Решать тебе

– Он дома, я знаю. Обиделся, наверное, раз не выходит гулять.

– Ничего, Винт, – я похлопала его по плечу. – Сам разберусь. Останься, помоги ребятам перетащить мусор к яме, а ценности на склад.

Увалень закивал, добродушно улыбаясь, и направился к Ваньке, спрашивая, что ему делать.

Я подозвал к себе Ника, говоря, что надо будет отправиться за периметр в больницу.

– Семёновне нужны лекарства.

– А как там Пискун? – поинтересовался он.

– Как я понял тяжело, но сказали, жить будет. Бабка решила всерьёз взяться за оснащение лазарета. Сам понимаешь это правильно. Надо решать и направлять группу к больнице.

– Потянем жребий, – вдруг предложил Ник. – Думаю, это будет честно.

Подошедшая Нютка, услышав наш разговор, спросила, что это мы задумали, а Ник возьми и скажи, что собирается в больничку за лекарствами. Она сразу, такая, я с тобой, а я начинаю понимать, что сейчас начнутся разборки. Поднял руки ладонями вверх со словами:

– Так спокойно. Без лишней паники. Заканчивайте здесь, я пойду к Семёновне проведаю, что там со списком и раненым Пискуном. Через час жду всех в баре, и где же Макар, думал он здесь?

Нюта и Ник пожали плечами, говоря, что не видели мальчишку. Решил зайти к нему в дом, уверен, что найду его там. Винту не открыл, видимо об отце переживает, обидели его эти придурки. Иду и размышляю, что Ник дело сказал насчёт жребия. Достаточно двоих для вылазки. И главное идти после захода солнца. Мертвецы менее активны. В этом они остались похожими на нас, людей.

Дом Оружейника рядом со школой. Проходя мимо, вспомнил о библиотеке и моём желании модифицировать самогонный аппарат. Интересно, размышлял про себя, получится или нет. Мало нас всё-таки, хотя припасов много, но и помощников раз, два и обчёлся, хотя ребята стараются. Главное Рогача и Харли встряхнуть, с Одноглазым если он не изменится, придётся когда-нибудь разобраться. Не хотелось свары в колонии, а этот придурок даже с родным сыном не мог общий язык найти.

Остановился у дома Оружейника. Вспомнил его, и в груди сжалось. Вот почему хорошие люди заканчивали именно таким образом? Несправедливо это. Да разве и есть эта справедливость, я бросил взгляд на близлежащие дома, прилегающие к двухэтажному зданию хозблока. Тут расстреляли нескольких наших, приставили к стенке, словно преступников. Снова вспомнил этих вояк. Эта проблема, увы, не решена пока, и уверен, они появятся здесь снова.

Толкнул дверь дома Оружейника, позвал Макара по имени. Мне ответила тишина, а потом я услышал движение в комнате и тихий всхлип. Вот чёрт.

– Макар, это я, – произнёс громко. Не хотел, чтобы мальчишка понял, что я услышал, как он плачет. – Разговор есть. Ты дома?

После недолгого молчания, парень отозвался. Вышел ко мне и спросил, буду ли я чаю. Даже в полумраке комнаты я заметил, что мальчишка бледный и осунулся как-то. Он словно понял, что я заметил о его недавней слабости и отвернулся.

– У тебя есть чай? Здорово! – улыбаясь, ответил я, решив разрядить обстановку.

– Да не чай, Дэн, а так… Семёновна дала травы, говорит бодрит.

– Кипяток есть?

– Есть, – немного успокоившись, ответил Макар.

– Давай. Наливай, – проговорил я, усаживаясь за стол. Наблюдая за мальчишкой. Худой и нескладный он. Волосы до плеч спутанные и волнистые, не любящие расчёску. Он вернулся с кухни с двумя чашками и ещё принёс пачку печенья.

– Вот, – положил на стол, – для вас приберёг.

– Спасибо, Макар, – ответил я, думая, как отказаться, чтоб не обидеть пацана. – Спасибо, но ты сам лучше поешь. Вон, худой какой.

– Это я в отца, – произнёс юноша, глотнул чаю и вдруг замолчал. Вижу, что на душе у него скреблись кошки. Один совсем остался. Говорю, чтоб не слушал Одноглазого и его дружков. – Да это понятно, – ответил слишком резко, как мне показалось. – Но ведь они правы. Цепляюсь за надежду, что отец жив, но скажите, он бы вернулся уже, ведь так? Наверняка бродит вместе с ходячими, превратившись в мертвеца. Я просто не могу принять этого. Не могу!

Он вдруг сжал кулаки и заплакал. Я даже растерялся. Потом подскочил к нему, обнял, а Макар вырваться хотел.

– Тиши-тише, – похлопал его по спине. – Плакать не стыдно. Знаешь, и я плакал, когда не знал, как быть, когда потерял жену, когда друзья превращались в зомби. Мы все теряем.

– Знаю, – всхлипывал Макар. – Я не слабак, просто обидно.

– Ничего, – я погладил его по волосам, – не вини себя. Помогай ребятам. Все мы кого-то потеряли. Надо жить, раз судьба дала нам шанс и не спрашивай ради чего Я и сам толком не могу дать на этот вопрос ответ. Возможно, мы должны понять что-то, исправить и построить заново. Тебе сколько?

– Двенадцать.

– Да у тебя вся жизнь впереди, – похлопал его по плечу.

Макар внимательно слушал меня, и, казалось, понимал, проникаясь словам и теплу, которого не жалко, ведь по сути пацан мне как сын. Ване десять, Нюте пятнадцать, это Ник ещё старший. Двадцать годков уже возраст, взрослый уже.

– Идём, Макар. Тут дело одно намечается.

– Какое? – в глазах юноши вспыхнул интерес.

– Поговорим в баре. Велел всем прийти, – я глянул на часы, – через час. Мы с тобой тут уже полчаса сидим. Умойся. Идём, полью тебе.

– Спасибо, Дэн. – Я удивлённо посмотрел на него и спросил, за что он благодарит меня. – Хороший вы человек, и отчего никто не замечал этого раньше?

– Просто хороших много тут было, пока солдаты не убили их. Вот и не приглядывались друг к другу. Пошли к умывальнику, приводи себя порядок. А в полумраке бара никто и не заметит твоих недавних слёз.

Глава 4 Дэвид

Излишняя доверчивость или поиск союзника

могут открыть ящик Пандоры

Жребий – это верное решение, я бы даже сказал справедливое. Одноглазый, правда сразу насмешливо глянул на меня, интересуясь, отчего Ванька и Нюта не тянут спички.

– Потому что они детишки главы нашей маленькой колонии?

– Ваньке десять, ты о чём? – вмешалась Ленка, сверкнув глазами. – Сдурел что ли?

– Я участвую, – вышел вперёд сын. В его взгляде я прочитал решительность и понял, что отговаривать его бесполезно и глупо. Дочь тоже вслед за братом потянула руку, со словами, что тоже готова.

– Мы ж не маленькие! – заявила она.

– Вот и верно, – осклабился Одноглазый. Мне так и хотелось врезать ему. Он словно жаждал добить меня своими ухмылками. Видимо, решил, чем больше претендентов, тем у него больше шансов отсидеться за стенами посёлка. Не давало ему покоя внезапная перемена в устройстве колонии и новые правила.

Да, не правильно делить детей на своих и чужих. Умом я понимал, что ублюдок прав. Ванька и Нюта так же, как и все мы бились с мертвецами. Мы одна команда. В сердце сжалось, ну, не мог я позволить им пуститься в этот опасный рейд. Не мог и махнуть рукой. Сказал, что решать вам, ребятки.

Сам себя успокаивал, говоря, что судьба решает порой за нас. Но вышло так, что к больнице отправятся Ваня и Рогач. Последний, хмыкнув, ответил, что надеется на мальчишку. Глянул на Одноглазого:

– Если честно, с пацана толку больше будет, чем с некоторых. – Я сжал губы, и после недолгой паузы, протянул Рогачу листок исписанный мелким почерком Семёновны.

– Всё понятно?

Он, прищурившись, вчитался в каракули бабульки, отыскал её взглядом среди собравшихся и принялся читать названия препаратов. Я даже не ожидал, что бывший электрик Рогачов отлично разбирается в написании лекарств.

– У меня мать всю жизнь врачом проработала. Я любую писанину разберу.

– Это хорошо, – кивнул Харли. – Главное вовремя.

– Приготовить рюкзаки, воду, оружие и немного еды, – проговорил я твёрдым голосом. Положил ладонь на Ванькино плечо, чувствуя, как задрожали пальцы. – Первый рейд когда-нибудь, да случился бы, – улыбаясь, ответил ему.

– А ты боялся, – с неким злорадством, как мне показалось, проговорил Одноглазый.

– Не волнуйся, отец, – ответил сын, прижав руку к моим пальцам. – Я взрослее, чем ты думаешь.

– Знаю, – тихо отозвался я и громче добавил, что после захода солнца Рогач и Ваня выходят за периметр. – На крышу в дозор сегодня идут два человека. По графику должен быть Ваня и Линь. Вместо мальчишки отправится Одноглазый.

– А чё я сразу? – от неожиданности тот даже приоткрыл единственный глаз. Не стал отвечать ему.

– Потому что ты у нас самый решительный, – едко вставила Семёновна. – Не боись, ночь тёмная, никто и не заметит, если в штаны наложишь.

– Семёновна, да чтоб тебя, – прорычал Одноглазый.

– Не заметит-то никто, – рассмеялся Линь, – но учует это точно.

По залу прокатился хохот, и даже мне стало немного легче, потому что напряжённая атмосфера немного разрядилась.

Нютка крепко обняла брата и что-то зашептала ему на ухо, чего я не услышал, а Ник потянул её к себе. К мальчишке подошёл Макар и снял с шеи шнурок с каким-то медальоном, говоря, что этот амулет всегда защищал его.

– А как же ты, Макар? – брови Ваньки сошлись домиком на лбу, – ты-то как?

– Меня есть, кому здесь защитить, – услышал я, и наши глаза с Макаром встретились. Кивнул ему и велел Ленке собрать припасы, а Нику подготовить ножи, патроны и оружие.

Вышел из заведения с тяжёлым сердцем. Тревога сковала грудь, и даже дыхание сделалось тяжёлым и горячим. Шёл к школьному двору, вдруг вспомнив, как мы с женой вели Нютку в первый класс. Тогда не было вируса и ходячих мертвецов.

Жёлтые и красные листья клёнов красиво покачивались у школьной аллеи. Я словно перенёсся в прошлое, застыл в воспоминаниях. Детей много и взрослых, у каждого букет, за спиной новый ранец. В воздухе витает запах осени, а ещё слышен детский, весёлый смех и звук топота маленьких ножек. Линейка, поднятие флага, напутственная речь директора школы, стихи громко выкрикивают четвероклашки. Одиннадцатиклассники выходят парами, и каждый берёт за руку первоклассника. Нютку подсаживает на плечо рослый старшеклассник, а она улыбается, на голове огромные банты, а в руке колокольчик. Динь-динь-дон. Звенит на всю школьную площадку. Динь-динь-дон. Смотрю на счастливую жену Наташу и улыбаюсь тоже.

Моих пальцев коснулась рука, я обернулся. Лена стиснула мне пальцы и улыбнулась:

– Дэн, не переживай.

– Всё будет хорошо, – отвечаю ей, хотя на душе скребутся кошки.

Вечером открыли ворота, выпуская Ваньку и Рогача. Он обернулся и поднял большой палец вверх. Я вздохнул. Долго стоял на крыше и смотрел в темноту улиц на удаляющиеся фигуры сына и его взрослого напарника. Даже Одноглазый заткнулся, не подавал признаков жизни, и, слава богу. Жалел ли я о своём решении? Будет ясно, когда они вернутся.

Ночь выдалась неспокойная. Надо самому в дежурство идти было, но Семёновна попросила ей воды натаскать, и мы заливали бак, передавая вёдра из рук в руки, встав в цепочку.

Водопровод не работал как раньше. Хорошо ещё сделали фильтр для речной воды. Заполняли водонапорную башню ручным насосом-водокачкой. Тяжёлая работа, для нескольких сильных мужчин. К вечеру так вымотался, что думал, засну быстро. Но мысли, как партизаны в лесу, вылезали из укрытий и крались по тёмным зарослям сознания.

Не помню, как промчалась ночь, под утро сон сморил всё-таки. Разбудил звон колокольчиков. Вскочил, хватая оружие, выбежал из дома и бегом к ограждению. Глянул на крышу. Одноглазый и Линь держали кого-то на мушке. Нет, это не новая атака ходячих. За стеной застыл солдат с поднятыми руками. Он пошатывался и казался измождённым. Увидел его, как взобрался к дозорным, пригляделся. Он из тех ублюдков, что напали на нас. Иностранец.

– Я без оружия! – крикнул вояка. Говорил он с акцентом, но понимал русский язык отлично.

– Повернись! – приказал я. И тот сделал поворот вокруг себя. «Незаметно, чтоб у него оружие имелось, но обыскать не помешает», – подумал про себя я.

Спустился по приставной лестнице. К воротам подбежали Харли, Ник с Нюткой и Ленка.

– Идём, проверим его. Лучше это сделать там! – сказал мне Харли. – Неизвестно, может это засада какая-то.

– Ты прав, – кивнул я, приказав остальным оставаться на месте.

У ворот застыл Ник, сжимающий автомат. Я открыл замок и протиснулся в узкий проход, Харли следом. Солдат, увидев наше приближение, сцепил пальцы на затылке и опустился на колени.

Держа его на прицеле, мы подошли ближе. Я осмотрелся. Ничто не говорило о присутствии его дружков, однако стоило опасаться любой пакости. Что ему надо, зачем он тут или больше никого из вояк не осталось?

– Я знаю ваш язык, – тихо проговорил он. – Мы выполняли приказ. Никто не знал, что это другой мир…

– Что ты несёшь? – Харли прижал дуло винтовки к его ключице, метясь в шею.

– Руки, – крикнул я, вытаскивая из кармана наручники. В своё время несколько штук кто-то из ребят прихватил в полицейском участке. Солдат подчинился, протягивая ко мне сведённые вместе запястья.

– Я не хотел.

– Да заткнись, пожалуйста, – проговорил сквозь зубы я, вспоминая, скольких жителей посёлка положили эти непонятно откуда взявшиеся вояки. – Идём. Расскажешь потом в подробностях кто вы такие. А пока рот закрой, а то у меня руки так и чешутся пристрелить тебя.

Солдат, опустив глаза, кивнул. Странный он, что-то в его облике расходилось с привычным. Я не мог понять поначалу, что, и лишь после того, как он вышел за ворота, заметил, что у него отсутствует левое ухо. Нет, оно не оторвано или отрезано, его просто нет, как будто этот парень и родился таким.

Не стал спрашивать, первым делом стоило понять, кто же он такой и как оказался здесь и главное с какой целью.

Мы вошли в бар. Убрал со стола записи и недавние чертежи, над которыми корпел Линь. Велел остаться Харли и Нику, а остальным вернуться к намеченным делам. Одноглазый остался за дверью на выходе, Макар сел поодаль и наблюдал, как тот крутит цигарку. Я глянул на них, подмигнув пацану и захлопнул двери.

На лбу солдата выступили капли пота. Я сел напротив него, положив локти на стол, вглядываясь в ярко-зелёные глаза врага. А враг ли он, вдруг спросил себя. Не похож он на врага. Ему страшно. Солдат дёргано улыбнулся. Зубы у него белые. Слишком белые чтобы быть настоящими.

– Что с твоим ухом? – спросил Харли, усаживаясь со мной рядом.

– Я всегда удивлялся, отчего у вас всех их две штуки, – ответил солдат. – А ещё я узнал, что это у нас сердце в голове, а мозг в нервной системе. Мы пришли из другого мира и, если бы кто-то сказал мне об этом раньше, то я бы рассмеялся и назвал сказавшего такую глупость идиотом.

Точно так же хотелось сделать и нам с Харли. Мы, переглянувшись, пожали плечами, а мой нынешний товарищ, усмехнулся:

– Как же вы поняли, что мы отличаемся от вас?

– Когда увидели, что следом за нами бежала женщина. Она неслась со стороны леса, и у неё в руках кто-то увидел оружие, выстрелил, но лишь ранил её. Когда появился туман, я ничего не понял и воспринял его, как аномалию, которых в нашем мире стало слишком много. Женщину обнаружили на месте нашего лагеря, и командир приказал допросить её. Раз уже она оказалась тут, надо узнать, отчего эти люди стреляли в нас.

Рассказ солдата казался странным, и мы внимательно слушали, не понимая, кто из жителей колонии оказался по ту сторону. Вояка говорил, что докажет свою искренность и пришёл он за помощью, а не для того чтобы убить кого-нибудь из нас.

– Наши врачи сделали ей операцию и очень удивились, когда рассматривали эту женщину в капсуле. Один из врачей назвал её инопланетянкой и отказался прикасаться к ней. Многие были напуганы её появлением и только после того, как она пришла в себя, допросили, а командир понял, что она отсюда. Что-то произошло непонятное. В нашем мире мы давно боремся с полчищами живых мертвецов. Они созданы с помощью нано вируса. Ведь, в самом деле, мёртвое не сможет так долго оставаться живым. Ходить и даже думать.

– Когда у вас появился этот вирус? – более заинтересованно уже спросил я.

– Десять лет назад. Это террористический акт, его спланировала организация «Биотех», борющаяся против создания нано вирусов для лечения людей.

– Я смотрю, ваши технологии опередили наши? – Я почесал растущую щетину на подбородке. Всё-таки рассказ этого необычного человека напоминал фантастическую историю. Хотя и зомбиапокалипсис в реальности раньше показался бы бредом.

После появления вируса на той стороне реальности, по словам пришельца, дело не закончилось массовым истреблением и заражением людей. Появляющиеся аномалии завершали то, что не сделали орды ходячих мертвецов. Я вдруг подумал, что в нашем мире этот вирус оказался не просто так. Наверняка он пришёл из того места откуда и прибыл этот безымянный солдат. Спросил, как зовут его.

– Дэвид, – ответил он.

– Американец что ли? – поинтересовался Ник.

– Нет, – покачал головой гость из другого мира. – Из Ирландии. Америка давно стала заповедником.

– Заповедником? – переспросил я.

– Да. Там парк с…

Внезапный взрыв сотряс помещение бара, с потолка посыпалась штукатурка. Я инстинктивно закрыл голову руками, видя, как солдат упал на пол.

– Что это ещё такое?! – завопил Харли и кинулся к выходу.

В распахнутую дверь заведения ворвался клуб пыли или дыма. Запах странный, напоминающий сероводород или иначе – тухлые яйца.

– Стойте! – истошно завопил Дэвид, поднимаясь с пола. Харли выбежал вперёд, и я увидел, как его поглотил зеленоватый туман. «Что это за хрень»?! – вопило моё сознание. Туман щупальцами окутал Одноглазого, и тот в мгновения ока обратился в мерзкую тварь. Яйцевидная голова вытянулась, а на макушке существа разверзлась зубастая пасть. Круглые выпуклые глаза появлялись с отвратительным звуком лопающихся фолликулов. Они возникали по всему телу, ставшему похожим на червя ростом с человека.

– О, господи, – прошептал я, отступая назад. Голос Дэвида отрезвил, я пригнулся от выпада твари. Солдат из другого мира каким-то чудом смог выхватить мой нож у меня же из ножен и располосовать монстра. Его розовая кожа лопнула, удушливый смрад выплеснулся вместе с зелёными внутренностями.

– Уноси ноги! – заорал Дэвид. Я отскочил назад, заваливаясь в распахнутую дверь бара. Новый товарищ, захлопнул двери и закрыл их на засов. Действовал быстро, словно уже не раз сталкивался с такими чудовищами.

– Что это такое? – дрожащим голосом проговорил я, ощущая, как затряслись колени. Подумал о Макаре, сидевшим на другой стороне улице и наверняка ставшим свидетелем появления аномалии. – Где же Ник? – Покрутил головой, не увидев парня. Кинулся снова к двери, но солдат задержал меня.

– Погоди. Им не поможешь, если они окажутся в зоне аномалии.

– Что это такое? – снова повторил я вопрос более твёрдым голосом.

– Туман, перемещающий живых существ из других миров и обращающий в чудовищ того, кому ему заблагорассудится. Он выбирает сам жертв.

– Мы так и будем прятаться? – вызовом глянул на Дэвида. – Я в ответе за своих людей.

– Но когда туман сделает своё дело, толку от тебя будет мало, – ответил он.

За стенами слышалось какой-то чавканье, оно переходило в скрежет похожий на хруст перемалываемой проволоки или на звук работающей кофемолки. Не знаю, что ещё я мог представить в нарастающем свисте переходящим в низкий гул. В ушах зазвенело, перед глазами поползли тени и радужные круги. Последнее, что я помнил, это приближающуюся стену и тошноту сжимающую желудок. Обволакивающий ужас впился иглами в мысли, восстал каким-то ночным кошмаром, запутывая сознание.

Открыв глаза, увидел склонившегося надо мной Харли. Удивился, что туман ничего не сделал с ним и облегчённо вздохнул. Услышал голос чужака:

– Повезло. Аномалия не ко всем так благосклонна.

– Что снаружи, – прохрипел я, чувствуя, что язык не слушается и стал неповоротливым слизнем во рту.

– На вот, выпей, – Харли приподнял меня и поднёс к губам кружку с водой. Я жадно глотнул, ощущая боль в горле, потом пил ещё и ещё, чувствуя, что прихожу в себя.

Через несколько минут сознание прояснилось, и я смог подняться. Пошатывало слегка, но силы быстро вернулись. Глянул в сторону открытой двери, понимая, что снаружи всё спокойно. Или мне так казалось? Двинулся к выходу, Харли за мной, не говоря ни слова. Дэвид коснулся моего плеча, я обернулся, видя в его протянутой руке свой нож. Вернул его, надо же. Усмехнулся, сунув его в ножны, и направился к выходу.

Между баром и домами напротив выжженная пустошь, словно тут разлили серную кислоту. В воздухе витал неприятный запах. Уродливые существа, напоминающие людей лежали рядом с зоной поражения в нелепых позах. С разорванным чревом монстр раньше был Одноглазым, а те трое кто? К горлу подкатил комок. Сразу и не поймёшь. В этих тварях ничего не осталось человеческого. К ним даже прикасаться страшно. Как будто сам заразишься этим уродством. Насмешка создателя над человеком.

– Что делать с ними? – почему-то я спросил Дэвида. Наверное, он знал лучше нас, раз уже сталкивался с подобными метаморфозами.

– Они уже разлагаются, – ответил солдат. Вздохнул и попроси меня пересчитать оставшихся колонистов. – Тогда вы поймёте, кто ещё пострадал от аномалии.

Вскоре около исчезнувшего облака, оставившего после себя сгоревшую местность и тела монстров, собрались все жители посёлка. Нас и так мало, и я удивился, увидев, что никто больше не пострадал. Задался вопросом, кем же были эти двое. Их тела воняли тухлятиной, вокруг мертвецов появилась лужа. Они таяли, превращаясь в коричневую бесформенную массу, пока не растворились, оставив после себя лишь дымящуюся землю.

– Какой ужас, – проговорила первой Ленка, зажав нос рукой. Глянула на Дэвида и бросила ему. – Твоих рук дело или мерзких дружков негодяев?

Я покачал головой, видя, как напряглись остальные жители городка.

– Его зовут Дэвид, и он пришёл из другого мира. Странная аномалия столкнула наши миры. Этот туман губителен. Он превратил Одноглазого в монстра…

– Дэн говорит дело, – прервал меня Харли. – Сам видел. Правда, мне туман ничего не сделал, но если увидите эту гадость лучше держаться подальше. Слушай, а потом последствий не будет? – зачем-то спросил он солдата.

– Нет, – покачал головой Дэвид. – Есть люди, – он окинул взглядом собравшихся, – У них иммунитет к этой аномалии. В нашем мире научились вычислять устойчивость к туману, а вот вам проверять не советую. Харли просто повезло. Да, кстати, а почему тебя зовут Харли? – Солдат повернулся к нему. – Ты же русский. Или нет?

– Мотоцикл у меня Харлей, вот и привязалось.

– Харлей? – переспросил Дэвид.

– Харли Дэвидсон, – переиначил Харли. – А так меня зовут Дима. Но говорят, Харли звучит круче.

Дэвид пожал плечами, не понял этого, так сказать прикола. Я вдруг вспомнил, что так и не спросил солдата для чего он пришёл к нам. Сдался в плен и не может ли случиться так, что это он привёл за собой туман? Он возникал там же, где мы видели чужих военных. Вспомнилось, что здесь произошло и как сам чуть не погиб. Не слишком ли мы лояльны к этому Дэвиду. Возможно, он явился сюда не с самой приятной для нас целью. Увидел Ника невредимого и вздохнул спокойно.

– Допрос не закончен. – Я посмотрел в сторону солдата. И вдруг только осознал, что на пришельце нет наручников. Как? Я глянул на него с удивлением и, как мне показалось, Дэвид понял меня. Он вернулся в бар ставшим в последнее время не питейным заведением, а неким штабом для принятия решений. Наручники валялись на полу, на мой немой вопрос, Дэвид пожал плечами, будто оковы сами упали с него.

– Садись, – велел я. Услышал звук шагов, это вернулся Харли.

– Есть хорошие новости. – Я вопросительно вскинул брови и встал из-за стола, глядя на товарища. – Ванька и Рогач возвращаются.

– Так скоро? Но это же отличная новость, но, – я немного помолчал, обдумывая, как им удалось связаться с нашим посёлком. – Как они вышли на связь?

– Ребята нашли рации в кинотеатре. Ваня передал Нику, что взял несколько штук с собой на всякий случай. Молодец пацан.

– А я не верил, что рации в порядке, – улыбнулся я. Перевёл взгляд на Дэвида. – Продолжим разговор. – Нервное напряжение немного спало. Подвинул Харли стул. – Садись. – Глянул на солдата и, откинувшись на спинку стула, скрестил руки на груди, разглядывая чужака. Вроде ни чем он и не отличался от нас. Коротко подстриженные светлые волосы, глаза зелёные, и что они показались мне сначала слишком уж яркими. Обычное лицо мужчины. Ухо только одно. Внутрь его тела я не заглядывал, чтобы проверять, где у него сердце или мозги. – Надеюсь, сейчас мы сможем понять цель твоего появления?

Дэвид сложил перед собой руки, его пальцы сплелись в замок, а я наблюдал за ним, пытаясь вычислить, искренен он с нами или что-то задумал.

Глава 5 Иной мир

Неужели, это правда,

и мы попали в другое измерение

История вышла интересная. Мы слушали Дэвида и, всякий раз переглядываясь с Харли, думали, неужели всё так на самом деле, как рассказывал этот чужак. Особенно любопытным стало заявление о парке юрского периода, находившемся на территории бывших Соединённых Штатов Америки.