пришла на работу обновлённой – словно Бог создал её заново.

"Разрыв – это не всегда громкий скандал.

Иногда это просто чемодан у двери и билет в один конец.

И даже если билета нет – уезжать всё равно придётся."

Коллеги уже знали о её личной трагедии. Сегодня с ней работала Наталья, которая, судя по всему, успела всё узнать от Галины.

– Как ты? Тебе полегчало? – спросила она, внимательно глядя на Яну.

– Да, спасибо, – девушка кивнула. – Мне лучше. День тянулся мучительно долго. Казалось, невидимые нити по-прежнему связывали её с ним, и она невольно ждала его появления.

Почти перед самым закрытием магазина он ворвался внутрь, радостный и шумный.

– Девчонки, привет! Наташа, держи! – В его руках, как всегда, красовался торт.

Его приход неизменно приносил с собой веселье. Яна вспомнила, как однажды на корпоративе Наталье срочно понадобилось уехать на встречу.

– Наташа, давай я тебя отвезу! – тут же предложил Сергей, который как раз приехал за Яной.

– У меня всего пятнадцать минут…

– Не вопрос! – весело заверил он. Когда Наталья вернулась, она сразу же рванула в дамскую комнату, а выйдя, с широко раскрытыми глазами выпалила:

– Янка, как ты вообще ездишь с ним?! Я чуть не умерла… Вернее, чуть не описалась от страха!

Сергей, тем временем, присоединился к ним, улыбаясь во всю ширь.

– Да ладно, хватит мою девочку пугать!– Серёж, я не знаю, как Яна тебя выносит, но я больше ни ногой в твою машину! Мне жизнь дорога. – Натаха, ну ты чего? Главное – успели! – он громко рассмеялся. – Нет, главное – что остались живы. Яна, тебе бы себя поберечь, у тебя ведь сын… – коллега бросила на неё обеспокоенный взгляд.

***

– Яночка, я жду в машине. Не задерживайся, пожалуйста. Мы едем в парк.

Яна, ошеломлённая, вышла из магазина и направилась к его машине. В голове пульсировало: «Какой ещё парк? Что за бред? И где его семья?»

Она привычно устроилась на переднем сиденье, как вдруг Сергей произнёс:

– Знакомься. Это мой сын – Семён.

Глаза её расширились. Медленно, будто в замедленной съёмке, она повернулась назад и увидела худенького светловолосого мальчика лет четырёх.

– Здравствуй, – еле выдавила она.

– Здравствуйте… – робко проговорил малыш.

В голове карусель мыслей: «Что за спектакль? Зачем он втянул сюда ребёнка?» Она впилась взглядом в Сергея, но в его глазах читалась лишь привычная беспечность.

– Ну что, поехали в парк? На карусели? – А я вам зачем там нужна?

– Очень нужна!

Рванул с места, как умел только он.

Когда Семён оказался на карусели, Яна наконец получила возможность высказаться:

– Ты что это устраиваешь, Сергей?

– Что устраиваю? Просто соскучился по тебе, любимая… Он внезапно обнял её, притянул к себе. Губы коснулись её шеи, потом потянулись к губам.

Яна попыталась вырваться, но его объятия были слишком крепки.

– Ты что, любимая, не соскучилась? – Его горячее дыхание обжигало шею. Руки, крепкие как канаты, не отпускали. – Три дня. Три дня я умирал без тебя. А ты… – В голосе змеилась обида, перемешанная с желанием.

– Отпусти… Здесь же твой сын, – прошептала она, чувствуя, как предательски слабеют колени. Яна слабо дернулась, но его хватка только усилилась.

– Пусть привыкает, – равнодушно бросил он, притягивая её ближе.

– Сергей, он же смотрит! – В глазах мелькнула паника.

– Ну и что? Пусть видит, как его отец любит.

– Видит, как ты изменяешь его матери?! – Яна резко вдохнула, почувствовав, как его пальцы впиваются в её бока. – Ему четыре года, Боже мой!

Сергей усмехнулся, обнажив клыки:

– Определись – или он слишком мал, чтобы понимать, или уже достаточно взрослый. В любом случае – тебе нечего стыдиться. Её протест утонул в его поцелуе – властном, безжалостном, не оставляющем выбора. Губы обжигали, тело предательски отвечало, хотя разум кричал: "Нет! Не здесь! Не так!"

– Папа? – Тоненький голосок прозвучал как удар хлыста.

Яна отпрянула, словно обожжённая. Мальчик стоял в двух шагах, наивно подняв бровь. Земля уходила из-под ног – как стыдно. Целоваться с чужим мужем на глазах у его ребёнка…

Сергей лишь рассмеялся и подхватил сына на руки:

– Идём кататься, солнышко! Когда мальчик увлёкся каруселью, он снова прижался к ней сзади, обвив руками талию:

– Я не могу без тебя… Эти три дня – ад. Сердце рвётся на части. Его слова падали в душу раскалёнными углями. Она чувствовала то же – это животное влечение, эту боль разлуки. Но разве это оправдывает…

– Мы не можем… не при нём… – слабо протестовала она, уже чувствуя, как тело предательски отвечает на его прикосновения.

– Тогда где? Когда? – прошептал он на ухо, заставляя её содрогнуться. – Я устрою. Всё устрою.

Его губы снова нашли её губы, а руки – изгибы тела. Яна закрыла глаза, пытаясь не думать о ребёнке в двух шагах, о его жене, ждущей дома… О том, что с каждым поцелуем она всё глубже погружается в эту трясину.

Подъездное предложение

"Любовь – это когда кто-то может разрушить твой мир одним вопросом…"

Татьяна Влади

Последний шаг перед выходом

Темный подъезд пах сыростью и старыми обоями. Сергей прижал Яну к стене, не отпуская её рук. Его пальцы сжимали её запястья так крепко, будто боялись, что она растворится в воздухе, если он ослабит хватку.

– Яна, – его голос прозвучал непривычно серьёзно, – я хочу задать тебе один вопрос.

Она подняла глаза, ещё не зная, что следующий момент перевернёт всё.

– Ты выйдешь за меня замуж?

Тишина.

Словно кто-то выдернул шнур из розетки, и мир вокруг замер.

– Ты… что? – её губы едва шевельнулись. – Ты же женат…

Он не шутил. В его глазах горело что-то дикое, незнакомое.

– Я задал вопрос. Ты выйдешь за меня?

Яна почувствовала, как под ногами колеблется пол. Три дня назад он привёз её сюда, бросил вещи у двери и сказал: "Я никогда не оставлю семью". А теперь стоял перед ней, предлагая руку и сердце, как будто не он сам недавно оставил её здесь одну.

– Сергей, я не понимаю… Твой сын сидит в машине на улице. Твоя жена ждёт тебя дома. Как ты можешь спрашивать меня об этом здесь?

Он не моргнул.

– Всё изменилось с того самого дня, как ты появилась. Я люблю тебя.

Она зажмурилась. "Нет, нет, нет…"

– Я не могу ответить. Три дня назад я похоронила нас. Понимаешь? Ты сделал выбор – твоя семья. Я сделала свой выбор – не хочу быть разлучницей.

Его пальцы сжали её подбородок, заставив посмотреть в глаза.

– Слушай внимательно, Яночка. Я уже принял решение. С Леной я не останусь. Разведусь. Помогать буду – но жить с ней не стану.

– А твой сын?

– Я не брошу его. Но и с тобой встречаться тайком не собираюсь. Только брак.

Он говорил так, будто выдавал деловое предложение.

– У тебя неделя. Либо "да", либо мы расстаёмся.

Его губы коснулись её лба – жест, одновременно нежный и безжалостный. Потом он разжал пальцы и вышел, оставив её одну в полутьме подъезда.

Дверь захлопнулась.

Лихорадка выбора.

На следующее утро она проснулась с температурой под сорок. Тело ломило, будто её действительно переехал бульдозер.

"Это предательство", – думала она, сжимая зубы от озноба.

Её собственный организм восстал против неё именно тогда, когда нужны были силы.

Сергей звонил – украдкой, с домашнего телефона (сотовых ещё не было). Голос сквозь трубку звучал глухо:

– Как ты?

– Умираю, – ответила она честно.

Он не приехал.

Разрыв шаблона.

Всё, во что она верила, рассыпалось.

Она приняла роль любовницы. Смирилась. Даже восхищалась его "порядочностью"– ведь он "никогда не оставит семью". А теперь…

Теперь он предлагал ей то, о чём она даже не смела мечтать.

И это было хуже, чем расставание.

Потому что если она скажет "да"– станет той самой "разлучницей", которую сама же презирала.

Если скажет "нет"– потеряет его навсегда.

А завтра прилетал её сын.

Как объяснить маленькому мальчику, что этот мужчина может стать его отцом?

Как смотреть в глаза его жене, если…

Голова раскалывалась.

"Я подумаю об этом потом", – убеждала себя Яна.

Но время истекало.

"Иногда судьба подбрасывает нам выбор,

где оба варианта кажутся неправильными.

Но не выбирать – нельзя.

Потому что жизнь не станет ждать,

пока мы перестанем бояться."

Татьяна Влади

***

Глубокий психологический разбор автора главы "Ловушка для души: как любовь становится оружием"

"Любовь – это не когда тебя разрывают на части,

а потом спрашивают, почему ты не целый."

– Из дневника жертвы

1. Сергей: портрет манипулятора с психопатическими чертами

Его поведение – классический пример эмоционального садизма, приправленного нарциссизмом:

* Газлайтинг как дыхание.

После аварии он заявляет: «Ты меня довела», переворачивая реальность. Жертва начинает верить, что именно её «провокация» (просьба не кричать в машине!) – причина его агрессии. * Цикл «идеализация – унижение».

То он боготворит Яну («Ты открыла мне другой мир»), то холодно бросает («Собирай вещи»). Это не любовь, а дрессировка: именно таким образом формируют зависимость. * Использование детей как инструмента.

Приводит сына на свидание – это не «нежность», а демонстрация власти: «Я могу растоптать все границы, даже материнские инстинкты». * Ультиматумы вместо диалога.

«Либо замуж, либо расстаёмся» – типичная тактика абьюзера, который не терпит свободы выбора. Почему это психопатия?

У Сергея нет эмпатии – только расчёт. Даже предложение руки и сердца звучит как угроза («Я уже решил за нас»).

2. Яна: анатомия зависимости

Её реакции – учебный пример стокгольмского синдрома:

* Отрицание боли.

После расставания она «похоронила мысли о нём» – но стоит ему позвонить, и она снова в петле. * Синдром спасателя.

«Он не бросит семью – какой порядочный!» – но когда он предлагает ей брак, она в панике. * Физиология предательства.

Температура 39° перед решающим выбором – это тело кричит: «Беги!». Но она глушит его вином и мыслями о сыне.

3. На что важно обратить внимание?

* Метод «шоковой терапии»

Сергей специально устраивает сцены при ребёнке – так он ломает Яну. Для психопата чужие эмоции – топливо.

* Дети – заложникиЕго сын, её сын… Оба используются как козыри. Настоящий отец не станет целоваться с любовницей на глазах у 4-летнего малыша.

* Ультиматум = капкан

«Решай за неделю» – это не предложение, а проверка на покорность. Если она согласится, следующей будет фраза: «Ты сама этого хотела».

Вывод: почему Яна не может уйти?

Она заперта в тройной ловушке:

* Химия – она искренне любит его.

* Травма – детство без опоры (отец-алкоголик = поиск «сильного» мужчины).

* Общество "положительный социальный имидж"– коллеги восхищаются Сергеем («Какой щедрый!»), не видя подвоха. "Раз он для всех такой хороший, значит он реально такой и есть. Все же не могут ошибаться".

Финал-предупреждение:

«Я подумаю об этом потом» – не наивность.

Это последний бастион психики, который рухнет в следующей главе.

PЗапомните: если вам предлагают брак в подъезде – это не романтика. Это красный флаг размером с футбольное поле.

Глава 8 "Ловушка для ангела"

«Детские слёзы – это капли расплавленного свинца, падающие прямо в сердце матери»

(Восточная мудрость)

Долгожданное воссоединение

9 сентября. Этот день Яна ждала больше года, отсчитывая каждую минуту мучительной разлуки. Сколько ночей она провела в слезах, сколько раз просыпалась с ощущением, будто часть души осталась там, за тысячу километров, в объятиях маленького светловолосого мальчугана.

Ей часто снился один и тот же сон:

Бесконечная посадочная полоса, уходящая в туманную даль. Она шагает вперёд, чувствуя, как новый путь проступает перед ней бледными карандашными штрихами – неясный, зыбкий. А за спиной остаются двое самых родных людей: мать и сын.

С мамой она "перерезала пуповину"ещё в семнадцать, устроившись табельщицей на железную дорогу. Первая зарплата, первые взрослые решения – тогда она ощутила под ногами твёрдую почву. Но с четырёхлетним Даней всё было иначе. Расставание с ним перекрывало кислород, оставляя лишь глотки предательского воздуха. В груди зияла дыра – будто кто-то вырвал кусок души и унёс с собой.

"Господи, как больно жить без тебя… Моя душа осталась с тобой, сынок. Она будет обнимать тебя вместо меня, шептать на ушко сказки, целовать в макушку перед сном…"

Во сне она оборачивается в последний раз – увидеть его таким, каким запомнила: маленький, худенький, в стильном сиреневом комбинезоне, с соломенной копной волос и большими карими глазами. Он машет рукой, улыбаясь во весь рот. Но когда она спускается по эскалатору, чтобы обнять его крепче, они исчезают…

Яна просыпалась в холодном поту, сжимая подушку. Пустота.

И вот – чудо. Сегодня её мальчик прилетает в Москву. По иронии судьбы, через неделю после того, как в столицу перебралась семья Сергея. Его привозит Настя, возвращающаяся с каникул, и младший брат Сергея Игорь.

Аэропорт. Яна приехала заранее – впервые в жизни не опоздала. Нервно перебегает от табло к табло, сверяя время. Стрелки будто замерли – или это ей кажется? Минуты растягиваются в часы.

И вот – долгожданное объявление о посадке рейса из Ташкента. Она протискивается вперёд, не обращая внимания на недовольные взгляды. Культура поведения подождёт – сейчас важнее вдохнуть запах детских волос, почувствовать такое родное тельце в своих объятиях.

Пассажиры выходят мучительно медленно, этот нескончаемый поток людей. А сына всё нет и нет. И вдруг – соломенная головка в толпе! Сердце замирает.

"Боже, как ты вырос без меня…"

Данил идёт, переваливаясь под тяжестью рюкзака, постоянно оглядываясь – как будто ищет опору в этом новом мире. Яна бросается вперёд, расталкивая людей.

– Данечка, мой родной!

Она подхватывает его, кружит, осыпает поцелуями. Мальчик растерян – он отвык от материнских объятий.

– Мам, я же большой…, отпусти меня – бурчит он, вырываясь.

– Большой, конечно же, большой, – счастливо соглашается с сыном, отпуская его на пол, но крепко держа его за руку, боясь новой разлуки с ним. Они направляются за багажом, и она замечает, как сын всё ещё ищет кого-то глазами, постоянно оглядываясь назад – как будто пытается вернуть ту самую нить, связывающую его с прошлым.

Олег встречает сестру с племянником, встретившись с девушкой взглядом, холодным кивком приветствует её. Брат Сергея, конечно же, не предлагает ей своей помощи с чемоданами и машиной, хотя приехал на своей – в его глазах читается неприкрытая неприязнь к ней.

Яна ловит такси (ещё нет "Яндекс-такси", только наглые частники) и везёт сына домой, где их ждёт Кристина с праздничным ужином.

Сегодня она счастлива. Остальное – завтра.

Вечернее прощание с волнительным днём.

Тихий вечер. Тёплый свет ночника окутывал комнату, когда Яна укладывала сына спать. Они не могли наглядеться друг на друга – эти редкие минуты близости были для них драгоценны. Мальчик постепенно вспоминал маму: её нежные руки, родной голос, любимую колыбельную.

– Мамочка, спой про сверчка… – попросил он, уткнувшись носом в её плечо.

Голос её дрогнул, когда зазвучали знакомые строки: "За печкою поёт сверчок, Угомонись, не плачь, сынок. Вон за окном морозная Светлая ночка звёздная…"

Это была та самая песня, что он слышал ещё в материнской утробе. Слёзы подступили к глазам, делая голос прерывистым. Последние ноты растворились в тишине, и тогда…

– Мама, а у тебя правда есть новый мужчина? – неожиданно спросил Данил.

Сердце Яны сжалось. Откуда он знает? Кто посмел? Мысль ударила, как гром среди ясного неба. Чувствовалось, что вопрос давно ждал своего часа.

– Кто тебе сказал, сынок? Наташа? – Нет, не Наташа. Это правда, мам? – в его голосе звучала недетская настойчивость.

– Да, – ответила она честно. Лгать ребёнку не было смысла – их отношения строились на доверии.

– Тогда вот что. Я не хочу с ним жить! – выпалил мальчик, будто заученный урок.

– Но ты же его даже не знаешь…

– Не хочу и всё! – перебил он, и в этом "всё"звучала непоколебимая уверенность. Яна взяла сына за руку:

– Данил, – она перешла на "взрослое"обращение, – мне всего двадцать шесть. Я могу полюбить другого. С твоим папой мы больше не вместе. – Нет! – капризно надулись губки.

– Слушай, сын! Нам нужен сильный человек рядом. Одним нам будет трудно в этом большом городе. Понимаешь? – Угу… Но только не он! – в глазах ребёнка читалась чужая воля. Кто его настроил?

– Что тебе говорили про Сергея? Кто это был? – мягко настаивала мать.

– Что ты бросила меня из-за другого мужика, – выдохнул мальчик, словно вытаскивая занозу из своего сердца. Слёзы брызнули ручьём, он уткнулся в подушку, маленькие плечики дрожали.

– Бедный мой… – Яна прижала его к себе, гладя по спинке. – Это неправда, Данечка. Я никогда не оставлю тебя. Ни за что на свете! Ты – самое дорогое, что у меня есть. Ты веришь мне?

Мальчик поднял заплаканные глаза, кивнул и вцепился в неё, будто хотел впитать эту уверенность через кожу.

– Я уезжала не от тебя, а ради тебя, – шептала Яна, целуя влажные ресницы. – Сначала нужно было обустроиться здесь. Мне было очень тяжело выживать тут одной. Ты же был со своей родной бабушкой – разве тебе плохо было с ней?

– Н-нет…

– И всё необходимое у тебя было? Я все заработанные деньги отправляла вам… – Да…

– Видишь? Я всегда думала о тебе. Помнишь, как снежный ком носил? – улыбнулась она, вспоминая, как сын вцепился в тот огромный ком во время первого визита в Москву. Малыш фыркнул сквозь слёзы: тот снежный ком стал легендой в их семье – он тащил его, краснея от натуги, но не выпускал. Лишь оставил его около подъезда их дома, пока сам не понял тщетность затеи, что на пятый этаж без лифта он не сможет его дотащить.

– Теперь ты здесь навсегда. Скоро и бабушка твоя приедет. Никто нас не разлучит, – обещала мать, чувствуя, как маленькие ручки обвивают её шею. "Навсегда"– казалось, говорили эти объятия.

– Завтра Сергей зовёт в парк аттракционов. Поедем? – Он подвезёт на машине – далеко же. Он классно водит автомобиль, прокатит нас с ветерком! – сыграла мама на детском любопытстве. – Нет! – сразу насупился Данил. – Там так весело! Карусели, горки… – Без него пойдём! – упрямился сын, но Яна заметила проблеск интереса. – Ладно, утро вечера мудренее. Решим завтра, да?

– Да… – сдался малыш, его сердце оттаивало, как весенний ручей. Тишина. Лёд недоверия дал первую трещину. Когда ровное дыхание сына наполнило комнату, Яна задумалась. Кто? Кто влил в невинную душу эту горечь? Не просто солгал – исказил саму суть их разлуки. Это была не сплетня, а спланированный удар. Кто ненавидел её настолько, чтобы ранить ребёнка, самое сокровенное?

Она крепче обняла спящего сына. Сейчас, чувствуя его тёплое дыхание на своей груди, она была счастлива.

За окном тихо пел сверчок.

***

Наташа.

Кто же была эта Наташа, о которой упомянула Яна? И почему она спросила сына именно о ней?

На малой родине осталась её верная подруга – взрослая женщина, чья дружба с семьёй началась с простых соседских встреч. Когда-то Наташа, услышав за дверью детский голосок, специально выходила в подъезд, чтобы поздороваться и угостить маленького Данилу сладостями. Постепенно эти мимолётные встречи переросли в настоящую привязанность.

Мальчик, заходя в подъезд, уже с первого этажа радостно выкрикивал:

– Наташа! Наташа! Наташа! Яна сначала делала ему замечания – так вести себя в общественном месте невоспитанно. Но что значат для двухлетнего ребёнка мамины увещевания? Ему важно было, чтобы любимая соседка вышла его встретить. Вскоре все жильцы подъезда привыкли к этому ежевечернему ритуалу.

Многие вечера они проводили вместе за душевными разговорами и чашкой чая. Этой дружбе суждено было продлиться долгие годы, хоть и на расстоянии – к счастью, современные технологии позволяли оставаться на связи. Не имея своих детей, Наташа всей душой привязалась к малышу, который так искренне и громко звал именно её – это ли не лучшее доказательство детской любви?

Расследование.

«Детская память – как свежий снег:

на ней остаются следы

даже от самых лёгких прикосновений»

(Восточная мудрость)

На следующее утро Яна позвонила подруге: – Наташенька, привет! Как дела? – Яночка, родная! Как Данила перенёс перелёт? – Всё хорошо… Наташа, скажи, ты не слышала, чтобы кто-то говорил Дане, будто я его бросила?

– Что?! – в голосе подруги явственно прозвучало возмущение. – Кто мог такое сказать ребёнку? Совсем ума нет! По этим искренним интонациям Яна поняла – Наташа не в курсе. А так хотелось найти хоть какую-то зацепку…

– Я думала, что ты случайно проговорилась Данилу, а его детские фанатазии уже дорисовали что-то… Тогда не понимаю, кому я так насолила… Давай вместе подумаем. – Мне очень важно выяснить, кто стоит за этим. Надеялась, ты что-то знаешь. – Нет, ничего подобного я не слышала. – Ещё ему сказали, что у меня "новый мужик"… – голос Яны дрогнул. – Наташа, ты или мама случайно могли обмолвиться? Может, Даня подслушал? – Что ты, Яночка! Конечно нет! В трубке повисла пауза, затем Наташа осторожно предположила:

– Как можно втягивать ребёнка во взрослые разборки?

– Твари… – прошептала Яна, сжимая кулаки. – Ну… кто мог обидеться на твой переезд и нового мужчину?

– Мои бывшие свекры?

– Скорее всего, да.

– Но они же понимали, какая это травма для ребёнка! Вряд ли стали бы делать такое сами…